Не круто, сказала Аня, я так сойду с ума. Ты не представляешь, каких мне усилий стоит нарочно заглушать этот шум в голове. Если же его не заглушать, начинает болеть голова. Это тяжело. Мне хватило одного дня. Я и недели так не протяну, я чокнусь.
Уничтожим его? парень показал пальцем на медальон.
Нет, отрезала Аня.
Почему?
Нельзя. Он мой, она замялась, это подарок родителей
Скажешь, что потеряла, что украли. Да что угодно!
Нет!
Признайся, ты просто не хочешь или не можешь с ним расстаться, так? спокойно сказал Игорь.
Нет Да. Ты прав. Я не могу с ним расстаться. Он не причинит мне зла. Мне с ним хорошо. Только жарко. Он очень горячий.
Можно? Игорь протянул к Ане руку. Она придвинулась ближе. Он аккуратно взял медальон, висящей на золотой цепочке, в руку. По телу девушки бесконтрольно пробежала стая мурашек. Он такой же температуры, как и воздух в комнате. Ну, может, слегка согрет твоим телом. Не более того. Он не горячий, Игорь убрал руку.
Аня потрогала медальон, мурашки ушли, сменились жаром, тоже пробежавшему по телу.
Мне кажется, что еще не все из него высвободилось, не все мне передалось, потому он и горячий, сказала она.
Тебе кажется, или ты уверена?
Уверена. Не спрашивай, откуда, сама не знаю.
А я и не собиралсясказал Игорь. Что будем делать?
Не знаю, ответила Аня, прости, что втянула тебя.
Да ладно, я уж как-то переживу, улыбнулся парень, тем более, как по мне, я сам в это ввязался. Учись извлекать из этой ситуации положительные моменты! Посмотри, какая у тебя теперь кошка, он погладил вновь подошедшую к ним Трикси, никогда не любил лысых кошек, но этаисключение.
Пока это единственный плюс, какой я вижу. Трикси и правда стала замечательной. Ради ее такой я, пожалуй, соглашусь терпеть эти голоса, улыбнулась Аня и прижалась щекой к кошке, которая была абсолютно не против.
***
Пахло травами. Сложно было сказать, какимиэто мог бы сказать только человек, который часто имеет с ними дело. Запах был резким, но приятным. Что-то блеснуло, слабый блик света пронесся по туманной комнате. Она подошла ближе, взяла в руки этот предмет. Это было зеркало, только не такое, к какому она привыкла, оно было выполнено из полированного металла, возможно, серебра. Аня поднесла его ближе к лицу и посмотрела на себя. Да. Несомненно, отражение было ее, но она себя не сразу узнала. Волосы, заплетенные в две толстые, черные, как смоль, косы, лежат на плечах. Рука аккуратно коснулась лицаоно было загорелым, щеки казались немного пухлее и румянее (Аня подумала, что слово «сочнее» подошло бы идеально). Волосы надо лбом были подобраны красной тканевой повязкой, а в ушах висели длинные серебряные серьги. Но Аня прекрасно знала, что уши у нее проколоты не были
Глаза опустились ниже. На шее висел медальон. Это был тот самый ее медальон, только висел ни на новой золотой цепочке, а на кожаном шнурке. Аня поставила зеркало на место, взяла в руки подвеску. Та тоже смотрелась иначе: медальон выглядел практически новым. Сейчас она смогла разобрать все знаки, что были на нем изображены, о наличии каких догадывалась. Она отчетливо увидела змей, отчетливо увидела текст, написанный вокруг них, но лишь часть букв оказалась ей знакомой.
Где-то скрипнула половица или дверь. Аня была не одна. Она забилась в угол, крепко сжимая ладанку. Шаги приближались. Аня, не выпуская медальон из рук, случайно задела механизм открывания, который работал куда резвее, чем прежде. Или, наоборот, позже
Снова тепло, и это тепло имело запах. Трикси.
Это был сон.
***
Мам, почему вы мне в детстве не прокололи уши? спросила Аня за завтраком.
Нуначала мама, когда ты была совсем маленькой, мне было тебя так жалко Я решила, что ты сама проколешь их, когда подрастешь, если захочешь. Ты решилась?
Не то, чтобы скажем так: подумываю
Если решишь, я куплю тебе сережки.
Серебряные, перебила Аня маму.
Серебро? удивилась мама. Хорошо. Серебро, так серебро. Надумаешьдай знать.
«Дешевле обойдутся» подумала мама про себя. Аня сперва чуть было не обиделась на это, а потом вспомнила, что узнала эту мысль против воли матери. Ей эти слова не предназначались, а обижаться на человека за его мысливсе равно, что обижаться на встречный ветер. Порой люди не контролируют то, что им приходит в голову, ровно, как и ветер не контролирует свое направление.
Мама встала из-за стола и подошла к раковине, стоя спиной к дочери. Аня глядела в окно на прохожих, пытаясь сконцентрироваться на ком-то одном, но упорно слышала общий гул, что невидимо исходил из их черепных коробок. Рука потянулась в сторону, чтобы взять кусочек сыра, взгляд был направлен в окно. На пути к тарелке стояла чашка недопитого кофе, о которой Аня на какое-то время забыла. Все произошло очень быстро, вернеене произошло: чашка, покосившись на бок, устремилась вниз, кофе, разбавленный топленым молоком, поднялся в воздухе светло-коричневой большой каплей и застыл. Какую-то секунду Аня удивленно смотрела на нависшую над полом чашку с нависшим над ней кофе, затем она пришла в себя, ухватила обездвиженную чашку, осторожно подняла ее над большой каплей, возвращая остывший несладкий кофе обратно. Когда чашка уже стояла на столе, повернулась мама.
Что за звук? Я думала, что ты уронила свою кружку, сказала она.
Я тоже так думала, ответила Аня, глаза которой все еще были нетипично округлены, но я вовремя поймала ее.
Хорошая реакция, улыбнулась мама и вышла из кухни.
Аня на всякий случай вылила кофе в раковину.
Аня всегда была одной из лучших в плавании. Она любила воду, и любовь та была взаимной. Она плыла вперед и была довольна тем, что шум воды немного заглушал мысли других посетителей бассейна. Девушка доплыла до одного края, оттолкнулась от стенки и поплыла обратно. Ей на то мгновение, что она выныривала за глотком воздуха, показалось, что у самого края стояла женщина, явно одетая не для купания. Аня не предала этому значения, но когда она подплыла к противоположной стене, то отчетливо рассмотрела ту же женщину теперь на этой стороне: она была средних лет, одета в светлую блузку с просторными, казалось, вышитыми, рукавами и в длинную белую юбку. На пышную грудь спадали две длинные черные косы.
Она никогда не шла ко дну, никогда, до того дня. Ее подруги, что плавали рядом, не сразу заметили, что девушка лежит на дне бассейна. Ее обмякшее тело мягко опустилось вниз, немного быстрее, чем медленно плывший за ним раскрытый медальон, который она, вопреки привычки плавать без каких-либо украшений, не сняла. Глаза были открыты, но Аня ни на что не реагировалаона видела над водой очертания женщины. Вдруг та женщина опустила в воду руку в своем широком хлопчатобумажном рукаве, схватила Аню и потащила вверх.
Нахлебалась! кричал тренер, когда Аня, лежавшая у края бассейна, наконец стала откашливаться. Вода вылетала и изо рта, и из носа, живительный кислород наконец попал в легкие, стремясь раствориться в крови и добраться до еще не изголодавшихся клеток мозга.
Здесь была женщинапробормотала Аня, пытаясь встать.
Здесь никого, только все наши, сказал тренер. «Что за дура?! подумал он. Меня бы посадили, если бы утонула. Неужели пила?! Ну и денек Надо бы самому выпить.»
У меня просто закружилась голова, резко сказала Аня, удивленная тем, что тренер мог так плохо о ней подумать. Сейчас все хорошо, спасибо Я поеду домой, можно?
Нужно! ответил немного успокоившийся тренер. Я советую тебе отлежаться неделю, а лучше сходить в больницу.
Со мной все хорошо, правда, ответила Аня. Она старалась больше не заглядывать в голову тренера, чтобы окончательно в нем не разочароваться. Девочки отвели ее в раздевалку.
Что это было? спросила одна из них.
Не знаю, ответила Аня, наверное, потеряла сознание.
С чего бы вдруг?
Аня пожала еще мокрыми плечами и стала обтираться полотенцем.
Я тебя проведу, сказала Кристина, с которой Аня была ближе всех. Она согласилась.
Ты какая-то странная стала после своего дня рождения, заметила девушка, когда они прогуливались по аллее парка.
Так сильно заметно?
Дело в Игоре?
Что?! удивленно переспросила Аня. Нет! При чем тут он? Просто
Что «просто»?
Со мной что-то происходит
Беременная? рассмеялась Кристина.
Дурочка, ответила Аня. Жарко, давай по мороженому?
«Куда тебе мороженое, у тебя и так зад толстый», подумала Кристина. Яс удовольствием! произнесла она.
«Неужели нет никого действительно искреннего?! Я же так всех друзей растеряю!» подумала Аня.
Она еще больше возненавидела то, что теперь умела. То, что вдруг приобрела, о чем не просила. Редко она слышала довольные и хорошие мысли людей, в большинстве своем люди всем были недовольны, все им было не так. Девушки сидели за столиком в уличном кафе, Кристина охотно уплетала разноцветные шарики, Аня же еще даже не притронулась к ним. Она смотрела на девушку, что сидела за столиком напротив. Рядом с ней в коляске капризничала девочка. Аня не сильно разбиралась в возрасте детей, но решила, что на вид той девочке было около года.
«Как я от тебя устала, думала мамаша, которая изо всех сил пыталась создать вид счастливой молодой мамы. Когда же ты прекратишь орать? Что тебе еще от меня нужно? Господи, завидую я сейчас тем двоим девчонкам. Кто дернул меня родить в двадцать?! О, Боже, прекрати У меня уже сил нет. Кому тебя отдать, чтобы выспаться? Лучше бы я не рожала».
Малышка, капризничая, извивалась и выкручивалась, из-за чего стукнулась головой о крепления коляски. Вряд ли ей было сильно больно, но крик она подняла неимоверный, пуще прежнего.
«Господи, прости, что я так сказала, пронеслась встревоженная мысль в блондинистой голове мамаши, пусть лучше мне будет больно, чем ей, пожалуйста»
Девушка достала дочку из коляски и принялась ее обнимать, жалеть и успокаивать. Аня улыбнулась, глядя на них. «Не все потеряно», подумала она.
Как она оретраздраженно сказала Кристина. Может пойдем отсюда? Чего ты не ешь мороженое?
Мне здесь нравится, ответила, улыбаясь, Аня, а мороженое У меня и так зад толстый.
Кристина смутилась, пыталась восстановить в памяти их предыдущий разговор: неужели она ляпнула эту фразу вслух? Ей стало стыдно.
Аня продолжала смотреть на мамочку с ребенком. Девочка успокоилась, а Аня с удивлением отметила, что не знает ничего, что творится в голове у ребенка. До этого момента она не задумывалась о том, что слышит только взрослых людей, пускай еще и подростков, но мысли малышей она не слышала. «Если это не пройдет, пойду работать в детский сад» подумала она.
Глава 5
Гнев
Матушка Мне был сон. Не такой, как обычно. Это было, как взаправду
Что было в том сне? настороженно спросила Бажена. Знала она, что сон ведуньи не всегда простым бывает, что часто он в себе что-то несет: то ли воспоминание, то ли предречение, то ли предостережение.
Вода, сказала дочка, много воды. Речка но не речка. Вода чистая. Я видела свои руки и ноги. Они были нагими Я тонула.
Ясное дело, тонула, словно ни в чем не бывало, чтобы немного успокоить дочку, сказала мама, ты же плавать не могешь-то.
Тогда чего я в воде очутилась? девочка была явно напугана.
Что еще помнишь?
Ничего Вода надо мною сомкнулась. Над водою, кажись, кто-то стоял. Мама, мне боязно было. Слишком боязно Вы говорили, что мы можем во сне увидать, что с нами приключится потом. Не значит ли то, что я утопленницей стану?
Боюсь я, доченька, что то ты грядущую будущность помнишь, да только не совсем свою, сказала Бажена. Дочка смутилась, не поняв мамкиных слов. Не боись, утопленницей ты не станешь. Не допущу, мать улыбнулась. Хватает в наших речках русалок и без тебя.
Не брешете?спросила Нюся. Про русалок-то
Отчего ж мне брехать, Бажена села рядом с дочкой, ежели девицу кто утопит из злобы, то душа ее пред Богом предстанет тут же. А тело то природе дань. А ежели сама утопится, то в наказание ей в русалку она обернется. И будет бесконечную жизнь смотреть на ноги людские снизу, пугать их. Полюбит кого русалка, утащит к себе на дно речки, а тот преставится тут же. А ей, рыбе той, что раньше человеком была, невдомек будет, отчего он помер, ибо сознание человеческое в ней умрет вместе с телом человеческим. Глупая будет, аки рыба. Оттого и топят русалки парубков, а после оплакивают же их сами, не понимая, отчего те померли. И так до той поры, пока не изловят их и не высушат на солнце, как любую рыбину.
Маманедоверчиво улыбнулась дочка Бажене.
Уж кому-кому, Нюська, да не тебе дивиться такому! Ты ж ведуньина дочка, сама того и гляди могучей ведьмой станешь, помогучее поди, чем матушка твоя. Не дивись. Все в жизни случается, всякое бывает.
Так отчего же вода, матушка? вернулась девушка к теме обсуждения своего сна. Я когда проснулась, то казалось, что она у меня во рту, аж кашлять хотелося.
Не знаю, Нюся, не знаю. Но воды ты не боись. Я тоже много чего вижу, чую Огонь, дочка. Огонь. Вот что нас некогда разъединит Попомнишь мое слово
***
Аня лежала на кровати, смотрела в потолок. Кошка спала рядом, свернувшись клубком: гладким, блестящим, розовым клубком. Девушка обдумывала сегодняшнее происшествие в бассейне и злилась сама на себя. А если бы не достали? Если бы не заметили? Как она могла так легко пойти на дно, не заметив этого?
Она закрыла глаза.
«С возвращением».
Голос шел откуда-то из глубины. Нет, на глубине была сама Аняона лежала на дне бассейна. Голос исходил сверху. Снова эта женщина. Она стоит над водой, она смотрит на девушку. Она протягивает ей руку.
Аня доверчиво тянется к кисти, погруженной в воду. Она чувствует, как чья-то рука крепко хватает ее за предплечье, тянет вверх. «Кто она, пролетает мысль в голове девушки, как она выглядит?»
Аня пытается изо всех сил рассмотреть человека, который пытается вытащить ее из воды. Хватка на ее руке становится все сильнее. Аня смотрит на руку и осознает, что теперь та принадлежит мужчине. Девушка пытается вырваться от ненужного ей спасения, она хочет снова увидеть ту женщину!
Глубокий вдох, сопровождаемый то ли хрипом, то ли криком. Вода, стекающая с волос на лицо, мешает разглядеть человека, что держит Аню за руку.
Кто вы? выплевывая воду, с трудом произносит девушка.
Твоя смерть, слышит она мужской, немного грубоватый баритон.
Аня протирает свободной рукой глаза, но не успевает рассмотреть лица: мужчина хватает ее рукой за голову и резко надавливает на макушку, снова отправляя Аню под воду. Девушка отчаянно колотит рукой по воде, которую тот теперь высвободил, пытается сбить чужую руку с себя. Пузыри стремятся вверх, туда, куда нужно всплыть и самой Ане.
Она нащупала свой медальон. Открыла его.
Глаза резко распахнулись, слизистую тут же запекло от жара и едкого дыма, проступили слезы, которые приятно смочили иссушенные веки. Но ведь только что она была в воде?
Она уже бывала здесь раньше, была в этой комнате. Только теперь запах трав перебил запах гари. Зеркальце, в которое Аня смотрелась в прошлый раз (какой именносказать было сложно, Аня не знала, что это за место, где и главноекогда оно находится), закоптилось и уже ничего не отображало. Кто-то неистово стучал в дверь.
То вода, то огонь, раздраженно пробормотала Аня.
Она не знала, что ей делать. На долю секунды ею завладело отчаяние, которое невероятно быстро перешло в всепоглощающие злобу и ненависть. Если бы зеркало было чистым, а она бы заглянула в него, то увидела бы, как переменились ее глаза: с карего до темно-угольного.
Первый снег выпал на едва замерзшую землю. Мама, что шла на шаг впереди, оставляла после себя четкие следы, и это забавляло Аню. Она, как обычно, по дороге домой рассказывала маме, чем ее сегодня кормили в детском саду, когда вдруг по левую сторону от себя увидела слишком яркие, как для окружающего пейзажа, пятна. Это была кровь.
Мама, это кровь? спросила смышленая, хотя еще картавая, девочка.
Мама замешкалась.
Нет, сказала она, это, наверное, кто-то краску разлил.
Мама, не успокаивалась дочка, это кровь.
Наташа подошла ближе к пятнам, около которых стояла Аня.
Кто знает, может и правда кровь