Достаточно, чудовище ослабило хватку, позволив мне вдохнуть, и язвительно поинтересовалось:А теперь, все же, спрошу в последний раз, что ты выбираешь? Пожалуй, никогда еще я не испытывала такой ненависти, пересиливающей панический страх. Скорее бы уж все закончилось!
Убей меня и сам гори в аду! в обреченном отчаянии завопила я.
Это правильный ответ, усмехнулся Трой, и прежде чем погрузиться в темноту, я успела почувствовать острую боль в сломанной шее.
Часть втораяПуть
Глава 1
Сознание возвращалось постепенно. Сперва я почувствовала, что задыхаюсь, и судорожно втянула воздух, вызвав резь в горле; услышала собственный слабый стон, а потом вернулись воспоминания: «Я, кажется, умерла. Но где я сейчас? В чистилище?».
С трудом разлепив глаза, я поняла, что лежу на кровати в собственной спальне. Странное, однако, чистилище. Неужели, как утверждают священники, после смерти души действительно еще девять дней остаются в этом мире и лишь потом отправляются дальше? И почему для бесплотной души я себя так плохо чувствую? Превозмогая слабость, я оглядела хорошо знакомую с детства комнату. Рядом в кресле сидел довольный Трой!
Вот видишь, Мэри, все хорошо, как ни в чем не бывало произнес он.
Что случилось? Я еще жива? с нахлынувшим отчаянием спросила я.
Лучше бы я не приходила в сознание. Когда же закончится эта мука? Сколько он еще намерен надо мной издеваться? Уж раз решил убить, так лучше бы сразу, чем заставлять умирать от ужаса. Ну, зачем он снова появился в моей жизни, да еще именно тогда, когда я почти примирилась со своей судьбой?
Ты не жива, усмехнулся кузен, но еще и не совсем мертва. Ты превращаешься в вампира. Скоро мы вновь станем семьей, как должно было быть раньше. Когда почувствуешь, что готова, позови меня, я помогу закончить обращение, продолжая ухмыляться, Трой вышел из комнаты.
Его слова казались дикостью. Потрясенная и не в силах поверить в это, я медленно села. Болела голова, ныла шея, все тело зудело, меня мутило, очень хотелось есть. За окном занимался хмурый рассвет, солнце еще не поднялось, но мне казалось, что вокруг меня сгущается тьма безысходности. Оставшись в одиночестве, я пыталась сосредоточиться, осознать произошедшее, хоть как-то взять себя в руки. Однако сильнейшие голодные спазмы заставляли думать только о еде, словно какой-то животный инстинкт заглушал отчаяние и страх, не давая привести мысли в порядок.
Кухаркамолоденькая негритянка, недавно принятая на работуочень удивилась моему раннему появлению.
Завтрак еще не готов, мисс Мэри, испуганно пролепетала она.
Это ничего, наверняка в запасах найдется что-то съедобное и сытное. Достань, пожалуйста, все, что возможно, нетерпеливо потребовала я. И приготовь большой омлет с беконом.
Да, миссис Мэри, сейчас подам, засуетилась девушка.
Я жадно накинулась на ломти ветчины, поспешно заталкивая в рот кусок за куском и не узнавая сама себя, но не в силах остановиться. Еда казалась странной на вкус, пресной, и голод не утоляла. Хотелось чего-то другого, но чего именнопонять не удавалось. Хорошо, хоть Трой оставил меня в покое. Во мне вдруг поднялось сильное, почти неконтролируемое раздражение и, чтобы случайно не сорваться на служанке, дожевывая на ходу, я вернулась в спальню.
Я никак не могла поверить словам кузена, что почти превратилась в чудовище, не замечая в себе внешних изменений. До сих пор происходящее казалось ночным кошмаром, мысли путались, и я понимала, что мне срочно необходимы помощь и совет. Разумнее всего обратиться к Аластерам, но если я попытаюсь воспользоваться лошадьми, кузен наверняка меня остановит. Оставался падре Джиэнпэоло, он живет неподалеку и уже должен вернуться. У кого, как не у служителя церкви, просить защиты от дьявольских сил? Лишь бы Трой не догадался.
Добравшаяся до дома Нэнси, перепуганная событиями ночи и сильно волновавшаяся за меня, смахивая слезы и тихонько причитая, помогла мне привести себя в порядок. Соблюдая конспирацию, я сказала ей, что хочу посетить могилы родителей. Слышал меня Трой или нет, но никто меня не задержал, когда я быстро направилась в сторону семейного кладбища, то и дело нервно оглядываясь. Солнце неприятно резало глаза, словно в них насыпали песок. Когда я появилась на пороге, падре как раз собирался в приход, но, окинув меня взглядом, молча вернулся в дом.
Такого выражения ужаса и омерзения на его лице, как после моего рассказа, я еще не видела.
Негодяй, исчадье сатаны, как он посмел! Он же знал, что ты моя последняя надежда! потрясенно восклицал побледневший Джиэнпэоло, не усомнившись в моих словах ни на мгновение, чем привел меня в крайнюю степень отчаяния, исключая ошибку моего воспаленного сознания.
Значит, Вы все знали, падре? И ничего не предприняли? поразилась я, чувствуя, как рушится под ногами привычный мир.
А что я мог сделать? Это происки дьявола, а я всего лишь слуга Господень. Я не могу даже молиться за их души, потому что они навечно прокляты. К тому же, они мои родные братья, ставшие на сторону темных сил. Наверное, это Отец наш Всевышний посылает испытание моей веры, всегда уверенный в своей правоте кузен словно оправдывался. Теперь я понимаю, что это божья кара за мой смертный грех, еле слышно произнес он, покрываясь холодной испариной и закрыв лицо ладонями. Проявив слабость и малодушие, когда ты заболела дифтерией, усомнившись в божьей воле, я дрогнул и посмел обратиться с мольбой о твоем выздоровлении не к Всевышнему, а к приспешнику сатаны, своему проклятому брату. Господь хотел призвать тебя к себе, чтобы уберечь твою душу, чтобы грехи нашего рода не пали на тебя, а мы посмели помешать его промыслу. И вот пришла неминуемая расплата.
«Значит, это Джиэнпэоло обратился к Марко, осенило меня. Выходит, я права, а Трой солгал. Падре не обратился бы за помощью к тому ужасному чудовищу, каким средний кузен пытался представить младшего».
Но что же мне теперь делать? робко напомнила я о себе, все еще наивно на что-то надеясь. Я не хочу становиться вампиром. Вы были моим духовным отцом, так помогите мне теперь, сделайте что-нибудь.
Да, Мэри, правильно, что пришла ко мне, стряхнув оцепенение, ответил священник. Еще не все потеряно. Ты же еще не обратилась окончательно, следовательно, надежда есть. Мы сможем спасти твою душу, сможем прервать проклятие нашего рода! падре уже торжествовал, фанатично сверкая глазами, напугав меня еще больше, если такое вообще было возможно. Ты покинешь этот мир, но не уподобишься отродьям тьмы, душа твоя останется чистой и вознесется к небесам. Хвала Господу!
«Неужели мне все-таки суждено умереть? обрушились все мои надежды, вновь повергая в пучину отчаяния. Но как? Не станет же священник меня убивать, да и души самоубийц не получают прощенья». обреченность вновь сломила меня.
Но, оказалось, все гораздо проще. Глаза пастора лихорадочно блестели, и он быстро, но очень настойчиво заговорил:
Тебе ничего не нужно делать, Мэри. Просто ни в коем случае не пей сегодня крови, терпи, молись, не поддавайся искушению, прими это как испытание. Считай, что сегодня твой строгий пост. Господь укрепит тебя, но помыслы должны быть тверды и непоколебимы, какой бы мучительной не казалась проклятая жажда. И тогда ты тихо заснешь, а проснувшись, воссоединишься с отцом и матерью. Возможно, мне стоит запереть тебя, на случай, если вера твоя не так сильна, как должно? предложил он мне «помощь».
Чувствуя себя опустошенной и почему-то преданной, я отвергла его предложение. Сил держаться почти не оставалось, а раздражение, обида и другие негативные эмоции буквально рвались наружу.
Спасибо, падре, но раз это последний день моей жизни, я должна провести его достойно. Я отправлюсь на кладбище, как и собиралась.
Джиэнпэоло с подозрением посмотрел на меня, однако задерживать не стал, предупредив напоследок:
Хорошо, Мэри, ступай, а я предупрежу Аластеров о расторжении помолвки. Думаю, завтра они поймут, почему, когда я объявлю о твоей скоропостижной кончине. А потом проведу весь день и всю ночь коленопреклоненным в молитвах о спасении твоей души. Но помни: если ты дрогнешь, проявишь слабость, ты станешь чудовищем, а я прокляну тебя и не стану покрывать, ибо это не исповедь. И тогда за тобой придут силы, борющиеся с нечистью, все равно убьют тебя, но тебе не избежать тогда вечных мук преисподней. Мне давно следовало поступить так с моими братьями. Прости, Господи, мою слабость! буквально выкрикнув последние слова, Джиэнпэоло схватился за крест на груди.
Помолившись у могил родителей, я стояла и с горечью думала о том, что скоро и я лягу здесь рядом с ними, а ведь мне так хотелось жить, стать счастливой женой и матерью, увидеть внуков. И ничего этого никогда уже не произойдет.
Какая ужасающая несправедливость! Моя мама, умирая, была даже на год моложе, чем я сейчас. Но она хотя бы познала любовь и счастье с моим отцом и успела подарить жизнь мне. «Ну, ничего, очень скоро, я вновь увижу родителей, Господь не оставит меня, уговаривала я себя. Это должно служить мне утешением, значит, такова моя судьба».
Из-за тучи снова выглянуло осеннее солнце. Пробиваясь сквозь дымку, оно светило совсем не ярко, но у меня немилосердно заболели глаза, а головная боль и чувство голода усилились. Вдобавок, у меня отвратительно зудели и ныли десны, а раздражение росло так, что в груди тесно становилось. Пришлось возвращаться домой.
Очень не хотелось думать о скорой смерти, которая казалась неизбежной. Не то, чтобы я смирилась с ней. Она по-прежнему безумно страшила, несмотря на слова Джиэнпэоло, но я уже смогла кое-как взять себя руки. «Леди в любой критической ситуации обязана вести себя достойно», напоминала я себе.
Не пожелав видеть ненавистного Троя, чтобы отвлечься от тягостных мыслей, я предпочла остаток дня провести с Нэнси. Наверное, няняединственный человек, кто будет искренне горевать обо мне. Хоть бы чудовище не выместило злость на ней, когда я нарушу его планы.
Пища и напитки не приносили никакого облегчения. К сожалению, я уже вполне отчетливо осознавала, какой именно еды, точнее, питья я так сильно жаждала.
Вспоминая счастливое прошлое и рассеяно рассказывая какие-то смешные случаи из жизни в пансионе, я отсела от няни подальше, стараясь отвлечься от дикого, но мучительного желания вцепиться ей в горло. Казалось, я слышу, как под ее черной кожей неторопливо течет по венам вожделенная кровь. Силы постепенно оставляли меня. Я понимала, что конец мой уже близок, но мучения становились все нестерпимей. Солнце село, день заканчивался, и я, попрощавшись с плачущей Нэнси, я решила больше не рисковать и не искушать судьбу и осталась одна, шепча молитву Pater noster.
Однако Трой не пожелал предоставить мне решать свою судьбу. Он потребовал, чтобы я вместе с ним вышла в темнеющий сад, буквально вытащив меня за руку.
Там нас ожидала молоденькая темнокожая девушка-служанка, смирно и отрешенно не обращающая на нас никакого внимания. Ноги у меня подгибались, голова кружилась. Усадив на скамейку, кузен продолжил убеждать меня в том, как весело нам будет вместе, мы сможем путешествовать и предаваться любым развлечениям, какие мне еще и не снились. Но все эти разговоры вызывали лишь отвращение.
Оставь же меня, дай спокойно умереть, взмолилась я, мне очень, очень плохо сейчас.
Тебе достаточно сделать лишь несколько глоткови все изменится. Ты увидишь совсем другой мир! уговаривал меня злодей. Смотри как это просто, он медленно наклонился к шее девушки и прокусил ее. Тоненькие багровые струйки потекли по шоколадной коже в вырез платья. Попробуй, только попробуй, какой чудесный вкус, он обмакнул свой палец и медленно облизал его.
Желудок мой судорожно сжался, безумная жажда иссушила горло, но, зажмурив глаза, я решительно замотала головой. «Нет! Я выдержу это дьявольское искушение, обязательно выдержу. И скоро, уже совсем скоро я буду в раю вместе со своими родителями, надо только потерпеть еще совсем немного. Он не погубит мою душу, это все, что у меня осталось!», изо всех сил уговаривала я себя.
Зачем отказываться от того, что никогда не пробовала? Я же знаю, как тебе сейчас это нужно, продолжал настаивать Трой.
Он подвел девушку к скамье, поставил на колени и наклонил ее шею к моему лицу. Манящий запах крови сводил с ума, в ушах стоял звон, голова кружилась все сильнее, в глазах потемнело, боль в горле стала невыносимой И вдруг все вокруг исчезло. Ничего больше не имело значения, только это невероятное ощущение эйфории, безумного восторга и неземного блаженства!
Я поняла, что пью кровь бедной девушки. Да что там пью, я жадно глотаю, как иссушенный пустыней путник, захлебываюсь от восторга! Солоноватая и сладкая одновременно, кровь несла в себе самое большое наслаждение из всех, прежде испытанных. Мои благие решения и предстоящая геенна огненная уже не имели значения, остановиться, казалось, немыслимо! Я не желала этого!
Достаточно! отрезвил меня грубовато-насмешливый голос Троя, буквально вырвавшего девушку у меня из рук. А-то ты убьешь ее. Не хватало мне в придачу к брату еще полоумной кузины. Я научу тебя контролировать жажду.
Оторванная от горла служанки, я с гневом и яростью смотрела на своего искусителя, лишившего меня источника счастья. Он же, напротив, поглядывал на меня весело и даже ласково, несмотря на ворчливые интонации.
А ты вставай, забудь все, что здесь произошло и быстро уходи, велел девушке Трой и она поспешно ретировалась.
На некоторое время жажду крови сменили другие ощущения. Мир вокруг начал неуловимо меняться, становясь непохожим на то, что я знала прежде. Очертания предметов приобретали удивительную четкость, а природа вокруг, наоборот, казалась сказочной и волшебной. Очевидно, это менялось мое зрение, теперь мир выглядел объемнее, шире, ярче, сочнее! Я слышала каждый звук, каждый шорох, случайный скрип или вздох на расстоянии немыслимом для человеческого уха. Я и сама менялась, тело налилось силой, которую я представить себе раньше не могла, как будто для меня больше нет ничего невозможного.
Ну, вот и все, обращение завершено, а я и не сомневался, что ты передумаешь! удовлетворенно и торжественно сообщил мне кузен.
Но тут до меня дошел смысл его слов, вырвав из состояния эйфории, и ко мне пришло осознание случившегося: «Я не устояла, не выдержала, я пила человеческую кровь, я теперь тоже ночной демон, и нет мне прощения!».
Черная волна отчаяния захлестнула меня, погрузив в пучину безысходности. Это было таким контрастом с недавним счастьем, что я едва не разрыдалась на глазах у Троя. «За что, почему это случилось со мной? Я же не хотела!»мысли бились в голове, причиняя невыносимую боль.
Расстраиваешься? внимательный взгляд серых глаз. Не стоит, ты вскоре научишься уменьшать свои страдания, сможешь управлять чувствами. Я помогу.
«Нет! Пусть остается эта боль в наказание за то, что я сделала. Может, это хоть в малой степени искупит мой страшный грех. Не нужна мне его помощь», я упрямо сжала губы и с новой силой утонула в океане страдания и черной тоски.
Ну, как знаешь, пожал злодей плечами.
Глава 2
Это была странная, почти волшебная ночь, наполненная запахами и звуками. Я различала каждый шорох, видела в темноте не хуже, чем днем. И, несмотря на свои горькие мысли, я понимала, что это прекрасные ощущения. Настроение мое резко менялось от эйфории к безнадежности.
Неожиданно я вспомнила, как разоткровенничалась о Марко. Когда, не услышав моего ответа, Трой приподнял мне подбородок, заставил заглянуть ему в глаза, зрачки его резко расширились: «Я жду, Мэри. Поделись со мной своими подлинными мечтами и желаниями».
Почему я вспомнила это только сейчас? Стало ужасно стыдно за свою болтливость. Это сокровенное, не предназначенное для чьих-либо ушей. Почему я послушалась? Это внушение, гипноз? Ненависть смешалась с отчаянием и презрением к собственной слабости.
Утром взойдет солнце и ты не сможешь выходить, иначе сразу сгоришь, перебил мои мысли Трой. Эта цена, которую платят вампиры за вечную жизнь и силу. Но есть и такие, как я, нашедшие выход, я бы сказалсчастливцы. И ты скоро поймешь, как тебе неимоверно повезло, что я твой создатель, ты тоже можешь попасть в число избранных. Этот вопрос я постараюсь решить в ближайшее время, а сейчас пора отдохнуть. Из-за тебя я не спал уже двое суток. Пока не решен вопрос с твоим наследством, мы не сможем войти в дом. Пойду, отыщу управляющего, сегодня переночуем у него, а завтра ночью я покажу тебе все твои способности и научу пользоваться ими, уверен, тебе понравится.
Кузен исчез, а я даже не стала задумываться над его словами. Гораздо сильнее меня беспокоило, что же я теперь должна делать и как мне с этим жить? Что бы мне посоветовал отец? Убить злодея, а потом себя? Едва ли у меня хватит мужества, к тому же, умереть теперь означало попасть в преисподнюю, чего как-то совсем не хотелось.