Себя я не чувствовала частью этого общества, даже вдруг появилось ощущение, что подглядываю за чужой жизнью через замочную скважину. И чтобы избавиться от этого неловкого чувства, я еще раз посмотрела на угощение и уверенно наполнила свою тарелку. Ашит снова кивнула, одобряя мои действия, а Танияр улыбнулся и пододвинул ко мне плошку с чем-то вязким, что я назвала для себя соусом:
Приправь мясо, тебе понравится.
Пища, которую готовила Ашит, была вкусной, но достаточно однообразной. Ничего подобного у нее не было ни разу, я даже не предполагала, что тут существует нечто вроде соусов. Попробовать было любопытно, и я решила довериться Танияру. И чуть смущенно улыбнувшись воину в ответ, я зачерпнула большой деревянной ложкой густую серовато-белую массу, в которой были приметны зеленые и красные крапины того, с чем ее смешали, и положила на край своей тарелки.
В эту минуту я отчаянно жалела об отсутствии ножа и вилки, потому что браться руками за мясо, сочащегося соком, отчаянно не хотелось. Мать подтолкнула ко мне нож, положенный на стол, и я, нарезав шмат на более мелкие куски, ощутила почти умиротворение. Так было намного лучше. Еще бы салфетку но и так уже много лучше. Впрочем, к еде я сразу не приступила. Сначала взяла на подушечку мизинца каплю «соуса» и слизнула ее, желая узнать его вкус.
Любопытно, пробормотала я и повторила экскурс.
Я уловила сливочную нотку и нечто похожее на чеснок. Такого растения в этом мире не было, но что-то в добавках давало схожий вкус. А еще смесь была островатой, и мне подумалось, что надо быть аккуратней с этим
Хамхак, подсказала мне Ашит название «соуса».
Улыбнувшись ей, я макнула кусочек мяса в хамхак, взяла в рот и прислушалась к своим ощущениям. А они оказались весьма интересны. Сейчас, когда смеси оказалось больше капли, я почувствовала, как зажгло язык. Глаза мои округлились, и я спешно потянулась за водой, но Танияр перехватил мою руку и отрицательно покачал головой:
Испортишь вкус. Жуй.
Я послушно заработала челюстями, в душе желая алдару повстречаться с рырхом, потому что во рту горело Но вдруг жжение стало уменьшаться, пришел тот самый привкус чеснока, но вскоре и он померк, уступив место следующей нотке, незнакомой, но весьма приятной. И, окончательно соединившись с нежным сочным мясом, хамхак раскрылся, и я невольно промычала, смакуя:
М-м
А теперь попробуй с этим, предложил Танияр, наблюдавший за мной всё это время с легкой улыбкой.
Он сам зачерпнул на кончике ложки желтую пасту из другой плошки и положил на край моей тарелки.
Совсем чуть-чуть, иначе будет горчить, пояснил он и подпер щеку кулаком. Пробуй.
Зген, добавила мать, обозначив и этот соус.
Потом я попробовала еще два соуса и вернулась к хамхаку, он мне понравился больше всего. Ашит насыщалась молча. Она поглядывала на нас с Танияром, но не одергивала меня, не подсказывала, да и вообще не вмешивалась, кажется, полностью доверив меня нашему бывшему пациенту. Впрочем, наш разговор пока был скупым. Алдар что-то пояснял мне по еде, я озвучивала впечатления. Признаться, подспудно я ожидала возобновление допроса, все-таки ответов зимой я воину не дала, однако прежних вопросов Танияр не спешил задавать.
Теперь, когда я определилась не только с мясом и соусом, но и с другими яствами, алдар тоже наполнил свою тарелку, и пока мы ели, молчания не нарушал. Но вскоре, утолив первый голод, обтер руки о полотно, глотнул воды и заговорил. Он рассказывал мне, кто сидит за столами. Начал с нашего. И, слушая его, я поняла, что не будь алдар братом каана, то за этим столом бы не сидел, потому что здесь были только родственники Архама: мать, жены, дяди, их взрослые дети. Один из старейшин, потому что он был дядей Селек.
А потом мне подумалось, что Танияр должен был чувствовать себя за этим столом неуютно. Тут не было его друзей. Мать Архама собрала вокруг себя свой клан, возвысила их и приблизила, а сын послушался. «Он слабый». Похоже на то. Если мать управляет им, то и вправду слаб. А еще этот сбор родственников Селек. Архаму нужна поддержка. Его выбрали кааном, заведомо обойдя законного наследника, которого прочил на свое место еще Вазам. Должно быть, не только ягиры были недовольны выбором старейшин. Каану нужно на кого-то полагаться, чтобы чувствовать себя защищенным, и он сделал ставку на родню матери, а может, это она сделала ставку, а сын просто принял волю Селек. И если так, то она умна и опасна, а Архам держится за счет матери. Да, Танияр с его ягирами должен им сильно мешать
Кстати, ягиры сидели за собственным столом. Среди них были и женщины, но их было немного, все-таки честь воевать предоставлялась по большей части мужчинам. Хотя Ашит как-то говорила, что женщины в таганах владеют оружием и могут постоять за себя. Я ничем таким не владела и надеялась, что стоять за себя не придется. Однако было бы любопытно покататься на сауле.
Танияр, прервала я алдара, который успел перейти к другим столам, а можно прокатиться на сауле? Я умею держаться в седле.
Надо, чтобы саул тебя принял, иначе с места не сдвинется, а может и напасть, если будешь настаивать, ответил воин. Саулов приручают с детства. Который к тебе потянется, тот и станет твоим. Если отвернулся, лучше оставить его в покое.
А дикие? полюбопытствовала я, вспомнив об испытании ягиров. Они тоже выбирают своего всадника?
Нет, Танияр отрицательно покачал головой, дикий саул никого выбирать не станет. Попытаешься к нему приблизиться, он нападет.
А как ты приручил?
Алдар бросил взгляд на шаманку и усмехнулся. Ашит ответила невозмутимым взором, а я ждала рассказ воина, не скрывая своего любопытства.
Значит, спрашивала обо мне? вместо ответа спросил Танияр с улыбкой.
Все сказки закончились, больше говорить было не о ком, произнесла шаманка, а я пожала плечом:
Зимним вечером скучно, хочется о чем-нибудь послушать.
Танияр на миг задержал на мне взгляд, после хмыкнул и перевел взор в сторону стола ягиров. А я залюбовалась его профилем. Сидела и смотрела, ни о чем не думая. Теплый ветерок ласково касался кожи и волос, и мне отчего-то казалось, что заботливая рука доброго друга гладит меня по голове и по щекам. Невольная улыбка тронула мои губы, и я на короткое мгновение прикрыла глаза, оторвавшись от созерцания гармоничных мужских черт.
Это было после шестнадцатой зимы, заговорил Танияр.
Я открыла глаза и вновь посмотрела на него, но алдар так и глядел на своих воинов, и мой взор тоже скользнул к ним. Воины сейчас ничем не отличались от прочих жителей Иртэгена, они вели свою беседу и посмеивались, порой и вовсе громко. Я улыбнулась, глядя на них. Сытые хищники на отдыхе.
Ягиров воспитывают с детства, неожиданно произнес Танияр, свернув с начатой темы. Мальчиков и девочек, которые покажут крутой норов, отбирают среди прочей ребятни. Воина видно сразу. Их обучают владению оружием, езде на саулах, письму ирэ, законам таганов и обычаям племен, которые живут рядом с нами. Рано выводят на охоту, чтобы будущий ягир был лишен страхов. Перед тем, как они получают ленген, ученики проходят через огонь, переплывают бурную реку, сражаются с диким зверем, должны выстоять и не шелохнуться, когда в них летят клинки и стрелы.
А дикий саул? с интересом спросила я.
Дикий саул, Танияр посмотрел на меня и усмехнулся:Это легенда ягиров. Такого испытания нет. Я вопросительно приподняла брови, после перевела взгляд на мать, и она согласно кивнула, подтверждая слова алдара. Как говорит эта легенда, первым, кому покорился гордый саул, был юноша, хилый и хворый. Он хотел стать воином, но ему отказали. Юноша был отважен и упрям, но ноги его были слишком слабы и не могли выдержать долгого перехода. Такой воин в тягость.
А однажды на таган напали. Ягиры спешили защитить свою землю. Они взяли оружие и побежали навстречу врагу, побежал за ними и юноша. Он тоже хотел защищать. Гнать его не стали, решили, что по дороге сам отстанет. Он и отстал. Ноги подвели калеку. Юноша бежал столько, сколько смог, а потом упал, но упрямо полз, не желая сдаваться. А потом и руки отказались служить своему хозяину, они тоже устали. Калека растянулся в траве и горько заплакал от бессилия. Он кричал Белому Духу, что тот был несправедлив, поселив душу йартана в немощное тело. Йартанхищник, быстрый и отважный. Ашит говорила, что он опасней рырха, потому что умеет мстить. И то ли Отец пожалел юношу, то ли пожелал его испытать, насколько тот тверд духом, но вскоре, когда калека затих, он увидел саула. Тот вышел к месту, где лежал юноша.
Саул щипал траву, не замечая притихшего охотника. И когда подошел совсем близко и опустил голову к земле, юноша вцепился в шею животного. Он собрал последние силы и, удерживаясь за саула, поднялся на дрожащих ногах. Сила в его духа оказалась столь великой, что гордый скакун не смог вырваться.
Это была яростная схватка. Саул прыгал, взбрыкивал, надеясь избавиться от наглеца, но упрямство юноши оказалось сильней, и животное, упав на колени, склонило перед человеком голову. И тогда воин, которого все почитали негодным, забрался на спину первого скакуна и пустил вслед ягирам.
Они уже встретились с врагом. Кипела схватка, и земля покраснела от крови. Когда юноша примчался на сауле, алдар был убит, и ягиры сражались из последних сил. И тогда отважный юный воин, свесившись со спины скакуна, выхватил ленген из руки павшего алдара и помчался вперед. Саул нес его быстрее ветра, и если кто-то пытался остановить, бил врагов своего хозяина копытами, топтал их и рвал зубами каждого, в ком видел угрозу. Ягиры, ошеломленные увиденным, воспрянули духом и кинулись следом.
Юноша добрался до чужого каана, который пришел со своим войском на чужую землю. Он снес каану голову и, подхватив ее за волосы, поднял вверх. И в ту же минуту, бой был окончен. Враги ушли, а ягиры склонили головы перед юношей. Они провозгласили его своим алдаром, увидев в нем дух великого воина, силу и храбрость. С тех пор люди начали приручать саулов. Так гласит наша легенда, закончил Танияр.
Но ты прошел и это испытание? спросила я, когда он замолчал.
Пришлось, усмехнулся алдар. Отец слишком много хвалил меня, а я был совсем юн и горд его похвалой. Поглядев на то, какой я стал важный после слов каана, ягиры в шутку сказали, что мне нужно приручить дикого саула, и тогда они поверят, что дух великого воина возродился. А пока я всего лишь мальчишка, которого громко хвалит его отец.
Это задело тебя? спросила я с улыбкой.
Еще как! воскликнул Танияр. Они бросили мне вызов! Я не мог не откликнуться, он вдруг рассмеялся, а я застыла, слушая его бархатистые переливы, даже зажмурилась на мгновение, ощущая странное удовольствие от нашего разговора и самой близости этого малознакомого мужчины, который неожиданно занял место в моей памяти, не приложив к этому никаких стараний. Сейчас я бы отмахнулся, но тогда мне было шестнадцать, и обида оказалась сильной, продолжил алдар. Я взял веревку, небольшой запас еды, угощение для саула и ушел.
Вазам тогда громко кричал, усмехнулась Ашит, слушавшая наш разговор. Поклялся расправиться с каждым шутником, если его сын не вернется. Но останавливать Танияра не стал. Раз он решил, то должен был исполнить и вернуться со славой или позором.
Да, кивнул Танияр. Если бы я вернулся без саула, ни один ягир более не повернул головы в мою сторону. Отец потому и злился на меня и ягиров, но отговаривать не стал, раз я дал согласие. Я боялся позора, но верил в удачу. И с этой верой и мольбой к Белому Духу отправился искать табун. Саулы ушли на земли кийрамов, и мне пришлось идти туда же. Но Отец был со мной, потому что никого из племени я тогда не встретил. Они должны были увидеть меня, но я пришел один и почти без оружия. Взял только нож, больше ничего не было.
По следам копыт вышел к лугу, где тогда паслись дикие саулы. Их было пятеро, двое взрослых, один приплод предыдущей зимы и два миновавшей. Поначалу лежал неподалеку, позволив ветру нести к ним мой запах. Потом сел и не двигался, чтобы не спугнуть. Затем поднялся на ноги стоял неподалеку. Саулы поглядывали на меня, готовые сбежать, но быстро успокоились и перестали замечать. И тогда я начал к ним приближаться. Понемногу, потихоньку, когда не смотрели, а если вскидывали головы, то я вновь останавливался. На пятый день
На пятый?! изумилась я.
Охота на сауладело долгое, ответила шаманка. Накинешь веревку, сородичи охотника порвут и затопчут. Нужна осторожность. Поймать можно только оказавшись один на один.
Кивнув матери, я спросила у воина:
И что же, ты все пять дней то лежал, то сидел, то стоял? И совсем не спал?
Танияр изумленно приподнял брови, а после, коротко рассмеявшись, ответил:
Саулы, как и люди, ночью спят. И я спал рядом с ними, а утром опять начинал охоту.
Тогда ты мог поймать зверя ночью, разве нет?
Ночью один из них охраняет, и тогда он никого не подпустит ни к себе, ни к табуну. Сунуться в это время, спугнуть и разозлить, пояснил алдар. Только днем на выпасе, когда они спокойные, можно попытаться поймать саула.
И вновь кивнув, я вернулась к прерванному рассказу:
Так что же случилось на пятый день?
На пятый день Отец смилостивился надо мной, усмехнулся Танияр. Саулы уже объели всю траву и собирались уходить. Мне пришлось бы идти следом. Но молодой самец, любопытный и отчаянный, вдруг решился подойти к человеку. Я достал угощение и держал его в руке, надеясь, что кто-то да приблизиться. Запах и привлек саула. Он поначалу держался настороженно. Подбегал, потом отбегал, кружил вокруг меня, но потом все-таки вытянул шею и потянулся к руке. И когда его морда ткнулась мне в ладонь, я схватил саула.
Победа была быстрой? полюбопытствовала я.
Меня чуть не порвали, усмехнулся Танияр. Когда саул заголосил, его сородичи бросились на меня. Я едва успел накинуть пойманному животному петлю на шею, чтобы не сбежал. Веревка была привязана к дереву, и я тянул ее за собой, потому не мог отойти дальше того места, где стоял на пятый день. И не уйти бы мне с луга, но один из детенышей подбежал вместе со взрослыми. Он первым кинулся на меня, даже успел укусить. Поймать его было просто. После этого взрослые остановились.
Саулов Отец наградил разумом, пояснила Ашит. Если могут потерять детенышей, отступят.
И отступили, кивнув, продолжил Танияр. Я придержал детеныша, а потом отпустил его к родителям. После этого они оставили моего саула и увели младший приплод.
А что же твой зверь делал всё это время? спросила я.
Пытался избавиться от веревки. Грыз ее, прыгал, даже налетел на дерево, к которому она была привязана, алдар снова рассмеялся:Мой Тэйле упрям, как килим.
Как и его хозяин, невозмутимо произнесла Ашит.
И как вещая, хмыкнув, парировал алдар.
Так это тот саул, на котором ты ехал? уточнила я.
Да, кивнул воин. Когда он покорился, я уже был готов к позору, даже думал, что не так уж это и страшно. Юноше из легенды, видно, достался более покладистый саул. Но я Тэйле все-таки переупрямил, Танияр улыбнулся. В таган я вернулся верхом на нем.
Когда он въехал в Иртэген, заговорила Ашит, молва уже добралась до подворья каана. Ягиры встретили сына каана, склонив головы.
Они называют меняЯгтыгур, со смешком произнес Танияр.
Я перевела взгляд на мать, и она пояснила:
Это имя младшего духа. Он вселяется в воинов, которых считает достойными своей помощи.
Духи не ошибаются, улыбнулась я, и Танияр важно кивнул:
Верно, а после весело рассмеялся, вновь заворожив меня.
Столы убирают, скоро буртан понесут, ни к кому не обращаясь, произнесла Ашит.
Я обернулась к ней, пытаясь понять, о чем говорить моя мать, и перевела взор вперед. Все поднимались с мест. Люди дружно брали свои столы и несли их на край поляны. Суеты не было, никто не кричал, не ругался и не путался. Все происходило удивительно слаженно и упорядочено.
И нам пора встать, заметил Танияр.
Что мне делать, мама? шепнула я шаманке.
Ничего, вместо нее ответил алдар. Он коротко свистнул, и несколько ягиров направились в нашу сторону.
Шаманка поднялась на ноги, я следом за ней, и мать, взяв под руку, отвела меня в сторону. Я смотрела, как Танияр и один из ягиров взяли стол, еще один воин взял лавку, а двое других остались рядом с нами с матерью. Алдар продолжал держать свое слово, одни мы не остались. Вскоре он вернулся и склонил голову:
Окажи милость, вещая.
И мы прошли к нашему столу.
Зачем? шепотом спросила я шаманку.
Сейчас веселиться начнут, а остальные буртан пить и смотреть, пояснила она. Пока живот пустой, не до песен. А на сытое брюхо и песня звонче и хмель добрее. Можно и не садиться, добавила она. Но кто на ногах, того в игры втянут. Лучше сядем.