Говорить на орочьем генерал больше не пытался, да этого и не требовалось. Первая встреча неспроста назначалась именно с племенем Тигыз. Племя было далеко не самым многочисленным и воинственным, но самым скорым на распространение новостей.
День-два и о том, что вождь армии Киллитенса избран небом, разнесется по всей Мелонте. Им поверят. Устроят пару проверок на Больших камнях и поверят, и пришедшее к Чарандолу орочье войско беспрекословно подчинится избранному небом, если тот того пожелает. Пожелает. Ради этого Минтос Сурдив почти на три месяца передавал функции главнокомандующего Ликену Риститу и ломал себя, приучая непослушный язык произносить бьющие молотом по вискам звуки. Пробовали и другие, не дело ведь рисковать главнокомандующим, хотя избавиться от него мечтали многие. Ни у кого не вышло ни суметь сказать, ни избавиться. А подчинить и вовремя приструнить орков было необходимо. Хлит с показательными казнями, как выразился сам Сурдив, полностью вырезанный город сам по себе станет показательным, но отдавать дикарям крионил
Вторая делегация явилась уже наслышанной и о предложении, и об избранности, по пути пересеклись с первой. На генерала зеленокожие поглядывали настороженно и с интересом, не забывая разливать по кружкам гномий травник и опустошать блюда с крупными ломтями вертельного мяса, ждали, что тот самолично подтвердит узнанное от племени Тигыз. А тот встречно выжидал, когда орки не выдержат и про кармын бэтыр спросят сами, спокойно вел беседу и ненавязчиво подталкивал в нужном направлении, подогревая их любопытство. Загодя заготовленный ответ прозвучал естественно и пренебрежительно:
К чему волновать небо, упоминая под ним негожее?
Зеленокожие посланники с минуту таращили глаза в изрядно закопченный потолок, не то пытались разглядеть разволновалось ли уже небо, не то осмысливали почему поющий огонь должен его взволновать и что там с его гожестью и негожестью. К какому бы выводу они не пришли, ответ от предыдущего отличался не сильнее, чем отличаются между собой крупинки серого снега. То же битие в стену и в грудь, то же обещание принести голову укротившего поющий огонь. Все в соответствии с планом генералитета Киллитенса. И еще восемь раз повторенный сценарий с единственной поправкой: после шестой дипломатической миссии пришлось разворачивать столы, стена не вынесла свидетельствования заключенных договоров и дала трещину.
Последние представители орочьих племен выбрались из-за переговорного стола. Сурдив, проводив их не слишком тяжелым взглядом, признак его крайнего довольства проведенной операцией, сам оборвал канал связи.
Иси Эргон, можете вернуться к своей подруге.
Я мысленно застонала. Возвращаться в компанию Скользкой Кли не было ни малейшего желания. Однако, приказы командования не обсуждаются, а это было далеко не предложение с возможностью выбирать. Надежды, что Клидиста из таверны уже убралась, не было, меня не просто так отправляли к ней, знали, что здесь. Оставалось надеяться, что общение продлится недолго, встречи закончены и задерживаться тут, кроме как на приведение в норму генерала, нам незачем.
Выполняю, ис Сурдив.
Ширма качнулась, выпуская меня в общий зал. От количества навешенных на бежево-серое полотно заклинаний заломило виски и словно тысячи мелких игл впились в кожу. За почти сутки беспрерывной работы свой резерв я исчерпала практически полностью, на самозащиту его уже не хватало. Еще одна из особенностей Старого Дола, простейшие заклинания здесь выкачивали силу с невероятной скоростью и в невообразимых количествах. Не у всех, у айш.
По утрам в тавернах затишье, первые посетители подтягиваются ближе к обеду, «Воюющий прав» в большинстве случаев под это правило попадал, дни, подобные сегодняшнему, выдавались в нем редко. Но вот выдался и разносчицы уже падали с ног, обслуживая свалившихся на голову клиентов, а четверка всеобщих родственников косилась на своих подзадержавшихся родичей уже с откровенной неприязнью. При всей физической мощи от обычной усталости орки избавлены не были, потому работу и отдых разделяли четко и терпеть не могли, когда это разделение каким-то образом нарушалось. Доволен неожиданным наплывом посетителей был один хозяин, плата, что он собирался взять с орков, не только покроет стоимость всех переговорных трапез, включая ремонт треснувшей стены, но и принесет солидную прибыль.
Кроме разносчиц кожей человеческого оттенка в зале выделялись лишь двое: Скользкая Кли, караулящая жертву, и, собственно, сама жертва, давешний усач, не признавший гениальность скорой своей убийцы. Сидели они в разных углах и вроде бы даже не смотрели друг на друга. Показательно не смотрели. Меня это не касалось, но Что-то здесь происходило странное. Если постараться, найти объяснение странностям можно. Старожилы новичка об особенностях поведения в «Вое» не предупредили в виду личных заслуг, Клидисте ждать его отбытия из таверны за столом с кружкой спасающего от скуки пойла комфортнее, нежели в компании завывающей вьюги, а над усатым кто-то все же сжалился и об участи его рассказал, вот тот и предпочел отсидку на гауптвахте за пропущенное построение свиданию с обиженной дамой. По отдельности каждое объяснение было вполне допустимым, в комплекте выглядели они подгоняемыми под заданный результат. Третье противоречило первому, второе абсолютно не соответствовало характеру Мэкр. И последнее, к первым трем мало относящееся, и, скорее всего, являющееся лишь совпадениемнаше присутствие здесь. Правило относиться к любым совпадениям с большой предвзятостью и перепроверять их не единожды капитан Сартар в наши головы вбил крепко.
Вай!
Призывный крик Клидиста подкрепила свистом, заставившим орков притихнуть, загомонить с удвоенной громкостью и вновь притихнуть. Совсем интересно. Свистом в киллитенской армии подзывали лошадей, собак и низших рядовых. Мэкркадровая, сержант второго круга, на службе с первых дней войны, может, и раньше, но о ее довоенной карьере сведений в документах нет. Мои звание и должность она отлично знает. Поверить, что ей неизвестны элементарные ранговые порядки? Я скорее бы поверила, что в выпивку добавлены семена трисора, дурманящие разум. Вполне допустимо, если допустить, что хозяин таверны забыл, что за трисор приговор одинказнь, и решил испытать удачу на колесе, а деньги с клиентов собирает на ставку на самого себя. Только что-то слишком много сегодня спешащих свести близкое знакомство с Гранью. Усач, тавернщик, Скользкая Кли. Последняя по всем законам уже выписала себе туда прямой билет. Свистеть майору спецотдела, личному переводчику главнокомандующего? Сумасшествие или какая-то абсолютно неясная игра. Кто и с кем играет? Клидиста со мной? Генерал? С кем, с ней или со мной? И причем здесь усатый ценитель поэзии? Гадать можно было долго и не угадать, а для полноценной аналитики не хватало исходных данных. И времени. Ладно, будем прояснять напролом, если получится. А не получится Без Клидисты Мэкр многим жить станет легче, а многие просто останутся живы.
Табельный ПМ-клик выскользнул из кобуры и прыгнул в руку, тратить силы на дешевый эффект было нерационально, но зеленокожие ждали зрелища, а мне нужно было прикрытие. Теперь все видели, что магию я использовала для доставания оружия, и то, что при этом пара искр отлетели в сторону, вполне нормальное явление. Каплю огня под ударник стряхнула я тоже демонстративно, можно было бы воспользоваться заложенной в обойме, она под завязку заряжена, но тут уже напоказ так напоказ. И приказ. Без слов, повелительным жестом.
Как Скользкая Кли покорно встает из-за стола, обходит его и опускается на колени, я смотрела внимательно. Очень внимательно. Особенно, на мечущуюся вокруг ее головы видимую лишь мне искру. И тончайшую нить, этой искрой высвеченную. А кто на втором конце нити, увидеть не успела, проявилась она за секунду до:
Майор Эргон, объяснитесь.
Офицеру армии Киллитенса нанесено оскорбление, генерал Сурдив. Действую в соответствии с Уставом.
Опустите оружие, иси Эргон. Это приказ.
Приказ? С обращением «иси» при рядовых? Или усатый не рядовой? Он снова сидел так, что ни войскового шеврона, ни ранговых шнуров разглядеть я не могла.
Офицеру армии Киллитенса нанесено оскорбление. В соответствии с Уставом
Опустить оружие, майор Эргон! рявкнул генерал в ответ на заостренный мной «Устав».
Вот теперь это приказ. По Уставу.
Выполняю, генерал Сурдив.
ПМ вернулся в кобуру под разочарованное сопение орков, лишенных захватывающего действа, а искры пришлось погасить, пока до них не добрались болотно-мутные капли генерала, все у него получалось болотным и мутным, включая водную магию. Собственно, необходимости в искрах уже не было, задачу свою они выполнили и, пока мы препирались в тонкостях уставных формулировок, второй конец нити обнаружился в принципе там, где я и ожидала, у усача. Вот только ясности это не прибавило.
Кто он? Точно не чила. Чилы не смеются, а этот ржал на зависть лошадям. Айша? В армии Киллитенса? Возможно ли это? А третьего не дано. Нити ментальной связи, сплетенные из нескольких цветов, могут кидать лишь айши и чилы. Будь он чилой, я без зазрения совести доложила бы генералу о попытке ментального управления. Теперь же
Теперь стояла, прятала руки в карманы, нарушая Устав, о коем радела минуту назад, но по-другому скрыть дрожащие пальцы не смогла бы, а они дрожали, нервы от едва несовершенного первого в жизни убийства все же сдали, и смотрела, как усач приближался к нам. Пошатывался, задевал столы и орков, не вписываясь в узкие проходы, зеленокожие не возмущались, выпивку в племенах уважали и к выпивохам относились с пониманием, дорогу ему освобождали и несколько раз выравнивали крен при особо сильных заносах, тем более, что взамен несостоявшегося расстрела намечалось нечто другое. Усач добрел, выдохнул облако перегара, пьяно ухмыльнулся, направил палец на вставшую с колен и ошеломленно трясущую головой Скользкую Кли, гыкнул и сообщил Диниксу, заступившему ему путь к генералу:
Бэсова дрима не писака, клянусь хлитовой портянкой. Мрачнюга поднебесная.
Вот и ясность. Частичная. Смутная. С одним необъяснимым явлениемязык. И с одним спорным доказательствомредкое и крайне знакомое выражение. А внешность Спаренный амулет иллюзии плюс сила айши. И если это так Полный хлит!
Глава 2, прошлоеЗакрытая школа МВВ
3036 год по единому летоисчислению Мелонты
Из межоконных ниш в учительской части центрального корпуса школы желтизной отсвечивали всего три. Ниши всегда были излюбленным местом ожидания у всех, вызванных по той или иной причине к кому-то из преподавателей. А поскольку причины, как правило, к приятным относились редко, то ждали, соответственно, не в хорошем настроении и абсолютно не были настроены принимать ни сочувствие, ни ободряющие шуточки пробегающих мимо счастливцев, не успевших ничем таким отличиться. Поэтому, начиная со второго года обучения, практически все прятались за завесами невидимости, в первый год ставить их еще не умели. Вот чтобы на одну нишу не оказалось двое желающих, свободные подсвечивались. Дело вовсе не в том, что вдвоем не поместились бы, хотя простенки были не особо широкими, так и мы особой широтой не отличались, школьные нагрузки толстеть не давали, а в самой завесе. Онаодно из самых нестойких заклинаний, слетающих от всего подряд. А кому понравится, что в его относительное уединение вторгаются те, от кого уединялся?
Мне это уединение вроде бы не требовалось, ни на что настраиваться или к чему-то готовиться я не собиралась, все решила по пути сюда. Мне нужно было только войти и сказать капитану Сартару, что никаких ошибок в своем поведении не вижу и ой, не допустите Всевидящие!.. в случае повторения смоделированной ситуации в жизни вести себя буду именно так, а если школу такое мое поведение не устраивает, пусть отчисляют, я не против. Могу и сама уйти. Вот так. Смущало в моем решении меня лишь одно: если задуматься, выходило, что это решение я как бы перекладываю на других. И даже не как бы. А учили нас совершенно противоположному. И Лефлан точно не одобрил бы такого виляния. Не мигай на двери Сартара фиолетовый ромб «не входить», сообразить этого я бы не успела, а так В общем, стоило еще раз подумать и все взвесить. Не изменить решение, но изложить его так, чтобы оно осталось моим.
Из свободных ниш я выбрала самую дальнюю, с запасом. Вдруг, лишний десяток шагов приведет к соображению еще чего-то полезного? Для начала он привел меня к медальону Мэлавиаты Лаод. Эти медальоны были нашими пропусками, защитой, оружием и постоянной головной болью. Кругляши с вписанными по спирали именами следовало беречь, приучать к себе, почти что приручать, и воспитывать. А они так и норовили влепить в хозяина небольшой, но ощутимый заряд его же магии, выбросить щит в самый неподходящий момент и, самое противное, потеряться. Универсального средства хранить беспокойный артефакт пока не придумал никто, каждый из них требовал индивидуального подхода, изыскиваемого долго и кропотливо. Со своим я более-менее договорилась к завершению второго года, до этого только успевала пищать, получив огненный укус или холодный дождь, ругаться, застряв в паре метров от полигона либо столовой, и разыскивать его по всей территории школы, за ее пределами медальоны вели себя прилично, возмущались выбросом силы только при попытке сказать что-то лишнее. Лефлан свой укротил меньше, чем за год. А Мэла со своим до сих пор не справилась.
С Мэлавиатой Лаод мы дружили. И в спиралях медальона друг у друга были прописаны, поэтому он мне и показался. Никто, чьего имени в спирали не было, увидеть артефакт не мог. Третьим в нашей дружбе и спиралях медальонов был Райнар Льянс. В смысле, я с ним дружила, с Мэлой у Райна была не просто дружба. В отличии от Лефа и меня, их отношениям ничего не препятствовало, и все знали, что как только оба достигнут возраста супружества, сразу отправятся в Храм рассвета за своей связующей нитью. А пока все имели возможность наблюдать, как преображается рядом со стеснительной тихоней Лаод грубиян и задира Льянс. Откуда только брались в нем нежность, забота и бесконечное терпение? И куда девались в общении с остальными? Исключение делалось только для меня и только в присутствии Лефа. Не потому что Райнар его боялся или еще что-то, просто Лефлан непостижимо влиял на окружающих, по нему вздыхали девчонки всех годов обучения, а ребята, даже ровесники, безоговорочно признавали его авторитет. Хотя сам Леф ничего особенного для этого не делал, он не был лучшим в школе, самым сильным магически или физически, никогда не кичился происхождением и достатком семьи, вообще, старался не выделяться. В нем было что-то другое, внутреннее, что притягивало и не отпускало. Впрочем, на наших преподавателей его таинственное притяжение не действовало. Или они это хорошо скрывали и никаких поблажек Лефлану не делали, гоняли наравне со всеми, если не больше.
В общем, будь рядом Леф, вылетевший из-за угла Райнар нашел бы другие слова, а так его даже близость учительских кабинетов не смутила.
Мрачнюга поднебесная! Мэла это выражение терпеть не могла, а Райна оно выскакивало по поводу и без повода. Сейчас повод был. С его точки зрения. Вайра, на это не смотрят, об этом кричат. Хлитову болталку отправить могла? Бэс тебе навстречу! Мэлика в слезах по уши, а ты
В рыдающую Мэлавиату мне верилось с трудом, под ее нежностью и хрупкостью прятался такой характер, каким не всякий парень похвастаться может. Вот что она носится по всей школе в поисках медальонаэто да, не сомневалась. Не найдет за часбудет три часа отрабатывать на полигоне, на ненавидимой всеми дорожке препятствий. Удовольствие еще то. Так что Райна я понимала и знала, что планы на вечер у них совсем другие, но не я виновата, что у Мэлы с медальоном не ладится, и кричать на меня не надо. И желать мне такого не надо, пусть и в виде распространенного ругательства.
Распространилось оно после второй войны за Смурную падь, вампиры принесли. Вампиры тогда потерпели поражение, а Тугдолант обзавелся этим выражением. Девушкам знать его значения совсем не следовало, я и не знала, пока тот же Райнар не просветил, когда при нем так высказалась. В третий год обучения на языковедении нас начинали понемногу знакомить с лексиконом, не принятым в повседневном общении. Естественно, не с бэсом и хлитом, а такими, мягкими, вроде коста и гриха, но так же естественно, что эту область знаний расширить потянуло многих, а о тех, кого не потянуло, позаботились потянувшиеся. Нельзя ведь оставить товарищей в неведении? Нельзя. Так что словарным запасом всех кругов общества мы владели в неположенном по возрасту объеме и, порой, пользовались, хоть не всегда знали, что эти слова и выражения означают, зато сами себе казались взрослыми. Пожелать встречи с бэсом было равнозначно пожеланию продавать свое тело, стать дримой.
К кюрису такие встречи! Думай, что говоришь, Льянс.
Он сам уже понял, кому и что ляпнул, медленно вдохнул-выдохнул, успокаиваясь.
Извини, я того Дурак, короче. Простила?
При всей своей грубости, запальчивости и несдержанности злым Райнар не был, напротив, но доброты своей стеснялся, скрывал. Те, кто знал его мало, верили и не понимали, что нашла в нем Мэла. А те, кто знал поближе Он был настоящим. Надежным, верным, честным. Как говорили в школе, с таким хоть в бой, хоть в глубину, хоть кюрису за плечи, не подведет.
Простила. Райн, я его только увидела, не успела еще. Ты сам-то болталку отправил?
Вот же мрачнюга поднебесная! На тебя выступал, а сам
Прозрачное облачко говорящего заклинания улетело искать Мэлавиату. Наверное, она была где-то рядом, быстро прибежала. Подхватила непослушный медальон, подула на обожженные пальцыпотеряшка высказал нерадивой хозяйке свое мнениепристроила его на законное место с обратной стороны воротничка, и сама уютно устроилась под рукой Райнара. Я подавила вздох. Мне очень хотелось вот так же нырять под руку Лефлана, но он таких вольностей не позволял. Да и у нас же все не так, мы просто друзья, а не пара.
Мои благодарности Мэла рассмеялась. Как обычно. Вы их лучше, чем Правила знаете.
Это точно. За найденный артефакт благодарить ей приходилось часто, и все, что Мэла скажет, наше трио знало не хуже Правил школы.
Готов смиренно принять свою участь и выдержать положенную мне долю, Райнар изобразил на лице нечто, призванное изображать заявленное смирение.
Можешь мою прихватить, у меня настроения общаться с ребятами не было, и они мне настрой на общение с капитаном сбивали. Только поблагодаритесь где-нибудь не здесь. Ладно?
Сартар? Мэлавиата уточнила цель моего тут пребывания понимающе и сочувственно.
Прорвешься, не впервой, поддержал Райн уже серьезно.
Я кивнула обоим, и мы разошлись. Они по своим делам, яв нишу, придавать мыслям стройность и упорядоченность, капитан не принимал сумбурного изложения.
Мысль уйти из школы появилась не впервые, она возникала всякий раз, как что-то не ладилось или просто тянуло к вольной жизни. Я ведь видела, как живут наши ровесники. Спокойно, весело, со свободными временем, с обычными уроками в обычных школах, с обязанностями и ответственностью, соответствующими возрасту, то есть, практически, без них. И без сталенитовой дисциплины, выматывающих тренировок, теряющихся медальонов, ограничительных блоков и издевательства, называемого моделированием вероятностных ситуаций.
Ну, если перестать преувеличивать и видеть все в мрачном свете, то все, на самом деле, было не так уж мрачно. Да, тренировки и дисциплинаэто присутствовало, и работали мы на занятиях с полной выкладкой, но сами уроки длились всего на три часа дольше, чем в обычных школах. Остальное время было свободным и распоряжались мы им по собственному желанию, права на все радости юности у нас никто не отнимал. Да, ограничительные блокинепременное условие выхода за стены школы, они не давали воспользоваться обретенными в ней навыками и рассказывать о том, чему учимся. Все правильно, незачем тащить в мирную жизнь боевые заклинания, их и у всех воевавших блокировали. И языком болтать ни к чему, напрашиваясь на вопросы для чего нас готовят к войне, которой не будет. Для всех мы учились в школе искусств, должны были стать музыкантами, писателями, художниками. Этим с нами, кстати, тоже занимались, в соответствии со склонностями каждого.
В общем, все было вполне нормально, ничего непосильного и запредельного. Даже это моделирование мне большей частью нравилось, решать задачки собственного поведения было очень интересно. Так что мысли о прощании со школой появлялись, но надолго не задерживались. Тем более, что в пользу «оставаться» был самый весомый аргументЛефлан. Теперь этот же аргумент передвинулся на другую чашу весов. Я согласна была решать какие угодно задачи, но только не связанные с ним. Да еще вот так связанные От одного воспоминания о виденном в модели внутри все сжималось и замирало. Не хочу не могу Такое представить страшно, а представить, что такое возможно Нет!
И еще: Леф школу заканчивает, немногим больше полугода, и он уйдет. Зачем мне оставаться, если его здесь не будет? Конечно, мы учились в разных группах, и занятия у четвертого и седьмого года обучения не пересекались, но на всех перерывах я бегала к нему, иногда он ко мне приходил, если нужно было помочь в лаборатории, и самоподготовкой мы вместе занимались, и домой вместе уходили. Я оказалась-то здесь только из-за него. Когда к родителям пришли с предложением отдать меня в школу МВВ, упиралась я до последнего, красочно, чуть ли не до слез, рассказывая, как всю жизнь мечтала о школе искусств, и страшно переживая, что меня не возьмут, потому как с талантами не густо. Рассказы о мечте были чистейшей правдой. Правда, не всю жизнь, а те три года, которые я знала, где учится Лефлан. Думала, что знала. А потом сама помогала папе убедить маму. Вот так. Оставаться в школе еще три года без него и с моделированием? Ни за что! Не могу, не хочу, не буду!
Так что да, принятое решение абсолютно верно и И я все равно искала лазейку, чтобы его не выполнить. Другого объяснения моему «не устраивает, пусть отчисляют» не находилось. То есть, я подспудно надеялась, что не отчислят? Этим вопросом я озадачилась, второй раз не дойдя до кабинета капитана пары шагов. Выходило, что по-настоящему проститься со школой я не хотела. Открытие оказалось неожиданным и, что с ним делать, я не знала. Разве только бежать к Лефлану. Не за советом, посоветует он самой думать, а именно подумать, самые умные мысли приходили ко мне рядом с ним. И побежала бы, но дверь кабинета распахнулась, я едва успела от нее увернуться, и голос капитана Сартара недовольно поинтересовался:
Мне Вас ждать, ами Эргон, или другими делами могу заняться?
Это было не менее неожиданно, чем недавнее открытие, я растерялась и почти дословно повторила его последние слова:
Можете заняться.
На несколько мгновений мне показалось, что сезон неожиданностей открылся и для капитана. Он вышел и молча хмуро смотрел на меня те самые несколько мгновений. Скоротечных. Вместе с ними утекло и «показалось». Ну да, удивить Сартара такой мелочью Его ничем не удивишь.
Дорожка препятствий в Вашем распоряжении, Эргон. Составите компанию подруге. Два часа. За что, понятно?
Понятно, от вздоха я удержалась, вздыхать при капитанедобавить себе еще час. Нарушение субординации.
Он отрицательно покачал головой, но смилостивился, дал подсказку:
Почему Вы это сказали?
Растерялась. Вы так неожиданно появились Ну и вот
За честность я была вознаграждена определением своего проступка:
Неумение быстро реагировать на неожидаемое действие и держать себя в руках, и великодушным:Можете считать, что нарушение субординации я не заметил. Выполняйте. О выполнении доложить мне лично.
Мэлавиата все же не уложилась с поисками медальона в отведенное время и наматывала круги на дорожке. Компания у нее уже была. Райнар ни в чем таком сегодня отличиться не сумел, но не мог же он просто смотреть, как Мэла бегает по бревнам и уклоняется от заклинаний? Не мог. И меня в качестве замены себе не принял. Так мы втроем и добегали, допрыгали и доползали все полученное до последней минуты под аккомпанемент хлопков, тресков, взрывов и прочего шумового сопровождения и «мрачнюгу поднебесную», поминаемую Райном на каждом круге. Мрачнюгу мы еще и потом слушали, пока выравнивали дыхание и себя в порядок приводили.
Глава 2, настоящееПятый гарнизон
Девятый год первого цикла третьей эпохи побед второй эры освободителей (3048 год по старому летоисчислению)
Поднебесная мрачнюга, размеренно, словно пробуя на вкус, повторил Сурдив, отстраняя Диникса.
Не, усач с шевроном Черного корпуса, теперь, когда подошел, его получилось увидеть, опять пьяно гыкнул и поправил:Мрачнюга поднебесная. Кололи одного он не стал договаривать, лишь сплюнул на пол, демонстрируя все свое презрение к неизвестному допрашиваемому, продолжил:Ему уже без надобности, бэс ее без языка скажешь, а язык-то выдрали. А кюрисово словечко я прибрал, не пропадать же добру, и захохотал над собственной шуткой.
От паров перегара, вырвавшихся вместе с хохотом, генерал отшатнулся и рукой перед носом помахал. Нормальная реакция. После десятка протрезвляющих процедур для него сейчас запах алкоголя хуже казарменной вони. Жаль, что мозги эти процедуры не отшибали.
Кололи, говоришь? переспросил Сурдив раздумчиво и якобы одобрительно, и с обманчивым безразличием уточнил:Кто переводил?
Гы! в который раз возрадовался чему-то усатый. Переводил! Кто ж чернокорпам бабу даст, если сами не возьмем?
И очередная порция пьяного гогота, массово поддержанная с интересом внимающими занимательной беседе орками. А это уже крупные неприятности для Мустила, он ответственный за «тихий щит», не ставить который, судя по всему, приказа не было. Судить же было по чему: и по багровеющему лицу генерала, и по зеленеющему с той же скоростью лицу адъютанта. Все-таки усталостьэто усталость, многое сбивает даже в отработанном механизме. Почти сутки на ногах и в напряжении отразились на всех. «Тихий щит» вырос в рекордные сроки, вызвав одинаковое разочарование на физиономиях орков и Скользкой Кли, лишенных возможности продолжать внимать захватывающему спектаклю.
Как допрашивали? не отстал от усатого Сурдив.
О! тот даже палец воздел. Эт я хорошо помню. Первачомна штыках, вторым ходомна мокряках растянули, затем
Как понимали, что он отвечает?
Усатый мог гордиться. Не каждому удавалось вывести главнокомандующего из себя. Тут тоже, конечно, сказались и усталость, и напряжение, и отрезвления, и промах адьютанта, но все же. Довести Сурдива до повышенных тоновсерьезное достижение. Еще большой вопрос, кому принадлежит заслуга в пятнистой красноте на генеральских щеках. Усач своих достижений не оценил, но приумножил, радостно отчитавшись:
Так он не отвечал. Матерился и мычал. Мычалэт потом, когда болтать уже не мог, и, хлопнув себя по коленям, согнулся в новом приступе хохота, словно понял, наконец, чего от него генерал добивается. Хлит! Так он же не бэсов тугдолашка был, нашенский, перебежчик. Чего его переводить-то?
Сурдив после этого будто потерял к нему всяческий интерес. Будто. Диникису распоряжение проверить усатого и сказанное им отдал. Что-то ему в этой истории не нравилось. Мне в ней не нравилось все.
Лошади личного выезда главнокомандующего на нашем фоне выглядели неприлично бодро, перебирали тонкими ногами, косились на мохнатых сородичей у костров, ржали. Те отвечали им. Беззвучно. У орочьих лошадей нет голосов, лишь рванные шрамы под густой шерстью, проросшие блеклыми побегами молчальника. Что сок его кратковременно парализует голосовые связки знали все, зеленокожие сумели продлить кратковременность до бесконечностинаучились вживлять траву в плоть. Киллитенс время от времени задавался целью повторить их опыт, создать своих немых животных и не животных. Не удавалось. Подопытные гибли на первых стадиях эксперимента, а орки секретами мастерства любого направления делиться отказывались.
Безмолвие лошадей сторицей восполняли орочьи женщины. Эти перекрикивались так, что куда там их мужчинам. Гомон их казался бессмысленным шумом, но в общем гвалте зеленокожие дамы прекрасно ориентировались, успевали и новостями обменяться, и наиважнейшие вопросы обсудить, и от разведенных перед таверной костров не отойти.
Своих традиций орки придерживались неукоснительно, за нарушение карали жестко, потому нарушали редко, до степени «никогда», нравились им обычаи или претили. А предписанная кем-то из предков «В дом войдешьочаг его хранить станешь» женщинам их откровенно приходилась не по нраву. Именно женщинам. Послание это на Больших камнях было вытравлено соком чивиндры, и стало быть, к мужской части отношения не имело, касающееся их высекали топором. Так что ни в какие строения зеленокожие дамы не входили. Вдруг, там очаг обнаружится, что тогда делать? Не хотели вечные кочевницы себя к одному месту привязывать, а как иначе хранить нечто, как ни будучи с ним рядом?
Сопровождать орков в походах никакие послания их женской половине не предписывали, в набеги ходили они по собственной воле, в такие же, как сейчас, по воле мужчин. Должен же кто-то обеспечить быт и скрасить время на привале. Путь у большинства посланников выдался неблизкий, орочьи племена бродили по всей Мелонте, иным до станций перехода дня три-четыре добираться лошадиным ходом. Как тут без женщин?
А вот чтобы с собой ребенка притащили, я первый раз видела. Особой нежности и трепета к детям орки не питали, лаской не баловали и в суровую жизнь из-под материнской опеки выставляли быстро. Окреп немного, с лошади не валится, оружие в руках удерживаетготов к самостоятельности. Различий по полу особых не делалось и послаблений для девочек никаких не было, как не было в орочьем языке отдельного слова для женщин. Орык и орык, все. Однако, к битвам и походам до определенного момента своих малолетних зеленокожие все же не допускали. Не из-за заботыиз-за неумелости и слабости, лишняя обуза им была не нужна. Сейчас же у одного костра сидела совсем девчонка, маленькая, едва ли выше пояса взрослым, но в полных доспехах и с топором не по росту. И с отчаянным вызовом в глазах.