ЧАСТЬ ВТОРАЯСамый длинный день
Глава десятаяРанним утром
Их было много, но никто не обращал на них внимания. Они входили в Водачче по одномупо двое, в самые ранние утренние часы, когда ворота только открыли. Стражи, заступившие на место ночной смены, позёвывали и глядели сквозь пальцы на десятки и десятки ранних пташек, стремящихся попасть в город. Многочисленные обитатели пригородов Водачче хотели опередить остальных и занять места получше на сегодняшнем торжественном молебне. Соборная площадь, хоть и самая большая в Водачче, всех точно не вместит, а ведь есть ещё и городские, они, конечно, прямо сейчас заполняют её. Так что единственный шанс честному жителю пригорода попасть тудаэто встать до первых петухов и отправиться к городским воротам как можно раньше, чтобы поскорее попасть внутрь.
Вот в этой-то толпе ранних пташек и затерялись валендийцы. Они входили в город открыто, не таясь, прицепив к поясам шпаги. У всех давно уже были выправленные бумаги купеческих охранников или вышибал, многих стражники знали в лицо и выпивали с ними кружку-другую крепкого вина, как служилый человек с тем, кто не понаслышке знаком с тяготами солдатской лямки. Многие стражи селились в пригороде, где жизнь была куда дешевле, чем по другую сторону городских стен. Так что валендийцы, поддевшие под дублеты кирасы из прочной бычьей кожи, вынувшие из чехлов верные шпаги, входили в Водачче не как будущие завоеватели, но как честные жители пригорода, хорошие работники, за кем не водилось ничего дурного и кем никогда не интересовались стражи порядка.
Валендийцы входили в Водачче и занимали места на соборной площади вместе с остальными зеваками. Здесь никого не удивить было шпагой на бедребедных дворян в городе хватало. Они находили своих командиров, но лишь давали о себе знать, показываясь им на глаза. До сигнала никто не сбивался в группы, что могло вызвать подозрения у стражей, которых было полно на площади. Стражи порядка грозно поглядывали на собирающихся людей со своих постов, и если в растущей толпе вдруг вспыхивали конфликты, их гасили без промедления и без пощады. Уже не одного и не двух любителей поработать кулаками выволокли с площади, и хорошо, если те отделывались лишь тумаками. Кое-кто после тесного знакомства с древками алебард уже не мог встать на ноги, таких утаскивали подальше, бросая в провонявших мочой тупиках, где ими живо начинали интересоваться крысы. Вид нечаянно покалеченных, а тем более убитых людей не должен омрачать праздник.
Командиры узнавали друг друга, иногда сходились по двое, чтобы обменяться новостямивсе ли пришли из их отрядов, кого ещё видели, а главное, кого не видели. И последнее заставляло их нервничать, потому что время шло, солнце поднималось всё выше, через считанные часы на площадь выйдет праздничная процессия во главе с дожем, а старины Кабо, который должен отдать последние приказы, никто не видел.
В это время Хосе Рамон Пинто-Кастельянос, прозванный товарищами по службе Кабо, сидел в той самой таверне, где обосновался Галиаццо Маро, и вместе с салентинцем и Эшли де Соузой слушал эмоциональный рассказ пришедшего в себя Чанто Тебара.
Энкамисада, Тебар с начала рассказа уже трижды упомянул это слово, они устроили нам Баалом и всеми его демонами трахнутую энкамисаду.
Сидевший тут же приор рыцарей Веры, на сей раз пришедший без Виллановы, поморщился, но одёргивать солдата не стал. Время было дорого, и на проповеди против сквернословия его точно нет.
Нацепили рубахи поверх одежды, как мы в Адранде, и напали на особняк часа через два после полуночи.
А вы их, выходит, проспали?
Рамиро понимал, что тон его и слова не более чем мелочная месть за сквернословие Тебара, однако не смог удержаться.
Обижаешь, рыцарь, мрачно уставился на него бывший солдат. Часовые не спаливсё было честь по чести. Мывалендийская пехота и что такое служба знаем. Адранда и Вииста этому быстро учат, ваше благородие.
И всё же ты здесь один, а не на острове с остальными, ледяным тоном оборвал его отповедь Маро, как такое случилось? Я ведь говорил тебе, будь осторожен, Баал тебя побери!
Рамиро да Коста скрежетнул зубами и снова сдержалсяпростые солдаты и убийцы, кто сейчас составлял ему компанию, не могли понимать силы тех слов, которыми божились или сквернословили. Приор рыцарей Веры мог бы объяснить им картину мира, но сейчас на это не было времени, да и терпением, необходимым для подобных лекций, Рамиро да Коста никогда не отличался.
Сняли часового с одной стороны, влезли в дом и начали резать наших. Не знаю, как именно сняли, но был среди них детина, который ловко гарпуны кидает. Он старину Нуньоса в последней драке к стене пришпилил одним броском. Может, вот он и постаралсякинул гарпун в часового, а потом остальные влезли. Потеха была кровавая, и если б многих наших не порезали в постели, прежде чем крик поднялся, может, и одолели бы их.
В общем, проспали вы врага. Маро сплюнул себе под ноги. А я считал, что валендийской пехоте можно доверять.
Тут Тебар схватился на рукоять шпаги, но прежде чем успел выдвинуть её из ножен хотя бы на полдюйма, кисть его руки оказалась в железной хватке пальцев Кастельяноса.
Не стоит нам попусту свары устраивать, сеньоры, спокойным голосом произнёс он. Сейчас для этого не лучшее время и место. Как и для провокаций.
Он глянул в глаза Маро, и опытный эспадачин, не раз смотревший в глаза смерти, не выдержал его взгляда. Ведь глаза Кастельяноса были мёртвымиони не сулили смерть, как взоры многих противников Галиаццо Маро, в них просто не было никакого выражения, и от этого салентинцу стало страшно, словно из могилы на него ветром повеяло.
Верно, сеньоры, обращаться так к простым солдатам и наёмному убийце слегка претило Рамиро, однако ему пришлось смирить гордыню, совершенно неуместную в данных обстоятельствах, давайте работать с тем, что у нас осталось. Совершенно понятно, что вчерашний план пошёл насмарку, а значит, нам надо срочно придумать новый. Ваши предложения, сеньоры?
Маро, возьми половину моих людей, что толкнулся сейчас на соборной площади, сказал Кастельянос, оставшихся мне хватит, чтобы прикрыть рыцарей приора. А вы обойдётесь без беспорядков, ограничитесь захватом морского арсенала, чтобы гарнизон не смог достойно встретить десант.
Насчёт десанта у Маро были сильные сомнения. События на острове косвенно подтверждали сказанное капитаном Квайром в трюме каравеллы. Что, если и в самом деле никаких галеонов герцога Медина-Сидонии не будет, и вся затея давно уже пошла псу под хвост? Но ничего такого говорить салентинец не сталдоказательств, кроме слов врага и к тому же отъявленного проходимца, у него не было, а попусту сотрясать воздух, да ещё и подвергать себя подозрениям он не горел желанием.
Принимается, кивнул Рамиро, с одной поправкой. Кастельянос, берите всех людей и ведите в порт. Там вы будете нужнее. На площади и в соборе хватит моих рыцарей и сеньора де Соузы.
Не давая никому больше вставить слова, приор рыцарей Веры поднялся со своего стула и направился к выходу. Эшли последовал за ним, а спустя полсотни ударов сердца из таверны вышли и остальные.
Ещё спустя примерно полчаса, когда часы на башне собора пробили десять утра, на площади появился Кастельянос. Он быстро переговорил с командирами отрядов, и валендийцы принялись покидать площадь. На их уход никто не обращал внимания. Остающиеся старались как можно скорее занять освободившиеся места, а стражи порядка следили за теми, кто приходит, а не теми, кто уходит с соборной площади. В скором времени там не осталось ни одного валендийца.
Скомакар сидел на твёрдом каменном основании, наверное, прежде это был пол караулки или кордегардии замка Виллановы, и стирал обильный пот, выступивший на лице. Он весь взмок, пока вместе с остальными морскими псами тащил проклятую пушку из пещеры в замок. Прежде остров Диона казался бывшему китобою не очень большим, однако он изменил своё мнение, когда тянул быстро ставшую ненавистной пушку. Каждый шаг ему стоил больших усилий и давался с трудом, а верёвка, протянутая под пушкой и закинутая ему на плечо, с каждым ударом сердца врезалась в тело всё сильнее и сильнее. Он возблагодарил Господа, когда направлявший носильщиков канонир скомандовал остановку и они постарались уложить пушку максимально осторожно на то место, на которое он указал. Канонир, конечно, остался недоволен, однако не стал приказывать перетащить орудие. Он опустился на колени перед ним и принялся за свою работу, прибегнув к помощи колышков, деревянного молотка и какого-то хитрого измерительного прибора. Скомакар же просто уселся рядом, откинувшись спиной на уцелевший участок крепостной стены. Он заслужил право на отдых.
И это была чистая правдапотому что сразу после схватки в особняке морские псы принялись за работу. Времени до рассвета и начала боевых действий оставалось не слишком многоуж точно недостаточно, чтобы терять его. И поэтому они, наскоро перевязав легко раненных и оставив тех, кто не мог двигаться, в особняке, отправились к пещере, где были припрятаны пушки. Орудий была всего дюжинапо три сняли с нижних палуб каждого из галеонов морских псов, чтобы не оставлять их совсем уж беззубыми. Если бы не понесённые потери, то они смогли бы управиться и за одну ходку, однако схватка с валендийцами унесла слишком много жизней, да и раненые не могли нормально тащить пушки, впрягаясь по двое на место одного здорового человека. В основном они носили ящики с ядрами и бочки с порохомвсё легче, чем бронзовые чудовища с нижних палуб.
Скомакар, как один из самых крепких морских псов, и к тому не получивший ни одного ранения страшнее царапины во время схватки с валендийцами, попал во все три захода за пушками, и последнее орудие едва дотащил до места назначения. Теперь он вяло поглядывал на суетящихся вокруг пушки канониров и думал, стоит ли подняться и сходить за флягой с разбавленным водой вином и едой, которая составит его завтрак, или же ещё поваляться здесь, наслаждаясь тем, что не надо никуда ходить и ничего делать, даже шевелиться. И пока склонялся ко второму вариантуусталость после ночного боя и утреннего таскания пушек брала своё. Даже у такого сильного и выносливого человека, как Скомакар, просто не осталось никаких сил.
Он натянул на глаза свою уродливую мятую шляпу, чтобы встающее солнце не било в них, и попытался задремать. Как ни странно, он мгновенно провалился в сон, из которого его вырвал не слишком вежливый пинок по ноге. Скомакар поднял поле шляпы и глянул на нависающего над ним товарища по команде.
Вставай, китобой, сказал тот. Я помогу тебе добраться до еды и вина. Мы сидим своей компанией, нечего тебе тут валяться.
Он помог Скомакару подняться на ноги, и вместе они проделали короткий путь до сидящих на земле матросов со «Стремительного».
Повезло тебе, что ты ничего не знаешь во врачебном деле, сказал товарищ по команде, помогая Скомакару сесть, а то пришлось бы с остальными ставить на ноги легко раненых.
В отличие от обычной ситуации, сейчас врачи и все, кто хоть что-то понимал в этом вопросе, не занимались в первую очередь тяжелоранеными, чтобы спасти им жизнь, а старались как можно скорее вернуть в строй раненых легко, обеспечив тем самым как можно больше бойцов в грядущей битве. Если она, конечно, вообще состоится.
И что дальше? спросил у сидящего тут же Грига боец абордажной команды «Стремительного», чей лоб украшала длинная царапина, которой никто из врачей не заинтересовался.
Ждём возможной атаки на остров, когда враг поймёт, что отсюда бьют пушки по их галеонам. Если нападут, не даём им заткнуть пушки.
А если не нападут?
Тогда, считай, нам подфартило и мы просидим весь бой без дела, а получим свою долю из того расчёта, как будто были там.
Эти слова повеселили сидящих рядом с ним усталых людей. По кругу шли фляги с разбавленным вином и нехитрая пища, какая у кого была припасена.
Солнце медленно ползло по небу над островом Диона.
Николо ди Альдобрандино, граф Питиньяно, генерал-капитан Салентинского морского флота, поглядел на солнце, поднимающееся над восточным горизонтом. Сегодня будет очень тяжёлый день для тех, кто обеспечивает порядок в городе, а вот в море, как был уверен Альдобрандино, всё будет спокойно. Ну кто, находясь в здравом уме, полезет драться с его эскадрой, охраняющей гавань Водачче? Тем более что вчера её усилили ещё одним галеоном вдобавок к тем двум, которыми уже располагал генерал-капитан. Вместе с меньшими судами его эскадра сейчас насчитывала десять вымпеловвесьма и весьма неплохо.
Альдобрандино был полностью уверен в своих силах и позволил себе расслабиться. Он стоял на шканцах вместе с капитаном «Генары», который в такой день не доверил вахту никому из офицеров и сам занял позицию за плечом рулевого. Капитан то и дело поднимал к глазу зрительную трубу, осматривая горизонт.
Вы чего-то опасаетесь, капитан? спросил у него Альдобрандино, привыкший доверять чутью этого опытного моряка. Куда более опытного, чем он сам, что граф Питиньяно был готов признать. Генерал-капитан был стратегом и тактиком, он знал, как лучше всего использовать в битве корабли. Однако настоящего моряцкого чутья, которое не раз спасало жизнь тому же капитану «Генары» и многим другим, у него не было.
Не зря нас усилили, генерал-капитан, ответил тот. Власти предержащие опасаются угрозы с моря в этот день. Но с чего бы, как вы думаете?
Я думаю, что из-за обилия фиолетовых поясов кое у кого проснулась паранойя. Кто может угрожать Водачче с моря? Да и зачем бы кому бы то ни было делать это?
Это не моего ума дело, генерал-капитан, но раз уж нам поручили охрану порта, то я собираюсь выполнить свой долг, как привык.
Эта отповедь не понравилась Альдобрандиноего словно поставили на место, как зарвавшегося ученика. Однако зерно истины в словах капитана было, негоже пренебрегать долгом. Генерал-капитан вынул из чехла собственную зрительную трубу и принялся оглядывать горизонт. Пока тот был чист и ничего не предвещало опасности.
Глава одиннадцатаяЗа час до полудня
Охранник склада оружия был только рад тому, что в этот день ему выпало дежурить именно там. Остальных солдат портового гарнизона выгнали в патруль с самого утраони вместе со стражами топтали сейчас улицы, вооружённые крепкими дубинками. Кое-кто высверливал их и заливал внутрь свинец, чтобы легче было утихомиривать разгулявшихся моряков, которые в пьяном угаре запросто могли и на стража с ножом полезть. Настоящее же боевое оружие хранилось под замком в арсенале, который сейчас охранял лишь один человек. Никаких беспорядков не было, вряд ли кто-либо захочет захватить арсенал, чтобы завладеть хранящимся там вооружением. А вот гуляк по случаю праздника полным полно, так что на портовых улицах люди куда нужнее.
Охранник скучал под навесом, поглядывая на стражей и своих менее удачливых коллег, патрулирующих улицы. Те кидали в ответ мрачные взгляды, однако ничего не поделаешьпарень честно выиграл это место в кости. Командир гарнизона заявил, что ему всё равно, кто будет сторожить склад, и пускай его люди сами решают. В морском гарнизоне порядки стояли скорее патриархальные, нежели военные, поэтому командир вполне мог позволить себе подобное решение. Солдаты же полночи резались в кости, определяя, кто же будет этим счастливчиком, и тот, кто стоял сейчас на часах у арсенала, обыграл всех и ни разу не был пойман на жульничестве. Все понимали, что он мухлюет, но за руку схватить его никто не сумелуж больно ловок был парень.
Он не знал, что почти с тех пор, как часы на башне собора пробили одиннадцать утра, за ним наблюдали три пары глаз. Самые ловкие из валендийцев в деле проникновения на чужую территорию и снятия часовых.
Они перебрались в порт так же спокойно и незаметно для всего города, включая особенно бдительных в тот день стражей порядка. Они бродили по его улочкам, весело обсуждали друг с другом или просто со случайными прохожими достоинства проституток, выставленные напоказ, девицы отвечали им с неизменным ехидством, свойственным их профессии, что вызывало настоящие взрывы хохота. И лишь трое бывших солдат заняли позиции рядом со складом, прикидывая, как бы поудобнее избавиться от единственного охранника.
Наконец момент был выбранникого из патрульных и стражей порядка рядом не было, улица почти опустела. Двое валендийцев направились к складу разухабистой походкой, свойственной дворянам, причём обычно таким, у кого гонора было больше, чем серебра в кошельке. Перед складом оба остановились на несколько ударов сердца, и налетевший с моря порыв ветра раздул им плащи, чему они поспособствовали, поддёрнув полы и закрыв охранника склада от остальной улицы. Длилось это всего ничего, однако третьему валендийцу вполне хватило отпущенного времени, чтобы сделать своё дело. Он был настоящим профессионалом, отточившим мастерство в тайном умерщвлении ближних на фронтах войн против Адранды и Виисты.