Не надо, не трать напрасно силы, тихо попросила Гинтаре. Ему уже не помочь.
Ты столько раз спасала меняразве нельзя что-нибудь сделать сейчас? Ведь он твой Андрей запнулся, не зная, имеет ли право говорить об этом с Гинтаре сейчас.
Если бы я могла, я бы сделала. Но теперь поздно, Андрюс, он уже Уже не в этом мире.
Андрей всмотрелся ещё раз в тонкие юношеские черты Залтисатеперь тот смотрелся почти мальчиком. Не верилось, что этот паренёк спас его, сражался наравне с ним, разил врага подобно настоящему воину, а ведь Залтису не было дела ни до Питербурха, ни до Петра Алексеевича.
Почему он пришёл защищать меня, ты знаешь?
Гинтаре с трудом кивнула, казалось ком в горле мешал ей говорить. Андрей же ждал ответа. Он не успел поблагодарить Залтиса, но ему отчего-то было важно узнать о нём как можно больше.
Это я ему велела, ответила она наконец. Не могла оставить тебя здесь, в беде. Клянусь, Андрюс, я пришла бы сама, если бы могла. Но мне нельзя рисковать, потому что Тебе ведь всё известно?
Андрей взял её за руку и заглянул в глаза.
Да, известно, хотя я до сих пор не ведаю, как у меня получилось увидеть то, что я видел тогда. Значит, ты говорила Залтису обо мне?
О, нет! поспешно возразила Гинтаре. В этом не было надобности. Залтис, он сделал бы всё, что я скажу. Он просто боготворил меня, и не посмел бы ослушаться. Я отправила его защитить тебя, сказала ему, что тымой друг. Больше он ничего о нас не знал. Он был счастлив мне служить.
Слава Богу! Андрей, сам не зная, почему, вздохнул с облегчением. Залтис умер счастливым, ведь он сражался по велению дива лесного, ему не пришлось испытать мук ревности и тоски
Андрюс, не вини себя, умоляюще сказала Гинтаре. Это только я виновата. А Залтисон был слишком юн, ничего не знал И слишком меня любил. Поверь, ему было бы хуже, если бы когда-нибудь он догадался, что я
Её голос дрогнул и прервался, но Андрей понял без слов. Он последний раз всмотрелся в лицо Залтиса и низко поклонился ему. Гинтаре же приблизилась, поцеловала усопшего, что-то неслышно прошептала. Затем она поднялась, простёрла руки прямо над телом Залтиса, запела на незнакомом языке. Под её жестом мёрзлая земля начала проседать, будто подтаявшее масло, принимая в себя погибшего юного царя Гинтаре всё пела, и голос её звучал не отчаянно, а грустно и примирённо; сухие прошлогодние листья заметали свежую могилу, затем на месте погребения проросли кусты дикой малины и шиповника. И несмотря на ноябрьскую стылую погоду, на них ярко запылали кроваво-красные плоды; Андрей же смотрел и думал, что, верно, даже мороз им будет нипочём. Голос дива лесного сливался с завыванием ветра и шелестом мокрого леса
* * *
Когда Андрей открыл глаза, то обнаружил, что его голова покоится на коленях Гинтаре; рядом же послышался детский голосок, лепечущий непонятные слова. Гинтаре ласково прижимала к себе младенца с кудрявыми рыжими волосами. Он был похож на неё, словно отражение в зеркале, только вот глаза были не янтарные, а тёмно-зелёныеувидев их, Андрей невольно бросил взгляд на свой изумруд.
Он не может долго без меня обходиться, сказала Гинтаре и в первый раз улыбнулась. Я назвала его Гвидас.
Он прекрасен. И похож на тебя как две капли воды. Только вот глаза
Да, у меня глаза другие, и у Залтиса тоже. Как будто нарочно так получилось, Гинтаре немного помолчала. Тебе уже лучше?
Да. Прости, я хотел бы знать Я не знаю, могу ли спрашивать, ноя ведь так и не понял до конца
Даже если бы ты всё понимал, ничего бы не поменялось, грустно заключила Гинтаре. Но ты имеешь право знать, тем более, другого случая может и не представиться.
С момента расставания с Андрюсом и Гинтаре, и Агне жили в ожидании: вдруг, даже если он не вернётся насовсемкак втайне надеялась Агнеу её дочери всё-таки получится подарить лесу наследника. Но время шло, Андрюс приходил всё реже; а появившись, беспокоился только о городе и государе, которые находились под его защитой. Агне истерзала Гинтаре всю душу разговорами о погибшем отце и его предсмертном наказеи наконец вырвала у дочери клятву, что она согласится на нового супруга, если Андрюс не появится через определённый срок. А в заколдованной чаще время течёт по-другому; ведь он и сам замечал, что они с Гинтаре жили вместе много лета, вернувшись в мир людей, обнаруживал, что отсутствовал лишь пару месяцев.
Гинтаре наконец согласилась на условия Агне и стала ждать. Ждала она долго, но прошли годыпо человеческим меркам это было бы почти пятнадцать лета Андрюс так и не пришёл. И, как бы не плакала и не отговаривалась диво лесное, Агне-ведьма через некоторое время привела к ней нового мужа. «Ты поклялась именем своего покойного отца», напомнила она дочери.
Гинтаре пришлось покориться. Однако Агне не было никакого дела до Залтиса или Андрюсаей был нужен наследник. И только лишь, приняв в положенный срок у Гинтаре сына, Агне наконец-то успокоилась. Маленький Гвидас стал смыслом их существования, а Залтис был слишком наивен и слишком обожал Гинтаре и ребёнка. Он и представить не мог, что Гинтаре, кроме жалости и признательности за дитя, никаких чувств к нему не испытывает.
Пятнадцать лет прошептал Андрей. Если бы я знал
Если бы ты знал? грустно улыбнулась Гинтаре. То ты бы оставил всё, что привязывает тебя к миру людей, и пришёл бы ко мне? Не обманывай себя, Андрюс. И я никогда не решилась бы последовать за тобойкто здесь смог бы меня заменить? Нет, пусть уж будет так, как вышло. Зачем же дольше мучиться? Видать, не суждено.
Не суждено тихо откликнулся он, чувствуя, как сердцу в груди становится тесно от тоски.
Посмотри на небо, продолжала она. Видишь, там луна? А когда она скроется, появится солнце. Они никогда не смогут быть вместевот так же и мы с тобой. Я тебя всегда любила и сейчас люблю. Ты не печалься, да и я своё уже отплакала.
Андрей молча склонил голову. Вот они и встретились, чтобы снова разойтись на целую жизнь. Любимая праваон сам уже давно смирился с их вечной разлукой. Теперь у неё есть тот, ради кого житьне будет она больше томиться бесплодным ожиданием и терпеть упрёки матери. А там когда-нибудь, может быть
Может быть, негромко повторила Гинтаре.
* * *
Андрей сознавал, что ему надо как можно скорее возвращаться в городшансы схватить Миллера таяли с каждым мгновением. Кроме того, необходимо было узнать, что с государем, прекратилось ли наводнение, не устроил ли Даниэль Васильевич ещё какой каверзы? И всё же он не мог заставить себя подняться, отыскать свою лошадь и сесть в седло. Он не чувствовал в себе силы расстаться с Гинтаре так быстро, понимая, что, возможно, больше её не увидит.
Царь-младенец сидел на коленях у матери и забавлялся с перстнем Андрюса, сосредоточенно стараясь отколупать камень и засунуть в рот. Изумруд отвечал ему радостным подмигиванием, что вызывало у Гвидаса взрывы смеха. Андрей же обнимал Гинтаре за плечи: не смел прижать её к себе сильнее, и в то же время не было мочи от неё оторваться. Сейчас он не хотел ничего знать ни о Миллере, ни о Питербурхе, ни о государе. Они с Гинтаре могли бы быть вместе, думал он про себя, даже теперь, если бы он решился Но тут же опоминался, глядя в печальные глаза дива лесного, и понимал: нет, как прежде уже не будет никогда! Ни он, ни она не поступятся своим чувством долга; ему так же придётся вернуться в Питербурх, как и ейв заколдованную чащу.
И только когда начал еле сереть тусклый рассвет, Гинтаре мягко высвободилась из его объятий и встала. «Пора», произнесла она лишь одно слово, от которого у него упало сердце. Гинтаре сказала что-то сыну, ласково, но настойчиво: ребёнок доверчиво взглянул на Андрея и вернул ему перстень.
Может быть, лучше, чтобы камень снова принадлежал лесному царю? спросил Андрей, но Гинтаре покачала головой.
Так уже не выйдет. Коли изумруд отцовский сам тебя выбрал, своей волей, значит, тебе и быть его хозяином. И других изумрудов тоже. Сам ведь знаешь: тот, кто недостоин, удержать их при себе ни за что не сможет.
Андрей молча опустил голову, надел перстень на палец. А после преклонил колено перед Гвидасом, царём лесным, и прикоснулся губами к пухленькой младенческой ручке.
Отец его из-за меня погибтак хоть сыну твоему всем, чем могу, послужу, буде понадобится.
Я знаю, тихо произнесла Гинтаре.
Она поцеловала его в лоб. Андрей не отрываясь смотрел на неё и надеялся только, что ей сейчас легче, чем ему. Он стоял неподвижно и боялся, что не справится с собой: не отпустит её руку, станет молить остаться
Гинтаре же взглянула ему в глаза напоследок, попросила беречь себя и не лезть на рожон попусту, взяла за руку сына И вот уже две чёрные змейки опрометью метнулись под ближайшую корягу. Не было больше ни дива лесного, ни маленького царя, точно приснились они ему.
* * *
Лошадь Александра Даниловича стояла, привязанная там, где Андрей её оставил: огонь, слава Богу, не дошёл до той части леса. Он с трудом, стараясь не потревожить раненое плечо, взобрался в седло и пустил лошадь шагом. Он надеялся, что с поддержкой изумрудов сможет проделать весь обратный путь.
* * *
Измученные долгим ожиданием Терезия, Егорка и Тихон обрадовались едва ли не до слёз, когда Андрей, бросив лошадь на улице, ввалился в дом. Он велел денщику вернуть уставшее и голодное животное Меншикову и, коли тот гневаться вздумает, чтобы спрашивал не с Егорки, а с него, Андрея. По правде говоря, он и сам не знал, что будет говорить светлейшему по поводу Миллера, происшествия в царском доме и всего остального. Но размышлять сейчас всё равно не было сил.
Пани Терезия огорчённо всплеснула руками, увидев окровавленную повязку на его плече, но осталась верна себе: не заохала, не растерялась, ничего не спросила. Она помогла Андрею стащить камзол и остатки рубахи, уложила в постель; он даже противиться не сталв конце концов, ей не впервой было за ним ухаживать.
Когда он уже почти засыпал, то сделал над собой усилие и всё-таки спросил: здоров ли государь, и не слышала ли Терезия что про Миллера или панну Каролину? Пани ответила не сразу; подумав, сообщила, что государь, благодарение Богу, здоров, а вот про остальное она расскажет только после того, как пан Анджей восстановит силы, ибо говорить про это прямо сейчас всё равно без толку. Терезия так и осталась сидеть рядом с ним, и, засыпая, Андрей чувствовал, как её нежная рука перебирает его волосы.
Он был очень благодарен пани Терезии за ласку и заботу, восхищался ею, как смелой и неунывающей особой, ведь даже оказавшись в столь неприглядных обстоятельствах, бывшая актриса отнюдь не потеряла самообладания. И всё же в этот миг Андрей отдал бы всё на свете, лишь бы это руки Гинтаре гладили его кудри и лоб, лишь бы это она тихонько пела ему колыбельную песенку, сидя на простом деревянном стуле.
* * *
Впоследствии выяснилось: когда Андрей ушёл и оставил Терезию в своём доме, они с Егоркой наблюдали в окно подъём воды; сперва опасались, что ночью разразится катастрофа, и спали по очередидабы успеть вовремя выскочить, если дом начнёт заливать. Но до этого не дошло. Правда, улицы были затоплены и превратились в настоящие болота, лодки и ботики плавали в беспорядке по вздувшейся Неве, кое-где вода поднялась аж до окон нижних этажей, а ещё подмыла сараи, амбары да разные хозяйственные службы. Потом, к концу ночи, ветер утих, Нева успокоилась.
Терезия решила уж было, что всё закончилось благополучно и пан Анджей вот-вот вернётся. Однако когда вскоре снаружи раздались шаги, это оказался вовсе не пан Анджей. Егорка отворил дверь и согнулся в поклонена пороге стоял государь царь Петер, в сопровождении генерал-губернатора Меншикова. Терезия постаралась не показывать, что мурашки побежали по всему её телу, и объяснила, что Андрей Иванович ещё вечером отбыл по своим делам. Меншиков даже счёл нужным подмигнуть государю и отпустить какую-то шутку по поводу былой скромности и робости Андрея с дамами, но царь Петер смотрелся весьма утомлённым, даже нездоровым. Он велел всем выйти и остался с Терезией наедине, не считая Тихона, конечно.
Терезия уж решила, что правителю каким-то образом стало известно об её самозванстве, но тот заговорил о другом. Не задав пани ни одного вопроса насчёт неё самой, он сказал, что царский мастер исчез, и они с Меншиковым опасаются, не попал ли тот в беду. Так что, если Терезии известно хоть что-нибудь, что могло бы помочь Андреюлучше ей всё рассказать.
Она колебалась недолго: царь Петер, несмотря на бледность и больной вид, говорил с нею спокойно, даже мягко, и вовсе не гневался. Терезия выложила всё, что знала о панне Каролине и её таинственном покровителе.
Дальше события стали развиваться очень быстро: царь вскочил и немедленно велел Меншикову послать людей, чтобы схватить панну Каролину, привести к нему и допросить подробнейшим образом. Если же та стала бы отпираться, к ней применили бы самые решительные меры
Но когда Меншиков со своими подручными добрались до дома недалеко от Смольного двора и проникли в покои панны Каролины, оказалось, что допрашивать её нет никакой возможности. Панночка, растрёпанная, полуодетая, сидела на полу, и, точно дитя, игралась с какой-то стеклянной бутылочкой, то и дело подкидывая и переворачивая её вверх дном. На вошедших она почти не обратила внимания. Когда же её подняли с пола и накинули на обнажённые плечи плащ, чтобы вести к государю, только и сказала: «А он всё равно со мною пойдёт и будет охранять! Ха-ха-ха! Не верите? А вот он, мой верный страж, любуйтесь! Что, страшно?! У-у-у!»
Горничная Марыся, всхлипывая, поведала, что пани пропала, а с панночкой вчера ещё приступ лихорадки приключился, затем бедняжка в обморок упала, а когда очнуласьверно, умом тронулась. А пани Терезии нет как нет
Панну Каролину всё ж таки отвезли к государю, пытались вызнать у неё хоть что-то. Однако помешанная несла совершенную чепуху про какого-то неизвестного защитника-стража, который, якобы, не даст её в обиду; на вопросы, помнит ли она, как её звать, где она живёт и куда ушла матушка, панна Каролина лишь посмеивалась и обещала, что, если её будут обижать, то верный страж их всех убьёт. Потерявший терпение государь решил было бросить панну в темницу и подождать, не запоёт ли она завтра по-другому, проведя ночь в столь ужасных условияхкак Меншиков надоумил царя вернуть девицу домой да оставить там засаду. Авось, появится тот самый неизвестный сообщник, которого они ищут.
Сказано-сделано. Александр Данилович велел самым верным и надёжным людям окружить дом; да ещё и сам, вооружённый до зубов, с ними осталсяочень уж хотел он государева недоброжелателя раздобыть. Панну Каролину привезли обратно, отвели в опочивальню. Горничной и прочей челяди велели говорить, если кто придёт, что панночка дома, и вести посетителей к ней. А уж там и Меншиков со своими молодцами вступят.
Однако вышло не так. На следующую ночь они действительно услышали, как кто-то подъехал на лошади к дому, однако к двери неизвестный не подошёл, да и вообще, никто из сидящих в засаде его так и не увидели. Только они подумали: а не через окно ли он решил внутрь проникнуть?, и хотели проверить, как вдруг дом окутал плотный туман. Как стражники не чиркали огнивами, да не зажигали лучиныничего было не разглядеть. Сам же дом казался вымершим, оттуда не доносилось ни звука.
Меншиков, полагая, что не просто так неизвестный гость прячется, ворвался в сени и хотел уже бежать в покои панны Каролины. Но тут раздался страшный треск и грохот. Добротно выстроенный двухэтажный дом начал рушиться, точно ветхий сарай во время бури; едва светлейший успел наружу выскочить, так уже только груда обломков валялась. Меншиков почти не пострадал, лишь получил несколько ссадин и синяков. Что же с панной Каролиной и её гостемвыяснить сразу ночью оказалось невозможным.
Утром Александр Данилович с подручными вновь прибыли на проклятое место. Губернатор пригнал побольше людей и приказал разбирать завал. Под обломками они нашли панну Каролинупо-видимому, она умерла мгновенно, а ещё горничную Марысю, кухарку да четырёх лакеев. Конюх успел вовремя выбежать, остальныевсе погибли.
* * *
А что же Миллер? Это ведь был он? выслушав рассказ, спросил у Терезии Андрей, и тут же сообразил, что пани-то не знает о роли Даниэля Васильевича в этой истории.
Терезия взглянула на него чуть удивлённо и пожала плечами.
Не знаю, пан Анджей. После его уже никто ни разу не видел. Господин Брюс, я слышала, о нём справлялся, но Так что же, это он натворил?!