Светлана ШёпотВторая жизнь Элизабет
Глава 1
Свернув письмо, девушка дрожащими руками сунула его обратно в конверт. Она едва успела сделать это, как в коридоре послышались быстрые, но при этом легкие шаги. Сердце испуганно сжалось. Посмотрев на сломанную печать, она замерла, пытаясь придумать, как скрыть свой поступок. Ей не хотелось, чтобы кто-то знал, что она читает чужие письма. Никогда ранее ей не приходилось делать что-то настолько низкое.
Положив письмо на небольшую стопку корреспонденции, девушка выпрямила спину и стиснула пальцы, пытаясь сдержать дрожь в руках. Ей нужно было немного времени, чтобы обдумать все как следует.
Дверь открылась.
Элизабет? в голосе вошедшей прозвучало удивление. Казалось, она не была готова встретить кого-то в гостиной так рано. Встала?.. Ты в порядке?
Создавалось впечатление, будто она волнуется. Элизабет отчетливо слышала в голосе сестры напряжение. Вот только сейчас ей было понятно, что вызвано оно явно не беспокойством о ее здоровье.
Все хорошо, Гвеннит, произнесла Лиза, сдержав желание скосить взгляд на стол. Я просто выспалась.
Повернувшись, она всё-таки подхватила стопку писем. Гвеннит, увидев это, слегка побледнела, а после быстро подошла и взяла письма с другого края.
Элизабет сделала вид, словно ее напугала стремительность сестры. Она крупно вздрогнула, отшатнулась и дернула руками вниз, отчего письма согнулись. Опустив взгляд, она с удовлетворением увидела, что изгиб пришелся там, где ей нужно.
Не стоит утруждать себя работой, сестра, мило проворковала Гвеннит, крепко держа письма. Иди полежи еще немного. До завтрака два часа. Я принесу чаю, он поможет тебе уснуть.
Кажется, мы нечаянно сломали печать, пробормотала Лиза с ложным сожалением.
Ничего страшного, Гвеннит беззаботно улыбнулась и снова потянула письма к себе. Тебе нельзя напрягаться, сестра. Я беспокоюсь о тебе. Ступай в комнату и отдохни еще немного. А это, девушка опустила взгляд вниз, вероятнее всего, просто письмо от друга отца.
Элизабет убрала руки.
Может быть, мне все-таки помочь тебе?
Нет, Гвеннит улыбнулась чуть сильнее, отчего стали видны очаровательные ямочки на щеках. Это не займет много времени.
Ну, если ты так говоришь, тогда я пойду. Чая не надо, я так усну.
Тогда хорошо, словно бы нехотя согласилась девушка.
Обогнув Гвеннит, Элизабет вышла из гостиной и едва заметно выдохнула. Внутри нее все вибрировало от напряжения. Медленно ступая по коврам, которыми были застелены полы во всех коридорах замка, она добралась до своей комнаты и чуть торопливо вошла, плотно притворяя за собой дверь.
Постояв некоторое время, резко выдохнула, а затем медленно подошла к кровати. Наклонившись, бездумно поправила загнувшийся уголок одеяла, а после, окинув комнату внимательным взглядом, дошла до кресла и села.
Прикрыв глаза, Элизабет принялась размышлять обо всем, что с ней случилось. Начала издалека, будто восстанавливая некогда утраченную память.
Семья Виллоу состояла из четырех человек.
Нестор Виллоуглава семьи. Он всегда был спокойным и даже несколько безразличным человеком. В основном ей доводилось видеть его только за трапезами. В детстве она боялась отца. Ей всегда казалось, что в темных глазах таится неприятие.
Иоланта Виллоуих с Гвеннит матьбыла женщиной хрупкой и меланхоличной. Она могла целыми днями лежать на кровати, читать или дремать. Иногда Иоланта выбиралась в сад на прогулку.
Третьим членом их небольшой семьи была Гвеннитее младшая сестра. Лиза с детства любила малышку, считая ее настоящим ангелочком.
Гвеннит обладала воздушной красотой. Белокурые волосы всегда были аккуратно заплетены, а светлые платья подчеркивали невинную хрупкость и невероятную нежность. Милые ямочки, сверкающие голубые глаза, легкая улыбка и задорный смех, похожий на звон колокольчиков, вот из чего состояла Гвеннит.
Сама Элизабет отличалась от младшей сестры как внешностью, так и характером. Слегка рыжие волосы, чуть холодные, серые глаза, постоянно сжатые губы и внимательный, серьезный взглядвсе это вряд ли казалось кому-то привлекательным. По крайней мере, сама себе она не слишком нравилась.
Ее мать обожала цветы и любовную литературу, которой зачитывалась днями напролет. Младшая сестра благоговела перед роскошными нарядами и сверкающими драгоценностями. А самой Элизабет больше нравилось учиться. Тем более она была наследницей семьи Виллоу, а значит, обязана была знать множество различных вещей. Ответственностьей было хорошо знакомо это слово.
Элизабет прекрасно помнила, как проводила долгие часы в библиотеке или в учебном классе. Ей нравилось считать или что-нибудь планировать. Она воспринимала все это как увлекательную игру.
В пятнадцать ей довелось побывать на балу, проходящем каждый год в королевском дворце. Сам бал не особо впечатлил, так как её мало интересовали чужие наряды или различные сплетни. Впрочем, она понимала важность подобных мероприятий.
Бал необходим, так как он позволяет семьям показать высшему свету своих дочерей, достигших определенного возраста. В их королевстве брачный возраст для девушек и юношей наступал в восемнадцать, но невест и женихов принимались искать намного раньше.
Еще столетие назад помолвки заключались сразу после рождения детей, но потом эта практика утратила актуальность. Теперь поиск партии начинался, как только ребенок достигал пятнадцати лет. Но тем не менее все должны были ждать, пока невесте и жениху не исполнится восемнадцать.
Конечно, ей тоже хотелось найти достойного мужа, но на балу так никто и не понравился. Именно по этой причине она не стала интересоваться, спрашивал ли у отца кто-нибудь разрешение на ухаживание за ней или нет.
На следующий год вместе с ней поехала и Гвеннит. Кажется, отцу тогда поступило несколько предложений, но по какой-то причине они его не устроили.
На третий год, когда ей исполнилось семнадцать, она познакомилась с герцогом Саймом. Ридесар Сайм совершенно не впечатлил ееслишком высокомерный и самовлюбленный. Ей не понравилось, как он все время пытался собственнически обнять ее. Приходилось постоянно изворачиваться. Она не могла позволить себе оскорбить герцога, но в тоже время ей не хотелось давать пищу слухам.
Увы, при дворе короля людям явно было весьма скучно, поэтому придворные готовы были раздуть скандал из любой доступной мелочи.
Все изменилось после прибытия домой. Как-то так незаметно получилось, что она потеряла ко всему интерес. На занятиях стала рассеянной и раздражительной. Ей постоянно хотелось спать. Учителя заставляли ее думать, а она в ответ только сердилась. Вскоре и вовсе перестала ходить на уроки, предпочитая целыми днями проводить в постели, став похожей на мать.
Она помнила, как волновалась тогда Гвеннит. Младшая сестра часами сидела рядом, мягко поглаживая по руке и убеждая, что все пройдет и вскоре станет как раньше. Тогда она ей верила.
Лучше не становилось. Постепенно ее охватила апатия. Не хотелось даже просыпаться. Она ощущала себя больной и разбитой.
Потом случился очередной королевский бал. Ей пришлось покинуть комнату и отправиться вместе со всеми в столицу. Постоянная сонливость и борьба с ней отнимали все ее силы.
Сейчас, вспоминая дальнейшие события, Элизабет чувствовала, как холодеет сердце. Тогда из-за своего состояния она вряд ли понимала, что происходит, но сейчас ей стало дурно.
С бала она ушла сразу, как только это было возможно. Ночью ей снилось что-то удушающее и болезненное, а утром стало понятно, что кошмар не закончился.
Размышляя о случившемся, Элизабет сжала руки на груди. Она вспомнила, как у нее болело все тело, как пульсировала голова, как ее раздражали люди, набившиеся в комнату.
Тогда она не понимала, почему все смотрят на нее с ужасом, показывают пальцами, прикрывают лица веерами и отводят якобы стыдливо глаза. При этом в чужих взглядах можно было отчетливо увидеть какое-то потаенное злорадство и возбужденное любопытство.
Сглотнув, Элизабет прикрыла дрожащими руками лицо. Стыдливость жарким румянцем опалила щеки, заставляя чувствовать себя весьма скверно. Ей на короткий миг показалось, будто на нее снова смотрят.
Вскинув голову, Элизабет внимательно огляделась, но комната была пуста.
Потом все было в тумане. Отец что-то ей говорил, смотрел брезгливо, упрекал в чем-то. Замок, знакомая комната. Та, в которой находилась сейчас. Ее оставили в покое. Тогда она ощущала удовлетворение, ведь никто ее больше не дергал, позволяя спать столько, сколько хотелось.
Мирное время не продлилось долго. Впрочем, в тот момент она думала, что лучше бы и вовсе умерла, не приходя в себя. Ее память напоминала решето, но даже так ей не составило труда понять, что произошло.
Свое бесчестие она могла пережить, а вот предательство отца принять не удалось.
Да, после ее падения в королевстве не осталось мужчин из благородных семей, согласных взять себе испорченную жену, но ведь можно было отыскать какого-нибудь торговца или иного простолюдина. Но отец не стал этого делать. Он просто продал ее, вычеркнув из своей жизни, будто никакой старшей дочери у него не было.
Когда она пришла в себя от странного дурмана, то оказалось, что больше себе не принадлежит. Впереди ее ждала не самая легкая судьба. Торговец весьма красочно описал будущее. Оно ей совершенно не понравилось.
Она пыталась бежать, ее, конечно же, ловили и возвращали на место. Зная, что ее ждет, Элизабет не представляла, как ей быть дальше. Наверное, небеса все-таки сжалилисьна караван торговца напали разбойники. В пылу битвы ее случайно зацепило. Не насмерть, но рана оказалась довольно скверной.
Она умерла на третий день.
Что было по ту сторону, Элизабет помнила плохо. Знала только, что у нее имелся выбор. Она могла пойти дальше, могла вернуться назад в прошлое, а могла раствориться.
Ей вдруг нестерпимо захотелось знать, благодаря кому вся ее жизнь в один момент рухнулаименно поэтому выбор пал на второй вариант.
Стоило ей сделать это, как она ощутила себя стоящей в гостиной. На столе лежали письма, одно из которых буквально притягивало взгляд. Элизабет не стала сопротивляться, сломала печать и прочла.
Правда оказалась горькой, но она спокойно проглотила ее. Наверное, где-то в глубине души и так уже все знала.
Немного разобравшись с прошлой жизнью, Элизабет вздохнула. Только сейчас она поняла, что происходящее с ней не совсем нормально. Люди не могут возвращаться в свое прошлое. Это невозможно. Но с ней произошло именно это.
Хотя
Лиза встала и прошлась по комнате.
Может ли быть такое, что она все выдумала? Сошла с ума? Такое ведь бывает с людьми? И гораздо чаще, чем путешествия во времени.
Думать о собственном сумасшествии не хотелось, но это могло объяснить многое. Да, многое, но только не письмо, которое она не так давно держала в руках. Она своими глазами видела строчки, написанные в нем.
Это не было ее выдумкой. Не могло быть.
А раз так, значит, все, что с ней случилось, реальность. Невероятная, но самая настоящая реальность.
Впрочем
Она остановилась у окна. Отодвинув штору, Элизабет выглянула на улицу. Легкий утренний туман еще не развеялся. На улице сейчас, наверное, прохладно и невообразимо хорошо. Захотелось выйти и вдохнуть чистый воздух, насладиться его сладостью.
А стоит ли ей так удивляться произошедшему? В конце концов, в королевстве есть маги. Они тоже творят что-то неподдающееся воображению обычных людей.
Взять хотя бы артефакты, которыми наполнен их замок. Светильники, водные камни или сферы тепла. Если смотреть на данные предметы, вооружившись логикой, то они, несомненно, выбиваются из привычных законов мира.
Элизабет прилежно училась на уроках. Она знала, что ничто не берется из ниоткуда. Это логично и понятно. Но если взять артефакты, то простейший закон перестает работать. А все из-за магии.
Так, может, ее возвращение тоже было совершено с помощью магии? Она попыталась вспомнить, что с ней происходило после смерти. Но в голове, кроме легкого тумана и обрывочных ощущений, ничего толком не было.
И почему она так просто относится к своей смерти? Наверное, ей стоило бы ужаснуться, но ничего подобного не было. Элизабет лишь отметила, что ее ранили, ей было больно и она умерла через три дня. Все это воспринималось так, будто произошло с кем-то другим.
После напряженных размышлений ей пришлось признать, что она вряд ли когда-нибудь узнает, по какой причине ее вернули назад. Вряд ли такие предложения делают каждому умершему человеку. Исключительной она себя не считала. Возможно, это чей-то эксперимент. А может, каприз?
В любом случае она была благодарна за этот шанс. И упускать его не собиралась.
Немного успокоившись, Элизабет подошла к зеркалу, внимательно себя рассматривая. Ей явно больше пятнадцати. Наверное, она попала в последний год своей жизни. Этот период из-за вечной сонливости и раздражительности почти не запомнился, но, судя по внешности, выглядела она старше, чем в пятнадцать или шестнадцать.
Вспомнив свое состояние, она нахмурилась. Почему никто не заметил, что она ведет себя странно? Неужели никому не было до нее дела? А ведь все знали, что она встает рано и редко отдыхает днем.
Создавалось такое впечатление, будто все закрыли глаза, посчитав такое поведение вполне нормальным. Или она просто не помнит, как родственники пытались выдернуть ее из этой сонной трясины?
Элизабет сосредоточилась на туманных воспоминаниях о последнем годе своей жизни. Как бы она ни старалась, но не могла уловить в них лица отца или матери. Впрочем, на мать можно было не надеяться. Уж она точно посчитала бы апатию и сонливость дочери вполне нормальным явлением.
А отец?
Перед глазами мелькнул безразличный взгляд. Верно, он тоже вряд ли сильно переживал из-за дочери, решившей изменить поведение.
Плечи Элизабет слегка поникли. Она вдруг осознала, что ее родственникам на нее попросту наплевать. Когда-то ей казалось, что сестра ее любит, но сейчас, после того, что она прочла в письме, эта уверенность рассыпалась прахом.
Обхватив себя руками, она вернулась к креслу и буквально рухнула в него. Ей нужно решить, что делать дальше.
В этот момент в дверь постучали. Элизабет вздрогнула и прикусила губу, с легким замешательством глядя на дверь.
Встряхнувшись, приказала взять себя в руки.
Войдите, произнесла достаточно громко для того, чтобы ее услышали.
Дверь немедленно отворилась. Увидев улыбку сестры, Элизабет ощутила, как по телу пробежала холодная дрожь. Она призналась сама себе, что ей было страшно.
Гвеннит, что-то случилось? спросила она, поднимаясь, и только после заданного вопроса заметила поднос, который сестра держала в руках. Взгляд Элизабет похолодел. Сжав губы, она постаралась не выдать своего отношения к происходящему.
Я принесла тебе чаю, прощебетала девушка и солнечно улыбнулась, давая возможность полюбоваться своим чистым видом и привлекательными ямочками. Раньше Лиза очень любила эту улыбку.
О, не стоило так себя утруждать, она слегка растянула губы, продолжая стоять на месте.
Гвеннит совсем не удивилась холодности старшей сестры. Все-таки Элизабет и до этого не отличалась повышенной эмоциональностью. Впрочем, кое-что девушке все-таки не понравилось.
Войдя в комнату, Гвеннит подошла к столу и поставила на него поднос. На нем можно было увидеть чашку с блюдцем, чайник, сахарницу и несколько пирожных.
Лиза отстраненно подметила, что лакомство ее любимое, но есть его она, конечно же, не станет. И чашка была одна. Гвеннит не собиралась пить чай вместе с ней.
Почему ты не спишь? спросила младшая сестра, аккуратно наливая чай.
Как раз собиралась.
Правда? Гвеннит улыбнулась, но при этом ее взгляд остался чуть прохладным, изучающим. Твой любимый, произнесла она, пододвигая в сторону Элизабет чашку.
Лиза вдохнула аромат напитка. Ее затошнило.
Прикрыв рот рукой, она отвернулась, стараясь дышать только ртом. Не помогло.
Прости, мне надоне договорив, Лиза поспешно направилась в уборную.
Что случилось? в голосе Гвеннит звучала тревога.
Можно было даже изумиться, насколько хорошо у сестры получается притворяться, вот только в этот момент Элизабет волновало вовсе не это.
Захлопнув дверь прямо перед носом Гвеннит, она склонилась и выкашляла из себя все, что было в желудке. И надо сказать, что было там совсем немного. Неудивительно, учитывая, что сейчас раннее утро, а ела она в последний раз