Я от дяди ушел, от пиратов ушел, а надпись прочитать мне вообще раз плюнуть, нарочито противным голосом, на манер сказки о Колобке, проговорил он и, уверенно выпрямившись, победоносно ухмыльнулся, Хотя там ее читать не обязательно, ты можешь увидеть те же слова, заглянув в свой перстень.
Повисло молчание. Винсент, недоверчиво приподняв руку с кольцом, опал на котором теперь сиял, как маленькое солнце, нахмурился и, переведя взгляд с него на собеседника, а потом на ручку двери, недоверчиво указал на нее же.
Ты хочешь Semel hic sol lucebunt?..
Роман уверенно кивнул.
«Однажды здесь засияет солнце», да, Винс, это не более, чем насмешка дядюшки. Сомневаюсь, что солнце когда-либо проникнет в этот подпол, если только его не сдернуть с неба и не принести сюда в руках!
Быть может, сдергивать и не придетсяВинсент, не сводящий взгляда с ручки двери, опять перевел его на свой перстень, и на миг закусил губу. А затем вдруг, приблизившись к порогу, решительно и уверенно шагнул во тьму, вскидывая руку с кольцом над головой.
Спутники его замерли, глядя, как мрак поглощает фигуру их друга и предводителя, и не находясь, что и сказать.
Разнеслись под, очевидно, высоким потолком, гулкие шаги и внезапно загадочное помещение озарилось светом, куда как более ярким, чем тот, что сиял в коридоре.
Винсент, замерев на каменном полу во все той же позе, со вскинутой вверх рукой, широко улыбнулся. Он оказался прав в своих догадках, в своих предположенияхопал на его пальце, соприкоснувшись с непроглядной, непроницаемой тьмой, засиял, как солнце, разгоняя мрак и освещая все вокруг, как в ясный день.
Хранитель памяти сиял едва ли не ярче опаласоприкосновение со старой магией учителя заставляло его испытывать давно забытый восторг, какое-то смутное спокойствие, ощущение защищенности Он словно вновь находился рядом с Рейниром, под его опекой, и чувствовал себя от этого куда как увереннее.
Идите же, хватит стоять в полутьме! голос его прозвучал до удивительного весело: свет опала в сравнении со светом факелов и в самом деле казался гораздо ярче, Еще неизвестно, сколько бродить здесь!
И снова ученик Рейнира оказался прав. Помещение, куда они так рвались, так мечтали попасть, было отнюдь не ожидаемой ими тюремной клеткой или большой залой, это был еще один коридор, неподалеку от входа сворачивающий налево и уводящий еще ниже, немного шире предыдущего, но особенно от него не отличающийся.
Татьяна, наивно ожидавшая при свете кольца хранителя памяти увидеть прикованного к стене Эрика, устало вздохнула и опустила плечи. Отчаяние вновь навалилось на нее, буквально придавливая к полу.
Слушайте, может, вы прогуляетесь туда, а потом скажете, что нашли? в голосе ее зазвучали жалобные нотки, У меня уже сил нет гулять по коридорам, надеясь на что-то, и ничего не находя И никого.
Ответить ей не успел никто, хотя у многих буквально языки чесались сделать это.
Ответ донесся из-за поворота, откуда-то издалека, с другого края коридора, куда они собирались направится, ответ тихий, чуть слышный, похожий на шелест сухого листка, но вполне различимый.
Кто здесь?.. Снова ты?
На мгновения воцарилось молчание. Голос был тих, практически не узнаваем, измучен, однако, по какой-то причине не оставлял сомнений, кому он принадлежит.
Татьяна, моментально ощутившая прилив сил, хмурясь, подалась вперед, явно планируя бегом бросится на звук этого голоса. Людовик, привыкший за время пребывания здесь заботиться о безрассудной соратнице, ловко схватил ее за руку чуть повыше локтя, и остановил, удерживая от опрометчивых действий.
Во всяком случае, понятно, что кто-то здесь точно есть, негромко проговорил он и, окинув взглядом всю их бравую команду, уверенно кивнул, Пошли. Винсентты вперед, у тебя фонарик.
Скорее лампочка, мигом вставил Роман, нервно ломающий пальцы и отчаянно пытающийся скрыть свое беспокойство.
Хранитель памяти, не отвечая, кивнул и, поддерживая воздетую руку другойот пребывания в неподвижном положении та быстро затекала, а опускать ее мужчина не рисковал, опасаясь потушить свое маленькое солнце, уверенно двинулся вперед, напряженно расправляя плечи.
Молодые люди недружной кучкой потянулись за ним, не желая отставать и предпочитая поскорее увидеть человека, скрывающегося в глубине темницы. Девушка, немного отстав и дождавшись вопросительного мяуканья кошки, вся дрожа от волнения, последовала за ними.
На этот раз идти пришлось недолгокоридор, ответвляющийся от основного, оказался не длинным, хотя и несколько более крутым и, завершившись через несколько шагов после поворота десятью неровными ступенями, уперся в прутья металлической решетки.
Ну и нуЛюдовик, будучи одним из самых несдержанных путешественников, длинно присвистнул, Натуральная камера! А как ее открыть?
Сначала давай рассмотрим, кто в теремочке живетя бы не хотел случайно выпустить на волю какого-нибудь монстра! Роман фыркнул и, тщательно скрывая, с какой скоростью бьется у него сердце, прильнул к прутьям решетки, всматриваясь в полумрак, скрывающий ее дальнюю стену, Винс, поднеси поближе лампочку!
Роман?.. усталый, измученный голос, неожиданно ответивший виконту из-за решетки, заставил его рефлекторно отшатнуться, а затем, вновь подавшись вперед, еще более жадно вглядеться в полумрак. Винсент поспешно приблизился и, просунув руку сквозь решетку, озарил дальнюю стену темницы.
Татьяна, отставшая от друзей и только приблизившаяся к ним, испуганно вскрикнула и прижала руки ко рту. Видеть такого доселе ей не доводилось даже в фильмах и, надо признать, любоваться этим зрелищем она как-то никогда и не рвалась.
Увы, изображая молодого графа де Нормонд, Чеслав постарался на славу, передавая его образ с точностью до мелочей. Человек, прикованный цепями к дальней от входа стене, только что освещенной хранителем памяти, выглядел ожившим мертвецом. Он был бледен, как мел, и светлые, растрепанные волосы, немного испачканные в крови, лишь подчеркивали белизну его кожи, создавая некоторое сходство со скелетом. Лицо молодого человека, такое родное, такое знакомое, осунулось, похудело; губы были бескровны, глаза немного запали, а нос обострилсяпребывание в плену, вне всякого сомнения, не пошло ему на пользу, как не пошло бы и никому другому. Рукава рубашкитой самой, в которой видела его Татьяна в последний разбыли оторваны, на обнаженных руках темнели синякиследы каких-то инъекций, уколов, наверняка причинивших ему дополнительный вред. На рубашке кое-где виднелись следы крови, они же почему-то имелись и на пальцах правой руки пленника, заставляя непроизвольно задуматься. На измученном лице были заметны ссадины, синяки, следы ударовв том, что добрый и заботливый дядюшка истязал, избивал племянника, можно было не сомневаться.
Ох, дьяволЛуи, в свой черед приблизившийся к клетке, потрясенно покачал головой. Не взирая на все разногласия, существовавшие между ними ранее, видеть старшего брата в таком состоянии юноше приятно не было.
Эрик, услышав его голос, с трудом приподнял голову, вглядываясь в лица пришедших к его камере людей. Взгляд помутневших серых глаз неуверенно скользнул по Роману, перебрался к Людовику Молодой граф устало выдохнул и вновь опустил голову.
Тыхрипло выдавил он из себя и, немного повернув голову вбок, с определенным трудом покачал ею, Уходи
Брось, Эрик, я уже не такой плохой! молодой маг нахмурился и, оглядевшись, уверенно стиснул руками прутья решетки, с некоторым усилием добавляя, Я раскаялся и встал на путь исправления, одумался и прекратил водить дружбу с нехорошими людьми! В общем, можно сказать, что я морально вырос, он ослепительно улыбнулся и, поднатужившись, принялся медленно разжимать прутья, разводя их в стороны, образуя достаточную для прохода дыру.
Роман, лицо которого он при этом едва не зажал между соседними прутьями, отпрянув, горделиво выпрямился и, прокашлявшись, важно кивнул, всем видом показывая, что исправление младшего братаего прямая заслуга.
Это правда, мелкий не врет. Я лично проследил за тем, чтобы он перестал знаться с Альбертом и подружился с нами, так что теперь он уверенно идет на поправку. Осталось еще несколько принудительных работ для закрепления результатаи все! Можно считать, что братик готов.
Я тебя скоро приготовлю, беззлобно огрызнулся Людовик и, наконец, разжав прутья, опять обратил внимание на старшего брата. Зеленые глаза его исполнились беспокойства; юноша помрачнел и с ловкостью змеи проскользнув между разжатых прутьев, поспешил приблизиться к пленнику.
Вид того явно оставлял желать лучшегони кровинки не было в его лице, ни малейшей эмоции не отражалось в глазах: Эрик как будто и вовсе не слышал обращенных к нему слов, не понимал, что происходит, и кто пришел ему на помощь.
Он замучил егосквозь зубы прошипел Луи и, осторожно коснувшись подбородка старшего брата, чуть приподнял его голову, Эрик!.. Эрик, ты слышишь меня, слышишь нас?
Он что-то колол ему, Винсент, выполняющий роль фонарного столба, хмурясь, вгляделся в синяки, усыпающие руки друга, Ты можешь предположить, что?
Молодой маг отрицательно покачал головой. О хитроумии дядюшки он был осведомлен прекрасно, но в чем именно оно могло выражаться, предположить не мог, опасаясь сделать неправильные выводы, посему предпочитал для начала просто оказать посильную помощь.
Поддержи егоон быстро глянул на шмыгнувшего следом за ним в клетку Романа и, дождавшись, пока тот обхватит графа поперек туловища, аккуратно скользнул пальцами по звеньям одной из цепей, удерживающих того. Покусал губу, внимательно изучая оковы, покачал головой, вздохнул и, внезапно улыбнувшись, с размаху ударил ребром ладони по цепи.
Послышался тихий звон. Цепь, не выдержав сильного удара, распалась на две части, одна из которых осталась болтаться прикованной к стене, а другаяприсоединенной к кандалам на запястье у Эрика. Рука последнего, освобожденная столь внезапно, упала, и молодой человек, лишенный поддержки, стал заваливаться вперед.
Роман, мигом сообразивший, в чем сейчас заключается его предназначение, удержал старшего брата и, быстро глянув на железный браслет на его запястье, чуть нахмурился.
Ты можешь что-то сделать с этим? голос виконта зазвучал тихо, как бывало всегда в минуты наивысшего проявления серьезности, Или Эрику так и разгуливать с новым украшением, подаренным дядюшкой?
Ну, смотрится, конечно, красиво, но я не считаю это целесообразным, Луи, ухмыльнувшись, немного нагнулся и, схватив кандалы на запястье старшего брата, одним легким движением разжал их, наконец высвобождая последнего из плена.
Со второй рукой, пока еще остающейся прикованной к стене, все было повторено в точности, и Эрик, повисший на младшем брате, наконец-то действительно обрел свободу.
Людовик, не мудрствуя лукаво, поспешил прийти на помощь Роману и, закинув одну руку графа себе на плечо, приобняв его за талию, повлек вместе с виконтом к дыре, проделанной им самим.
Эрик, судя по всему, не до конца понимая, что происходит, и что с ним опять делают, куда его волокут, еле переставлял ноги, шел, низко опустив голову и не пытаясь сопротивляться. Винсент, у которого одна рука все-таки оставалась свободной, кое-как помог молодому графу выбраться из клетки и, поддерживая его, беспомощно оглянулся.
Татьяна, до сей поры безмолвно созерцающая процесс освобождения ее измученного мужа, почти оцепеневшая от лицезрения его мук, вздрогнула и, всполошившись, бросилась к любимому, осторожно касаясь его щек и заглядывая в глаза.
Обнаружив в них равнодушие и холод, девушка отшатнулась. Эрик не был похож на себя, он казался многократно ухудшенной версией того себя, каким предстал пред нею в первый мигс его памятью Альберт, должно быть, тоже поработал и, если братьев своих парень еще помнил, то вот с женой возникали некоторые затруднения.
А он тяжелый, Людовик, глубоко вздохнув, и продолжая одной рукой удерживать брата, уверенно махнул второй. Рядом с ошарашенным Владиславом возник стул, и молодой человек поспешил подвинуть его поближе к пленнику, дабы тому не пришлось преодолевать дополнительного, пусть и маленького, расстояния.
Роман благодарно кивнул, сам толком не зная, комуне то брату, не то другу, и уверенно повлек Эрика к стулу, спустя несколько мгновений не без помощи Луи усаживая графа на него.
Блондин немного ссутулился. Голову он по-прежнему не поднимал, руки его безжизненными плетьми свисали вдоль тела, освобожденный от цепей граф по-прежнему выглядел живым мертвецом, не узнавая почти никого. Татьяна, безмерно желающая обнять его, прижать к себе и поцеловать, замерла, немного прячась за Винсентатакой Эрик ее откровенно пугал, и как вести себя с ним, девушка не знала.
Луи тяжело вздохнул и, вновь схватив брата за подбородок, поднял его голову, внимательно вглядываясь в замутненные серые глаза.
Винс, посветибуркнул он и, дождавшись, когда хранитель памяти, выполняя его просьбу, поднесет источник освещения ближе, осторожно коснулся ладонями щек освобожденного пленника, поворачивая его голову то в одну, то в другую сторону. Затем аккуратно оттянул сначала одно его веко, потом другое, пару раз щелкнул перед носом пальцами и, наконец, тяжело вздохнув, аккуратно отпустил голову графа. Тот мгновенно опустил еедержать прямо ему, казалось, не доставало сил.
Он изможден, негромко вымолвил молодой маг, не сводя взгляда с пленника, Ни воды, ни еды Альберт, по-видимому, колол ему поддерживающие растворы, но кормить или поить даже не пытался. Надо дать ему водыон вздохнул и, повернув ладонь набок, вытянул ее в сторону. Затем немного сжал пальцы, будто беря что-то и, потянув руку на себя, вытянул из небытия высокий стакан, полный чистой воды. После чего внимательно оглядел всех присутствующих здесь, за исключением несчастного графа и вопросительно приподнял бровь.
Кто-нибудь убедится, что это не яд? Я, в общем-то, заказывал Вселенной воду, но мало ли, вдруг она все перепутала Что, энтузиастов совсем нет? Роман!
ЧтоРоман? интантер, негодующе хмурясь, замахал перед собой руками, На Романа яды не действуют, Роман даже понять не сможет, что ты ему подсунул! И вообще, Роман вышел, когда будетне знаю, а я вместо него пробовать яд не намерен.
Лишь бы все на меня свалить, Луи тяжело вздохнул и, неодобрительно покачав стакан в руке, обреченно кивнул, Ладно, я
Кто вы такие? граф де Нормонд, внезапно поднявший голову и решивший подать голос, заставил всех мгновенно умолкнуть, обращая внимание на него, Чего хотите от меня?.. Ты и ты, он смерил взглядом сначала Людовика, затем Романа, Выглядите, как мои братья, говорите, как они Это вновь игры Альберта с моим разумом, верно? Вы не существуете, это лишь кажется мне
Может, его ущипнуть? Влад неуверенно покосился на Винсента и, заметив осуждение в глазах того, виновато вздохнул, Как еще привести в себя человека, который не может даже понять, где реальность, а где нет?
Эрик, попей водички, Людовик закусил губу и, действуя с удивительной для него осторожностью, поднес стакан к бледным губам брата, Давай, тебе это поможет. Мы не глюки, кстати, мы самые, что ни на есть, живые и настоящие. Пришли тебе на выручку, все мыя, Роман, Винсент, Влад и Татьяна. Пей же!
Татьянапо губам графа скользнула бледная тень слабой улыбки, Я помню Ты хочешь отравить меня, да? голос его прозвучал до такой степени равнодушно, так спокойно и даже где-то наивно, что Луи откровенно опешил. Затем неуверенно оглянулся на друзей, вновь воззрился на брата и, нахмурившись, решительно глотнул из стакана, внимательно глядя в пустые глаза напротив.
Я выпил, коротко произнес он, И я жив. Выпей и ты, я уверен, тебе это поможет.
Эрик с видимым трудом приподнял плечо, пожимая им и слабо кивнул.
Пил он, не сводя взгляда с удерживающего у его губ стакан, юноши, пил жадно, большими глотками, и Луи, поначалу напряженный, заметив, наконец, как проясняется взгляд несчастного пленника, приободрился.
Вода кончилась. Эрик глубоко вздохнул и неуверенно тряхнул головой, затем с некоторым усилием поднимая руку и вытирая губы. Взгляд его медленно становился осмысленнеевода, предложенная молодым магом, оказала на графа поистине живительное действие.
Он еще раз тряхнул головой и, пару раз моргнув, окинул своих спасителей долгим взглядом. В глазах его засветилось радостное узнавание; на губах отразилась улыбка.