Итак, наброски, Виви, прервал мои размышления Теодор. Кто-то их присвоил. И ты не знаешь кто. Ты уверена, что не засунула их куда-нибудь или что Аннетт не унесла их с собой?
Конечно, уверена! Я всю ночь провела на ногах, перерыла весь дом сверху донизу. А Аннетт да она ни за что на свете не возьмет домой таких картин, спятил ты, что ли?
Виола вскочила и нервно заходила по кабинету.
Допустим, кто-то взял их просто шутки ради, предположил Теодор. Или даже не шутки радичто с того? Или кто-то про вас пронюхал?
Тон Теодора показался мне слегка высокомерным.
Сам знаешь, никто. О нас знают лишь мои самые верные друзья. По счастью, Аннетт никогда не становилась жертвой слухов, в отличие от меня. И сплетники не поливали ее грязью, понося «ненасытной нимфоманкой». Тут Тут речь и о твоей репутации, Теодор.
Плевать я на нее хотел, Виви. Ну прокатится молва, ну услышишь ты о себе нечто нелицеприятное, ну не пригласят тебя на парочку великосветских приемов в этом году. Что с того? Вскоре все позабудется, словно ничего и не было.
Но честь королевской семьи будет запятнана! вскричала Виола. Твой отец только-только взошел на престол, и если на королевскую семью падет хоть малюсенькая тень, он будет обесславлен.
На твоем месте я бы об этом не волновался. Мой отецблестящий дипломат и политик, подобные пересуды не причинят ему никакого вреда. Вскоре все быльем порастет. Ты ничем не замарала честь семьи.
Теодор прошел мимо меня. Наши глаза на мгновение встретились, и я поняла, что он лжет.
Мне нечем искупить вину перед тобой, всхлипнула Виола, тряхнув головой. Прости меня.
Затаись, словно мышка в норе, на пару недель и не высовывайся, посоветовал ей Теодор.
Стук в дверь возвестил, что принесли чай. Я забрала у горничной поднос и выпроводила ее за порог.
Я налила чай, добавила любимых Виолиных сливок и протянула ей чашку. Руки Виолы тряслись, и звякнувшая о фарфор ложечка выдала царившее в ее душе волнение.
Благодарю, прошептала она.
Я просто налила вам чай, мягко улыбнулась я.
Благодарю вас за вашу отзывчивость. Вам есть из-за чего расстраиваться: я поступаю вопреки общепринятой морали и тащу вас двоих за собой на дно.
Всего-то? рассмеялась я, пригубив чай. Виола, ни у кого в Галатии язык не повернется назвать нас с Теодором парой, отвечающей общепринятым моральным устоям.
Еще чуть-чуть, и Виола бы рассмеялась. Но вместо этого она поджала губы, а потом пригубила чая.
М-да, протянул Теодор, когда она ушла, плохо дело.
Я думаю уверена, что разразится скандал. Но ведь Виоле не привыкать, она всегда в центре скандала.
Разумеется, ты права. Мне искренне жаль Виолу и кузину, но не они меня тревожат. Мне не дает покоя вопросзачем кому-то понадобились эти наброски?
Пошутитьгадко и грязно?
Надеюсь. Теодор вздохнул, откинувшись на спинку канапе. Баньян распахнулся, и я заметила, что серебряные пряжки, стягивающие бриджи у колен, так и остались незастегнутыми. А что, если это все подстроено и кто-то решил представить в невыгодном свете королевскую семью как раз тогда, когда «Билль о реформе» находится на рассмотрении Совета?
Возможно, эта любовная связь не станет притчей во языцех? спросила я, нисколько не сомневаясь, что именно такой она и станет. Сплетники почешут языки, да и только.
До поры до времени, пока мы исполняем свой долг, женимся и продолжаем род, никому нет дела до наших любовных похождений и легких интрижек. Может, простолюдины и не придают этому никакого значения, однако знатные семьи об этом неустанно пекутся. Передача титула по наследствуоснова основ дворянской крепости и долговечности.
И одна любовная драма может все это разрушить?
В каком-то смысле да.
Вошедшая горничная принесла Теодору его привычный утренний кофе.
Возможно, мы более открыто, чем обычные люди, содержим любовниц, однако и нам нельзя выходить за рамки приличий. Проблема в том, что Аннетт сознательно противилась замужеству, лишь бы не разлучаться с Виолой. То есть бросила вызов традициям. Более того, дочь правящего монарха принцесса Аннетт пренебрегла своим долгом ради связи с другой женщинойэто ни в какие ворота не лезет.
Понятно, сказала я, с трудом удерживая на блюдце хрупкую кофейную чашечку. И так как ты, Аннетт и Виоладрузья неразлейвода, а Аннетт к тому же племянница короля, то все вы в глазах обществаветреники да вертопрахи.
Да, ветреники, вертопрахи, пустышки, особенно по мнению «старой гвардии», вздохнул Теодор. Поэтому я и думаю, что все это подстроено теми, кто хочет скомпрометировать моего отца и меня заодно. Или обоих.
Или реформы, закончила я, допивая последний глоток кофе.
Благодаря стараниям Кристоса, мой взгляд на противостояние между чернью и знатью страдал чрезмерной упрощенностью. Я считала, что простой народ борется против дворян-угнетателей. Теодор и Виола все поставили с ног на голову, раскрыв мне глаза на то, какие сложные и щекотливые вопросы международной политики и экономического равновесия затрагивают подобные коллизии. Оказалось, что так называемую знать не меньше, чем простолюдинов, разрывают конфликты и противоречия.
Теодор поставил чашку на стол и уставился в чернеющую кофейную муть, словно надеясь угадать по ней свое будущее. Плечи его поникли.
А тут еще я усложняю тебе жизнь, да? прошептала я.
Ты делаешь эту жизнь намного более терпимой.
Я имею в виду твою репутацию.
Черт с ней. Я не хотел, чтобы ты выступала вчера вечером, боялся, что ты станешь объектом глумливых насмешек. Но ты выступила и Сама видела лицо Вайтакера, верно? Но я видел и другие лица, видел людей, которые прислушивались к твоим словам.
Словно к вестнику дурных новостей, тряхнула я головой. Мило.
Словно к предвестнице будущего. Он отпил кофе и добавил: Не по нутру мне это.
Не дав сообразить, что же он имеет в видукофе, утро или все вместе взятое, Теодор подхватил меня на руки и отнес в спальню.
8
Я не ошиблась: белый шелк вошел в моду, и берег реки расцвел всеми цветами и фасонами прогулочных платьев. Швеи расстарались: кто-то стянул длинные узкие рукава лентами, кто-то пышно присборил их, раздув, словно паруса бригантин, кто-то украсил оборками глубокое декольте или подол платья.
А тебе такие не по вкусу? спросил Теодор, кивком головы указывая на Виолу, Паулину и трех незнакомых мне женщин в платьях-сорочках и громадных, оплетенных шелком головных уборах, напоминающих сплющенные шляпки грибов.
Я не хочу быть как все, ласково улыбнулась я.
Я перешила старое бледно-серое платье, обрезав перед и выставив на всеобщее обозрение алый корсаж, демонстрируя тем самым поддержку реформ.
Твое изобретение, похоже, теперь живет собственной жизнью, сдавленно хихикнул Теодор.
Оглядев море белых платьев, я заметила на каждом из них отличительный знакало-серый пояс, кокарду или декоративные ленты. Они бросались в глаза, они горели, как винные пятна на скатерти, как кровь на снегу. Я улыбнулась краешком губ. Мои платья-сорочки не просто вошли в моду, но, похоже, приобрели и политический подтекст. Я распушила на своем плече завязанную двойным бантом кокарду.
Я надеялся повстречать вас здесь, Ваше высочество. Какой-то джентльмен в темно-синем костюме приблизился к Теодору.
Услышав обращенный к нему титул, принц выдавил вымученную улыбку. Пикник пикником, но светские условности на нем соблюдались неукоснительно, не то что в салоне Виолы.
С вашего дозволения, прежде чем отдать свой голос «за» или «против», я бы хотел прояснить порядок голосования, предложенный в «Билле о реформе».
Я к вашим услугам, еле слышно вздохнул Теодор.
Я незаметно отошла от них и направилась к Виоле.
Софи! воскликнула она и схватила меня за руку, едва я оказалась в пределах досягаемости.
Паулина приветствовала меня благосклонным кивком, а две женщины из тех трех, что были мне незнакомы, плавно заскользили к увитой розами беседке.
Как здорово, что вы тут! Теодор сказал, может статься, что вы не придете
По счастью, Виола оборвала себя на полусловенеобязательно оповещать всех, что мое нежелание приходить сюда вызвано обилием невыполненных заказов.
Сто лет вас не видела! улыбнулась Паулина.
Вам следует чаще появляться у меня в салоне, добавила Виола. Или вы все свободное время проводите с Ее Величеством королевой, выбирая шелка для подвенечного платья и рецепты для свадебного торта?
Я принужденно рассмеялась, точнее, затравленно пискнула. Виола не знала, что родители Теодора пока официально не признали нашу помолвку.
Ах, столько дел навалилось, ответила я. А вы обе решили остаться в городе на все лето?
Я собираюсь уехать на юг, на наше старое пепелище недели через две, покачала головой Паулина. Мы с матушкой ждем, когда отец освободится от дел и
Покосившись на трех стоящих поодаль женщин, она решила не продолжать.
Старое пепелище, как же! покатилась со смеху Виола. Да будет вам известно, Софи, что семейство Хардингхоллов владеет очаровательной усадьбой на берегу Рок-Ривер. А какой у них садзагляденье!
У нас самые сладкие груши во всей Галатии, согласилась Паулина. И отменный сидр.
В моем погребе как раз найдется местечко для еще одной бочки, подала голос женщина, которую я не знала.
Она была старше нас, однако тонкие ниточки седины, мелькавшие в каштановых волосах, нисколько не умаляли ее красоты и сияли, словно лучики солнца.
Замечательно, усмехнулась Паулина и вдруг спохватилась: Ах, вы ведь не представлены леди Соммерсет!
Не имела чести, застенчиво подтвердила я.
Леди Соммерсет пронзила меня уверенным взглядом холодных серых глаз.
Леди Дорсет Соммерсет, начала Паулина, позвольте представить вам Софи Балстрад. Софи, леди Соммерсетжена лорда Соммерсета, члена Совета дворян, и дочь лорда Оукса. Леди Соммерсет, мисс Балстрад
Я прекрасно знаю, кто она такая, натянуто улыбнулась леди Соммерсет. Здесь это ни для кого не секрет.
Пробежав пальцами по золотой обручальной цепочке у себя на запястье, я удержалась от резкого ответаим ничего не добьешься. Вместо этого я опустила глаза долу, обдала морозным холодом изящные шелковые туфельки леди Соммерсетединственное бесчинство, которое я себе позволила, и благонравно пробормотала:
Для меня знакомство с вамиэто честь, миледи.
Само собой, только и ответила она.
Виола погладила меня по руке.
Я умираю от жажды. Может, выпьем чего-нибудь?
Я радостно согласилась, и Виола потащила меня к оплетенной виноградом беседке, где нас ждали столы с малюсенькими пирожными и фруктами на величественных блюдах. Посреди беседки, почти скрытая среди ваз с розами, возвышалась хрустальная чаша с пуншем.
Вы тут ни при чем, успокаивала меня Виола, погружая кубки в горячую жидкость. Такой уж у леди Соммерсет нрав. Муж еепустое место, сама онадрянная управительница имения. Только и остается, что кичиться титулом направо и налево.
Да нет, дело во мне, понизила я голос. Понимаю, она умом не блещет, но все это все это не случайно. Здесь все не так, как в вашем салоне.
Что ж, тряхнула головой Виола и лихо отпила глоток пунша. Тонюсенький ломтик апельсина заскользил к краю кубка. Неважно, каковы ее политические убеждения. Будьте вежливынесмотря ни на что.
Политика, процедила я. Куда ни гляньвезде одна политика.
Ну, а вы сами, Виола отогнала ломтик апельсина от кромки кубка, похваляетесь тут золотом, колете глаза своей цепочкой. Разве можно стерпеть подобную насмешку!
Вы лучше меня знаете, скажите, сколько человек меня здесь ненавидит?
Виола отмахнулась от меня, как от назойливой мухи.
Ума не приложу, какие здесь у кого политические воззрения. Сторонники реформы видят в вашей предстоящей женитьбе благословенный знак, а противникиполитическую аферу в лучшем случае и пренебрежение Теодора своим долгомв худшем. Хотите узнать, кто и как проголосует за «Билль о реформе», разошлите приглашения на свадьбу и посмотрите, кто их примет, а кто отделается извинениями.
Виола рассмеялась, но я-то знала, что шутки в ее словахвсего лишь доля.
Любопытство пересилило во мне обиду, и я оглянулась на леди Соммерсет. Она присоединилась к толпе своих подруг. Ни одна из них не носила белое платье-сорочку, а на троих я заметила отделанные золотой каймой ярко-синие ленты, собранные в замысловатые банты. Еще одна украсила белоснежную, оплетенную шелком шляпу золотисто-синей розеткой. Леди Соммерсет, мельтеша руками и вздымая волны шелка, выудила из кармана маленькую книжку. Я прищурилась, но название не разобрала. Однако, глядя на самодовольно ухмыляющиеся лица, тотчас догадалась о ее содержаниинаверняка одна из безнравственных книжонок с сальными диалогами или же сатирический памфлет, в метафорических выражениях жалящий какую-нибудь известную персону.
А я-то думал, мы собрались, чтобы поиграть в крокет. Но оказалось, что мячэто я, а «Билль о реформе» воротца, пошутил подошедший к нам Теодор. Выглядел он утомленным.
Пора начинать игру, спохватилась Виола. Единственное, что способно удержать всех их в рамках приличий, это возможность подубасить что-нибудь палками.
Фланирующей походкой она направилась к игровой площадке, подготовленной в дальнем конце сада, где обычно неспешно прогуливались парами, и жестом поманила нескольких дам. Единственный раз я играла в крокет, точнее, безуспешно пыталась попасть по мячу в крошечном, обложенном дерном саду моего бывшего нанимателя на празднике Средизимья, однако, к моей несказанной радости, я оказалась не самым худшим игрокомвсе из нас играли из рук вон плохо. Я смеялась и перебрасывалась шутками с леди и джентльменами, игравшими рядом со мной, иневероятно! они нисколько меня не чурались.
Скажите, пожалуйста, обратилась ко мне одна довольно пышная дама с лазорево-голубыми глазами и в шелковой шляпке того же цвета, это правда, что простолюдины в самом деле хотят выбирать своих представителей?
Я вовремя спохватилась и, не дав сорваться с языка первому, что пришло в голову, рассудительно ответила:
Да, это правда. Почему бы им их не выбирать?
Просто я слышала от многих знакомых, что обычные люди не способны брать на себя такую ответственность, объяснила она, приподнимая крокетный молоток и смахивая с него листочек клевера. Если Билль пройдет, им придется нелегко, должна заметить.
Я почувствовала комок в горле. Вот почему я здесь, напомнила себе, и невозмутимо произнесла:
Они вполне способны брать на себя ответственность. Они несут ответственность за свою семью, они ее кормят и поят, растят детей, заботятся о стариках-родителях. Они вполне в состоянии позаботиться и о повышении благосостояния своей страны.
Понимаю, медленно проговорила дама, ошеломленная серьезностью моего ответа. Ой, мой черед. Чудесная игра, вы не находите?
Лицо мое пылало; игра завершилась раньше, чем я прошла половину воротец, однако я ощущала себя победителем. Несколько леди и один лорд заинтересовались моим мнением о реформах и позволили открыто высказать свои взгляды и суждения, и я доходчиво, как только могла, поверила им надежды простого народа. Такого же простого, как и я.
Похоже, этот пикник тебе понравился намного больше, чем тот скучный ужин, заметил Теодор, когда мы катили обратно домой. Я и не знал, что ты играешь в крокет.
А я и не играю, расхохоталась я. Правда, я не догадывалась, что большинство дворян тоже никудышные игроки.
Возможно, все дело в медовом пунше, многозначительно намекнул Теодор. Из-за него довольно многие промахивались по мячам. В любом случае в конце матча ты оказалась в самой гуще событий.
Честно говоря, терпеть не могу быть в гуще событий, призналась я.
Знаю. И боюсь, что то, о чем я хочу тебя попросить, окажется тебе не по силам.
Не по силам? Мне? фыркнула я. Уж позволь мне самой решать.
Теодор колебался недолго; видя мою непреклонную решимость, рассмеялся и сказал:
Раз в пять лет правители Галатии, Квайсета, Восточного и Западного Серафа и Объединенных Экваториальных Штатов собираются на саммит. В этом году мы встречаемся в Среднелетье в Западном Серафе.
Середина лета, Западный Сераф. Грустно, задумчиво протянула я, предвидя заказы на легкие летние платья для королевы или какой-нибудь фрейлины и прикидывая, как бы их впихнуть в наше и без того плотное расписание пошива.