Йорун с достоинством выдерживает взгляд Ингвара, но все же, предпочитает не перечить ему и поскорее убраться. И, спустя несколько минут, мы остаемся одни.
В воздухе нарастает напряжение. Он буквально сгущается от сдерживаемых эмоций, невысказанных, но вертящихся на языке фраз, приглушенных в сердце чувств, рвущихся наружу.
Я не хотела,нахожу в себе силы прошептать. - Правда не хотела. Я старалась изо всех сил, но это сильнее меня.
Мой голос звучит слишком жалобно, а оправдания кажутся жалкими, и я ненавижу себя за это. За эту слабость и проявления неуместных и ненужных чувств, в то время, когда я должна быть сильной и уверенной в себе.
Я знаю,присаживается на край кровати Ингвар. Он проводит теплыми подушечками пальцев по моей щеке, очерчивает скулу и я, едва сдерживаю, чтоб не зашипеть от боли, видимо у меня там небольшая ссадина, убирает прядь спутанных волос, которые упали мне на лоб.Знаю. Но больше такое не повторится.
Почему?удивленно спрашиваю, отчаянно сражаясь с дремой. В отваре, судя по всему, был еще какой-то компонент, действующий, как снотворное.
Потому,коротко отвечает варвар.А теперь спи. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Я ведь обещал тебя защищать. Или ты забыла?
Удивленно качаю головой, едва сдерживая зевок, и устало прикрываю глаза. Сквозь дрему я чувствую, что Ингвар ложится рядом и привычным жестом привлекает мое уже расслабленное во сне тело к себе.
Отдыхай, ведьмочка,шепчет он мне в макушку.Я тебя не дам в обиду.
Глава 34
Когда я во второй раз выныриваю из небытия, в комнате уже никого нет, а звуки, которые меня разбудили, доносятся со двора. От этих звуков внезапно становится тревожно и тоскливо. С трудом поднимаюсь с кровати и, накинув платье на сорочку и кое-как подвязавшись поясом, выхожу из спальни.
Дом тих и безлюден. Нет никого ни в общем зале, ни в коридорах, ни в комнатах. Даже детей, которые вечно путаются под ногами и галдят, не видать.
В секунду преодолеваю коридор и выхожу на улицу.
Мыза расположена на возвышении, и вся долина передо мной как на ладони, а где-то там, чуть поодаль, у покрытых сочной зеленью холмов собрались все обитатели поместья.
Даже не замечаю, как оказываюсь рядом с ними. На меня никто не обращает внимания, все внимание жителей приковано к нескольким погребальным кострам, возвышающимся посреди зеленого моря долины, словно гадкие чуждые пятна плесени.
Брэди?с губ срывается испуганный возглас, в одном из усопших я узнаю милого старика-монаха, которого захватили со мной в плен.Брэди?
Горький всхлип дерет горло, им я и привлекаю к себе большинство взглядов.
О, явилась!
Ведьма!
Мерзкое отродье Каты!
Как она смеет! Как смеет тут быть!
Потешаться пришла над нашим горем!
Эти гневные возгласы и тихие шепотки, доносящиеся отовсюду, пугают меня. Что я сделала? Чем помешала?
Держите ведьму!кто-то вопит в толпе и в мои предплечья сразу же впивается несколько рук. Слишком слаба, чтобы сопротивляться, я бессильно обвисаю на них, даже не соображая, что творится вокруг.
Гадкая пособница унандэ. Это ты им отдала души наших людей,кто-то тихо говорит мне на ухо, больно дергая за прядь распущенных волос.
Смотрите, смотрите! Косы у нее уродливы и черны, как и ее сердце! Ун шельму метит - испуганно визжит какая-то женщина.
Сжечь ее! Сжечь, как и убиенных ею несчастных. Это будет справедливо!
На этих словах во мне словно просыпается сила, и я начинаю отчаянно вырываться. Но держат меня слишком крепко, до боли выворачивая суставы, сжимая мертвой хваткой предплечья. Отовсюду сыплются толчки и щипки, людям доставляет удовольствие наказывать ведьму, причиняя ей страдания. Найдя козла отпущения, на которого можно вылить все свое горе, обвинить во всех бедах, они перестают сдерживаться. Мое молчание только раззадоривает их.
Что здесь происходит?голос Ингвара звучит внезапно, словно гром среди ясного неба. Мужчины принесли ладью для погребального обряда, и ярл, несший ее наравне со всеми, теперь мечет молнии, готовый тут же кинуться на моих обидчиков, а потом и мне задать трепку, оттого что я встала с постели.
Народ расступается, волной отпрянув от меня. Самые рьяные мучители и обвинители бесследно исчезают в толпе. Я остаюсь с разгневанным викингом один на один.
Гвен? Что ты тут делаешь,хмурится мой хозяин и подает мужчинам знак опускать драккар на землю.
Я не знаю,растерянно оглядываюсь, потирая проступающие на предплечьях отметины от щипков.Услышала звуки и пошла на голоса Ты не сказал, что Брэди погиб,не сдержавшись, всхлипываю. А что с остальными? Что с Ульрихом? Комгалом? Джедом?
Они в порядке,привлекаем меня к себе воин.Так, что же здесь происходит, Гвен?
Ведьма пришла, чтобы потешится нашими страданиями!звучит из толпы звонкий голос.Это она открыла врата, она впустила унандэ в наши дома!
Что ты визжишь там, Лива, прячась за спинами других?хмыкает Ингвар.Выйди и скажи открыто!
А я и скажу,вздергивает подбородок девушка, выходя на середину.Пока не было этой ведьмы, врата всегда были заперты, и никто на мызе не страдал. Это она им содействует, отдавая в жертву души людей. Она служит Кату и Кате!
Это не Гвендолин открыла,качает головой ярл. Несмотря на внешнее спокойствие, я вижу, как в нем поднимается едва сдерживаемый гнев.Гвендолин всю ночь была со мной.
Она околдовала тебя, мой господин. Приворожила своими чужеземными чарами,сверкает глазами Лива.
Это неправда,выкрикиваю я.Никого я не привораживала, нет у меня таких сил. Но я знаю точно, это ты ходила к Йорун за зельем приворотным.
А ты, гадкая змея! Придержи свой ядовитый язык!вспыхивает девушка. Люди вокруг начинают перешептываться и возбужденно гомонить.Это ложь!
Лива беспокойно оглядывается вокруг, но ее встречают осуждающие взгляды.
Кому вы верите. Она все врет!отчаянно выкрикивает она.Госпожа Санна, вы же знаете меня, я бы никогда не посмела. Господин Ингвар, я же служила вам верой и правдой.
Успокойся, Лива. Мы во всем разберемся,смотрит на нее осуждающе сестра Ингвара.Но я же знаю, насколько ты жаждала быть наложницей моего брата, и не могу откинуть столь тяжкие обвинения.
Спросите у Йорун, госпожа,твердо заявляю, отмечая, как бледнеет на этих словах Лива.Колдунья подтвердит все, что я сказала.
Я думаю, мы с этим разберемся попозже,хмуро говорит Ингвар.Сейчас не время и не место. Ты же, Лива, впредь следи за тем, что вылетает из твоего рта. Гвендолин меня не околдовывала, это невозможно. И если бы зависть и гнев перестали омрачать твой разум, ты бы сразу это поняла, и не позорилась, болтая глупости,а затем обводит яростным взглядом своих людей.Есть еще сомневающиеся в моем здравомыслие?
И хоть больше никто не смеет упрекнуть разгневанного ярла в наведенных на него чарах, я вижу по глазам присутствующих, что сомнения в их головах не рассеялись, а лишь трусливо затаились и многие тут на стороне Ливы.
Глава 35
Хоть Ингвар меня уговаривает вернуться обратно в дом, но я не могу не попрощаться с другом. После смерти лицо Брэди разгладилось и стало безмятежным и спокойным. Я уверена Лудд с радостью примет доброго старика в свои небесные чертоги, ибо честнее и сердечнее, чем он, я не встречала никого на свете.
Прощай, милый Брэди,целую его в холодный лоб и пожимаю окоченевшую руку.Пусть будет твой путь за гранью светлый и беззаботный.
У нас принято хоронить умерших, предавая земле, викинги же сжигают усопших, опасаясь, что телесную оболочку дорогих сердцу, но навеки покинувших их людей, могут занять жуткие духидети Каты и Ката.
Я очень надеюсь, что наши боги не будут гневаться на монаха из-за непроведенного по традициям Эри обряда. А, как только у меня появится возможность, то я сразу же сделаю все, что нужно для упокоения души верного друга. Единственное, что я прошу у Ингвара медную монетку, чтобы Брэди мог ею заплатить стражу у ворот Небесных Палат, и, получив оную, вкладываю ее в ладонь старика.
Остаток дня проходит в смутном и неясном мареве. Меня почти никто не трогает и не привлекает к домашней работе, а Ута даже подсовывает самые лакомые кусочки с поминального стола и молча гладит по голове. Удивленная такой участью и опекой, я лишь хлопаю глазами, но от угощения не отказываюсь, хоть аппетита вовсе нетесли не угоститься, то покойник на том свете будет голодать. И только чуть позже мне на ухо шепотом все объясняет Ауд.
Оказывается, Ута давно глаз положила на Ове, да все не решалась на проявление чувств. Старику тоже нравилась ладная кухарка, которая никогда не жалела для него лишнего кубка меда или добавки своей стряпни. А после постигшего мызу несчастья два человека, наконец, поняли, что предрассудки им не помеха. Сейчас Ута ухаживает за возлюбленным, и тот ей рассказал, кому обязан жизнью. Об этом уже полпоместья знает, правда только среди рабов и вольнонаемных слуг.
Поговаривают, что ты Ларайна,склонившись еще ближе к моему уху, едва слышно говорит Ауд.
Нет, Ауд, я обычная. Во мне нет и капли магии Ларайн,качаю головой.
Сравнить то черное, жуткое и несущее смерть, что есть во мне, со светлой магией волшебных проводниц мне кажется кощунством.
Гвен,осторожно гладит она меня по руке.Это не правда. Ты не обычная, ты нам всем несешь спасение. После того, как боги отвернулись от нас, и последние Ларайны покинули остров, только на тебя наша надежда.
Почему же боги обрекли вас на такие страдания?удивленно спрашиваю.Ведь то, что и вы, и те невинные души испытывают такие муки.. это не правильно это ужасно.
Ауд горько вздыхает, а взгляд ее затуманивают воспоминания.
Однажды много лет назад ярл этой земли по имени Видар прогневал богиню любви и весны Кару, обидел ее жестоко, сотворив жуткое святотатство,голосом заправского скальда, начинает она свой рассказ. Он был умелым воином и хорошим правителем. Женщины осыпали его своей лаской, а мужчины уважали. Только сам Видар не испытывал любви ни к кому. Ни разу не молвил нежных слов жене и детям, даже старым родителям, которые подарили ему жизнь. Сердце его было словно высечено из камня, такое же твердое и холодное. Считал, глупый, что дело мужчинвойна и добыча, а чувстваэто женские слабости, и настоящим воинам они не нужны. Дары Видар приносил лишь богу войны Вару, да прародителю Уну, на другие алтари смотрел лишь изредка, а святилище самой Кары и вовсе запустил. Поросло оно мхом и травами, смыли дожди яркие краски с идола, пришла в негодность священная чаша.
Раскрыв рот, я как маленькая девочка заворожено слушаю древнюю сказку. Голос женщины зачаровывает, словно волшебный, и я будто воочию вижу и грозного Видара, и процветающее богатое поместье ярла, и покинутое капище богини любви.
Прознала об этом Кара, дочь верховного бога Уна и рассердилась сильно,тем временем продолжает рассказчица.Попросила помощи у отца, а тот, чтобы защитить свою любимицу, сказал, что больше его помощницы Ларины не ступят на эту землю, не прольют благословение на умирающих, не облегчат их путь из нашего мира в небесные чертоги. Ибо сила их в любви ко всему живому, а раз не нужна тут любовь, то и делать его помощницам нечего на земле упрямого ярла.
Ауд на секунду прерывается, отпивая из кубка эль, чтобы смочить горло, и снова принимается за рассказ.
С тех пор уже который век некому провести души умерших по радужному мосту, мы стали невидимы для них. Очень страдали подданные ярла, да и сам он раскаялся в своих ошибочных убеждениях и самоуверенных речах, да поздно было. Правда, поговаривают, что лет так через сто смилостивились боги, вняв мольбам нашим, и обряды дали, которые перед смертью нужно проводить, чтоб Ларины тебя оберегали и на помощь пришли, когда грань пересечешь. Даже воины наши, отправляясь на битву всегда соблюдают сей обычай, а ну как не вернешься
Получается те, чья смерть была внезапнойпродолжаю я.
Да, они обряд сделать не успели и попали во власть Ката и Каты, детям Сепа, бога подземного царства. А у тех свои заклинания. Им души подавай людские,зловеще заканчивает свой рассказ Ауд.
Но это всего лишь легенда. Сказка...пытаюсь разобраться я в том, что узнала.
Но ведь и сказки рождаются не на пустом месте,слегка улыбается моя собеседница.
Глава 36
А мне известна иная история,с другой стороны от меня подсаживается Хэдвиг.Поговаривают, что Видар обидел богиню Кару вовсе не тем, что не уважил ее алтарь
Женщина интригующе замолкает и принимается с аппетитом грызть куриную кость с остатками мяса.
Ауд презрительно фыркает и тоже берется за ужин, ей явно не нравится, что подруга решила занять ее место в качестве рассказчика.
А чем же?не выдержав, спрашиваю я. Сейчас меня больше интересует история, нежели еда или разборки двух женщин, ведь в легендах может крыться ключ к разгадке всего того ужаса, который творится с жителями острова.
Завладев моим вниманием, Хэдвиг победно блеснув глазами, откладывает кушанье и, вытерев жирные пальцы о подол платья, принимается за повествование.
Рассказывают в те времена боги свободно ходили среди людей, принимая обличие обычного человека. А тому, кто повстречал жителя небесных чертогов, будет сопутствовать удача. Видар уважал каждого из богов и возносил отдельные молитвы да дары возлагал на алтарь. А Кару не уважил, и чтобы доказать, что богиня не лучше бабы обычной надумал в напиток ее подлить приворотного зелья да ночь с ней провести. Знал подлец, что дочь Уна любит навещать таверну господина Стурды, да пропускать там чашу, другую доброго эля, лучшего на всем побережье, между прочим.
Ауд снова скептически фыркает, но, тем не менее, тоже с интересом прислушивается к легенде подруги, которой это невероятно льстит.
Вот однажды наведался в корчму почтенного Стурды Видар, приметил девушку пригожую и, решив, что это и есть Кара, сотворил свое черное дело. Да боги на то и боги, что все знают и видят. Не стерпела дочь Уна, затаила обиду крепкую и попросила помощи у отца, а тот, чтоб дитя любимое защитить и наслал проклятие на нашу землю. И с тех пор мы страдаем от бесчинств унандэ, а зелья приворотные у нас запрещены под страхом смерти.
Как? Но ведь Йорун его варила?испуганно прикрываю рот ладошкой.И я об этом заявила во всеуслышание. Что теперь с ней будет?
Так варила же,хмыкает Ауд, наконец, решив тоже принять участие в разговоре.Это не запрещено.
Я непонимающе хлопаю глазами. Как так?
Ведающим нельзя отказывать, если к ним за помощью обращаются, их природа помогать нам,объясняет Хэдвиг.Но ты же не будешь винить нож, пронзивший грудь, правда? Виновата рука, управляющая им.
А через некоторое время, обе подруги, уже изрядно откушав и выпив эля, поминая умерших, клевали носом, сидя на лавке, при этом крепко обнимаясь и забыв о прежних разногласиях.
Покидаю их компанию и выхожу на свежий воздух, в зале душно и от дыма из очага уже порядком кружится голова, а мне нужно крепко подумать над тем, что произошло со мной, с верным другом и как провести обряд. По правде говоря, я вовсе не уверена, что кто-либо из викингов смог бы его одобрить, посему придется совершать Бас Сохради тайно. Лучше где-нибудь у воды. И как можно скорее. Каждый день промедления заставляет душу Брэди томиться в приграничье и оттягивает момент перерождения, когда его дух снова к нам вернется.
Побродив еще некоторое время вокруг поместья, проскальзываю обратно в дом и как раз во время. В коридоре я натыкаюсь на обеспокоенного Ингвара.
Где ты была,хватает от меня за плечи и легонько встряхивает.
Тут, возле двери,поспешно отвечаю, не поняв, что могло его так разозлить.Разве мне не позволено из дому выходить?
Теперь да!рычит сквозь зубы викинг.
Что?округляю глаза, а мужчина, схватив меня за руку, тащит в комнату.Почему?
Разве не понимаешь?продолжает злиться викинг.Тебя еще некоторые подозревают. Неужели хочешь, чтобы они учинили самосуд?
Но я ведь рядом была,тихо оправдываюсь, а затем, ощутив в душе непонятное беспокойство, торопливо спрашиваю. И ты меня защитишь, разве нет? Защитишь ведь?
Защищу,внезапно останавливается Ингвар и прижимает меня к своей груди.Но тебе тоже не мешает быть поосторожнее. Большинство знает, что ты не способна открыть ворота и причинить вред кому-либо из жителей мызы, да и видели, что Ове спас твой дар. Мои воины знают тебя, их подруги и жены. Но я не могу пробраться в головы людям. Не всегда то, что вылетает изо рта, покоится в мыслях говорившего. Просто, будь осторожнее.
Хорошо,шепчу ему в рубашку, а потом, поддавшись порыву, поднимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам.