У меня не было с собой ни часов, ни мобильного, но чем ближе становилась встреча с Седым, тем сильнее меня трясло. Наконец, я увидела знакомую чёрную машину, из неё долго никто не выходил (возможно, Седой думал, что мы поговорим внутри, однако я-то знала: переговоры лучше вести на нейтральной территории), потом он всё-таки появился. Статный, высокий, он шёл не быстро, но всем видом показывал, что одним взглядом способен уничтожить меня.
Без вступлений, бросил мне он.
Кем вам является Филин?
Никем! Я пришёл сюда за информацией, а не глупыми вопросами! Что у тебя есть по делу?
Пока не ответите, я не буду продолжать. Он раньше был членом клана? Почему он теперь против нас?
А! Соплячка! выругался Владимир Александрович, но на вопрос всё же ответил. Это брат твоего отца, он был таким же червивым яблоком, как ты, как твой отец! Его тоже не удалось усмирить уколом. Он убил родителей, вырезал целую деревню людей, украл деньги и сбежал. Потом его поймали и убили. Тебя ждёт то же самое.
Это он создал деревню охотников, сейчас там быстрыми темпами ведётся стройка.
Он давно мёртв. С чего ты взяла, что это именно он?
Я жила в этой деревне две недели, информация достоверная.
Где находится эта деревня?
Вход в деревню находится около горы под названием Волчья, нужно всего лишь шагнуть в обрыв.
Это чушь собачья!
Нет, не чушь, это правда, можете проверить. Филин создал целую колонию. Число охотников растёт с каждым днём. Также Филин держит в тюрьме людей, за которых ему заплатили, и использует рабский труд в деревне. Я видела этих рабов, их водят в кандалах, как в средние века. Охотники похищают молодых волков из деревни и казнят или запинывают их до смерти, им неважно, женщина это или мужчина. Я только знаю, что группа охотников постоянно находится в лесу и что их прибывает. Говорят, вход открыл колдун, но его убили, чтобы он не смог закрыть его. Под горой зарыт какой-то камень. Чтоб закрыть вход, нужно взорвать гору.
Что ещё?
В деревню привели молодую волчицу, публично казнили её. Я не совладала с собой и превратилась. Чтобы спастись, мне пришлось убить двенадцать человек. После этого охотники нападут на волчью деревню, надо срочно что-то предпринять, я должна поговорить с лидером клана, вы можете устроить мне это?
Нет, отрезал старик.
Тогда сами сообщите, повторяю: это срочно.
Это всё?
Нет, но остальное позже. К вам приходили насчёт меня? Что вы рассказали им?
Приходили. Сказал, что не знаю, где ты, об остальном с ними говорил твой муж.
Спасибо. Мне нужно снова проникнуть в Верхний Волчок, нельзя позволить им, чтобы убили кого-то ещё.
Он молча встал и ушёл.
«Чем обратится запущенный мной механизм?»терялась в предположениях я.
В палату к Дилану меня не пустили, позвонить ему я тоже не могла (мобильник, как и кольца, остался в загородном доме). Пришлось ехать на съёмную квартиру и провести ночь в тишине и одиночестве. Я старалась себя чем-нибудь занять: постирала хозяйственным мылом кое-что из одежды, полежала в ванне, напилась горячей воды (т. к. чая не было), а ночью смотрела на звёздное небо с балкона, хотела увидеть комету.
Утром я решила ехать в больницу не на такси, а на автобусе. Пока искала остановку, наткнулась на столовую, не удержалась и взяла в ней завтрак.
Дилан принимал душ, когда я вошла в палату. Он немного испугался, увидев меня.
Как ты себя чувствуешь? спросила я и попыталась изобразить улыбку на лице.
Нормально.
Вчера меня не пустили к тебе.
Да, я понял.
Ты какой-то подавленный, что-то случилось?
Нет. Ты была права: я и правда плохо тебя знаю.
Я научилась контролировать себя, ты больше не пострадаешь, обещаю.
Не в этом дело.
Да, мне снова придётся уйти, если ты об этом.
Нет, Диана! Здесь справятся без тебя.
Я покачала головой, уверенная в собственной правоте.
В этот раз мне потребуется помощь. Я рассказала твоему отцу, что убила дюжину охотников. Они будут мстить и попытаются найти меня. Нужно предотвратить их нападение на Верхний Волчок, я упёрлась взглядом в потолок. Такое чувство, что я всё время говорю одно и то же, но меня никто не слышит
Это слишком невероятно, чтобы оказаться правдой, и слишком мало, чтобы оказаться истиной.
Это правда! взорвалась я. Как, по-твоему, нам стоит поступить? Сидеть на месте и смотреть, как всех нас убивают по одному?
Диана, успокойся. Уже приняты меры. Отец позаботился об этом, он звонил с утра. Более того, сегодня сюда придёт человек, которому ты должна будешь рассказать всё, что знаешь, он заметил, что я напряглась. Это один из лидеров клана. Возможно, он в силах помочь нам.
Ты же понимаешь, что после его визита ты можешь больше никогда не увидеть меня?
Бред, ответил он, но прозвучало это очень уж неуверенно. Не этого ли ты хотела?
Да я задумалась. Прости, мне просто надо собраться с мыслями.
На этот раз у меня не было с собой никаких вещей, кроме маленькой сумочки с документами и деньгами. Оставалось ждать вечера. Еда в рот не лезла, от страха начало подташнивать. В этот раз было чего бояться.
В дверях появился преклонных лет мужчина, совершенно не внушающий страха, дряхлый на вид, но было в нём нечто заставляющее обратить к нему всё своё внимание.
Мы тут же встали.
Здравствуйте. Меня зовут Дилан, а это Диана, моя жена, поприветствовал его Дилан и предложил стул.
Здравствуйте, сказал тот утробным голосом и сел.
Он был один. На вид ему было лет семьдесят пять, если не больше.
Я должен внимательно выслушать вас, девушка. Всё, что вы знаете.
Представьтесь, пожалуйста. Я вижу вас впервые, и раз после нашего разговора вы захотите убить меня, то я хочу знать ваше имя.
Дилан с осуждением посмотрел на меня, я и сама начала понимать, что несу чепуху.
Виталий Викторович Цыганов, член правления клана. И я не занимаюсь убийством людей, в отличие от вас. Меня предупредили, что вы импульсивная особа.
Извините.
Я вас слушаю.
И я третий раз рассказала всё, на этот раз пришлось расписать случившееся в прямом смысле по часам. Когда я закончила, в палате повисло молчание.
Подозрительные пустота и равнодушие воцарились в моём сознании, как будто я только что вылила на престарелого верховного всё своё содержимое без остатка. Дилан замер в ожидании реакции Виталия Викторовича, мне же вовсе казалось, что я нахожусь в каком-то ватном сне.
Глава 9
Дилан потребовал присутствовать в поездке. Старик окинул его взглядом и ответил, что в таком состоянии это опасная затея, но Дилан настоял. Я сверлила мужа взглядом, но молчала. Когда старик ушёл, в моих глазах и без слов читался вопрос.
Ты плохо выглядишь, тебе лучше не ехать завтра с нами.
Мы едем вместе, и не спорь, пожалуйста. Останешься на ночь здесь, он взял пакет, лежавший на тумбочке. У меня есть дела, я скоро вернусь.
Я не хочу, чтоб тебе стало хуже!
Он закрыл за собой дверь. Я догадалась, что он пошёл к врачу. Спустя час мои догадки подтвердились: он договаривался о досрочном закрытии больничного, подписывал бумаги о том, что с завтрашнего утра полностью берёт на себя ответственность за собственное здоровье.
Стемнело. Нужно было лечь спать раньше, чтобы встать в пять утра, но как-то не спалось. Ни мне, ни Дилану. Я прислушалась к его дыханию.
Не можешь уснуть? шепотом спросила я.
Да, так же шепотом ответил он.
Дилан, я не знаю, как теперь жить после случившегося никак не получается привести мысли в порядок
Ты привыкнешь.
Зачем тебе завтра ехать с нами?
Ты ему веришь?
Нет.
Тогда к чему вопрос? более грубо ответил он.
Я не вижу выхода из этого тупика. Какое может быть счастье после всего этого?
Со временем ты по-другому посмотришь на это, а теперь попытайся заснуть, сказал он, словно уже не раз оказывался в подобной ситуации. Доброй ночи.
Доброй ночи.
Эмоции и осознание реальности происходящего потихоньку начали возвращаться ко мне. При мысли о поездке в места, где я испытала весь тот ужас, меня пробирал озноб. Кажется, я уснула уже перед рассветом, всего на несколько минут.
Дилан вскочил по будильнику и начал собираться. Мне тоже было велено вставать. Тошнило, но одновременно сводило желудок от голода. Кажется, я уже начала привыкать к такому состоянию. Мы приняли душ, почистили зубы, Дилан ушёл снимать повязку с головы и фиксатор с шеи. Когда он вернулся, о его самочувствии можно было догадаться только по трости, которую он держал в руке. Раз он взял её с собой, значит, его всё ещё беспокоили головокружения.
Сборы не заняли много времени. Столовая ещё не открылась, и завтракать было нечем. В ларьке мы взяли по шоколадному батончику, чтоб заглушить голод. Нас уже ждала машина.
Здравствуйте.
Доброе утро, ответил Виталий Викторович. Я попрошу юную девушку отметить крестиками примерное местонахождение портала и заброшенной тюрьмы.
«Юная девушка», надо же. Для старика, конечно, так оно и было, но сама к себе я вряд ли смогла бы применить это определение, скорее, «юная убийца», изощрённо извращённая личность. Хруст шейных позвонков жертв, вкус их крови и предсмертные крики стали чем-то вроде наркотика для меня. Я боялась себе признаться в этом, но в глубине души ждала нового удобного случая распустить руки. Загвоздка была только в том, что в моём окружении нет людей, которые смогли бы это понять. Дилан был слишком правильным, мои выходки для негоэто сплошное мучение, новый страх, что клан примет решение убить меня.
«Я могу быть примерной тихой девочкой, прилежно учиться, но рано или поздно моё второе я вырвется наружу и снова перевернёт нашу жизнь с ног на голову», осознавала я.
Нам предстояла долгая дорога. Я нашла на карте Нижний Волчок и отметила Волчью гору, Терешки, но не помнила, как называется охотничья деревня, где я купила у старика солярку. Никто ничего не знал о заброшенной тюрьме в тех краях, интернет тоже не выдал результатов. Решили ехать вслепую.
Меня беспокоил вопрос: как пробраться к Волчьей горе незамеченными? На узкой дороге мы рисковали встретить охрану, а идти пешком через лесдолго и тоже опасно.
Пока ехали до Нижнего Волчка, Виталий Викторович разговаривал со своим водителем, не обращая на нас с Диланом никакого внимания, как будто нас не было в машине. Только на подъезде к посёлку, когда мы остановились перекусить в кафе, он спросил, какие у меня отношения с матерью (вопрос был явно с подвохом, ведь это мать, а не Седой, сдала меня). Я ответила, что он и без меня должен быть в курсе. Он издал короткий смешок и увлечённо занялся едой.
В кафе мне встретилась бывшая одноклассница Лера, работавшая там официанткой. Мы были рады видеть друг друга, я вышла из-за стола, чтобы пару минут поболтать, как живём, где учимся. Она загадочно улыбнулась, узнав, что молодой человек, сидевший рядом со мной, это мой муж. Разумеется, ни о каких своих проблемах я не стала рассказывать. Если посмотреть на меня со стороны, я отлично устроилась, и всё у меня на зависть благополучно. Я вполне искренне улыбалась Лере, а ещё тому, что Дилан то и дело кидал в нашу сторону свой наблюдательный взгляд.
Короткой встречи хватило, чтобы во мне снова проснулось чувство ностальгии по прошлой жизни. Лера рассказала кое-что о наших общих одноклассниках: кто-то стал отцом, кого-то исключили из военного училища, а кто-то ушёл в армию (недавно была встреча, которую я пропустила по определённым причинам). Мы договорились как-нибудь списаться и подгадать удобное время, чтобы увидеться.
Лера призналась, что очень рада за меня (ей наверняка было известно о моём браке, который я сама когда-то назвала фиктивным), сказала, что тоже хочет перебраться в город, и отметила, как я похорошела (что вряд ли, после моих-то «приключений»).
Я смотрела на неё, как на невинную беззаботную пташку. Не сказать, что я пожелала бы поменяться с ней местами, однако я понимала, что не разделяю её восхищения моей жизнью. Уже давно не бывало дня, когда я не ощущала бы на душе тяжесть собственной демонической натуры. Как ни крути, а надолго забыть об этом не удаётся, а порой просто безумно хочется знать, что в твоей жизни всё чисто и прозрачно, как в аквариуме. В конце концов, мир полон всяких вещей.
«Возможно, придет время, и я обрету счастье, примирюсь с собой, и все остальные примирятся со мной», надеялась я.
В кафе пришли новые посетители, и мы быстро распрощались. Я, наскоро и не ощущая вкуса, съела свой обед. Мы двинулись дальше. Старик и его водитель надели солнечные очки.
По моей наводке они узнали, где находится ежесекундно открытый вход в Верхний Волчок. Автомобиль остановился в тридцати метрах от обрыва. Дорога была усыпана следами колёс крупной техники, но по пути нам не встретилось ни души.
После получасового ожидания водитель заметил позади машины человека, идущего в сторону обрыва. Когда он приблизился к нам, я узнала в нём Захара. Он двигался к нам своей неуклюжей походкой, водитель окликнул его:
Эй, парень, что это за дорога? Вроде раскатанная, а впереди обрыв
Да, обрыв, дальше дороги нет, сбиваясь, ответил Захар.
Хех, а ты тогда куда идёшь, да ещё с ружьём?
А это чаек стрелять.
Ясно.
Захар не мог видеть меня за тонированным стеклом, зато я хотела выйти к нему и сказать, что жива и здорова. Почему-то я была уверена, что среди всех охотников именно он никогда не посмеет причинить мне зло. Мне хотелось, чтобы мы были друзьями, пусть он даже немного влюблён в меня. Вид у него был растерянный и подавленный. Хорошо ещё, что он не пострадал после того, как меня схватили.
Пришлось сказать Виталию Викторовичу, что этот парень приютил меня оба раза, когда я сбегала. Я попросила не трогать его. Мне было неловко говорить об этом: я знала, что Дилан очень болезненно воспринимает щекотливые подробности из моей тайной жизни.
Мы знаем, где вход, едем дальше, скомандовал Виталий Викторович, затем подал мне лист с маркером и попросил нарисовать примерную карту расположения объектов в деревне охотников в Верхнем Волчке и поставить к ним подписи.
Я почувствовала, что своими кривыми каракулями вношу весомый вклад в ход грядущей войны, что не зря провела в тылу охотников две недели.
Однако после Терешков мы долго шерстили всевозможные мелкие дорожки, но так и не нашли ничего похожего на ту деревню, где мне продали солярку, или заброшенную тюрьму.
Стемнело. Дилан не сказал ни слова за последние пару часов, а я уже не в силах была бороться со сном. Глаза закрывались, временами я пыталась вертеть головой, потягиваться, но спустя некоторое время отключилась.
Уже ночью мы остановились возле какого-то мотеля на трассе, Дилан меня разбудил. В полудрёме я перебирала ногами, чтобы подняться по скрипящей деревянной лестнице. Очень хотелось спать.
Следующий день начался так же стремительно, как и прошлый: завтрак, дорога, поиск по карте. Мы сворачивали почти на каждую более-менее разъезженную грунтовку. Меня поражал каменно-спокойный вид Виталия Викторовича, как будто время стало для него неподвижным.
Я предложила свернуть на одну из однообразных грунтовок. Где-то через тридцать киловметров в поле зрения показалась знакомая АЗС. Итак, ещё пара минути я абсолютно точно узнала деревню.
За низенькими редкими заборами в огородах работали люди; услышав шум приближающегося автомобиля, они повернули лица в нашу сторону. Водитель и старик сидели в солнечных очках. Должно быть, почти все в этой деревне знали о существовании нашего клана.
Человек с ружьём наперевес перегородил нам дорогу, сказал, что дальше тупик. Пришлось притвориться, что мы заблудились в поисках кладбища, где похоронены родители почтенного слепого господина, сидящего в машине. Человек насторожился и потребовал у водителя снять очки.
«Дело плохо», подумала я.
Водитель, ни капли не растерявшись, снял очки. По реакции того мужика я поняла, что наш водитель либо не волк, либо предусмотрительно надел линзы.
Больше никто не рискнул встать у нас на пути, и мы поехали в сторону тюрьмы. Когда дорога кончилась, водитель развернул машину и завёл в кусты, чтобы не бросалась в глаза.
Теперь уже не осталось сомнений, что в этой деревне все жители были в курсе существования клана волков, и в их отношении к нам сомневаться не приходилось.
Дилан оставил свою трость в салоне автомобиля, сказав, что нормально чувствует себя.