Ну, давай же, Ивашка!
Камень пылал. Андрей чувствовал себя так, точно его поджаривали на всамделишном костре: он задыхался, всё тело охватил огонь, даже волосы, казалось, сейчас вспыхнут Однако он оставался на месте, следя за потоком неистово сияющих искр, что переливались в тело берёзового мальчика Руке было уже нестерпимо горячо; Андрей бросил взгляд на собственную кистьта, оказывается, была уже чёрной.
Воздуху всё больше не хватало; похоже, и изумруд усталон потемнел и казался почти фиолетовым Дыша, точно выброшенная на берег рыба, Андрей опустился на колени, навалился грудью на край кровати, но руки деревянного мальчика всё равно не отпускал. Ему казалось, что воздух в груди совсем закончился, ещё чуть-чутьи сердце разорвётся Может быть, стоило остановиться? Может, напрасная это была затея, никого он не спасёт, только сам погибнет? И кто выполнит обещание государю и позаботится о Питербурхе, если его, Андрея, не станет?!
Но он всё равно не останавливал начатое, только ждал теперь, надолго ли хватит воздуха в его лёгких, до того, как он потеряет сознание и завершит, так неожиданно, свой жизненный путь
Внезапно Тихон, до этого сидевший на спинке кровати, спрыгнул и потёрся о подбородок берёзового мальчика. Тот распахнул глазаони были серыми, как петербургское небоувидел кота, засмеялся и погладил его.
Андрей, не веря себе, дотронулся да Ивашкиного лба: он был тёплым. Тёплым, точно молодая берёзка, нагретая весенним солнцем.
В груди что-то набухало и болело, будто его собственное сердце многократно увеличилось в размерах. Андрей шевельнул рукой, подзывая Егорку. Тот подскочил, что-то спросил; в ушах шумела кровь, и Андрей не расслышал Он знаком велел убрать поскорее мёртвое тело, пока ребёнок его не увидел. И лишь после этого мягко осел на пол, наблюдая, как стены и потолок надвигаются на него с ужасающей быстротой
* * *
В мягкий майский день коих немного выпадает на радость петербуржцам, они прогуливались по берегу Невы. Андрей шёл впереди, подставляя лицо тёплому ветру, а берёзовый Ивашкаон оказался на редкость неутомимым и понятливымнёс его плащ, шпагу и шляпу. С появлением кукольного мальчика денщик мастеру оказался больше не нужен. Поэтому он отпустил Егорку в родную деревню, щедро наградив и поблагодарив на прощание. Тот, хотя и привязался к барину, однако не скрывал, как рад будет вернуться домой.
Не поминай лихом, барин, только добро от тебя и видел, говорил он. А уж когда Ивашку спасли
Ты только молчи про это, а то сожгут нас всех за колдовство! с притворной строгостью напомнил ему Андрей.
Молчу-молчу! А ты смотри у меня, пострелёнок, слушайся барина, помогай ему! Коли не будешь усерденприеду, сам выдеру!
Ивашка кивал и улыбался, Андрей посмеивался тоже: Егорка был добрейшей душой, он оказался бы не способен дать и щелчка ребёнку, даже деревянному.
Ну, благослови вас Бог, будьте здоровы, живите сто лет! Егор смахнул слезу, последний раз поклонился Андрею в ноги, уселся в телегу, подобрал вожжи.
Справная тележка скрипнула колёсами и покатила прочь по берегу Невы; они с Ивашкой неторопливо шли следом, пока телега не скрылась из виду.
Андрей Иванович, а сто летэто много? А земля наша уже сколько стоит? задумчиво спросил Иван. Он был любознателен, как и все дети, и частенько задавал такие вопросы.
Андрей не знал, много ли осталось в нём от того, прежнего Ивашки, но, вероятно, это было не так важно.
Я же тебе книги мои показывал? Вот, скоро будет их у нас ещё больше, откроем книжную лавкубудешь там работать, мне помогать, а в свободное время книжки читать. Тогда и узнаешь всё-всёдаже чего я не знаю.
Берёзовый мальчик довольно улыбнулся, но тут же его лицо снова сделалось строгим.
Но ведь я и читать не умею! напомнил он. Ни одной буковки не знаю.
Неужто? Ну это мы поправим. Вот с сегодняшнего дня и начнём.
Опускался вечер и от реки потянуло холодом. Ивашка подошёл и накинул Андрею на плечи плащ.
Идёмте, а то замёрзнете. Мне Егорка наказал за вами следить.
Андрей остановился и поглядел на реку. В воде пылало заходящее солнцеи правда, пора было возвращаться. Если не суждено ему стать отцом человеческому ребёнку, то Ивашка, которого он считал почти человеком, от живого и не отличался Ну разве что не мёрз, не уставал, не болел, забот особых не требовал. Он почти не помнил прошлой жизни, и считал Андрея своим приёмным отцом. Возможно, когда пройдёт больше времени, стоит рассказать правду: берёзовый мальчик не умел тосковать и огорчаться. Он поймёт.
Ну что же, пойдём, Ивашка! Будем учиться читать.