Да брось! прервал Фил Дурошлёп. Все вздрогнули. Жадность и страх потерять трон его терзали. Хотел и рыбку съесть и кое-куда сесть. А ведь сумел, чёртов мерзавец, и Летопись прибрать к рукам, и с попами не поссориться. Ну дак, умный был, сволочь, прапра-уж-не-знаю-сколько-прадед нашего Дайруса. Не то что его праправнук.
Что, не жалуешь бывшего начальника? презрительно усмехнулся Рик.
Да уж ваш Айварих поумнее будет, легко подтвердил Фил. Но зато Дайрус молод и горяч, будущий тесть у него не глупее Айвариха, тёща та ещё мегера
А говорил, принцессы ему не видать, напомнил Боб.
Коль он такой везучий, как Дим утверждает, то фиг его знает, может и выйдет чего, особливо если он Летопись к рукам приберёт.
А откуда летописец взялся? Чья кровь пишет Летопись сейчас? спросил Рик.
Кровь Огнявырвалось у Самайи. Она удивлённо посмотрела вокруг, словно искала того, кто ей это подсказал. Все молчали.
Да, наконец заговорил Захар, когда-то их так называли. Чернила из сажи и кипящего отвара коры священного дуба, куда добавлялась капля крови Свенейва, брошенная в огонь. Впервые их изготовили при Ярвисе: он не хотел рисковать жизнью по прихоти Летописи. Он боялся повторить судьбу Свенейва и расстаться с магической вещью не желал, хотя Вирм предлагал провести обряд, оборвать связь Летописи с потомством Свенейва и унести её из Сканналии. Ярвис отказалсяВирм пропал. Позже к Ярвису явился старик с белыми глазами и волосами, от которых пахло зимой. Он назвался Армагомпредания гласят, то был сам Девин.
Тот, что изобрёл Летопись? вмешался Рик. Сколько ж ему лет было?
Великие волшебники бессмертны. Ежели тело почило, дух воскресает в новом теле. Да и кто, помимо него, мог бы сделать то, что он сделал?
А что?
Вы, молодой господин, слишком торопливы, устало заметил Захар Рику. Ярвис с Армагом начали переговоры. Долго ли, коротко ли, сошлись на том, что Летопись останется в Сканналии, но храниться будет подле Черты, а не в столичных хоромах Ярвиса. Черта по-прежнему под запретом. Взамен Армаг согласился поколдовать над Летописью. Ярвис боялся писать её сам, тем паче он понимал, что повелевать ею не сможет. Придумал он вот что
Захар снова замолчал, Рик засопел от нетерпения. Самайя чувствовала, что и Дим напрягся. Неожиданными для неё стали собственные ощущения: она почти видела этот пергамент перед глазами, она почти знала, что сделал Ярвис, она почти чувствовала магию, исходившую от Армага. Рассказ Захара словно пробудил её от спячки. Что она видит сейчассон или явь? Мутные тени или обрывки сна, воспоминания или знания из её неведомого прошлого будоражат воображение? Она не знала. Захар продолжал:
Ярвис был человек умный, образованный, зело законы любилот него нам достался первый записанный свод законов Сканналии. Там даже сказано, что Истинной Летописи даётся право молвить последнее слово при суде над кем-то. Правда, этим давным-давно никто не пользуется.
Так вот, Ярвис поразмыслил и придумал, что нужен летописец, который будет служить только королю, хранить его тайны, записывать всё, что расскажет Летопись. К пергаменту добавилась обложка с застёжкой, Армаг изобрёл чернила Кровь Огня, Ярвис продумал магическую клятву для летописца. Претендент писал на волшебном листке слова клятвы, Летопись отвечала, принимает она этого человека иль считает лжецом и отвергает. Ежели Летопись принимала клятву, то давшему её пути назад не было: нарушив её, летописец умирал. Таково было условие ЯрвисаАрмаг его выполнил. Дюжине летописцев это стоило жизни.
Но зачем они нарушили клятву? с негодованием спросил Рик.
Захар тяжёлым взглядом обвёл присутствующих, остановившись на Рике.
Не всякую клятву можно исполнить. Много монахов избирают свою стезюнемногие из них проходят этот путь до конца, ибо он тернист и суров.
Да уж, один целибат чего стоит, передёрнул плечами Фил. Никогда не понимал кретинов, отказывающих себе в радостях жизни.
Летописецтот же монах, но он не может забыть о клятвах, не может испросить помощи в очищении греховной души на исповеди, не может обмануть того, кому дал клятву. Летопись не ведает ни понимания, ни жалости.
А почему нужен целибат? спросил Рик.
Не в нём делоЗахар задумался. Клятва содержала три условия: верой и правдой служить королю из рода Свенейва, честно переписывать Истинную Летопись, третье условиелетописец не должен сам творить историю. Летопись пишет историю страны, королей, самозванцев, да хоть потаскухи какого-нибудь барона, однако на её страницы не должно попасть имя летописца. Вот это исполнить оказалось многим не под силу, понеже даже самый маленький человек связан с другими. Ученик повара отравит королеву, крестьянка родит сына королю, король упадёт с лошади и расшибётся по вине жалкого конюхаиз таких событий творится летопись. Летописцы мёрли, ибо не ведали этого. Они жили по привычке, умирая по неострожности, их супруги и отпрыски совершали поступкиимя мужа и отца появлялось в Летописи. Любая безделица могла стать роковой. Тяжко жить среди людей и не быть одним из них.
Самайя ощущала холод во всём теле. Она не знала, почему древний обряд так её волнует. Рик казался озадаченным:
Зачем Ярвис поставил это условие? Летописец клянётся служить королю, разве мало?
Летописец владел огромным знанием, ответил Захар. Все секреты Сканналии перед ним как на ладони. Ну как он соблазнится вымогательством? Не королялюбого другого! Свирег вот не пойми куда делсяа ежели он вернётся? Кому будет верен летописец? Опять же, летописца могут похитить, подвергнуть пыткам. Он вряд ли выдержит, а так не успеет он проболтаться, как тут же помрёт.
Иль он по дурости спасёт кого-нибудь, кого король не хочет видеть среди живых, ясно? подмигнул Фил.
Так возник обряд, появился летописец и вместо крови стали использовать чернила. По уговору между Ярвисом и Армагом у Черты срубили дом для летописцазаколдованное место было, там рос единственный оставшийся в Сканналии священный дуб. Армаг объявил, что тут Истинная Летопись будет хранить покой не только Сканналии, но и Иштирии, никто не сможет её похитить, ибо один лишь летописец способен взять её в руки.
Вскоре про Летопись начали забывать. Черпать из неё нужные сведения стало непросто, разве что она сама ими делилась. Правителям больше пользы приносили донесения шпионов. Летопись сделалась ненужной.
Поначалу летописцы жили привычной жизнью, как я говорил, однако после ряда смертей король Эйвард Первый велел летописцу не появляться в Нортхеде, жителям Сканналии строго-настрого запретили бывать в тех краях. Эйвард создал Лесную Стражу из охотников за головами и бывших воинов. Их задачей было убивать любого, кто проберётся в лес у Черты. Охоту на зверей там запретили. А потом свершилось удивительно чудо, голос Захара смягчился:
Возникла Черта. Не борозда на границе Сканналии и Иштирии, а преграда между миром мёртвых и живых. Нигде в других краях о таком явлении слыхом не слыхивали. Заместо борозды появилась стена густого, холодного тумана, укрывшая Иштирию от любопытных взоров. Проникнуть за эту завесу не всем хватало сил, эти смельчаки никогда не возвращались. К нам Черта пускает один лишь северный ветер, так сказывают. С тех пор Иштирию прозвали Страной Ледяного Тумана.
Шли годы, летописец жил вдали от людей, не женился, не имел любовницвообще будто не существовал. Еду и другие припасы ему отвозили лесные стражи, записанные им рукописные книги доставляли во дворец. Многие короли, сев на трон, не сразу вспоминали про Летопись. Церковники тоже старались, чтобы в ней не возникало нужды. Они хранили покой короля, уничтожая любого, кто поминал богов скантов. Они заместили праздники скантов своими, на месте их алтарей поставили церкви и постарались стереть из памяти людской легенды о тех временах.
Короли, в общем-то, прекрасно обходились без Летописи, ведь многие сведения она не могла или не хотела дать. У правителей хватало шпионов, доносчиков и палачей, чтобы добывать нужную правду, посему книги, начертанные летописцами, частенько оставались непрочитанными. К тому же Летопись сообщала о том, что происходит в Сканналии в данный момент. Айварих, к примеру, узнал о походе Дайруса задолго до его высадки в Северной гавани, а Летопись была бы бессильна. Опять же, церковники постоянно внушали королям, что Летопись вещь бесовская. Тут много ещё всякого можно сказать, но, думаю, суть ясна, закончил Захар.
Все какое-то время молчали, даже Рик и Фил. Самайя пыталась уловить странные образы, которые возникали в голове, но безуспешно. Рик вдруг спросил:
А имя моей матери она могла указать?
Про то мне неведомо, пожал плечами Захар.
Може, твой батя не зря помалкивает, добавил Боб.
Он не имеет права решать за меня, я не ребёнок! Я-то верил, что мама просто была бедная, он стыдился этого Если он поступил с ней подло, то
Вот и потолкуй с ним как взрослый. Всё лучше, чем Летопись поминать, посоветовал Захар.
Не хочу с ним говорить!
А Мая хочет.
Мая? удивился Рик.
Принц Дайрус просил меня поговорить с ним про короля Райгардаупрямо сказала Самайя.
Да чушь всё это! Все знают, что Байнара убил он!
Откуда знают? спросил Сильвестр.
Да сколько я слышал от многих, кто тогда жил, и в хрониках написано
А если в хронике напишут, что король Айварих выиграл вчерашний бой, усмехнулся Сильвестр, вы этому поверите?
Что? удивился Рик. При чём тут бой?
При том, что не всегда стоит верить даже собственным глазам, что уж говорить о чужих. Правда у каждого своя, видите ли, всяк её опишет по-разному, со своей колокольни. Чем ниже колокольня, тем меньше знаний и больше домыслов, чем она вышетем больше возможностей и желания сказать то, что тебе надо.
Кто, по-твоему, убил летописца? спросил Захар.
Дайрус, конечно!
Кто тебе это поведал?
Так король сказал!
Мая, ты как мыслишь?
Я не знаю, она не верила, что Дайрус убил какого-то старика. Он ни разу не упоминал про Летопись. Я думаю, это не он
Но ты не можешь знать! воскликнул Рик.
И ты не можешь! оборвал его Захар. Ты полагаешься на слова короля.
Но зачем королю врать?
Фил захохотал:
Ну ты даёшь, твоя милость! В кого такой доверчивый уродился? Тебя кто воспитывал? Ах да, твой лживый папочка!
Рик попытался вскочить и добраться до мечаДим легко удержал его на земле. Рик дёргался, но был слишком слаб.
Да я не в обиду, успокойся, ну чего ты? примирительно сказал Фил и причмокнул: Вот уж не думал, что кто-то в этом насквозь лживом мире верит в сказки. Знаешь, что я давно понял? Все люди ублюдки, только одни по рождению, другие по деяниям.
Рик побагровел, скрипя зубами. Самайя обеспокоенно покосилась на него: на повязках выступила кровь.
Отвяжись от мальца, а то окочурится, Боб предостерегающе посмотрел на Фила.
Надо спать, объявил Дим.
Вот, верно человек говорит, обрадовался Фил. Мы все уже не в себе. Покемарим и утром рванём в Нортхед, так ведь?
Я обещала принцу поехать к господину Сиверсу, твёрдо возразила Самайя.
Вот и езжай одна, вмешался Сильвестр. Мы ему ничего не обещали и поедем в Нортхед, правда, Дим?
В моя страна зенсина не бросать на дорога, покачал головой Дим.
Ты должен слушаться меня!
Дим сплюнул.
Я провожу даму, ехидно предложил Фил.
Незачем тебе туда ехать одной! заявил Рик.
Но мне надо поговорить с твоим отцомтихо заметила Самайя. Я же обещала, она надеялась, что это Рик поймёт.
Ладно, клянусь, что отвезу тебя к нему и попрошу ответить на твои вопросы. Заодно свои вопросы задам, угрожающе произнёс Рик. Но сначала мне надо поправиться.
Ну вот, отличный выход. Все согласны? спросил Сильвестр.
Захар и Боб закивали, Фил скривился, Дим посмотрел на Самайю. Она растерялась. Рик правпоговорить с Ноэлем Сиверсом никогда не поздно. Если она хочет найти родных, надо ехать именно в Нортхед. Как быть? Самайя посмотрела на небо: ответа там не было. Она вспомнила прощание с Дайрусом, его приказы. Теперь она однапора принимать свои решения и идти своим путём.
Глава 5. Встреча с королём
Выехав из леса, путники оказались у реки Истры, на противоположном берегу которой раскинулся Нортхед, окружённый каменной стеной. Путники перебрались по мосту через Истру и прошли в открытые Бронзовые ворота. У ворот на пиках красовались рука и ногаостанки каких-то бедолаг. «Наверное, тех самых убийц», подумала Самайя. Солдаты из городской стражи пропустили их, увидев едва живого Рика. Фил Дурошлёп тут же объявил, что дальше их пути расходятся, и скрылся, пришпоривая лошадку. Он так и не сказал, откуда родом.
Нортхед казался маленьким по сравнению со столицей Барундии Арпеном. Двух- и трёхэтажные дома серого, красного или грязно-жёлтого цвета нависали над головой, пока они ехали вверх по короткой Разъезжей улице в сторону дворца, лавируя между многочисленными подводами и всадниками. Рик сказал, что здесь всегда многолюдно: торговцы, путешественники, моряки из гавани ехали через эти ворота, а дальше либо во дворец, либо поворачивали от ворот на Гаванскую улицу, которая вела на Волхидскую площадь.
Самайя до жути боялась. Ей очень хотелось вернуться домойона старалась отбросить эти мысли: пути назад нет. При подходе к дворцу Рик оживился, показывая, куда идти, и, наконец, они въехали на Дворцовую площадь. Дворец напоминал одновременно замок и огромный дом в три этажа. На ступенях при входе стояли стражники в синих штанах и тёмно-красных куртках. На голове они носили обшитые серебряной нитью красные береты с синим пером. Под чёрными плащами с гербом Айвариха в виде сокола на красно-синем фоне виднелись мечи или шпаги.
Дворец, казалось, состоял из частей, построенных в разное время из разного материала. Наиболее древними были две квадратные башни по углам задней стены дворца. Башни из грубых, потемневших от времени блоков известняка казались нелепыми на фоне более современных построек, напоминая два гигантских рога. Здание дворца из серого и красного кирпича выглядело новым, фасад украшали многочисленные скульптуры и высокие вычурные окна с аркадами на первом и втором этажах. Оконца третьего этажа были крохотнымиРик сказал, что там жила дворцовая челядь. Над входными ступеньками нависал широкий балкон.
Перед дворцом торчала одинокая пика с бородатой головой, вокруг неё жужжали мухи и горланили вороны. Самайя поёжилась от неприятного ощущения, опустив глаза. Убийца он или нет, лучше бы его похоронили как подобает, вместе с теми конечностями у других ворот. Вообще-то в Барундии тоже любили разного рода казниувидеть тела и части тел можно было повсюду. Привыкнуть к этому Самайя не могла: трупный запах вызывал у неё тошноту. Иногда она думала, что хотела бы жить вдали от всех городов, среди деревьев и тишины, где пахнет хвоей, морем или цветами.
Трое королевских стражников, заприметив компанию, спешили в их сторону. Боб к этому времени незаметно испарился. Самайя подумала, что Захару стоило бы последовать его примеру, иначе его ждут неприятности. Что делать ей самой, она не представляла. Позволит ли ей теперь Рик заботиться о себе или сдаст стражникам как любовницу Дайруса? Она только сейчас поняла, чем для неё всё может кончиться.
Рик упрямо потребовал, чтобы его поставили на ноги, Захар с Димом поддерживали его, чтобы он не упал.
Эй, Райгард Сиверс, ты, что ли? недоверчиво спросил один из стражников. А чего один? Сбежал от Дайруса?
Заткнись, Свистун! Если кто и сбежал, то не я!
Это Дайрус от него сбежал, ваша милость! влез Сильвестр. Зато наш мальчик сражался как герой! Дайрус его ранил, но победить не смог! Я сам всё видел и обязательно сложу песню про его храбрость и верность королю Айвариху! Лицо Сильвестра лучилось улыбкой, он вправду походил на добродушного монаха.
Это что за болван?
Не болван, мой господин, всего лишь поэт и актёр, писатель и философ, прибыл вот в вашу страну
Прибыл, говоришь? Свистун подозрительно нахмурился. Представление Монаха его не впечатлило. Ты, чаем, не шпион Дайруса? На каком корабле прибыл?
Шпионы, ваша милость, ездят тайно, а не открыто. А я вот не скрываю, что именно Дайрус привёз меня в ваши края. О нём я песен слагать не стану, уж больно не понравился он мне!
Ты мне тоже не нравишься, так что засунь свои песни себе в зад, Свистун оглядел остальных. Самайя почувствовала взгляд, обшаривший её всю, после чего Свистун переключился на Дима.