В поддержку «Билля о реформе». Алый цвет означает сами понимаете что, а серыйгранит, из которого создана наша Галатия. Как символ доброго начала добрых дел. Неплохо придумано, а?
Я покрутила кокарду в руках. Серый цвет Напоминает чернила, зиму, мятеж Средизимья.
Великолепно.
Я понимаю, что она не очень-то подходит к вашему платью, но держите. Виола протянула мне булавку, и я приколола кокарду на грудь, словно бант.
А я-то губу раскаталпосидеть рядом с леди Юлиной!
Я подняла глаза и увидела Эмброза, брата Теодора. Весело ухмыляясь, он примостился рядом с Виолой.
А вы помутите воду в этом стоячем болотеглядишь, какой-нибудь старый пень и уступит вам свое место, съязвила Виола.
А как же Софи? Я хочу сидеть с ней.
И он с улыбкой отвесил мне легкий поклон.
Полагаю, мне следует вас поздравить, продолжал он. Примите мои соболезнования идобро пожаловать в семью.
Премного благодарна, принужденно хихикнула я.
Дама, сидевшая напротив, теперь не сводила глаз с моей золотой цепочки. Перехватив мой взгляд, она тотчас же отвернулась.
Вы уже обсудили дату свадьбы? Эмброз пригубил вина. Осень, угадал? Матушке в последнее время недужится, а ей непременно захочется встать у руля свадебного переполоха.
По правде сказать, мне даже в голову не приходило, сколько сложностей и перипетий влечет за собой организация свадьбы знатной персоны.
Ее мучают мигрени? участливо спросила Виола. Она ведь уедет в Рокфорд на все лето?
Матушка держится изо всех сил: хочет дождаться, когда Совет уйдет на каникулы. Но Полли наседает на нее, мол, надо ехать немедля. Она даже начала строить глазки этому отъявленному мерзавцу, герцогу Таю Андерхиллу, лишь бы спровадить матушку из города как можно скорее. Пока не стало слишком поздно. Мол, делайте ноги, пока ноги не протянули.
Эмброз покатился со смеху.
Вы несносны, попеняла ему Виола. А ваши шутки просто невыносимы. Ах, а вот и салат Помидоры? Кто это додумался разложить на тарелке помидоры и назвать это салатом?
Не скрывая отвращения, она подцепила сочащиеся влагой красно-желтые кружки. Я же с наслаждением съела свою порцию, сдобрив помидоры, для придания вкуса, щепоткой соли и каплей уксуса.
После салата нам подали рыбу, и мы принялись обсуждать погоду, еду, присутствующих и отсутствующих гостей. Казалось, все старательно избегали любых острых тем, могущих вызвать споры. Даже дама напротив, покосившись на мое запястье, ловко перевела разговор о летних свадьбах в совсем иное русло. И такие беседы велись почти весь обед. Группа убеленных сединами патриархов на дальнем конце стола притихла и, к радости Виолы, задремала. Я толкнула ее локтем, и мы захихикали в кулачки.
Полагаю, для этого нет никаких оснований, произнес седовласый муж, сосед Теодора. Голос его разнесся по всей зале, и шушукавшиеся между собой гости притихли. Хватит с нас реформ! Довольно уступок!
Эмброз подмигнул мне и закатил глаза, покачав головой. Блестящий студент, будущий юрист, он с самого начала помогал Теодору писать и переписывать Билль, отмечая мельчайшие нюансы в законах и предписаниях, которые Теодор намеревался положить в основу законодательной структуры нового государственного строя.
Неужели вам мало беспорядков, случившихся прошлой осенью, и мятежа Средизимья? Хотите, чтобы все повторилось? пронзительно вскрикнула дама, сидевшая за столом напротив нас. Генерал Вайтакер, вам, возможно, посчастливилось оказаться в стороне от этих событий, но позвольте вас заверитьникто из нас не желал бы пережить их вновь.
Ни в какой стороне я не оказывался, заревел генерал, жестоко уязвленный этими словами. Мне ли бояться всякого сброда с вилами наперевес! Но никто из вас не видит дальше своего носа, вы не понимаете, чего действительно стоит боятьсяих великих идей, вздорных, завиральных, смертельно опасных. Идей, которые ни одно правительство не сможет воплотить в жизнь!
Да неужели? спокойно поинтересовался Эмброз, сводя на нет мелодраматический пафос Вайтакера. Можете ли вы привести в пример какие-либо обоснованные теории или сопоставимые государственные структуры?
Генерал Вайтакер, однако, уклонился от научной дискуссии.
Простолюдин, продолжал вещать он, не в состоянии управлять государством. А ведь они хотят именно этоголишить вас законной власти. И когда вы останетесь не у дел, что ожидает нашу страну? Анархия!
А может, выборное правительство? поправил его Теодор. Гипотетически. Именно к этому и призывают все их листовкик выборным представителям всех сословий.
О да, голосующая чернь, избирающая себе подобных Оставьте! Пусть свиньи командуют в хлеву!
Виола широко распахнула карие глаза: ее художественная натура набрасывала эскиз будущего рисунка, расставляя по местам персонажей и окружавшие их предметы. Я даже видела эту картину, выдержанную в эстетике классицизма: спорящие представители знати, роскошная обстановка, остатки еды на тарелках и я в бирюзовом платье, невольный свидетель разыгравшейся драмы, композиционный центр, приковывающий внимание.
Мне казалось, я приглашена на обед, возвысила голос Виола, а не в зал заседаний. Раз уж меня на заседания и калачом не заманишь, вы решили устроить дебаты тут, прямо передо мной?
Раздались сдержанные смешки, но генерал Вайтакер не собирался сдаваться без боя.
Народ не посмеет развязать революцию, заявил он.
Я думаю, сэр, робко предположила я, сделав ставку на подобное развитие событий, вы проиграете.
Глаза Виолы вылезли из орбит, Теодор, переживая за меня, так плотно сжал губы, что они побелели. Эмброз ободряюще улыбнулся одними уголками рта. Я же расправила плечи.
Один раз они уже взбунтовались и восстанут вновь, если их долготерпение не получит достойной награды.
Пунцовости цвета, окрасившей картофелеобразный нос генерала, позавидовали бы самые лучшие красильщики тканей. Прежде чем генерал успел сообразить, что мне ответить, сидевшая напротив дама, что поддела его ранее, пронзила меня колючим взглядом.
Должны ли мы воспринимать это как угрозу со стороны алчных народных масс, которым все мало?
А я-то полагала, она наш друг и сторонник реформ. Что ж, я ошиблась.
Н-не думаю, заикаясь, ответила я. Я просто хотела подчеркнуть, что они верны своим идеалам.
Мне кажется, это важное замечание, ринулся мне на выручку Теодор, то, что они спокойно ждут, учитывая сложившиеся обстоятельства. Почитайте их памфлетыв половине из них высказывается горячая поддержка юридических реформ и содержатся призывы к терпению, терпению и снова терпению.
Голос Теодора дрожал, но я заметила, как несколько хранящих молчание дворян одобрительно кивнули.
К слову о ставках. Насколько я знаю, этим летом нас ждут восхитительные скачки, проворковала Виола, нарушая неловкую тишину, и сразу несколько человек принялись оживленно болтать о светских мероприятиях, проводимых в городе этим летом. Однако и тут не обошлось без обидоказалось, что большинство дворян, вместо того чтобы погрузиться в сонное царство летних резиденций, вынуждены были торчать в городе из-за «Билля о реформе».
Прости за этот бедлам, повинился Теодор, когда мы возвращались домой. И надо ж мне было связаться с этим напыщенным болваном! Вайтакер вояка до мозга костей, законодательные новации для негокак для барана новые ворота.
Он не один такой, заметила я.
Если Теодор надеялся, что сегодня вечером воодушевит элиту дворянства не только начать считаться с простолюдинами, но и воспринимать их как равных, то, боюсь, он потерпит сокрушительное поражение.
Не только реформы встают ему поперек горла, вздохнула я и отвернулась к окну.
Генерал Вайтакер не допускал и мысли, что я и подобные мне являются во всем ему равными. Хорошо, что я сидела у окна кареты, которое выходило на залив и реку, а не на дома-громадины, заполонившие противоположную сторону улицы.
Теодор склонился ко мне, и наши пальцы сплелись.
Такие люди, как он, могут метать громы и молнии, но не могут разрушить наш союз. Не могут выступить против законной власти. Они призна́ют нашу правоту.
А если если не призна́ют?
Я припомнила фразу, вычитанную из книжки Кристоса, которую, как я полагала, он позаимствовал у Пьорда Венко. Несмотря на сомнительное происхождение, фраза врезалась мне в память.
Бездействоватьмного проще, чем меняться, однако и в бездействии таится движущая сила, укрепляющая и поддерживающая самое себя, процитировала я. Что, если они не изменятся?
Если Билль пройдет, у них не останется выбора. Им придется измениться, хотят они того или нет.
Ты так думаешь? спросила я еле слышно.
Слова, брошенные Вайтакером, поколебали зародившиеся во мне надежды, и червь сомнения вполз ко мне в душу. Я должна была поговорить с Теодором начистоту.
Воспротивиться законной власти для них равносильно измене. Они не пойдут ни на политическое убийство, ни на раскол, ни на что-либо подобное. Колесо кареты попало в глубокую выбоину, и Теодора качнуло на меня. Не в их силах остановить реформы.
Но у них полно денег, они властвуют в большинстве провинций. Как их принудить к чему-либо?
Они подчинятся законной власти, повторил он.
Теодор, несмело начала я. Не хотелось бы тебя огорчать, но все эти сильные мира сего находятся у кормила власти, которое столетиями позволяло им править и повелевать. Не витаешь ли ты в облаках, полагая, что они склонят головы перед новыми законами?
А по-твоемучто? В одночасье все дворяне станут преступниками?
Нет, удрученно вздохнула я. Но для тебя онировня. А для меняцари горы по воле случая, которые слишком долго никого не пускали на вершину. Они понятия не имеют, что творится у подножья горы, они на все смотрят свысока.
Ты хочешь сказать, что я ни в грош тебя не ставлю? Смотрю на тебя сверху вниз?
Нет! Я вцепилась в шелковые юбки. То есть смотришь иногда, но неумышленно. Что поделать, ты родился на вершине горы, а яу ее подошвы. Но неужели ты не понимаешь, что в твоих руках власть, которой у нас нет?
Я тяжело дышала, но, наконец-то высказав все, что во мне накипело, почувствовала себя легко и свободно.
Но я пытаюсь помочь! Стараюсь поступать по справедливости с тобой и с кем бы то ни было в Галатии, лишь бы эта чертова страна не развалилась на части!
Знаю! Но, черт побери, Теодор, неужели ты не понимаешь, что твои благие намеренияэто дорога в ад? Складывается ощущение, что нам могут вначале что-то дать, а потом, я втянула воздух, взять и отнять!
Он внимательно оглядел меня: заметил смятый шелк, сжатый в моих кулаках, отчаянную решимость на моем лице.
Я подумаю над твоими словами, сказал он.
Спасибо.
На данный момент я более чем уверендаже если они не захотят меняться, они не захотят вызывать и открытый бунт, так что Билль одобрят.
Полагаю, осторожно улыбнулась я, как только Билль войдет в законную силу, они не будут возражать против реформ, дабы не раздуть пожар гражданской войны.
Конечно, нет! завопил Теодор в притворном негодовании. Этому отребью только волю дай, они такого наворотят! Анархисты!
Я расхохоталасьнастолько ловко Теодор спародировал генерала Вайтакера.
А теперьза работу. Впереди у нас великие дела и долгие вечера. Теодор взял меня за руку. И я так рад, что мы проведем их вдвоем.
7
Когда я открыла глаза, солнечный луч уже проторил золотую дорожку на одеяле. Теодор спал, волосы его рассыпались, закрыв лицо. Я тихонько высвободила руку из-под его головы, выскользнула из постели, накинула на плечи розовый шелковый пеньюар, который Теодор держал для меня в своей спальне, и на цыпочках подкралась к окну. За окном пышным цветом расцветал летний день: облачко студеного ночного тумана золотистой дымкой таяло над водной гладью порта.
Стук в дверь пробудил Теодора и заставил меня вздрогнуть.
Входите, сонно пробормотал мой нареченный.
Краска стыда выступила на моем лиценикак не могла свыкнуться с мыслью, что слугам известно, когда я провожу ночь с их хозяином. Я представляла, как они сплетничают обо мне на кухне или в кругу семьи.
Лакей величественно распахнул дверь и, избегая смотреть на меня в неглиже, провозгласил:
Ваше высочество, пожаловала леди Виола Сноумонт.
Виола? В такую рань? Да она в это время обычно седьмой сон видит, засмеялся Теодор. Если моя рубашка-баньян ее не смутит, пусть подождет меня в кабинете.
Будет исполнено, Ваше высочество.
Я Я останусь здесь, пролепетала я, когда дверь за лакеем закрылась.
Еще чего. Виола наверняка догадалась, что ты у меня.
Он поднялся с кровати, провел пятерней по взъерошенным волосам и потянулся к баньянудлинной свободной рубахе, смахивающей на халат.
Надень лучше свежую.
Не сдержав улыбки, я открыла комод и взяла из аккуратно сложенной стопки тщательно отутюженную рубашку.
Чулки?
Да, думаю, не помешают.
Я кинула в него рубашкой и чулками, и он поймал их на лету.
Ты изумительна.
Вот уж вряд ли, отозвалась я, втискивая ноги в туфли. Что Виоле понадобилось ни свет ни заря?
Кто ж ее знает, пожал плечами Теодор, застегивая бриджи. Ситцевый баньян покрыл его плечи, и принц протер глаза, прогоняя остатки сна.
Лицо мое пылало, когда он отворил дверь, пропуская меня в кабинет. Ясное дело, Виола знала, что мы с Теодором коротаем ночи вдвоем, но одно делознать, и совсем другоевстретиться друг с другом лицом к лицу.
Смущение мое, однако, как ветром сдуло, когда я увидела Виолу. Бледная как мел, она, ломая руки, мерила шагами комнату в том же платье и в тех же украшениях, что были на ней вчера вечером.
Виола! Теодор в три прыжка очутился рядом с ней. Что с тобой?
Схватив его руку, она испустила протяжный стон.
Прости, прости меня, Тео. Я Никто не должен был это видеть.
Тише, Виола, успокойся. Сядь, отдохни, Теодор подвел ее к дивану-канапе, и она утонула в мягких подушках. Я прикажу чаю, добавил он, понимая, что чашечка его традиционного утреннего кофе лишь больше взбудоражит ее.
Какое уж тут спокойствие! Ты просто ничего не знаешь! Виола жадно вздохнула, и шелковая кокарда на ее груди затрепетала. Мне-то терять нечего, но как это отразится на королевской семье! Ох, просто не верится
Я отступила назад и прислонилась к обтянутой шелком стене.
Софи, прости, что втягиваю тебя во все это, проговорила Виола срывающимся голосом, но это касается и тебя тоже. Останься, пожалуйста, и выслушай меня, хорошо?
Я кивнула, стараясь не показывать охватившего меня страха.
Тео В глазах Виолы дрожали слезы, когда она назвала Теодора его детским именем. Я просто просто не знала, что делать. И я не хотела, чтобы ты услышал обо всем из чужих уст.
Виви, Теодор уселся напротив и сжал ее дрожащую руку, прошу тебя, расскажи, что произошло.
После вчерашнего ужина я захотела закончить один эскиз. С Аннетт Виола заколебалась. Я вытащила папку с рисунками и карандашными набросками, но этого эскиза и некоторых других там не было.
Виола густо покраснела. Никогда прежде я не видела ее в таком смятении.
Накануне я давала обед, и кто-то, должно быть, вытащил их.
И из-за этого весь сыр-бор? Ни для кого не секрет, что вы с Аннетт закадычные подруги и ты рисуешь членов королевской фамилии.
Эти эскизыне для посторонних глаз, пробормотала Виола безжизненным голосом. Они слишком личные. Только для нас с Аннетт.
Брови мои поползли вверхя догадалась, что она имела в виду. Как слепа я была, что не поняла этого раньше! Они так любили друг друга, так горевали, когда Аннетт собирались выдать замуж. Тщательно скрываемые от посторонних глаз чувства бурлили в них яростно клокочущим потоком. Вдали от нескромных глаз они выказывали друг другу привязанность, которую не могла вместить в себя даже самая теплая девичья дружба, и эти эскизы были тайным признанием Виолы в их с Аннетт близости.
Простите, Софи, Виола посмотрела мне прямо в глаза. Я знаю, это Мы всегда соблюдали осторожность, берегли репутацию наших семей. Мало кто о нас знал. Таились мы и от вас. Надеюсь, вы не держите на нас зла?
Нет, нет, заикаясь, промямлила я.
Подобные отношения существовали в Галатии, но о них не принято было говорить, и двум влюбленным женщинам нечего было и думать, чтобы официально узаконить свою связь и пожениться. Поначалу я смутилась и оробелавсе-таки Аннетт и Виола были первой подобной парой в моей жизни, однако вскоре я поняла, что, возможно, просто не замечала вокруг себя тех женщин, которых соединили узы подобной любвине явной, но от этого не менее крепкой.