Наконец мы вышли в огромную каменную пещеру, большая часть которой была погружена в темноту. Воздух был холодным и влажным, а запах напомнил мне канализацию. Это был больной, гнилостный запах, полный грязи, боли и смерти. Даже господин Стаб сморщил нос. Никто из нас ничего не сказал. Мы все знали, что пришли в плохое место, где происходят плохие вещи. Все, кроме Трумэна, который всё ещё напевал свою весёлую мелодию. Он торжественным жестом включил все светильники, и перед нами предстало содержимое пещеры. Мы стояли на узкой дорожке на полпути вверх по стене пещеры, глядя вниз на длинные ряды камер, в каждой из которых находился свой избитый обитатель.
Это напомнило мне заведение доктора Ди на Харли-стрит, только здесь не было клеток. Просто длинные ряды и блоки бетонных коробок с голыми бетонными полами и створками из холодного железа.
Ни кроватей, ни стульев, ни даже соломы на бетонном полу; только железные решётки, для отвода части отходов.
- Я не знала об этом, - прошептала Молли. - Клянусь, я не знала об этом.
- Идите и посмотрите, идите и посмотрите, - радостно сказал Труман, ведя нас вниз по дорожке. Мы спустились за ним, и он весело повёл нас по центральному проходу, с гордостью демонстрируя содержимое своих клеток. Первое, что он нам показал, был оборотень в полном волчьем обличье. Семь футов от головы до хвоста, с серебристо-серой шерстью, он был распростёрт на спине на бетонном полу, пригвождённый серебряными шипами через все четыре конечности, как образец, разложенный на столе для препарирования. Он жалобно заскулил, когда мы заглянули внутрь.
- Мы вынуждены это делать, - сказал Трумэн. - В противном случае звери отгрызают себе конечности, чтобы спастись. Животные. Тем не менее, они ещё не так долго здесь находятся, чтобы сильно страдать.
Всё, что я мог видеть, это собачье страдание в глазах этого забитого существа. Я не любил оборотней. Я видел слишком много полусъеденных останков их жертв, в маленьких городах и деревнях. Но так так нельзя обращаться даже с ненавистным врагом. Дальше были вампиры прибитые к бетонным стенам деревянными кольями, вбитыми в их руки и ноги. Они слабо огрызались и рычали на нас, весь интеллект был выбит из их голов непрерывными страданиями. Затем были эльфийские Лорды, раздетые донага, закованные в массивные железные кандалы. Холодное железо ужасно жгло их бледную плоть там, где оно с ней соприкасалось, обугливая её до костей, но ни один из эльфов не соизволил ничего сделать, кроме как усмехнуться, когда мы заглянули внутрь: У них всё ещё была гордость. Грифоны с вырезанными глазами жалобно скулили в своих клетках. Возможно, они больше не могли видеть будущее, но все они знали, что их ждёт. Там был единорог, великолепие которого было умалено, потому что его крылья сломали, а рог безжалостно вырвали. И водный элементаль, которого заморозили в ледяную статую. В её пристальном взгляде попрежнему читался ужас. Холодноглазые, холоднокровные серые люди-ящеры из отдалённых подземных ходов под Южным Лондоном; дымчато-серые горгульи, похищенные из немногих церквей и соборов, в которых они всё ещё обитали. Страшилище из глины со сломанными руками и ногами, волочащимися вслед за ним по бетонному полу. И нечто адски смердящее. Истинный полукровка, порождение демонической похоти. Суккуб поглощает сперму мужчины, с которым спит, а затем превращает в свою мужскую форму, инкуба, - помещая эту украденную сперму в восприимчивую женщину. Результат: человеческое тело с душой демона. Половинка этого мира и половинка нижнего мира. Они сражаются за ту или иную сторону, за обе, и ни за одну, и они не так уж редки, как должны быть. Этого полукровку сдерживала пентаграмма, основательно высеченная в бетонном полу. Он насмешливо склонил голову перед мистером Стабом, как бы признавая одного из себе подобных. Он не мог говорить. Кто-то на всякий случай отрезал ему язык.
Труман снова и снова смотрел на меня, ожидая, что я что-то скажу, но я сдерживал себя, пока он показывал мне кошмар за кошмаром. Практически все представленные здесь, были злом или творили зло в своё время; но ничто не могло сравниться с хладнокровным злом того, что с ними здесь сделали. За время работы агентом Друд я сражался и убивал многих из тех, кто был заключён здесь, но это всегда происходило в пылу сражения. Я убивал, но никогда не пытал, не наслаждался мучениями своих врагов. Мы боролись за то, чтобы мир был в безопасности, и мы гордились тем, что хорошо выполняли эту работу, но это это было мерзостью.
Последней пленницей в последней камере была Сабвей Сью. Её потрёпанная одежда была изодрана в клочья, порвана, на ней, и на её лице была кровь. Кто-то выбил из нее всё дерьмо. Ей завязали глаза и приковали к стене бетонного загона. Молли придвинулась вплотную к решётке, её лицо было ужасно холодным, а глаза - опасно злыми. Я посмотрел на Трумэна.
- Это, - сказал он с гордостью, - как раз из сегодняшней партии. Высокомерные магические существа, что охотятся на человечество, побеждённые наукой и хитростью специально обученных солдат. Моим людям есть чем заняться в эти дни, они охотятся на этих паразитов, доставляют их сюда для уничтожения. Мы, конечно, не можем убивать их на людях; это привлечёт слишком много внимания. Лучше бы эта магическая мерзость не знала, что мы где-то рядом, идём по их следу Я хотел бы, чтобы мы нашли время разобраться с ними должным образом, дать им ту смерть, которую они заслуживают. Заставить их страдать, как они заставили страдать человечество. Но мы не можем рисковать. Поэтому мы привозим их сюда, пока клетки не заполнятся, а затем гуманно умерщвляем их и предаём их тела очищающему пламени. Это очень эффективный способ. Печи никогда не остывают. Соломон следит за этим. Одно за другим, существо за существом, мы отвоёвываем наш мир у инфицирующих его монстров.
- Здесь есть только один монстр, - сказал мистер Резчик. - И в этот раз это не я. Нет ли здесь, случайно, камеры с моим именем?
- Нет, пока вы поддерживаете это дело, - сказал Трумэн, и плутовато подмигнул мистеру Стабу.
- Я знаю эту женщину, - сказала Молли, всё ещё глядя сквозь холодные железные прутья на Сабвей Сью. - Она мой друг.
- Она пиявка, - бодро сказал Труман. - Кража удачи у невинных мужчин и женщин и продажа её тем, кто её не заслуживает. Просто ещё один магический паразит на человеческой расе.
Молли повернулась и посмотрела на него. - Она мой друг!
Трумэн ткнул в неё пальцем, словно она была непокорным ребёнком. - Не смотри на меня так, маленькая ведьма. Помните своё место. Мы позволяем вам использовать ваши неестественные дары от нашего имени, а взамен вы получаете возможность стать частью единственной организации, у которой есть реальный шанс уничтожить Друдов, которых вы так ненавидите. Повинуйтесь Мне, и вы получите достойную награду, в грядущем мире. В новом миропорядке будет место для вас и вам подобных, но только до тех пор, пока вы помните своё место.
- Это проблема туннельного зрения, - резюмировала Молли. - Всё, что я могла видеть, это уничтожение Друдов, которое вы обещали. Поэтому, когда я слушала вашу вербовочную речь, я услышала только то, что хотела услышать. Но ты наконец-то открыл мне глаза, Трумэн. Она повернулась обратно к камере.
- Сью; Это я, Молли. Как ты думаешь, какова вероятность того, что все замки на всех этих клетках откроются одновременно?
- Нехорошо, - сказала Сью потрескавшимися, распухшими губами. - Сейчас эти холодные железные прутья сдерживают мою магию.
Молли посмотрела на меня. Я схватил золотой рукой железный прут и вырвал его из бетонного основания. Молли сделала жест, и кандалы Сью пали с неё. Сью встала, болезненно потянулась и стянула повязку с глаз.
- Бинго, - прошептала она. И каждый замок в каждой камере открылся, все разом.
Труман смотрел на меня, не отрываясь, пока я сминал стальной прут в шар, а затем опустил тяжёлый шар на пол перед ним.
- Вы никогда не замените мне семью, - сказал я. - Вы слишком мелко плаваете. И слишком омерзительны.
Он повернулся и побежал, крикнув Соломону Кригу, чтобы тот задержал нас, пока он идёт за подкреплением. Голем с атомным мозгом быстро двигался преграждая нам путь, пока его хозяин взбирался по ступеням.
Повсюду вокруг нас существа шатались и вываливались из своих загонов, наконец-то освободившись. Вдалеке выли сирены. Молли и Девушка-цветок помогли Сабвей Сью выбраться из камеры, в то время как мистер Стаб и я столкнулись с Соломоном Кригом. Искусственное существо впервые улыбнулось, и в этой улыбке не было юмора, только ужасное удовлетворение от того, что наконец-то он получит возможность делать то, для чего был создан. Он поднял руку, и из прорези в запястье высунулось дуло пистолета. Он обстрелял мистера Резчика, а затем и меня, но не смог ранить ни одного из нас.
Пули безвредно рикошетили от моей бронированной груди, и казалось, проходили сквозь мистера Резчика, так, словно он был лишь дымом. Криг сместил прицел на трёх женщин, но я быстро переместился, чтобы заслонить их. Криг поднял другую руку, появился огнемёт и обдал мою броню жидким огнём. Жара была такой ужасной, что даже мистер Резчик отшатнулся, но я ничего не почувствовал. Соломон Криг погасил пламя и нахмурился, как бы сосредоточившись на сложной проблеме. Многочисленные искры статического электричества спонтанно появились вокруг его головы, как ореол из электрических мух. Они шипели и трещали, становясь всё яростнее и мощнее, а затем высвободились, обрушились на мистера Стаба, подобно удару энергетического молота. Удар отбросил его на двадцать футов или больше, после чего он с разрушительной силой врезался в бетонную стену. От удара вся стена рассыпалась в прах, похоронив мистера Резчика под грудой обломков. Соломон Криг, Голем с атомным мозгом. Он повернулся ко мне, и я приготовился.
Когда-то я был уверен, что мой доспех защитит меня даже от такой атаки, но после случая со стрелой эльфийского лорда я уже не был так уверен в себе, как раньше. Тем не менее, я остался на месте. Ведь я был заслоном между тремя женщинами и атомным ударом Крига. И в этот момент сбежавшие заключённые обрушились на Крига, как стая воющих волков. Люди и нелюди, демоны и ночные твари, они обрушились на своего общего врага рассчитывая задавить его всей своей массой.
Когти и клыки разрывали его бесцветную плоть, но кровь не текла. Криг зашатался под их ударами, но не упал. Он бил своими механическими руками, швыряя мёртвые, изломанные тела то в одну, то в другую сторону с ужасающей силой, не уступая ни на дюйм. Со всех сторон подбегали новые заключённые, отчаянно пытаясь уничтожить ненавистного палача - тюремщика.
Пока Крига осаждали, я поспешил обыскать завал в поисках мистера Резчика, но он уже поднимался на ноги, совершенно невредимый, суетливо смахивая пыль с оперного плаща. Он наклонился, поднял шляпу и небрежно водрузил её на голову. Возможно, он был самым страшным серийным убийцей в истории, но у этого человека был стиль. Он посмотрел вокруг себя на блоки бетонных загонов и решительно покачал головой.
- Нет. Я не потерплю этого. Я не чужд радости страданий и резни, Эдвин, но это Есть вещи, которые джентльмен просто не делает. И он ходил со мной по камерам, помогая освободить тех, кто не мог освободиться сам. Оборотни, вампиры и тому подобное. После долгих лет охоты на них, мне было противно освобождать таких злобных и смертоносных существ, но я не мог оставить их здесь. Не для печей. Как сказал мистер Стаб: некоторые вещи просто вне рамок Мы, конечно, оставили демона-полукровку там, где он был. Мы не дебилы. Мы вернулись от бетонных загонов и обнаружили, что Соломон Криг всё ещё стоит, окружённый телами павших. Девушка-цветок бросилась на него, выкрикивая что-то непристойное на древнем Валлийском языке. Атомная сила вырвалась из покрытого шрамами лба голема, ударила в Девушку-цветок и разорвала её на части, - обратила в дождь из лепестков роз. Лепестки закружились в воздухе стремительными кругами, а затем трансформировались, превратившись в бритвенный ураган из тысяч остроконечных совиных когтей. Они обрушивались на Соломона Крига, подобно смертоносному граду, разрывая и терзая его бледную плоть, но он попрежнему держался на ногах.
Я мог бы восхищаться им, если бы не ненавидел его так сильно. (Печи никогда не остывают) Наконец бритвенный шторм утих, обессилев, и я пошёл вперёд, чтобы сразиться с Големом с Атомным Мозгом. Мне нужно кого-то наказать, за то, что здесь было сделано, и он подходил для этого. Я очень стараюсь быть хорошим человеком, но у меня не всегда получается
Ночные существа отступили, когда я прошёл сквозь их ряды. Они узнали золотые доспехи.
Соломон увидел, что я иду, и снова улыбнулся. Его лицо висело клочьями от порезов когтей, после нападения Девушки-Цветка, а на месте одного из глаз зияла пустая красная глазница, но он всё равно улыбался. Он даже не потрудился воспользоваться встроенным пулемётом или огнемётом. Он просто шагнул вперёд и нанёс удар со всей своей механизированной силой. Я услышал, как ломаются кости в его руке, когда его кулак безвредно скользнул по моей золотой маске. Я схватил его руку обеими руками, прежде чем он успел отвести её назад, и переломил её через колено, как хворостину. Из зияющей раны полетели осколки техники. Соломон Криг хмыкнул, но и только Я отпустил его руку и схватил его голову, потянув её вниз и вперёд. Он сражался со мной со всей своей легендарной силой, но этого было недостаточно. Атомные силы мерцали и шипели в воздухе, пока он пытался вложиться в атаку. Без лишних слов я оторвал верхнюю часть его головы по старому шву - рубцу, дотянулся рукой и вытащил его атомный мозг. Мгновение я держал его в своей золотой руке, изучая, этот отвратительный триумф технологии холодной войны, а затем бросил его на пол и растоптал. Мозг разлетелся на тысячу осколков, и оболочка - тело Соломона Крига, дергаясь, упало на пол. Я отошёл, и ночные создания набросились на тело, разрывая его на куски в безумии ярости и мести.
И в этот момент в воздухе перед нами открылся пространственный портал, и через него хлынула армия солдат в чёрной униформе Манифеста Судьбы, они открыли огонь из автоматического оружия, как только увидели нас. Пули рикошетили от моей брони, но я не мог защитить всех. Только что освобождённые заключённые падали с криками и умирали вокруг меня. Я отрастил золотые шипы на своих бронированных кулаках и ринулся в гущу наступающих солдат. Я поражал мужчин и женщин, когда они изо всех сил пытались убить меня, и они больше не поднимались. Но из портала выходили всё новые и новые солдаты, их лица пылали яростью истинного фанатизма. Я ломал шеи и головы и швырял мужчин и женщин в воздух со смертоносной силой, но всё больше их текло мимо меня, как река вокруг одинокого камня. Я продолжал сражаться. Было приятно поражать их. Манифест Судьбы предал меня, не став той надеждой, в которой я так отчаянно нуждался.
Мистер Стаб шагнул вперёд и встал рядом со мной, длинный скальпель жадно поблескивал в его руке. Ничто из того, что делали солдаты, не могло его тронуть, и он с элегантным презрением уничтожал всех, кто оказывался в пределах его досягаемости. Стоя там, среди крови и резни, он наконец-то был в своей стихии.
Ночные существа, израненные и ослабленные, яростно сражались с одетыми в чёрное солдатами, и повсюду были кровь и крики. Шаг за шагом мы замедляли продвижение солдат и шаг за шагом оттесняли их назад. Возможно, потому, что их фанатизм не мог сравниться с нашей яростью. Мы продвигались вперёд, по их трупам и по трупам наших соратников, пока, наконец, последние солдаты не повернули назад и не скрылись через пространственный портал, который закрыли с их стороны.
Я стоял среди мёртвых в своём забрызганном кровью доспехе с торжествующе поднятым шипастым кулаком. И вокруг меня ночные существа завывали о своём триумфе и звучало моё имя.
Молли выкрикивала моё имя снова и снова, пока, наконец, я не опустил кулак и не посмотрел на неё. - Эдди! Мы должны выбраться отсюда! У Трумэна должны быть чрезвычайные планы на случай массового прорыва, и я не думаю, что мы хотим быть здесь, когда он приведёт их в действие.
Я кивнул и подошёл к ней, отпихивая в сторону тела в чёрной форме. Кровь вязко закапала с моих рук, когда я заставил шипы исчезнуть. Моё дыхание замедлилось, а голова прояснилась. Мистер Стаб шёл рядом со мной без капли крови на своем элегантном наряде.
- Я знаю, что вы хотите смерти Трумэна, - сказала Молли. - Я тоже. Но сейчас у нас нет возможности добраться до него.
- Согласен, - сказал я. - Его время придёт. Есть предложения, что нам делать дальше?
- Я открываю собственный пространственный портал, и мы все убираемся отсюда и рассеиваемся в ночи.
- Похоже на план, - сказал я. - Где Девушка-цветок?
- О, она соберёт себя заново, в течение следующих нескольких дней, в каком-нибудь месте, где она будет чувствовать себя в безопасности Она посмотрела на мистера Резчика. - Я могу доверить тебе присматривать за Сью? Я должна остаться с Друдом. Нам нужно спланировать месть.
Он милостиво склонил голову. - Конечно, моя дорогая. Со мной она будет в безопасности. Даю вам слово.