Я почувствовал, как что-то приближается с направления, которое я мог ощутить, но не назвать. Это было Присутствие, нечто настолько огромное, чуждое и совершенно иное, что его ужасная природа фактически затмевала, подавляла Сердце. Оно приближалось, всё ближе и ближе, пытаясь материализоваться внутри Святилища, пытаясь пробиться внутрь из какого-то другого измерения.
Казалось, оно приближалось к нам со всех сторон сразу, и само ощущение этого было подобно дерьму, размазанному по моей душе. Как гора личинок, или улыбка - разрез, что оставляет после себя лезвие бритвы самоубийцы. Оно довлело над нами, оно ненавидело нас, просто потому, что мы люди.
Стена из деревянных панелей слева от меня громко скрипела, выпячиваясь внутрь, старое дерево неимоверно растягивалось, вытесняемое невообразимым давлением извне нашей трёхмерной реальности. Пол вспучился в центре, подобно чудовищному нарыву, а потолок выпирал вниз. Теперь все стены кричали, устремляясь внутрь, к Сердцу. Что-то прокладывало себе путь в Святилище, из какого-то высшего или низшего измерения, из какого-то места, что вне нашего постижения. И слой за слоем все многочисленные слои защит, которые семья установила вокруг Сердца, рассыпались и разлетелись, как дешёвые петарды.
Семейные маги находились сейчас в комнате, сгрудившись вокруг Сердца, произнося заклинания и размахивая древними талисманами, пытаясь перестроить защиту. Рядом с ними работали семейные учёные, управляя эзотерическими конструкциями причудливой технологии, некоторые из которых выглядели так, будто их притащили прямо из экспериментальных лабораторий. В воздухе потрескивали всевозможные энергетические поля, но всё равно ужасное присутствие окружало нас, обрушиваясь на нас отовсюду.
И наконец, это прорвалось. Что-то внезапно появилось в комнате рядом с нами; вернее - НИЧТО. В воздухе перед Сердцем висел Absence, Пробел, ужасная Пустота.
Я не мог видеть или слышать это, но я чувствовал это на уровне, не имеющем ничего общего с чувствами. Как будто какая-то ужасно древняя, возможно, даже дочеловеческая часть меня узнала это. Водоворот духа; дыра в самой реальности. Оно пульсировало, как большое, порочное сердце, а затем протягивало руку и просто высасывало плоть из ближайших к нему членов семьи. Мы потеряли дюжину мужчин и женщин в одно мгновение, мясо и кровь отрывались от их костей, целые органы летели по воздуху в Пустоту, чтобы создать тело, придать ему форму в этом мире. Кровавая масса органов и мышц сошлась вместе, плоть сливалась с плотью, создавая тело, форма которого не имела смысла, чтобы вместить и удержать ужасную тварь, которая пробила себе путь извне. Окровавленные, исковерканные кости были разбросаны по полу, вместе с дюжиной золотых Торков. Людей расщепляло и расщепляло, повсюду, даже когда они отступали.
- Броня! - крикнул Джеймс. - Все! Немедленно!
Мы все произнесли Слова, и живая броня облепила нас, золотая и великолепная, закрывая нас от притяжения Пустоты. Впервые я снова почувствовал себя здравомыслящим и человеком, способным ясно мыслить, мой дух больше не был запятнан присутствием того, что было перед нами. Там, где раньше была пустота, появилось новое огромное существо. Оно выглядел так, словно состояло из раковых наростов, словно смертельная болезнь обрела форму. Оно было алым и пурпурным, с выпуклыми тёмными венами, и влажно блестело. Неровные ряды человеческих глаз, не мигая, смотрели из мясной массы, которая могла быть лицом. Оно возвышалось под прогнувшимся потолком, огромное, как десять человек, от его центральной массы исходили какие-то конечности, но его форма, размеры и атрибуты не имели никакого смысла. Я почувствовал, как его внимание переключилось с семьи на Сердце, и я ощутил ужасную эмоцию, в форме, которая могла быть яростью, или голодом, или потребностью в насилии. Оно двигалось к Сердцу, продвигаясь вперёд, как улитка, и свет великого алмаза, казалось, мерцал и уменьшался от близости этого существа.
- Остановите! - крикнул Джеймс. - Не позвольте ему коснуться Сердца!
Сержант-ат-Армс уже открыл огонь из двух стволов.
Джеймс бросился вперёд, с близкого расстояния всаживая пули в кровоточащую фигуру, и я был рядом с ним, стреляя из своего игольчатого пистолета. Все остальные в Святилище открыли огонь по фигуре из всего имеющегося у них оружия, пробиваясь вперёд с пренебрежением к собственной безопасности, чтобы защитить Сердце. Маги проклинали - посылали проклятия, учёные стреляли странными энергиями из странного оружия; и всё это не приносило никакой пользы. Кровавая форма поглощала наши пули и всё остальное с одинаковым безразличием, медленно, но неумолимо приближаясь к Сердцу. Золотые бронированные руки, способные пробить стены или раздробить сталь, били по мясистой массе, а она просто игнорировала нас. Бронированный мужчина вызывающе встал на её пути. Алая форма втянула его в себя и выплюнула с другой стороны. Он слабо бился на полу, крича, как новопроклятый.
Я схватил Джеймса за руку и заставил его посмотреть на меня. - Отзовите их! Они слушаются вас. У меня есть идея! Он посмотрел на меня, а затем отрывисто кивнул и приказал семье разойтись. Мгновенно все отступили. Они доверились Джеймсу там, где почти наверняка не доверились бы мне.
Джеймс выжидающе посмотрел на меня. Я протянул руку сквозь броню на боку, достал из кармана портативную дверь, активировал и швырнул её на путь кровавой фигуры, когда она рванулась вперёд, точно так же, как это было с Хайдом в Волчьей Голове. Портативная дверь аккуратно встала на место, несколько раз сверкнула и зашипела, а затем просто замерла на месте, бездействуя. Я использовал её слишком часто. Батарея разрядилась. Джеймс всё ещё смотрел на меня. Я не мог видеть его лица за сверкающей золотой маской, но я мог угадать его выражение. Он доверился мне, а я его подвёл. Я оглянулся на форму. Это было почти у Сердца.
Я крепко задумался, отчаянно оглядывая Святыню в поисках вдохновения, и тут мой взгляд упал на дюжину Торков, валявшихся на полу, оставшихся после того, как с их владельцев содрали плоть, чтобы создать кровавую форму. Я рванулся вперёд, схватил в горсть золотые обручи, поднял свой золотой кулак и ударил Торками прямо в тёмно-жилистый - раковый бок твари. Я протолкнул их глубоко в массу, отпустил Торки, а затем попытался вытащить руку; но она застряла. Ужасный холод, духовный и телесный, пополз по моей руке. Кажется, я закричал. И тут Джеймс оказался рядом со мной, изо всех сил дёргая за мою зажатую руку. На ужасно долгий миг даже наших общих сил не хватило, а затем моя рука вырвалась из кровавого месива, и мы оба отшатнулись назад.
Я прокричал вслух Слова, активирующие живую броню, Слова, которые мы обычно произносим только субвокально, и пять Торков внутри кровавой формы активировались. Все сразу. Внутри раковой массы Торки делали то, на что они были запрограммированы. Они идентифицировали своих владельцев, или в данном случае то, что от них осталось, и заключали их в живую броню. Золотые лепестки вырвались из красно-фиолетовой фигуры и рассекли её на куски. Кровавая масса сопротивлялась, пытаясь сохранить целостность принятой формы, но продвижение Торков было неумолимо. После начала их трансформации никто и ничто не могло остановить их. Кровавая фигура рухнула, и беззвучный вой ярости на мгновение заполнил наши головы, когда тварь Извне отрезало от нашей реальности и она разорвала на ней свою хватку.
На полу перед Сердцем в ужасном противоестественном виде окружённые кусками окровавленного мяса лежали пять золотых доспехов. Я не хотел думать о том, что там, внутри. Гнетущее ощущение вторгающегося Присутствия исчезло. Колокола и сирены смолкли, и благословенная тишина наполнила Святилище. Один за другим все мы снимали броню, золотые формы уступали место мужчинам и женщинам с шокированными, потрясёнными лицами. Джеймс похлопал меня по плечу.
- Молодец, Эдди. Прекрасная идея.
Люди начали медленно выходить из комнаты. Сердце было в безопасности. Все вернулись к своим обычным, повседневным обязанностям. Некоторые были в шоке; некоторым требовалась помощь.
Некоторые были откровенно разгневаны или напуганы, потому что Холл больше не был тем безопасным местом, которым он всегда был раньше. Некоторые плакали из-за потери друзей или близких. Их нельзя было винить. Большинство членов семьи никогда не участвовали в полевых выходах, не участвовали в акциях, не видели крови, страданий и смерти, что является базисом работы и существования Друдов. Сегодня ночью в четырёх крыльях-корпусах будет много снотворного и плохих снов.
Сержант-ат-Армс уже привлёк к работе несколько наиболее жестокосердных душ, и началась расчистка территории. Он даже не посмотрел на меня. Возможно, я только что спас положение, и Сердце, и, может быть, всю семью, но он всё ещё не доверял мне. И никто из остальных не поздравил меня, когда они уходили. Большинство даже не смотрели на меня. Никто из них не хотел, чтобы их видели разговаривающими со мной, не хотели даже подходить слишком близко к человеку, который отвернулся от семейных традиций и ответственности, чтобы моя независимость не повлияла на них. Джеймс специально встал рядом со мной, его рука всё ещё лежала на моём плече. Все уважали Серого Лиса.
Наконец, мы вместе покинули Святилище и вышли в коридор. Вдали от вони пролитой крови, мяса и кишок, старые знакомые запахи дерева, полироли и свежих цветов сразу же оказали своё восстанавливающее действие. Я глубоко вдохнул, и голова прояснилась. Древние, прочные стены, чья долгая история свидетельствует о службе и традициях, в этот раз действительно оказали успокаивающее воздействие.
- Это нападение беспрецедентно, - сказал Джеймс. Пока мы шли, он говорил негромко, но в его голосе всё ещё звучал холодный гнев, который тревожно пробивался на поверхность. - Что-то не только пробилось через защиту особняка и через защиту Сердца, но и убило Друдов! Прямо здесь, в кругу семьи! Это беспрецедентно! Предполагается, что здесь мы в безопасности, защищены от всех угроз и опасностей.
- Такого никогда раньше не случалось? - спросил я. - Я имею в виду, хоть когда-нибудь?
Джеймс долго смотрел на меня, словно решая, насколько он мне доверяет. - Этому предшествовало ещё два нападения на Сердце, - сказал он наконец таким тихим голосом, что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать его. - Никто не пострадал, и никто из них не подобрался так близко, но всё же
- Господи Неудивительно, что Матриарх занимается укреплением обороны Холла
Джеймс странно посмотрел на меня. - Откуда ты это знаешь, Эдди?
- Я поговорил со стариной Джейкобом. Он мало что упускает.
- О, да. Конечно. Ты всегда любил этого отвратительного старого негодяя. Ты должен понять, Эдди Холл был неприкосновенен с тех пор, как мы сюда въехали. Никому ещё не удавалось взломать нашу защиту, не говоря уже о том, чтобы реально угрожать Сердцу. Ответ может быть только один - информатор. Предатель в семье, выдающий секреты нашей защиты.
Я был настолько потрясён, что замер на месте и уставился на него с открытым ртом. В прошлом члены семьи уходили или объявлялись изгоями, но никто из них никогда не становился предателем и не работал информатором, чтобы сдать нас нашим врагам Это было немыслимо.
- Так вот почему все так демонстративно обходят меня стороной? - сказал я в конце концов. - Поэтому меня призвали обратно?
- Я не знаю, Эдди. Матриарх Не посвящает меня в свои тайны, как раньше. Так что, оглядывайся, пока ты здесь. Паранойя порождает недоверие. Потому что если семья не сможет выявить предателя среди своих, они могут просто назначить его
Мы вместе шли дальше, обратно по многочисленным комнатам и коридорам Холла, мимо великолепных произведений искусства, которые мы все просто принимали как должное. Рембрандт. Гои. Шалкен
Холл заполнен бесценными картинами, скульптурами и драгоценными предметами, подаренными князьями, державами и правительствами на протяжении веков. Они всегда были очень благодарны за всё, что семья делает для них. А потом были оружейные экспозиции, демонстрация военных трофеев, которые мы накопили. Возможно, семья не очень сентиментальна в отношении своего прошлого, но она никогда не выбрасывает ничего полезного.
- Кто-то проверяет нас, - сказал Джеймс через некоторое время. - Проверяет информацию предателя, смотрит, как далеко они смогут зайти, прежде чем мы их остановим. Но кто? Могильщики? Осквернители? Призрак Эйдолон? Сообщество Мандрагора? - Он медленно покачал головой. - Их так много, а нас так мало. А потом он улыбнулся мне своей прежней обнадёживающей улыбкой, и снова похлопал меня по плечу. - Пусть приходят. Пусть они все придут. Мы - Друды, мы рождены, чтобы надрать задницу сверхъестественному. Верно?
- Чертовски верно, - сказал я.
ГЛАВА ПЯТАЯНаблюдатель
Когда Сержант-ат-Армс наконец пришёл за мной, мы с дядей Джеймсом стояли перед старой карикатурой Боза, изображавшей старого доброго Джейкоба в расцвете сил, беседующего с Гладстоном и Дизраэли у здания парламента. (Один из этих почитаемых премьер-министров на самом деле был Друдом по материнской линии, но я никак не могу вспомнить, какой именно). Одному Богу известно, что обсуждали эти трое, но, учитывая выражения лиц Дизраэли и Гладстона, Джейкоб почти наверняка рассказывал им одну из своих знаменитых грязных шуток. Джейкоб мог сорвать трусики с монахини с сорока шагов.
Мы с Джеймсом услышали приближение Сержант-ат-Армса, но мы намеренно сконцентрировали наше внимание на произведении искусства, пока Сержант-ат-Армс не был вынужден объявить о своём присутствии несколько недостойным покашливанием
Мы с Джеймсом неторопливо повернулись и посмотрели на него исподлобья.
- Ну? - протянул Джеймс своим дразняще-снобистским голосом, который он иногда использовал. Было известно, что он затевал драки в баре с полуоборота. На этот раз он даже приподнял бровь.
- Есть ли у вас какая-либо информация о том, как такое ужасное нападение могло произойти, как обошли все наши легендарные системы безопасности, как смогли атаковать Сердце?
Стоит отдать человеку должное; Сержант-ат-Армс лишь бесстрастно смотрел в ответ. - Ведётся расследование нарушения безопасности, сэр.
- Значит, нет. Что-нибудь ещё?
Сержант-ат-Армс бросил на Джеймса многозначительный взгляд, и Джеймс кивнул, понимая, что завел ситуацию настолько далеко, насколько мог. Он отвернулся от Сержант-ат-Армса и тепло улыбнулся мне.
- Впереди меня ждёт новое захватывающее приключение в развратных и шумных закоулках и пабах сказочного Шанхая!
- Я могу лишь глотать слюни, - с чувством отреагировал я. - Я никогда не получаю подобных заданий. Я полагаю, будет всё: отличная выпивка, стервозные женщины и много необоснованного насилия?
- Ну, да, - сказал Джеймс. - Всё то же самое, всё то же самое
Мы рассмеялись, он сжал мою руку в своей, и он ушел, величественно шагая по галерее в поисках опасности и развлечений, как опытный искатель приключений, каким он и был. Серый Лис всегда был лучшим из нас. Сержант-ат-Армс напомнил мне о своём присутствии очередным внушительным покашливанием, и я неохотно позволил ему провести меня обратно через Холл, чтобы встретиться с Матриархом семьи. Оказалось, что она находится в Командном Пункте, снова решая судьбу мира, поэтому нам пришлось пройти почти через все северное крыло, чтобы добраться до усиленной стальной двери в задней части того, что когда-то было старым бальным залом. Потребовалось три пароля, сканирование сетчатки глаза и не совсем приятный досмотр, прежде чем нам с Сенешалем разрешили даже приблизиться к двери, но в конце концов она открылась, и мы спустились по очень грубо выдолбленной лестнице, в каменной стене, без перил, но с откровенно пугающим беспрепятственным видом в глубины, вместо парапета.
Электрическое освещение было почти болезненно ярким, и уже предприняли дополнительные меры безопасности, так что светящиеся силовые поля и мерцающие мистические экраны раздвигались перед нами, только тогда, когда они верифицировали наши Торки, а затем они плотно смыкались за нами.
Обычные гоблины-охранники были на своих постах, скрючившись в своих каменных нишах: коренастые и уродливые существа с мордами, как у бульдогов, грызущих осу. Они были не намного больше футбольного мяча, с длинными, веретенообразными руками и ногами, но могли стать довольно злобными, когда были расстроены. Однажды я видел, как гоблин охотился на оборотня, а потом поедал его живьем, а такие вещи быстро не забываются.
В ожидании благоприятной возможности проявить свою крайне подлую и злобную натуру, гоблины коротали время за разгадыванием кроссвордов из газеты Таймс. Гоблины любят словесные игры. Один из них остановил меня, чтобы спросить слово из четырнадцати букв, обозначающее плохое правительство, с буквой М в начале, и очень расстроился, когда я резко ответил: maladministration. Бедняга не понимал, что разгадывает вчерашний кроссворд.