Если не секрет, а чьи это вещицы? поинтересовался я у своей спутницы, не особо, впрочем, рассчитывая на ответ. Кому они принадлежали? Догадываюсь, что кому-то из ваших предшественниц, но я ведь могу и ошибаться.
Не ошибаешься. Марфа достала из кармана вязаной кофты карамельку, развернула фантик и отправила конфету в рот. Все так. Когда-то очень давно гребень и кольцо принадлежали Неждане. Тебе это имя, само собой, ничего не говорит, ведь так?
К великому стыду да.
Нечего тут стыдиться, усмехнулась Марфа. Жила Неждана давным-давно, да и не подпускаем мы, ведьмы, абы кого к подробностям нашей родословной. Но для тебя я исключение сделаю.
Что приятно, сказал я, тут же об этом пожалев. Ирония в эти слова не вкладывалась, но кто знает, что придет в голову моей соседке по салону автомобиля?
Еще бы. Марфа причмокнула, как бы давая понять, что карамелька чудо как вкусна. Неждана вела свой корень от тех первых отроковиц, которых подпустили к заветным знаниям, тех, кто листал Книгу Вед, впитывая мудрость создателей мира сего, и спустя годы передал ее своим дочерям.
А вы, Марфа Петровна, в свою очередь, дочь тех дочерей? уточнил я, снова не удержавшись.
Нахал какой! вполне искренне заявила ведьма, сдвинув брови. Мне, по-твоему, сколько лет? Пара-тройка тысяч?
Нет, конечно. Чуть покраснел я. В смысле вы их э-э-э-э
Да, я потомок Нежданы, оборвала мое блеяние женщина. Дальний. Сама Неждана покинула этот мир тогда, когда эти земли только обживать начинали, освобождая от леса места для пахоты. Но память о ней осталась, ибо мы, ведьмы, тем и сильны, что никогда ничего и никого не забываем, а особенно тех, кто достиг истинного величия. Что до гребня да кольца они переходили в нашем роду от матери к дочери, и цепочка эта не обрывалась веками, и только в нашем поколении вышел, скажем так, сбой.
У, плохо дело. Семейные дела самые скверные, тут никогда не знаешь, откуда тебе прилетит.
Бабка Анисья, чтобы ей пусто было там, куда она в результате попала, сестрицу мою младшую, Аглаю, всегда любила больше, продолжила свой рассказ Марфа. У меня характер и в юности не сахар был, не любила я сюсюкать и угождать, а Аглая та еще лиса была. «Бабулечка то, бабулечка се» и все такое прочее. Ну, ты понял?
Понял. Кивнул я. И наследство в результате досталось ей. Типовая история, я таких много видел, еще когда с родителями жил. Правда, там обычно молодые жены фигурируют.
Одно дело дома да банковские счета, другое то наследство, что от Нежданы осталось. Это ведь такая материя, в которой людские законы не действуют, подобные вещи живут своей жизнью, и если достаются не тому, кому следует, то беды не миновать. Так и вышло. Аглая получила гребень и кольцо из рук Анисьи, которая следом за тем дух испустила, и возгордилась так, что макушкой чуть до облаков не достала. Вот только не в коня корм. За пару лет она переругалась со всеми, с кем можно, сцепилась с несколькими влиятельными особами не наших кровей, в том числе и с хорошо знакомым тебе Карлушей Шлюндтом, а после подалась в бега, потому что оставаться в наших краях ей было невместно. Карл уже поставил кое-кого из свободных охотников на ее след, он ведь мстителен, как слон.
Слон? не понял я. При чем тут слон?
А ты не знал, что слоны самые злопамятные существа в живой природе? рассмеялась Марфа. После человека, разумеется. Представь себе. Они отлично помнят добро, но еще лучше зло. Впрочем, наши косолапые им почти не уступают. Но все они мелочь по сравнению со Шлюндтом. Я тебя вроде о том уже предупреждала, но повторю еще раз: бойся перейти Карлу дорогу, он такого не забывает. И упаси тебя тот, в кого ты лично веришь, от насмешки над этим человеком, особенно открытой.
Интересно, почему у нее так искривились губы в тот момент, когда она произнесла слово «человеком»?
Ну да ладно, мы отклонились в сторону от рассказа. Марфа достала из кармана кофты еще одну конфету. Не желаешь? Нет? Ну, как знаешь. Так вот. Сестрица моя себя переоценила, не пошло ей наследство впрок. Чтобы такими вещами владеть, мало амбиций и желания, силенка нужна для их подчинения, опять же знания монументальные, а их у Аглайки не имелось. Да и откуда? Она предпочитала петь, плясать да интриги плести, а учиться у старших не желала, считала их старыми дурами. Само собой, Нежданино наследие из нее начало жизнь тянуть и за несколько лет иссушило почти до дна. У людей все просто: если даже ты ухватил не свой денежный кусок, он будет тебе служить так же, как и любому другому, деньгам и золоту все равно, кто ими владеет. А тут другие расклады, тут, если не свое взял, а после не доказал, что взятого достоин, считай, подписал себе смертный приговор. Второго шанса под Луной не дают, этот мир не благотворительный фонд, и сестрица моя тому живой пример. Вернее, мертвый, потому что не справилась с грузом, который сдуру на себя взвалила. И все бы ничего, туда ей и дорога, если бы не одно
Она припрятала гребень и кольцо, закончил я за Марфу. Причем не просто так, а с каким-то хитрым финтом. Верно?
Верно, догадливый ты мой, усмехнулась ведьма. Я знаю, где лежит ее бренное тело, знаю, куда она схоронила то, что без права забрала у меня много лет назад, я знаю все, но ничего не могу сделать. Аглая при жизни была слабой ведьмой. Да попросту никакой, даже твоя Стелла, уж на что она дура дурой, и то на две головы выше моей сестрицы. А то и на три. И все-таки одно заклятие она смогла сотворить филигранно. Какое именно, объяснять?
Да нет, отказался я. И так ясно, что она вам пути к захоронке с бабкиным наследством каким-то образом закрыла. Но в чем затык-то? Неужто у вас подручных не хватает, причем сильных и знающих?
Марфа глянула на меня так, как взрослые смотрят на ребенка, который с серьезным видом сообщает им очевидные глупости.
А, ну да, понял я свою ошибку. Кто ставит кошку охранять молоко?
Васька хихикнула, но тут же замолчала.
Не в этом дело. Погладила меня по голове Марфа. Никто из подмосковных ведьм, а может, и российских, не смог бы вот так прийти и выкопать эти предметы. Купить у добытчика или украсть у него же запросто, но забрать отсюда Утопия. Просто не сможет ни одна ведьма подобную операцию провернуть, не получится у нее ничего. Будет топтаться на одном месте, ямы рыть, а все впустую. Здесь нужно нечто большее, то, что умеешь только ты и подобные тебе. Вот только с другими Хранителями кладов я договориться так и не смогла. Предшественник твой вреден был безмерно, да еще и не любил наше племя, а Афанасий, что до него на Москве обитал, большую дружбу с ведьмаками водил. Настолько, что соседствовал с одним из них в Замоскворечье, они каждый вечер чаи гоняли. Ведьмаки же нас сильно не жалуют, бывало, что дело даже до драк доходило. Само собой, что я к Афоне даже не совалась. А смысл? Унижаться лишь для того, чтобы услышать отказ? Я себя уважаю, мне такого не надо.
Про предшественника вы мне уже как-то рассказывали, а вот про Афанасия слышу впервые, заинтересовался я. И что с ним случилось в результате? Он-то хоть своей смертью помер?
Нет. Покачала головой Марфа. Не своей. Он лет через пять после войны какой-то особенный клад поднял, такой, что даже для него слишком сильным оказался. Забрать он его у земли забрал, да, видно, что-то не рассчитал. Нашли его на следующее утро в доме мертвого, с перекошенным лицом и выжженными глазами. Кто, что неизвестно. Ведьмаки землю носом рыли по приказу своего старшого, только без толку, так ничего и не выяснили. И добра, что Афоня накануне нашел, в доме не обнаружили. Сгинуло оно, как его и не было вовсе. Вот так-то.
Но до Афанасия тоже ведь кто-то да был? уточнил я. Надо заметить, что тема эта меня крайне занимала. Почему? Надо знать свою историю, без прошлого, уж простите за банальность, нет будущего.
Наверняка, подтвердила ведьма. Но мне, мой милый мальчик, не тысяча лет, как бы скверно я ни выглядела, потому всех предыдущих Хранителей по этой причине знать не могу.
Зато бабка Дарья, небось, всех знает, подала голос с переднего сиденья Василиса.
Вот расскажу Дарье Семеновне при случае, что ты ее бабкой назвала, знаешь, как она порадуется? задушевно пообещала подчиненной Марфа. И отблагодарит тебя при первой же возможности.
Язык мой враг мой, вроде как на самом деле испуганно пискнула Васька. Впрочем, я уже понял, что в искусстве притворства ведьмы достигли невероятных высот, потому веры ей нет ни на грош, особенно если глянуть в зеркало заднего вида, в котором отражаются ее смеющиеся и шалые зеленые глаза.
Осознаёт собственную дурость уже хорошо, поделилась со мной мыслью на этот счет Марфа. Какой-никакой, а шанс на то, что она протянет десяток-другой лет, есть.
А что, этой Дарье Семеновне на самом деле столько лет, что она всех Хранителей кладов знает? спросил я.
Нет, разумеется, рассмеялась Марфа. Но живет она поболе моего, так что, может, и знает кого. Хотя не факт. Дарья не любит город, он ей противен, ее дом там, где шумят леса, журчит вода и шелестит полевая трава под порывами ветра, а я, в свою очередь, ни разу не слышала о Хранителях, которые проживали бы в сельской местности. Они всегда выбирают город, уж не знаю отчего.
Сдается мне, много чего эта Дарья знает, но мне только что дали понять, что дружба дружбой, а табачок все же врозь. Не хочет меня Марфа со своей приятельницей знакомить.
Да и ладно, это не повод для печали. Тем более что у меня других проблем полон рот, и первая из них ускользающее, как вода сквозь пальцы, время.
Приехали, сообщила нам Васька, тормознув и осветив фарами какие-то черные деревья. Скорее всего, лесные, потому что добрались мы к ним по проселочной дороге. Данный вывод я сделал на основании того, что трясло нас последние минут пять пути куда сильнее, чем раньше. Дальше пути нет. Точнее, есть, но левее километра на два, и ведет он не туда, куда нужно.
А мне, значит, вон туда надо? Я потыкал пальцем в сторону деревьев, стоявших сплошной стеной.
Лови координаты, красавчик, перегнувшись через сиденье, сказала Васька, нажала пальцем на экран смартфона, который был у нее в руке, и напоследок еще мне и подмигнула. Теперь точно с местом не промахнешься. И да, тебе туда. Лопата в багажнике, там же лежит фонарик. Аккумулятор заряжен по самое не хочу, не переживай.
А еще есть тропинка, так что через кусты ломиться не придется, приободрила меня Марфа. По ней почти до самого заветного места можно дошагать. Что до лесного хозяина его не опасайся, он крутить тебя среди трех деревьев не станет, у меня с ним договор имеется на этот счет.
Насчет меня? уточнил я.
Давай ты после в остроумии попрактикуешься? устало предложила женщина. Не сейчас. И иди уже, не тяни.
Марфа Петровна, у клада есть страж? наконец задал я вопрос, с которого, по идее, стоило бы начать беседу. Или дело исключительно в проклятии сестры?
Страж? Ведьма нехорошо улыбнулась. Можно назвать его и так. Но страж этот опасен только для меня, тебя он, скорее всего, не тронет. Попугать непременно попугает, но и только. Не бойся ничего, и тогда с тобой плохое не случится.
Надо будет последнюю фразу статусом в «ВКонтакте» у себя сделать, заметила Васька, достала из бардачка большую плитку шоколада с орехами и зашуршала ее оберткой. Хорошо сказано! Валер, так ты идешь или нет? Просто я сладким делиться не люблю, но машина эта моя, выходит, ты вроде как гость, причем званый, стало быть, по Покону, надо тебе половину того, что сама ем, предложить.
А еще говорят, что ведьмы врут постоянно. Я открыл дверь, в салон ворвалась ночная прохлада. Причем ощутимая такая! В Петрово было зябко, тут же откровенно холодно. Точно лету каюк, вот из леса уже и осенней листвяной прелью тянет.
Наговаривают, негодяи, с набитым ртом, в который уже отправился немалый кусок шоколадной плитки, поведала мне Васька. На самом деле мы вообще никогда не врем. Мы просто всей правды не говорим, а люди уж сами после невесть что додумывают, но, как правило, именно то, что нам нужно.
Тут идти всего ничего, Валера. Марфа подалась вперед. Когда Аглая прятала от меня мое же добро, тут шумела густая дубрава, а край леса был куда дальше того места, где сейчас огни светят. Но время нынче быстрое, а люди скорые, потому дубравы той давно уже нет, а бывшая лесная глушь превратилась в лесок, где дачники грибы собирают.
Я выбрался из салона, посмотрел назад и на самом деле увидел километрах в трех от нас десятки огоньков. Это светились окна в дачном поселке, причем, судя по всему, довольно большом, домов на сто, а то и поболее.
Бери лопату и фонарь, открыв дверь багажника, велела мне Васька, и возвращайся с удачей. Хочешь, я тебя как-то мотивирую на свершения?
Пообещаешь в случае успеха отдаться мне со стонами и оханьем? предположил я.
Вообще-то я о таком и не думала даже, озадачилась девушка. Вот, хотела предложить тебе от чистого сердца полоску шоколада. Я бы ее не стала есть, сберегла. Кстати, ты даже не представляешь, какая это для меня жертва! Но твой вариант тоже ничего, если хочешь, можно и так. Мне Стелку побесить всегда в радость.
Я подумаю. Мне стало неловко, приблизительно так же, как много лет назад, в седьмом классе, когда мама обнаружила в моем рюкзаке хастлеровский журнал. Самое забавное, что он был не мой, мне его невесть зачем стремительно созревающая в половом отношении Юлька подложила, но маме ведь этого не объяснишь. Как, впрочем, и то, что нечего по моим рюкзакам лазать. Мама ничего тогда не сказала, даже вида не подала, но мне все равно долго еще неловко было. Когда вернусь.
Надо признать, что Васька знала толк в инструменте. Лопата была фискарзовская, фонарь визардовский, так что с чем с чем, а с экипировкой на этот раз у меня проблем не возникло. Впрочем, как и с направлением, тропинка на самом деле начиналась там, где кончался свет автомобильных фар. Я махнул рукой невидимым за стеклом спутницам, закинул лопату на плечо, включил фонарик и направился в лес.
Глава четвертая
Надо заметить, что все те приключения, которые я пережил за последние месяцы, приучили меня некоторые вещи и явления воспринимать совсем не так, как ранее. Возьмем тот же ночной лес. Тогда, в начале лета, обстановка, аналогичная той, в которой я нахожусь в данный момент, заставила меня изрядно понервничать. Нет, внешне я бодрился, пытаясь доказать самому себе, что все нормально, что ничего особенного не происходит, но некий нервячок наличествовал, заставляя меня реагировать на трески и шорохи, которых в это время суток в лесу предостаточно. Не скажу, что прямо уж все поджилки тряслись, это неправда, но на огонек, который столь опрометчиво запалила у старого дуба Воронецкая, я ломанул так, что чуть ноги не поломал.
А сейчас? Чихать я хотел на все эти мелочи. Лес и лес, ничем он от дневного не отличается, разве что только запнуться о корень проще. Что до страстей-мордастей, так за них тут отвечает лесовик, и без его ведома меня никто тронуть не посмеет. Разве что только я сам медведю пендаля отвешу, но это вряд ли, поскольку и мне это ни к чему, и взяться ему здесь неоткуда, в такой близости от столицы. В этом лесу из живности, небось, только зайцы да белки есть. Ну, может, пара облезлых лисиц, да и то не факт.
А еще в этом лесу оказались на редкость покладистые и дружелюбные клады, которые, как выяснилось, даже уламывать сдаться не надо. Я-то ожидал того, что наследство Нежданы станет меня стращать, гнать взашей или чего похуже устраивать, ан нет, все вышло наоборот. Оно невероятно обрадовалось моему приходу и чуть не оглушило воплями, требуя, чтобы его немедленно освободили из многолетнего заточения.
Я здесь, мой дорогой друг, гомонил клад. Видишь сияние? Это я и есть! Прошу прощения за то, что придется изрядно поработать лопатой, но ничего не поделаешь, тот, кто отдал меня земле, был не ленив и бережлив. Умоляю тебя, не тяни. Я ужасно устал за эти годы, а глупые искатели сокровищ, время от времени появляющиеся здесь, так и не смогли меня найти. Один совсем рядом бродил и впустую!
Стоп. Что-то тут не так. Вернее, тут все не так. Не совпадают изначальная информация и то, что мелет этот болтун.
Слушай, а тебя кто в землю определил? перестав подрубать лопатой травяной наст у корней высоченного старого вяза, поинтересовался у клада я. И когда?
О, мой бывший владелец был особой непростой! взвизгнул клад. Он служил самому императору, величайшему из людей, когда-либо рожденных на свет. Правда, сюда меня положил не он сам, а один из его подручных, но это ничего не меняет. Я запомнил тепло рук своего истинного владельца, его дыхание и даже его кровь. Когда он укладывал меня в сундук, то порезал палец об острый край аграфа.