Вам оно однозначно понравится.
В Доме Покинутых я провела значительно больше времени, чем собиралась. Выписав глеции Бендант чек, чем значительно ополовинила собственный счет, я около получаса убеждала ее взять эти деньги. Мне даже пришлось прибегнуть ко лжи и сказать, что у меня на счету лежит в десять раз больше.
Врать я не любила, но иначе бы женщина ни за что не приняла у меня ни айлинка.
Я знала, что Дом Покинутых больше не бедствует. Истол, как и обещал, взял на себя содержание особняка и воспитанников, но он был мужчиной и придерживался минимализма. Ему было невдомек, что детям хочется игрушек и праздников, сладостей и индивидуальности.
Зато это хорошо осознавала я, а потому денег не жалела. Да и требовалось подготовиться к благотворительному концерту, о котором галеций Вантерфул знать не знал и ведать не ведал. В неведении я собиралась держать его и дальше.
Дорогая, но мы никогда так раньше не делали, сомневалась женщина, перечитывая те немногочисленные пункты, которые я записала.
Но у вас есть большой опыт проведения подобных вечеров. Вы глеция, Старшая Сестра, а значит, лучше меня знаете, как принято проводить такие мероприятия. Единственные правки: вместо артистов выступать будут дети, а вместо дорогих украшений продаваться будет то, что воспитанники сделают своими руками. Ну а закуски протянула я, едва сдерживая улыбку. Я собираюсь вытянуть из родовитых семей Страдсбурна как можно больше айлинков. Пусть хотя бы поедят.
Договорившись о дате проведения благотворительного концерта, я ненадолго зашла в классную комнату, где в этот час проводились занятия со всеми воспитанниками. Раньше, еще до смерти супруга глеции Бендант, в этом бальном зале проходили танцевальные вечера, а сейчас большое просторное помещение было поделено на секции.
В одном углу девушки занимались вышивкой, в другом парни выжигали рисунки на уже готовых изделиях из дерева, а на противоположной стороне Сестра Грегальда рассказывала малышам сказки, которые с удовольствием слушали на обоих концах помещения.
Более серьезные занятия проводились в утреннее время в разных классных комнатах, куда ежедневно приходили нанятые Истолом учителя.
Лицка! О Всевышний! Лицка, это правда? налетели на меня девчонки.
До сих пор не могу поверить! Это, наверное, шутка какая-то! причитала Аи, демонстративно осматривая меня снизу вверх. Да ну нет, ты же совсем не изменилась! Ну какая из тебя наследная дайна?
Самая настоящая, Аизта, строго отметила Старшая Сестра. Девушки, где ваши манеры? Перед вами наследная дайна.
Сестра Офелия, я же просила, слегка смутилась я и лишь чудом успела поймать Дага, который вознамерился сбить меня с ног.
Мальчишка налетел на меня, словно стихия воздуха.
Я так и знал, что ты придешь к нам! обрадовался он и вдруг смутился, сделав шаг назад, спрятав руки за спину.
Я помню о ваших словах, Ваше Благородие, и с вашего позволения именно поэтому акцентирую ваше внимание на случившемся, мягко пояснила женщина. Даг?
Прошу меня простить, Ваше Благородие. Этого больше не повторится.
Пожалуй, именно в этот момент я и поняла, что для меня изменилось абсолютно все. Глядя на то, как Сестры, девушки и девочки друг за другом приседают, пряча взоры, а парни и мальчики замирают в поклонах, я наконец-то осознала, что по-старому больше никогда не будет.
Для меня действительно все поменялось, но должна ли была тогда измениться я сама?
Мне казалось, что я осталась прежней.
Из Дома Покинутых я фактически сбежала. Во дворец опаздывала почти на час, так что пришлось поймать экипаж, который привез меня прямиком к дворцовой площади. Скрытая глубоким капюшоном плаща, я пусть и привлекала внимание, но гораздо меньше, чем если бы мое лицо было видно всем и каждому.
Истол был уверен, что мне требуется личная гвардия и что я обязана перемещаться только портальными переходами, но я прекрасно обходилась и без этого.
До сегодняшнего дня.
Расплатившись с извозчиком, я не успела добраться до главных ворот всего ничего. Ничем не примечательная темно-серая карета, каких в столице имелось сотни, остановилась прямо передо мной, преграждая мне путь. На потертую дверцу я фактически налетела, выставив вперед ладони, и именно за них меня и схватили, в единый миг затащив в темное нутро.
Я даже испугаться не успела. Сознание покинуло меня еще через мгновение.
Ты здесь?
Разве голос может быть мягким, но в то же время твердым? Голос Амадина всегда казался мне уютным. Он словно был лучиком света в той кромешной темноте, куда я неизменно попадала прежде, чем приходил сон.
Это было то самое пограничное состояние между явью и сновидениями, куда мы проникали вместе, но наши встречи происходили в основном по ночам. К определенному часу Амадин просто появлялся там, перехватывая мое сознание, но при этом я точно знала, что могу позвать его.
Так уже было однажды, когда тьма никак не желала растворяться, а золотые глаза с вертикальным зрачком все не появлялись.
Ты здесь? вновь повторил Амадин, а глаза его неожиданно пытливо прищурились.
Как ты узнал, что я буду здесь именно сейчас? уточнила я, не удержавшись.
Еще мгновение вокруг нас была только кромешная темнота, но вскоре она начала расцветать яркими красками. Еще до того, как мужчина ответил, мы оказались посреди цветочных полей. Вокруг нас расстелилось сиреневое море, от которого исходил просто одуряющий сладкий аромат.
Где-то совсем рядом жужжали насекомые.
Между рядами не по моей воле появилось покрывало. Присев на него, я ощутила, как Амадин пристраивается ко мне у меня за спиной. Он всегда так делал, когда не хотел, чтобы я видела его глазато единственное, что могло открыть мне его эмоции, ведь свой голос мужчина контролировал превосходно.
Откинувшись на его широкую грудь, ощутив его ладони на своем животе, я невольно задержала дыхание. Его прикосновения всегда будоражили, рождали во мне что-то такое, что невозможно было объяснить словами.
Мне было и страшно, и неловко, и в какой-то мере даже стыдно, но предвкушение вместе с кровью разливалось по моим венам. Мне хотелось, чтобы Амадин касался меня, чтобы его теплые губы словно невзначай скользили по моей шее, вызывая мурашки. Чтобы горячее дыхание опаляло кожу, а незримые пальцы рисовали на ладонях такие же незримые узоры.
Как ты узнал, Амадин? повторила я, хотя мужчина изо всех сил старался отвлечь, лишить меня разума. Ты ведь не торчишь здесь все время.
Наследница королевского рода не может говорить торчишь,поправили меня, заправив мне же за ухо выбившуюся из косы прядь. А насчет твоего вопроса Я просто знаю, когда ты точно будешь здесь.
Ты ведун?
За последние дни каких только догадок у меня не было. Амадин обещал сказать мне правду, если я угадаю, но пока все мои варианты оказывались ложными. Среди них были вампир, оборотень, призрак, дух, василиск и даже умертвие. По одному варианту на каждый день.
Нет, сокровище мое, в голосе его читалась улыбка.
Ведьмак?
Мы договорились играть по правилам, а значит, сегодня свою попытку ты уже истратила, Лиция. Лучше спроси что-то действительно важное. У нас крайне мало времени до твоего пробуждения.
Какого именно вопроса он от меня ждал? Я прекрасно помнила о том, что меня фактически похитили и сейчас везли куда-то в экипаже, но волновалась по этому поводу незначительно.
Хотели бы убитьнашли бы способ прикончить прямо на дворцовой площади, а значит, я нужна была своим похитителям живой.
Но у меня действительно имелся вопрос, который я хотела задать прямо сейчас.
Когда мы встретимся, Амадин?
Сокровище мое, тебе так не терпится узнать, как я выгляжу? Пальцы его коснулись моего затылка, заскользили по шее, опустились между ключиц в ложбинку, запнувшись о вырез белой рубашки. Не боишься?
А я должна бояться? Дыхание мое стало рваным, порывистым, что вынудило меня перехватить его руку.
Страх лишь на миг задел мою душу, но этого Амадину словно показалось мало. Дернув меня в сторону, фактически уронив себе на руку, он коснулся дыханием моих губ. Желтые глаза с узким вертикальным зрачком оказались максимально близко.
Никогда, сокровище мое. Короткий поцелуй задел лишь уголок моих вмиг высохших губ. Я никогда не причиню тебе вреда ни словом, ни делом. Второй уголок получил поцелуй, и я напрочь лишилась возможности дышать. Я видела только глаза, словно кроме них ничего больше не существовало. Мы увидимся гораздо раньше, чем ты думаешь. Намного раньше.
Губы коснулись губ. Этот поцелуй неожиданно оказался для меня таким долгожданным, таким волнующим. Ладони сами собой скользнули по груди Амадина. Наверное, это была неосознанная попытка протеста, тот самый страх, что существовал где-то глубоко-глубоко, но я в то же мгновение отдернула пальцы.
Потому что не ожидала, что мужчина окажется без рубашки. Больше того, я однозначно нащупала шрам, что длинными тонкими полосками пересекал его грудь.
Поцелуй прервался не по моей воле. И даже не по воле Амадина. Просто пришло то самое времяочнуться.
Приходила в себя тяжело. Где-то совсем рядом монотонно капала вода, ударяя по нервам. Во рту было сухо и противно, будто я лизнула мокрый металл.
Приоткрыв веки, тут же зажмурилась, испытав боль. Глаза заслезились, хотя из источников света в небольшом помещении имелся лишь тусклый светляк, который летал под потолком.
Проморгавшись, я медленно села и растерла озябшие плечи ладонями. Кто-то забрал мой плащ, а вместе с ним и мантию огневиков, оставив меня только в кофте, брюках и ботинках. А холодно здесь было, как на улице. Пол оказался каменным, как и стены.
Пустая бочка, сгнившие деревяшки, разбросанная солома. Поднявшись на ноги, я осмотрелась, но не нашла ничего путного. Железная дверь была заперта с той стороны, а просунуть что-то в щель между створкой и косяком не представлялось возможным.
Неужели Лугстар-старший был настолько глуп, чтобы похитить меня? Сделай он это раньше, и никто не стал бы меня искать, но сейчас? Исчезновение наследной дайны однозначно заметят.
Только дожидаться спасения я не собиралась. Смастерив клинок, тонкий, будто игла, я попыталась вскрыть замок изнутри, но успехом это дело не увенчалось. У меня просто не было опыта во взломах.
Давай-ка, Олли, встретим нашего гостя с распростертыми объятиями, мысленно призвала я водную хиксу.
Кольцо на моем пальце потеплело, отреагировав. Потянувшись, фигурка голубого волка спрыгнула с моего пальца, чтобы приземлиться уже в своем истинном размере, занимая собой большую часть помещения.
Сонно зевнув, она потянулась, пригибая голову и выпячивая мохнато-хвостатую попу, словно кланяясь мне. Взгляд ее при этом оставался недоуменным.
Сама удивлена, пожала я плечами, пристраиваясь у теплого мохнатого бока.
Нет, внутренний огонь и так не позволил бы мне окончательно замерзнуть, но хикса была еще и мягкой, чего нельзя было сказать о каменном поле.
В ожидании Лугстара-старшего я даже успела задремать. Переместиться обратно в Академию Проклятых я могла в любое мгновение, использовав артефакт, который раздобыл для меня астарий Гебби, но мне хотелось посмотреть мужчине в глаза.
Я желала увидеть его лицо в тот миг, когда он осознает, что проиграл и на этот раз. Когда он поймет, что со мной ему не совладать. Да, мне не хватало опыта, но зато магии у меня было в достатке.
На самом деле я еще не думала, что буду делать с отцом Ио дальше. Мои угрозы не то чтобы являлись пустыми, но на данный момент гораздо больше он был необходим мне на свободе.
Естий до сих пор не знал о том, что его супруга жива, и раскрывать этот секрет до беседы с женщиной у меня намерений не было. Я хотела узнать ее мнение на этот счет. И пусть сейчас благодаря артефакту Истола и с его же помощью я без проблем могла найти местонахождение своей матери, перепрятывать ее сейчас мне было попросту некуда.
Своей крышей над головой я так и не обзавелась.
Хикса встрепенулась, повела ушами. Еще через мгновение кто-то по ту сторону двери начал отпирать замок. Цепи лязгнули раз, другой, но, когда дверь открылась, я так и не нашлась что сказать.
Потому что за дверью обнаружился не Лугстар-старший. Там находилась та, кого я просто не ожидала увидеть.
По глазам вижу, что удивлена. Кого-то другого желала узреть на моем месте?
А это сейчас уже не имеет значения. Известно ли вам, что я являюсь наследной дайной этих земель? спокойно уточнила я, глядя на женщину в упор.
В ее руках, словно выбранная под цвет платья, искрилась ярко-голубая сетка, но предназначена она была явно не для меня. Такой по обыкновению ловили магических существ, на время лишая их сознания, а значит, и возможности нападать.
Запугать решила? Не выйдет! отчего-то разозлилась моя похитительница.
Что вы, глеция Арвигдаль? Я просто пытаюсь понять, что именно подвигло вас на собственную смерть. Но вы ведь мне сейчас расскажете, не так ли?
Глеция Пантия Арвигдаль, преподавательница по бытовой магии, однозначно была недовольна моей язвительностью. Это демонстрировали ее поджатые губы, седые локоны, что дрожали вместе с ней.
Сжав кулаки, будучи натянутой словно струна, она пристально следила за моей хиксой, чтобы в случае чего не пропустить нападения. Ее женщина боялась больше, чем меня, что в какой-то степени даже было оправданно.
Моральными терзаниями Олли, в отличие от меня, себя не ограничивала.
Волка своего убери, потребовала седовласая женщина.
Или что, глеция Арвигдаль? Вы не в том положении, чтобы приказывать. Вы даже моргнуть не успеете, как я обращу вас в пепел. Выкладывайте, что вам от меня понадобилось.
Дернись сейчас эта «старуха», что в двадцать восемь по глупости разом потеряла и красоту свою, и молодость, попытайся применить ко мне магию, и я бы не призвала огонь. Что бы ни говорила, а причинить реальный вред, смертельный я была не способна, но женщину, конечно, обезоружила бы.
Однако вместо того, чтобы поведать мне причину моего похищения да вынести требования, преподавательница внезапно безмолвно заплакала, затряслась сильнее и рухнула на пол, словно ноги ее подкосились, перестали держать.
Мне понадобился всего один вдох и всего один выдох, чтобы вокруг меня все незримо изменилось. Нет, глеция по-прежнему сидела на грязном полу в окружении искрящейся сети, не жалея дорогого платья и не имея сил объясниться, но теперь мне этого и не нужно было.
Ощутив притяжениебудто в небе синем горит ночная звезда, а коснуться ее я могу вот прямо сейчас, я действительно дотронулась до женщины, но не руками, словно сущностью всей.
Образы, воспоминания, мысли, мечты и надеждывсе это обрушилось на меня, но не имело лично ко мне никакого отношения. Я читала ЕЕ боль, ее страхи, ее отчаяние.
Через несколько минут уже знала: жизнь глеции Арвигдаль была не мила, ведь она лишилась главногобудущего.
Кто посмотрит на старуху? Кто отдаст ей свое сердце?
Никто. Ведь преимущественно влюблялись не в человека, а в его красоту, хоть и главным качеством она не являласьэто глеция уже поняла. Да только наказание ее за тщеславие и самолюбование было слишком страшным.
Его оказалось невозможно снять. Да и срока оно не имело.
Но с моим появлением надежда в преподавательнице проснулась. Она зорко следила за тем, как я с легкостью создаю сложные плетения, как без труда и усилий все выполняю и силу свою не жалею, словно она безгранична, неисчерпаема.
Я стала ее последней надеждой, но женщины активно избегала, что являлось чистой правдой. Не нравилась она мнес таким характером друзей не сыщешь.
Не нравилась А помогать все равно придется, потому что, если откажу, она руки на себя наложитэто видела отчетливо.
И вот правду же мне говорил Истол! Магов, которые законы магии даром своим нарушают, крадут беспробудно, чтобы в своих личных целях использовать.
Как будто так и надо!
Поднимайтесь, произнесла я холодно, скатившись с хиксы, чтобы подать руку глеции.
На мою протянутую ладонь женщина воззрилась неверяще. Слезы застыли в ее больших глазах стеклом.
Поднимайтесь, повторила я нетерпеливо. А иначе я передумаю и не стану вам помогать.
Ты мне поможешь?
Сомнения так и читались на лице, покрытом многочисленными морщинами и краской в безуспешной попытке их замаскировать. Преподавательница мне не верилаэто было видно прекрасно, но и доказывать что-либо кому-то у меня не имелось ни единого желания.