Кто это? Откуда она у тебя? Голос охрип. Александра неуверенно указала подбородком на фото в центре.
Мой отец и его первая жена. Дед фотографировал, дернув плечом, ответил Алекс вздыхая. И тут же напрягся, спросил с сомнением: Что-то не так?
Александру заклинило, забылись все остальные слова. Она замотала головой, повторяя с отчаянием:
Так не бывает.
Бывает. Даже очень бывает. Настоящие, черно-белые. Дед любил фотографировать. Отец тоже на пленку снимал. Правда папа не фотографирует людей. Алекс говорил, удивляясь своему неожиданному многословию. Нахмурился. Внезапный интерес Александры показался ему странным.
Нет, этого просто не может быть. Александра тоскливым взглядом обвела комнату.
Пойдем, сама увидишь, сказал Алекс вздыхая. Взял ее за руку, повел из библиотеки.
В конце коридора Алекс открыл узкую дверцу. Включил свет в маленькой комнатке без окон. На стеллаже, напротив входа, картонные коробки, пластиковые розовые ванночки и черные бочонки. Слева у стены стояли три стула. Справа на старом, массивном письменном столедревний фотоувеличитель. Серый металлический корпус на штативе.
Такой же видела у нашего соседа, вспомнила Александра, отстраненно наблюдая за действиями Алекса.
Искоса поглядывая на нее, Алекс взял коробку с надписью 1991. Открыл. Там лежали маленькие коробочки с катушками пленок, подписанные мелким почерком. Он нашел нужную, достал пленку и заправил ее в фотоувеличитель. Подвинул к столу стулья, включил аппарат.
В детстве мне здесь нравилось. Ты сама все увидишь, сказал Алекс, выключая свет в комнате.
Для Александры весь мир сжался до размера белого бумажного листа, освещенного аппаратом. На листе появилось изображение. Мужчина в черном костюме, черные волосы. Рядом с ним светловолосая женщина в легком платье.
Александра вздрогнула. Черный мужской силуэт показался знакомым. Тут же пришло воспоминание.
***
На святках они с Ленкой гадали. Сначала забавлялись. Между стеной и горящей свечой положили комок бумаги на тарелку и подожгли. Пока бумага горела, смотрели на пляшущие тени на стене. В последний момент угасания пламени на стене появлялись ясные очертания от кучки пепла.
У смешливой Ленки получилась забавная каракатица, похожая на машину. С довольным видом подруга сказала:
Вот! Отправлюсь в путешествие.
Свой опыт Александра вспоминала с содроганием. Кучка пепла получилась маленькой. Но от дрожащего пламени свечи вытянулась длинная тень. На стене отразился четкий, черный, зловещий образ человека.
Ну, подруга, встретишь ты черного короля, смеясь, сказала Ленка.
Скрывая испуг, Александра быстро растерла пальцами еще горячий пепел и пробурчала:
Ерунда все это.
Ленка удивилась ее мрачности. Лишь кивнула соглашаясь.
***
Это она, та фотография. На негативе все не так, как в жизни. Белоеэто черное, черноеэто белое, сказал Алекс. Обнял и нежно прижал Александру к себе.
Она замерла, пытаясь понять, как на все реагировать.
Я никогда не видел отца таким счастливым, произнес Алекс тихим, задумчивым голосом. Помолчал и добавил, вдыхая аромат волос Александры: Мама не любила заходить в библиотеку. Отец ее не фотографировал, и она обижалась. Неожиданно для себя Алекс понял: Высокая, стройная, красивая мать ревновала отца к этой маленькой незнакомой женщине.
Оглушенная свалившимся на нее известием, Александра с трудом улавливала смысл слов Алекса. Он говорил об отце, о разводе родителей в день его совершеннолетия. Ей захотелось отстраниться, разомкнуть его объятия. В голове ее крутилась одна мысль: Так не бывает. Потом она вдруг поняла: Алекс говорит об отце в настоящем времени.
Он жив? спросила она.
Конечно. Алекс настороженно посмотрел на нее. Что случилось?
Александра не находила слов и молчала. Потом тихо, словно боясь себе поверить, сказала:
Все хорошо, наверное.
Когда они вернулись к гостям Александра пыталась казаться веселой, но у нее это плохо получалось. Алекс с удивлением ловил на себе ее серьезные взгляды. Она смотрела так, будто впервые его видела. Он с ужасом ощущал, как между ними растет напряжение, и не мог понять в чем дело.
Что случилось? снова спрашивал он ее.
Все хорошо, отвечала она.
Но он видел: не хорошо, очень нехорошо. Не умеет она обманывать. Алекс чувствовал: Александра, все еще пытаясь улыбаться, отдаляется от него. Это пугало. А потом она попросила не провожать ее.
Игорь с Мариной уехали. Алекс остался один. Позвонил Александре, хотел убедиться, что у нее все хорошо. Телефон ее не отвечал. Он вернулся к остывшему мангалу. Собирал шампуры, прокручивая случившееся в голове.
Что случилось с Сашенькой, пытался понять он. Она словно сбежала Сбежала?. В нем все забурлило от этой мысли. В злом отчаянии он согнул шампуры, словно они из тонкого пластика, и отшвырнул в сторону.
Телефон Александры не отвечал. Алекс не спал всю ночь. Снова и снова прокручивал в голове весь прошедший день. Пытался понять, чем он мог ее обидеть и не находил ответа. Вспоминал их разговор, каждую минуту, каждое слово, шаг за шагом.
Алекс замер, поняв, уловив момент поворота в ее настроении. Он задал ей свой главный вопрос и так надеялся на ее согласие. Лоб покрылся холодной испариной.
Александра отвернулась, сделав вид, будто увлеклась фотографиями. Стоп-кадр момента всплыл в его памяти.
А потом на него накатила обида.
Идиот. Докатился. Кривая усмешка исказила его лицо. Впервые он изменил себе, своей свободе и получил по заслугам. Да, он любит женщин, особенно, когда они уходят ранним утром. В ней нет ничего особенного, убеждал он себя. Да, хорошенькая. Ему нравятся такие. Но ведь на ней свет клином не сошелся? На его век девчонок хватит. Ну их к лешему, этих баб. Одни проблемы от них. Алекс хотел допить коньяк, но почему-то передумал. Сам удивился.
Под утро он попытался заснуть. Но стоило закрыть глаза и тут же возникало лицо Александры, то есть Сашеньки. Она манила, звала его. Пожалел, что ночью отказался от коньяка. Встал хмурым, измученным. И снова вопросы в голове: Почему? В чем причина?. Алекс опять позвонил ей. Никто не ответил.
Он долго стоял под контрастным душем. Брился, соскребая не только щетину. Словно хотел избавиться от осевших на него за ночь мыслей. Из зеркала на него смотрел колючий взгляд. Глубокая складка между нахмуренных бровей, веки покраснели, темные круги под глазами. Горькая усмешка скривила губы Алекса.
Полный досады, злой на себя, Алекс поехал к ней. Он мчался по утренним улицам большого города, будто от скорости зависела жизнь. Уже не пытаясь звонить по телефону, на одном дыхании он взлетел по лестнице на пятый этаж. Всю свою боль он вдавил в кнопку звонка.
***
Александра смотрела на фотографию, висевшую на стене над ее диваном. Большой светловолосый мужчина в белом костюме и маленькая темноволосая женщина в легком платье. Нет ни тени сомнений во взглядах, нет намека на дурные предчувствия. Она помнила эту фотографию столько, сколько помнила себя. Это ее мама и папа. О них она думала и мечтала всю жизнь.
Бабушка говорила: Они погибли в автомобильной аварии. Рассказывала: Александрушку, еще не родившуюся, чудом удалось спасти. И вот теперь, отец жив? А было ли чудо? О чем еще не рассказала бабушка? Почему?
Вопросы росли снежным комом, обещая накрыть с головой. Хотелось помчаться к бабушке в родной, уютный Городок. Пусть она скажет: Это чужая, случайная фотография.
Утром, не выдержав, она позвонила бабушке. За обычным приветствием хотела скрыть смятение, но не смогла.
Что случилось? встревожилась бабушка.
На фотографии точно мои родители? спросила Александра дрогнувшим голосом, не сомневаясь, что бабушка поймет, о чем идет речь.
Помолчав, бабушка сказала:
Да. Остальные фотографии я давно сложила в коробку и убрала на антресоль. Потом непривычно резко добавила: Ничего интересного. Живым о живых думать надо. Долгий разговор, не телефонный.
Ответ поставил точку в приговоре. Александра отключила телефон.
Вот и все, сказала она себе. Легла на диван, свернулась калачиком, укрылась пледом с головой. Лежала без мыслей, без слез, погружаясь в пустоту.
Долгий, громкий, настойчивый, требовательный дверной звонок вонзился в ее мозг. Александра накрыла голову подушкой. Звонок не затихал, звал, приказывал, потом захрипел от отчаяния. Пришлось вставать. Сутулясь и шаркая, она подошла к двери. Не спрашивая открыла и, не поднимая головы, вернулась в комнату.
Алекс снова и снова с отчаянием давил на звонок. Щелкнул замок, дверь приоткрылась и замерла. Легонько толкнув дверь, он осторожно переступил порог. Увидел, как Александра медленно, словно во сне, уходит в комнату. Закрыв дверь, он двинулся следом.
Она молча села на диван, опустив голову. Поежилась, будто замерзла. Рядом лежал скомканный бежевый плед, в уголке смятая подушка. На полу из большой светло-зеленой меховой тапки торчал телефон. Алекс не узнавал свою веселую, смелую птичку. Взъерошенная, она потускнела. Бледное лицо, темные круги под глазами, припухшие веки.
Все будет хорошо, сказал он, опускаясь перед ней на колени. Попытался взять ее руки, обнять. Она испугалась и отшатнулась.
Ты не понимаешьАлександра посмотрела на него, и он утонул в ее глазах, полных отчаяния. Не будет, ничего не будет. Всхлипнув, словно от рыдания, она перевела взгляд на стену.
Проследив за ее взглядом, Алекс вздрогнул. Брови сами взлетели в удивлении. Из внезапно пересохшего горла непроизвольно вырвалось:
О, черт! Сглотнув, он хрипло добавил: Откуда? Этого не может быть.
На стене, в простой, дешевой рамке под стеклом висела фотография, знакомая Алексу с детства. Большой светловолосый мужчина в белом костюме и маленькая темноволосая женщина в легком светлом платье. Счастье во взглядах, улыбки на лицах. Отец и его первая любовь. Алекс помнил эту фотографию столько, сколько помнил себя.
Глава 5
Николай Петрович Орел гордился историей своего древнего императорского рода. Он, единственный из наследников, как и его отец оставался верен своей державе. Бунтарские мысли о власти и величии остались в далекой юности. На смену им пришло понимание долга и ответственности. Ни разу не пожалел он о присяге отечеству.
Без разницы как называется твоя страна: империя, союз или федерация. Наш род призван служить и удерживать равновесие. Без этого государство не устоит, Николай Петрович навсегда запомнил слова отца.
От отца он унаследовал страсть к поиску Символа, точнее к поиску всего, что связано с этим красивым семейным преданием. Будучи человеком рациональным, Николай Петрович понимал: сказке нет места в реальной жизни.
По образованию историк и юрист, он считал важным сохранить все подробности. В их семье память родане пустой звук. По старинному преданию империя процветала пока его давний предок хранил Символ Жизни. Никто не знал откуда Символ взялся и куда пропал. Но после его исчезновения императорский род слабел с пугающей скоростью, империя рассыпалась. Подозрение пало на заклятых друзей. Но безграничная сила и абсолютная власть, даруемые Символом, не проявились нигде. С одной стороны, это радовало, с другой, подтверждало, что Символвсего лишь красивый миф.
Неожиданно про поиск Символа заговорили на международном уровне. Проговорился кто-то из так называемых друзей. Николай Петрович удивился, узнав, что новую российскую программу по поиску Символа поддержал президент. В архиве сохранились документы, собранные генералом Орлом, отцом Николая Петровича. Там оказалось немало фактов, заставивших по-новому взглянуть на семейное предание. В то же время Николаю Петровичу не хотелось примерять на себя роль сказочника. Разработка этой темы оптимизм не внушала. Но он человек военный, прикажутстанет исполнять.
***
На них даже в суд не подать, отшутятся, с раздражением процедил Николай Петрович, бросая на стол прочитанную газету. Его рука сама потянулась к виску. Шрам всегда начинал зудеть в минуты нервного напряжения.
Писаки. Бульварные желторотики, поддержал его Павел. Высокий и сухощавый, он походил на старого бухгалтера. Ничего нового, но воду мутят. Похоже, они пока не знают о главных возможностях Символа.
Умному достаточно. Теперь у нас нет времени ждать, если мы хотим первыми найти Символ. Голос Николая Петровича звучал спокойно и уверенно. Грубоватая внешность и властный взгляд говорили о его сильном характере. Понять бы еще, что он из себя представляет этот Символ.
Долгоруковы зашевелились. По моим данным они к твоему наследнику подбираются, Павел привычно потер затылок. И такие статейки только возбуждают их интерес.
Да уж. Возбуждают. Вот, почитай письмо от Долгоруковых. Сколько лет прошло, все не успокоятся. Вряд ли они смогут организовать новое покушение, силы у них не те. Скорее всего, они захотят подобраться к Алексу другим путем.
Николай Петрович подвинул по гладкой столешнице к собеседнику открытый конверт. Кивнул, предлагая ознакомиться с содержанием письма. Пока Павел внимательно изучал предложенный текст, Николай Петрович едва слышно выстукивал пальцами по столу ритм какой-то мелодии. Наконец, подводя итог своим размышлениям, он нахмурился и внимательно посмотрел на Павла. Тот отложил прочитанное письмо.
Это просто смешно. Нашли парня с татуировкой дракона и назначили его Хранителем Символа. Назначили! Думаешь кто-то поверит в такой очевидный подлог?
Дело не в том, поверят или нет. Для нашей зарубежной родни это отличный повод для передела власти. Они и так слишком близко подобрались к тайне Символа.
Ничего особенного. Очередная интрига Долгоруковых. Павел развел руками, изображая лицом скуку. Выставили амбициозного мальчишку и пытаются убедить всех в его исключительности. Он кивнул на письмо. Непонятно на что они надеются?
Согласен, с этой жуткой татуировкой они перемудрили. Но при большом желании на такой аргумент можно смотреть с разных позиций. В голосе Николая Петровича слышался сарказм. Согласись, парень хорошо подготовлен. Требование взять его на службу к нам в Бюро внешне выглядит вполне обоснованно.
Надеюсь, ты найдешь основание для отказа?
Зачем? Напротив, врага надо знать в лицо. Принимай нового стажера к себе в архив.
До чего же ты меня обрадовал. Но у меня есть чем тебя отблагодарить. Скрывая раздражение, Павел придал лицу задумчиво-загадочное выражение. Взял папку, отложенную на край стола.
Что еще случилось плохого? Ты хоть когда-нибудь порадуешь меня чем-нибудь? проворчал Николай Петрович, внимательно следя за нарочито медленными движениями друга.
Они дружили с детства. Вместе создавали Бюро. Николая Петровича назначили директором. Павел всегда был его помощником, заместителем, начальником личной охраны. Теперь к этому списку добавилась должность старшего архивариуса, то есть начальника специального архива.
Николай Петрович, заметив, как задумчивость на лице друга уступает место легкой улыбке, спросил:
Неужели новое откопали?
Новое в архивах? Шутишь? Все новоеэто хорошо забытое старое.
Отлично. Новое нашли в старом? В голосе Николая Петровича снова проявилось недовольство.
Разве старое бывает новым? Поддельно изумляясь, Павел развел руками.
Ну, хватит. Смотрю у тебя снова хорошее настроение. Меня порадуешь? Николай Петрович нахмурился.
Поймав недовольный взгляд друга, Павел понял, сейчас ему окончательно испортят остатки приятного расположения духа.
Все гениальное просто, произнес архивариус и тут же поспешил реабилитироваться: наши аналитики, как всегда, решили по-новому посмотреть на известную старину. Интересно получилось. Если коротко, мы можем проследить подробный путь старца Федора в Сибири.
Все-таки старец? Ты так уверен, что личности Александра Первого и старца Федора Кузьмича тождественны? Они ведь даже внешне не похожи.
Павел поджал губы. Хотел промолчать, но не выдержал.
Во-первых, тебе известно, что в архивных материалах Томской экспедиции о ссыльных сохранилось описание внешности Фёдора Кузьмича. Он нашел нужный лист в папке и зачитал:рост 2 аршина и 6 с 3/4 вершков. Глаза серые, волосы на голове и бороде светло-русые с проседью, кругловатый подбородок. На спинеследы от побоев кнутом. Получается, внешность, описанная в материалах Томской экспедиции о ссыльных, совпадает с описанием Александра Первого. Кроме следов от побоев, конечно, с усмешкой добавил он. Во-вторых, при жизни Фёдор отказывал в написании своего портрета. Критики и исследователи сравнивали этот рисунокПавел положил на стол перед Николаем Петровичем копию рисунка неизвестного художника, сделанного углем на второй день после смерти старца, двадцать второго января одна тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года. Заметив сомнение во взгляде друга, продолжил: Смотри, они сравнивали этот рисунок с парадным портретом Императора.