Скруглённый пандус выходил в просторное помещение. Машин на стоянке, как всегда было мало. Половина мест пустовало. Я догнал Иру и схватил её за руку, когда мы уже вбежали на парковку, поскольку увидел, как на противоположной стороне открылись двери лифта, откуда высыпались пятеро бойцов с карабинами. По нам тут же принялись палить. Выстрелы гулко бахали в замкнутом помещении, от чего закладывало уши.
Туда! я потащил Иру к колонне. Из оружия у меня была только шашка. Против карабинов с ней долго не повоюешь. Надо было двигаться дальше, даже под огнём.
К лестнице! скомандовал я. Пригнись.
Мы ломанулись влево, где находилась лестница, ведущая к чёрному ходу. По ней можно было выбраться на улицу. Это единственное, что мне пришло сейчас в голову.
Мы бежали мимо машин, согнувшись в три погибели. Пули летали совсем близко, но я их не слышал, я мало что слышал, поскольку от грохота заложило уши.
До двери, ведущей на лестницу, осталось совсем немного. И вдруг она распахнулась, и оттуда выскочили увээровцы в камуфляже. Я схватил Иру за плечо и толкнул к ближайшей колонне. В следующий миг выстрелы захлопали совсем рядом, и злые металлические мухи стали жалить меня.
Но отступать было поздно. Я ринулся вперёд, даже не думая, что энергия на исходе и может вот-вот закончиться. Двое камуфлированных оказались предо мной. Не останавливаясь, я рубанул одного. Клинок рассёк кевларовую каску и череп бойца, прошёлся словно по маслу, и половина головы отлетела. Второму рассёк живот вместе с пластинами бронежилета. На пути оказался третий, он стрелял почти в упор, но меня уже ничто не могло остановить. Шашка без малейших усилий разрубила шлем, забрало, бронежилет, руку бойца и карабин.
Повсюду была кровь: на лезвии, на одежде, на полу, на порубленных телахк счастью, не моя. Но всё тело саднило, внутренняя энергия иссякала, а значит, долго не продержусь. Однако оставшиеся бойцы не рискнули тягаться со мной и ретировались обратно в дверной проём, откуда вышли.
Я обернулся. Искал глазами Иру, а увидел, как с той стороны, откуда мы прибежали, появились ещё вооружённые люди.
Отбросив шашку, я вырвал карабин из пальцев покойника с широченной раной в животе и открыл стрельбу по тем, кто бежал со стороны пандуса. Они тут же попрятались за машины. После чего я перенёс огонь на увээреовцев возле лифта.
Магазин иссяк. В карманах разгрузки покойников лежали ещё магазиныпластиковые коробы, набитые увесистыми металлическими шариками. Я распихал четыре магазина по карманам пиджака и брюк, один зарядил.
Но отстреливаться было не вариант. Рано или поздно меня задолбят, а учитывая, что энергии остался с гулькин нос, произойдёт это очень скоро.
Сюда, я прикрою! крикнул я Ире, что изо всех сил вжалась в колонну. В подтверждении своих слов пальнул несколько раз в одних, потом в других.
Приказ пришлось повторить, но Ира послушалась, и пробежала несколько шагов до двери на лестницу.
Вошёл на лестницу я первым. Надежда покинуть здание не оставляла меня.
На лестнице никого не оказалось, но когда открыл дверь чёрного хода, ведущую во двор нашего дома, на меня обрушился шкальный огонь. В сгущающихся сумерках засверкали огни дульных вспышек, треск и грохот наполнил улицу, и я едва успел спрятаться. Пули изрешетили дверь. Кашляя от поднявшейся пыли, я отошёл к лестничному пролёту, где ждала Ира.
Новости были плохими: дом окружили, и вырваться сейчас отсюда было без вариантов даже одному, не говоря уже о том, чтобы вытащить Иру. Оставался один вариант: подняться в квартиру, забаррикадироваться и отбиваться, ожидая подмоги.
До квартиры добрались беспрепятственно. Наверху засады не было. Мы вошли через чёрный ход, и я, приказав Ире сидеть в коридоре и не приближаться к окнам, принялся баррикадировать мебелью вначале чёрный ход, а потом пододвинул шкаф к главному.
Осмотрев улицу из окон, понял, что всё именно так, как мне и представлялось: и возле парадного входа, и возле чёрного стояли машины и толпились вооружённые люди, отрезав нам все пути к отступлению.
Я не могу никому дозвониться, крикнула Ира из коридора. Связи нет. Её глушат.
Не поверив её словам, я набрал номер вначале Николая, потом Валеры и Дмитрия Прокофьевича, но Ира была права: связь отсутствовала, а сеть не ловила.
Ира сидела в коридоре, пытаясь унять дрожь. Я сел рядом на корточки и осмотрел её трясущиеся руки. Они были в мелких порезах от стекла и красные от крови, на лбу обнаружил ссадину. На правой руке были синякиэто из-за того, что я её тащил за собой. Когда по тебе стреляютне до осторожности. Серьёзные ранения, к счастью, у Иры не отсутствовали.
Зато мои пиджак и рубашка превратились в лохмотья, а тело было покрыто синяками. В местах попадания пуль и ударов шашками бурели пятна внутренних кровоподтёков, на голове под волосами прощупывалась здоровенная шишка. Адреналин схлынул, и боль усилилась. Всё ныло.
Окровавленный пиджак я бросил в коридоре. Переоделся в чистую майку, умылся. Все шторы в доме я задёрнул, стало совсем темно, но электричество решил не жечь.
Надо было выбираться из квартиры, но чем больше я размышлял о сложившейся ситуации, тем отчётливее понимал, в какой заднице мы очутились.
Подкрепления ждать смысла нет. Никто не приедет на помощь, потому что никто не знает, что мыздесь. И даже если узнают, рискнёт ли мой брат воевать с УВР? Нет, против данной организации наш род со своей жалкой дружиной бессилен.
Артём Востряков, зазвучал на улице громкоговоритель. Здание окружено. Сложите оружие и сдавайтесь. Любое сопротивление властям влечёт серьёзные последствия. Не усугубляйте своё положение. Выходите с поднятыми руками.
Меня пробило на нервный смех. Не усугублять положение? Да я его уже усугубил насколько только возможно. За такое количество убитых увээровцев меньше пожизненного заключения не светит.
Но больше всего тревожило присутствие Иры. Мне-то привычно бегать под пулями, а с ней как быть? Как нам вместе выбраться из западни?
Что нам делать? спросила Ира. Нас убьют?
В её взгляде поселился страх, она смотрела в стену коридора и до сих пор тяжело дышала, а я сидел рядом, выковыривал из её ладони кусочки стекла и мазал дезинфицирующим раствором, подсвечивая фонариком смарта.
Посмотрим, ответил я. У меня есть таблетки. Они усиливают мои способности. Попробуем выбраться. Но не сейчас. Мне надо отдохнуть, сил почти не осталось.
Закончив обрабатывать Ире раны, проверил карабин. Магазины были набиты до отказа стальными шариками. В один магазин помещалось шестьдесят пуль, а у меня имелось три полных и один заряженный примерно наполовину. Извлёк батарею и проверил индикатор: заряда должно хватить ещё надолго.
Подойдя к окну гостиной, стал наблюдать сквозь щель штор за суетой внизу. Уже стемнело, но фонари хорошо освещали улицу, и я видел на тротуаре перед домом внедорожники и фургоны с эмблемами УВР. За машинами пристроились бойцы в камуфляже.
Пока я глазел на улицу, броневик заехал в парк, встал возле клумбы и нацелил орудия на окна нашего этажа. Похоже, мне предстояло выдержать серьёзную осаду.
* * *
О том, что новгородский тайный приказ захвачен УВР, Николай узнал от своего секретаря, Дмитрия Прокофьевича. Тот каким-то образом оказался в курсе событий даже раньше, чем новостные каналы успели растрезвонить об этом. Управление тайного приказа располагалось неподалёку от главной конторы «Севера», на углу Козьмодемьянской и Великой, и кто-то видел там машины с эмблемами УВР и людей в военной форме. Говорили даже о зловещих чёрных броневиках в центре города. А вскоре и в интернете об этом стали писать, даже видео появились.
Без сомнения, Николая встревожила новость. УВР продолжало заниматься своими тёмными делишками, и на этот раз под раздачу попал сам тайный приказ, а значит, у Борецких проблемы. Насколько далеко УВР зайдёт, пока было неясно, но ничего хорошего события не предвещали. Однако Востряковых это не касалось. По крайней мере, Николай так думал.
А думал он так ровно до момента, когда позвонил Валера и сказал, что дом, где проживает Артём, тоже штурмует УВР. Там даже стреляли. И это уже вызывало нешуточное беспокойство.
Он позвонил Артёмутот не отвечал, позвонил Иребезрезультатно. Тогда Николай связался с главой службы безопасности рода, с дружинным воеводой и начальником охраны поместья. Поднял всех на уши. Брат, вероятно, был в беде, требовалось что-то предпринять.
Великому князю Николай тоже позвонил и сообщил о проблеме. Ростислав Борецкий находился в Смоленске и о происходящем в Новгороде тоже узнал недавно. На все вопросы он ответил только, что уже вылетает обратно и наказал, чтоб без него ничего не предпринимали.
Но Николай не мог сидеть без дела и ждать у моря погоды, когда родственник в опасности. У начальника охраны он потребовал собрать людей и вывести из гаражей два броневика. Николай тоже вознамерился поехать в город вместе с пятнадцатью бойцами дружины, которые в это время находили в усадьбе.
Пока собирались, проверяли связь и выясняли информацию, прошло около часа. А в это время Валера лично выехал на место разведать обстановку. Оказалось, рядом с домом Артёма уже собралась целая армия. Валера докладывал о наличии семи лёгких броневиков и не менее полусотни бойцов УВР, взявших здание в кольцо и перегородивших все входы. Ещё три броневика дежурили возле управления тайного приказа.
Узнав об этом, Николай связался с воеводой и приказал мобилизовать всю боевую дружину, выставить оцепление на улицах возле дома, где жил Артём, и усилить охрану предприятий. Воеводапожилой Игнат Александровичбыл в ужасе от такого распоряжения, он твердил, что этобезумие и что вопрос нужно вынести на обсуждение совета. Отказался исполнять приказ, пока совет не решит, что делать.
Николая взбесила такая позиция, и он позвонил новому главе службы безопасности рода с просьбой возглавить дружину, но тот объяснил, что подобное не в его компетенции. Последним человеком, к которому обратился Николай, стал Валера. Тот сам служил в дружине десятником и кое-что понимал в этих вопросах. Валера согласился.
Прояснив ситуацию и уладив организационные вопросы, Николай приказал выдвигаться к базе, которая обычно служила центром мобилизации. Был одиннадцатый час, когда колонна машин в составе двух «Кречетов» и трёх внедорожников покинула усадьбу. Николай ехал во втором броневике.
Однако стоило отряду выехать за ворота, как почти сразу же впереди на дороге показался кордон.
Машины остановились.
Впереди бронетехника. Четыре «Кречета» и около десятка человек, передал по рации начальник охраны, который ехал в первой машине. Что делать будем, Николай Эдуардович?
Ждите, я выясню, сказал Николай. Встань рядом с первым, велел он водителю.
Водитель вырулил на встречку и затормозил возле первого броневика. Через экран управления модулем Николай стал осматривать дорогу впереди. Увиденное подтвердило слова начальника охраны.
Фары освещали четыре чёрных «Кречета». Один стоял боком, загородив половину дороги и уставив на отряд дружины малокалиберную пушку. На боку броневика красовался герб УВРщит и меч. Второй броневик был вооружён похожим образом, но рядом с пушкой виднелась пусковая установка управляемой ракеты. Ещё две машины стояли в поле по обеим сторонам дороги, эти оказались вооружены спарками мелкокалиберных орудий. Силы были неравны.
Разворачивайтесь назад, проезд закрыт, объявили по громкоговорителю.
Николай вышел из машины и направился к кордону.
По какому праву? Кто здесь командует? крикнул он, остановившись на середине.
Разворачивайте технику, повторили через громкоговоритель. В случае неподчинения властям, будут открыт огонь. Проезд закрыт.
С кем я разговариваю? не сдавался Николай. Я требую объяснений.
УВР, ответили ему. Приказываю развернуться и отъехать от блокпоста. Ваша бронетехника должна остаться в поместье.
Всё это было чертовски странно, но Николай понял одну очевидную вещь: лучше не связываться. А потому, так ничего и не добившись, он вернулся в свой броневик.
Есть дорога через Липицы, передал по рации начальник охраны. Там убитая грунтовка, но мы проедем. Наверное, час займёт. Прикажете туда?
Николай помедлил. В голове вертелись разные мысли. Одна: надо помочь брату. Вторая: возможно, придётся драться с УВР. Николай не горел желанием снова оказаться за решёткой. К тому же великий князь сказал не предпринимать без него никаких действий. Поэтому разумнее всего было вернуться в поместье и ждать утра, когда Ростислав Васильевич прилетит в Новгород и лично со всем разберётся.
Нет, едем обратно, произнёс Николай, преодолев чувства досады и ущемлённой гордости.
Когда колонна развернулась, он позвонил Валере и тоже приказал ничего не предпринимать.
Глава 5
Ростислав Васильевич находился в Смоленске, когда ему сообщили, что Тимофей Дуплов арестован и УВР захватило здание тайного приказа. Чуть позже позвонил Николай Востряков. Он просил вмешаться, поскольку Артёма то ли уже был арестовали, то ли его ещё только собирались арестовать.
Этим же вечером Ростислав, наспех завершив дела, полетел частным рейсом в Новгород, и уже ночью прибыл на собственный аэродром в Липицах, что находился к югу от усадьб. Домой добрался без проблем в сопровождении охраны, хотя сообщалось, что выезд на шоссе перекрыт сотрудниками УВР.
Кабинет Ростислава располагался в старом доме, здесь же великий князь и проживал со своей супругой, пока новый особняк ремонтировался после драки Артёма и Василия Борецкого.
По прибытии Ростислав поднял на ноги слугу, потребовал сделать кофе и бутерброды, а сам, даже не переодевшись с дороги, устроился за письменным столом и включил компьютер. Положил перед собой смарт-браслет, вызвал экран и принялся звонить.
Первым делом он связался с двоюродным братом, воеводой Гордеем Всеславовичем, приказал тому созвать боевую дружину и поднять подразделение «Русского воинства», которое дислоцировалось в Новгороде.
Есть вероятность, что придётся вступить в бой с сотрудниками УВР, сообщил Ростислав.
А что случилось-то? Хочешь с Москвой воевать? Гордей Всеславович говорил прямолинейно и грубовато. Этот бывалый вояка никогда ни с кем не церемонился, даже с великими князьями. Сомнительная затея. Не кажется? Старика твоего отговаривал, теперь тебя отговаривать? Заканчивай это.
Гордей Всеславович, во-первых, это приказ, произнёс спокойно Ростислав, уже привыкший к повадкам дяди, во-вторых, ситуация сейчас в корне отличается от того, что было при моём отце. Есть вероятность, что на наши семейные предприятия готовится рейдерская атака, и организована она сами знаете кем. Я не желаю войны, но и землю нашу отдавать не намерен.
Голицыны? Вот же сукины дети, в голосе старика послышалась досада. Пусть только попробуют, покажем им. Соберу людейне вопрос.
Но без моего приказа в бой не вступать, предостерёг Ростислав.
Брат Гордея, Павел Всеславовичглава канцелярии тоже усомнился в необходимости поднимать всю дружину, но к решению Ростислава отнёсся с пониманием, более того, он и сам усилил охрану своего поместья, как только услышал новости о захвате тайного приказа, а потоми о стрельбе возле парка.
Да и не один он пошёл на такие меры. Стрельба в боярской части города переполошила всех. Князья и бояре волновались, созывали дружины, на дорогах показались броневики с гербами разных родов. Двинские даже оцепили свою часть района, где у них находились три особняка. Обо всём этом сообщил глава канцелярии.
Связался Ростислав и с Николаем Востряковым, и тут выяснилось ещё одно обстоятельство: когда Николай хотел отправиться вчера в город, его не пропустил кордон УВР. Это было возмутительно.
Пока Ростислав обзванивал родню, его секретарь раздобыл номер человека, возглавлявшего операцию в Новгороде. Это оказался московский боярин полковник УВР Ясеневский.
Алексей Алексеевич Ясеневский? Ростислав Борецкий звонит, произнёс Ростислав тоном, не терпящим возражений. Вы что устроили у меня в городе? Требую немедленно прекратить стрельбу и покинуть район. По какому праву мои люди арестованы? Объяснитесь пожалуйста.
Прошу прощения, Ростислав Васильевич, но вам я не подчиняюсь и ничего объяснять вам не обязан, парировал Ясеневский. Все вопросы к моему руководству.
Ваши сотрудники устроили погром в Южном районе, князья и бояре недовольны. Вы ответите за свои действия.
Я выполняю приказ, спокойно ответил полковник. Возмущаться ни к чему. При всём уважении, Ростислав Васильевич