Я охотно разговорился и даже не заметил, как пролетело время. Я и о проблемах перестал думать, оставив их на завтра.
Когда мы покинули из ресторан, уже стемнело. Наша компания шумной гурьбой высыпала на улицу. Теперь предстоял путь обратно в «санаторий». Шёл десятый час. В десять нам полагалось быть в расположение части, но иногда офицеры в виде исключения позволяли задерживаться подольше. Сегодня оказался как раз такой день, поэтому мы никуда не спешили.
Вот только дождь не прекращался. Изначально народ планировал погулять по городу, но какие гулянки в такую погоду?
А погода всё никак лучше не становится, сказала Настя, которая шла рядом. Жаль, что не получится погулять. Говорят, нас в Ружаны скоро отправят. А там фронт близко. Ничего не слышал?
Может, и отправят, произнёс я. Разное говорят.
Раскрыв зонты, наша компания двинулась по тротуару вдоль больших светящихся окон ресторана. Я тоже открыл зонт, и мы с Настей уместились под ним вдвоём. Она шла по левую руку от меня со стороны дороги.
Увлечённый разговором, я даже не обратил внимания на фургон, припаркованный на противоположной стороне улицы. Из-за фургона вышли вооружённые люди. Но когда я их заметил, было поздно. Даже предупредить никого не успел.
Гулкий хлопок огласил ночную улицу, синяя вспышка мелькнула перед глазами. Меня швырнуло в окно ресторана. Звон стекла смешался с нечеловеческими воплями.
Глава 6
Перед глазами рябило большое синее пятно, которое затмевало собой всё. В головетуман. Ощущение, словно битой дали по башке. Зато энергия била ключом и приятными волнами растекалась по телу. Выброс адреналина активизировал её раньше, чем мозг осмыслил опасность.
За окном творился настоящий кошмар: грохотали взрывы, хрипели автоматные очереди, вопили раненые, и на фоне этой какофонии шелестел дождь.
Я поднялся на четвереньки, под коленями и ладонями захрустело битое стекло, среди него чернели куски асфальта, прилетевшие с улицы. Мой китель был разодран в нескольких местах и чем-то заляпан. Шашки на поясе не оказалосьеё сорвало взрывной волной и швырнуло в неизвестном направлении. Не оказалось и фуражки. Рефлекторно моя рука ощупала кобурупистолет, к счастью, остался при мне.
Очередной взрыв грохнул совсем близко, осветив улицу синей вспышкой, на меня посыпались куски рамы и штукатурка, рядом брякнулась покорёженная железякачасть одной из припаркованных возле ресторана машин.
Я плюхнулся мордой в битое стекло, но тут же вскочил вновь. Рябь перед глазами исчезала, но в помещении было темно, поскольку люстры смело взрывной волной, и я ничего толком не мог разглядеть, кроме двух тел, лежащих неподалёку от меняскорее всего, кто-то из наших. Проверять не стал, да и таращиться по сторонам времени не было. На нас напали, надо вступить в бой. Моя ладонь сжала рукоять тяжёлого армейского пистолета, я подскочил к окну и, устроившись возле низкого подоконника, выглянул наружу.
Улицу было не узнатьнастолько она преобразилась за те секунды, пока шёл бой. Мирная улица превратилась в зону боевых действий. Повсюду были раскиданы обломки машин, в тротуаре зияли воронки, повсюду лежали человеческие тела, оторванные руки и ноги. На дороге прямо перед окном валялся чей-то ботинок.
А на другой стороне проезжей части возле фургона стояли люди с автоматами и стреляли по окнам ресторана и по кучам по грудам разодранного металла, в которые превратились припаркованные авто. Пули свистели рядом со мной, бились о стены, звякали о железо. Пять или шесть штурмовых винтовок поливали свинцом нашу сторону улицы.
Но мне было плевать на вражеский огонь. Схватив пистолет обеими руками, я принялся палить по злоумышленникам.
Хлопок, похожий на выстрел из гранатомёта. Позади жахнуло. Синяя вспышка озарила тьму. Что-то ударило в спину. Я завалился на пол, спрятавшись под подоконник. Помещение затянуло пылью. Это взорвался очередной энергоконцентрантый снаряд, какими расстреляли нашу компанию. Сейчас он чуть не настиг меня.
Треск очередей звучал, словно сквозь толстый слой ватыуши заложило. Я высунулся и снова принялся стрелять, почти не целясь, но надеясь хоть в кого-то попасть. В дождливом мраке мелькнул синий луч. Невидимая сила подняла меня в воздух, и в следующий миг я опять оказался на полу, засыпанном стеклянными осколками вперемешку со штукатуркой. Когда приподнялся, увидел, что рядом с тем местом, где я сидел секунду назад, в стене зияла дыра.
Значит, у противника имелись боевые энергетические блоки. Луч, выпущенный из такого, хоть и имел мизерную дальность действия, но разносил буквально всё на своём пути и был чертовски опасен даже для энергетиков. Мне опять повезло. Прицелься стрелок лучше, последствия могли оказаться более плачевными.
Я снова подполз к окну. Но стрельба уже прекратилась, и теперь с улицы доносились лишь шум дождя, да крики людей. Завизжали шины. Высунувшись над подоконником, я увидеть, как фургон рванул с места. Последние пули из обоймы моего пистолета отправились ему вслед. Тщетно. Машина резко набрала скорость и свернула за ближайший угол.
Перебравшись через подоконник, я оказался на улице под дождевыми струями, что мочили мой рваный китель, шлёпали по лужам и разбитому асфальту, по которому расплывались красные разводы. На губахчто-то солёное. Дождь смывал с моего лица чужую кровь, забрызгавшую меня с ног до головы. На миг я растерялся, не зная, кому из раненых помочь первым.
Тела лежали повсюду, зияя рваными ранами в свете равнодушных фонарей. Сорванные кители оголяли изуродованную плоть. Все, с кем десять минут назад я сидел за одним столом, вся эта подвыпившая весёлая компания теперь валялась мясными ошмётками среди воронок, кусков асфальта и обломков железа. Энергоконцентратные снаряды и энергетические лучи произвели страшные разрушения. Против них шестой-седьмой рангничто, особенно если учесть, что никто из ребят даже не успел привести себя в боевую готовность.
Пытаясь понять, кого ещё можно спасти, я нервно озирался по сторонам. Взгляд упал на парня с разорванным животом и грудной клеткой, оскалившейся обломками рёбер, одна рука отсутствовала, а внутренности разлетелись по асфальту, и дождь смывал их в ближайшую воронку. Этотвсё, готов. Немного подальше другой боец пытался встать. Я шагнул к нему, но тут же остановился, заметив, что у бойца отсутствовала нижняя часть тела. Он даже не кричал, просто дёргался, делая попытки опереться на руки. Я узнал егоэто был сержант Двинский. Ему тоже уже не помочь.
У стены валялось безголовое тело. Китель почти сорвало взрывной волной, поэтому мне сразу стало понятно, что этоодна из девушек. Руки были раскинуты, ноги вывернуты неестественным образом, на животе и груди чернели язвыпоследствие прямого воздействия энергоконцентратной гранаты. Но тело принадлежало не Насте, а другой. Настя была полнее и ниже ростом. Но её я не нашёл. Снаряд разорвался совсем близко от нас. Похоже, от неё ничего не осталось, как и ещё от нескольких ребят. Я же уцелел. То ли благодаря огромному количеству энергии, то личуду. А скорееи тому, и другому.
С другой стороны на тротуареещё несколько человек. Один боец сидел с оторванной рукой возле перевёрнутого авто и держался за культю. Рядом на боку лежал парень, схватившись за живот и вопя на всю улицу. Ещё один едва шевелился и постанывал, обхватив руками голову. Несколько человек не двигались.
Надо было срочно что-то предпринять. Я подбежал к бойцу с оторванной рукой и стал вытаскивать ремень из своих брюк, чтобы перетянуть культю и остановить кровь.
Держись, братишка, держись, бормотал я, проделывая все эти манипуляции, но когда взглянул в лицо бедолаге, понял, что глаза его уже неживые. В щеке парня зияла серая дыра, кожа на шее и лбу тоже посерела и осыпалась.
Я заметил движение. Один из бойцов подполз ко мне, ошалело таращась по сторонам. Это был Окуловский.
Цел? спросил я. Куда ранило?
Нормально всё, Акула помотал головой, словно стряхивая что-то, и вытер ладонью лицо. Твою ж мать. Что за блядство? Кто это был?
Не знаю Встать можешь? Надо помочь раненым, вызвать штаб, надо я замолчал, чувствуя, как апатия и безразличие накрывают меня. Адреналин схлынул, оставив пустоту внутри. Словно что-то высосало все эмоции.
Понимая, что сейчасне время расслабляться и сделав над собой усилие, я подбежал к парню, что лежал, схватившись за живот. У того было пулевое ранение, причём не только живота, но и ног. Но рана в животе причиняла особо сильную боль.
Меня отвлекла хлопнувшая дверь ресторана. Я обернулся. Из заведения вышел молодой человек со всклокоченной шевелюрой и оторванным рукавом кителя. Это был Даниил Засекин. Похоже, его, как и меня, зашвырнуло взрывом в ресторан.
Даня! крикнул я ему. Иди сюда! Тут раненые!
Ничего не понимающим взглядом Даниил посмотрел на меня, посмотрел вокруг Его тело содрогнулось, словно от судорог, и извергло на тротуар потоки рвотывесь сегодняшний ужин вышел обратно, смешавшись с кровью убитых сослуживцев.
А в ночи уже выли сирены, спеша на помощь.
* * *
На фронт? Тебя во вторник на фронт отправляют? переспросила Ира и нахмурилась. Так скоро?
Разумеется! ответил я. До отъезда же ещё тебе сказал, что еду в горячую точку. Мы и так в тылу засиделись.
Я расположился за столом в своей комнатушке и беседовал с Ирой по видеосвязи. Воскресный вечер выдался свободным, и я использовал его для общения.
Блин, я боюсь, Ира сделала жалобное выражение лица. Опять думать о том, что ты не вернёшься?
Мы уже говорили об этом, напомнил я.
Да-да, помню И мне ужасно одиноко. И страшно. Вдруг меня опять будут допрашивать? Я так перепугалась в тот раз. А тут никуда не денешься. Хорошо, хоть этот придурок я имела ввиду, Алексей, уехал. Когда он был тут, я вообще боялась из дома выйти и дверь постоянно держала запертой, если мама уходила.
Я подавил вздох. В данном случае, ничем помочь было невозможно. Вскоре после отъезда в Пинск я снова связался с Дмитрием Прокофьевичем и попросил, чтобы Иру перевезли обратно в усадьбу. Слишком сильно меня беспокоило, что за ней придут Борецкие. Если они охотятся за мной, то не остановятся ни перед чем и вполне могут использовать кого-то из родни, чтобы заставить вернуться. Лучше уж пусть живёт в поместье, тем более что Лёха уехал.
Уехал он, правда, не в спецотряд, как собирался, а куда-то на юг отдыхать. Но я слова своего братца и не воспринимал всерьёз. В любом случае, дома его нет, Иру он не побеспокоит. А когда вернётся, напомню, чтобы даже не приближался к ней. Меня-то он теперь слушается.
Всё понимаю, но на самом деле, в поместьебезопаснее всего, успокоил я Иру. А Лёху можешь не бояться. Он у меня по струнке ходит. Вряд ли тебя будут снова допрашивать. Зачем ты им? В общем, не переживай слишком сильно. Лучше скажи, как экзамены прошли? Всё сдала?
Само собой, самодовольно улыбнулась Ира. Всё сдала. Оказалось даже легче, чем думала. С сентября пойду опять учиться. Теперь ястудентка.
Ну что ж, поздравляю! Рад за тебя. Всегда знал, что ты у насумница. А счёт открыла, как я просил?
Конечно.
Хорошо. Как только мне за этот месяц выплатят жалованиесразу переведу.
Я специально попросил Иру открыть счёт в банке на своё имя, чтобы хранить там свои сбережения. Опасался, что семейка решит меня обанкротить и арестует мои счета. Пока ничего не предвещало такого исхода, но предосторожности лишними не бывают.
Ладно, произнесла Ира с грустью в голосе.
Всё наладится, подбодрил я её. Может, переберёмся в Москву, когда вернусь. Плохо только, что переводиться тебе придётся. Надеюсь, проблем не возникнет.
Эх, вздохнула Ира, не хочется в Москву. Я тут всю жизни прожила.
Да мне и самому там не понравилось. Но в Новгородетеперь враги. Я там даже показаться не смогу.
Повисло молчание. Я любовался милым личиком Иры, обрамлённом зелёным каре, и думал о том, что она теперь моя и только моя. Теперь не придётся мириться с тем, что она досталась кому-то другому. Наверное, в тайне всё равно ревновал бы, если б её выдали за кого-то другого. А сейчас можно не беспокоиться.
А это действительно так необходимо было? прервала молчание Ира. Ну ехать туда.
Не то, чтобы необходимо, ответил я, просто тут заработать можно чуть больше, чем в других местах. Я же тебе всё объяснял. Если выгонят из рода, деньги понадобятся позарез. Что тогда делать?
Ну я не знаю, протянула Ира. Может, всё-таки есть другие возможности? Тебя же ещё не выгнали? Уже месяц прошёл.
Пока, не выгнали. Да успокойся ты уже. Ну? Ничего со мной не случится. Меня пули не берут, я улыбнулся, желая подбодрить Иру.
Да-да, знаю. Ну всё равно опасно.
Эх, девчонки, блин, усмехнулся я. На каждом шагу у них опасно. В спецотряде потери личного составаредкость. А среди бойцов высокого ранга и вообще не бывает.
Я говорил с нарочитой лёгкостью, хотя на душе было невесело. До вчерашней бойни сам верил в это, но сегодня всё изменилось. Вот только не хотел я, чтобы Ира ещё сильнее волноваласьей и так хватает нервотрёпки, а потому и не стал рассказывать о теракте.
Узнает она из СМИ или нетневажно. Главное, что не от меня.
А я ведь и сам задумался, проснувшись сегодня утром: не зря ли поехал сюда? Раньше полагал, что с моей энергией даже на войне опасность минимальна. А оказалосьнет. Шансы отбросить коньки имелись весьма не иллюзорные. Ну и на кой оно мне надо?
Но контракт подписан, а значит, на попятную уже не пойти. Да и не хотелось выглядеть трусом даже в своих собственных глазах. К тому же, как бы абсурдно это ни звучало, рядом с линией фронта может оказаться безопаснее, чем в Пинске. Здесь за нами ведётся охота, у врага есть оружие, чтобы истреблять энергетиковзначит, бойня и теракты могут повториться. А в военном лагере кто к нам сунется?
Впрочем, командование тоже поняло, сколь опасно нам гулять по городу, и запретило покидать «санаторий» без крайней надобности. Жаль, что для понимания таких простых вещей, нескольким ребятам понадобилось отдать жизни.
Вчера погибли семь бойцов, в том числе две девушки. Ещё пятеро были ранены. В моём взводе погиб капрал Демьянский. Акула и Даня Засекин по счастливому стечению обстоятельств выжили и даже не получили ранений. Даниила взрывом отбросило в ресторан, как и меня, а Акула имел пятый ранг. Он поймал несколько пуль, но те вреда ему не причинили. А больше всего повезло двум балбесам, которых я наказал уборкой казармы и которые по этой причине не ходили с нами.
Хорошо, что других посетителей в ресторане не было (мы для своих посиделок арендовали весь зал), иначе жертв оказалось бы больше.
В числе пострадавших были и другие два сержанта нашего взвода. Сержант Головин погиб, а вот что стало с Двинским, непонятно. Он был жив, и то, что от него осталось, собрали и увезли на скорой. Но как можно выжить, когда тебя фактически разорвало напополам, в голове не укладывалось.
В любом случае, оставшихся бойцов распределили по другим ротам, и двое достались мне: здоровый толстощёкий гранатомётчик и подрывник Сергей Островцев с позывным Оса и низкорослый щуплый татаринРустам Кутыев по прозвищу Лис. Этот имел специальность санинструктора, поэтому Акула теперь стал у нас снайпером. Заодно его повысили, наконец, до капрала. Оса тоже был капралом.
Эти перестановки произвели сегодня. Так же сегодня сообщили о том, что во вторник нас передислоцируют в Ружаны ближе к фронту.
Как бы я хотела быть с тобой, произнесла Ира, робко посмотрев в веб-камеру.
Я тоже очень скучаю и хочу встретиться. Надеюсь, через два месяца увидимся. Потерпи немного.
Стук в дверь прервал наш разговор.
Ну всё, Ир, пора, сказал я. Не знаю, когда теперь поболтаем. Связи там не будет. Но как только появится возможность, сразу позвоню. Береги себя, я завершил вызов, выключил голографический экран и громко произнёс. Войдите!
Дверь открылась, и на пороге моей комнатушки оказался Даниил Засекин.
А, привет, проходи, поздоровался я. Бери стул, садись.
Стол мой стоял в углу. Я повернулся к Дане, а тот взял стул и уселся передо мной. Парень выглядел весь день каким-то потерянным. Вчера он хорошо проблевался, когда увидел, во что превратились его сослуживцы. Сегодня на завтраке он ничего не ел. Однако на мой вопрос, как дела, Даня сказал, что всё хорошо. Вот только не похоже было, что всё хорошо, поэтому я и решил поболтать с ним наедине.