В грязном мужском тряпье никто не хотел сажать меня к себе в машину, поэтому весь путь я проделала пешком. Мне встретились два пожилых жителя ущелья, которые везли на велосипедах воду с источника, они великодушно дали мне напиться.
Руки и ноги перестали слушаться меня, словно я, оглушённая жестокой реальностью, только что вырвалась из мышеловки. Я присела отдохнуть под дикорастущей пыльной яблоней в том же месте, где мне встретились старички с водой; они двинулись дальше, не стали задавать вопросов, но несколько раз оглядывались на меня, затем их сухощавые силуэты скрылись за поворотом.
До родного села я добралась только к ночи. Ни боли в мышцах, ни царапин на ногах я уже не чувствовалавсё гудело. Пришлось спать на скамейке, рядом с могилой папы, потому что мать, долго не раздумывая, сдала бы меня.
Дрожа от холода, но чувствуя себя в безопасности, я провела ночь.
Папа, один ты не поддался бы всеобщему безумию. Почему все так ненавидят друг друга? Кто показал людям Верхний Волчок? Что если волкам напасть на деревню через обрыв и порезать там всех? Папа, подскажи, умоляю, дай знак, что сделать, чтобы вся эта война прекратилась? Твоя Диана уже не та, что была год назад, и я не представляю, как со всем этим теперь жить. Что сказать Дилану? Дадут ли мне встретиться с ним? мне показалось, что папа ответил, Да, ты говоришь, что мне надо скорее ехать к нему и выложить всю правду Спасибо, папа, я люблю тебя.
Утром я взяла свои вещи из тайничка под памятником и направилась домой. Во мне теплилась надежда, что мама и Света на работе, и я беспрепятственно смогу помыться, переодеться и украсть хоть сколько-то денег, потому что от трофеев, вытащенных из карманов трупов, осталась одна мелочь.
На этот раз запасного ключа над косяком не оказалось, поэтому лезть в дом пришлось через открытую форточку. В самый неловкий момент в комнату вошла Света. Едва держащиеся на бёдрах мужские джинсы, наконец, съехали, и я глухо свалилась на пол.
Диана?
Привет, Света, давно не виделись, сказала я, снова натягивая тряпьё на голое тело.
Тебе не стоит тут быть. Тебя искали какие-то люди, они приходили уже два раза.
Спасибо за честность, я рада была слышать её голос, хоть он и был сухим и безрадостным.
Света стояла и не знала, что ей делать и что говорить. Я попросила не сообщать маме, что я дома, но не было гарантий, что Света тоже не предаст меня. Надо было всё делать быстро а под душем хотелось стоять и стоять, смыть с себя всю грязь.
После душа я сама заварила себе чай с мятой и съела бутерброд.
Как твои дела? Почему ты всё это время не выходила на связь? спросила я.
Мама сказала, что там, где ты, теперь опасно, что ты ужене совсем ты.
Это мама сказала, потому что никак не может понять меня! Но ты-то! Мы же с детства делились друг с другом всеми секретами!
Да. Но мама права прошелестел голос Светы.
Да, права, и не дай бог тебе увидеть то, что видела я!
Света расклеилась.
Мама ничего не говорила про Дилана?
Он в городской больнице, я слышала их разговор. Он просил маму, чтобы никому не сообщала о случившемся, но она сказала, что не будет выгораживать тебя.
Я выдохнула. Захотелось к нему. Собрав небольшой пакет с необходимыми вещами, я вспомнила о главном:
Мне нужны деньги на такси.
Она принесла мне две тысячи из своей заначки, я взяла только половину.
Не ходи на вокзал, предупредила она.
Спасибо, знаю. И помни: ты всегда останешься моей сестрой, не верь тому, что я монстр и всё такое Я такая, какой сделала меня природа, и у меня есть своё вполне конкретное предназначение.
Да. Хорошо Диана, возьми солнечные очки, вот, она протянула мне свои. Тебя легко узнать по глазам.
Я подошла и обняла её. Уходя, я чувствовала её любовь, чувствовала, что она с радостью помогла мне, а ведь ей с большим трудом давалось формировать собственное мнение о чём-либо.
Тряпье, позаимствованное у трупов, я выкинула в мусорный бак на улице, совершенно не было времени на разведение костра.
Надо было выйти на трассу, потому что в нашей станице все друг друга знали и могли быть предупреждены о том, что меня ищут. Так я и сделала. На этот раз попутка подобрала меня почти сразу и довезла до ближайшего вокзала бесплатно, а там я уже села на рейсовый автобус и к семи часам вечера прибыла в город. Ни номера корпуса, ни номера палаты я не знала, и даже саму больницу нашла только когда уже начало темнеть. Завернувшись в старый Светин плащ, взятый из дома, я устроилась спать на скамейке. Ночь выдалась тёплая, звёздная, я улетела мыслями в космос, искала кометы до тех пор, пока глаза не закрылись сами.
Проснулась я оттого, что бездомный рыжий кот прыгнул мне на бедро. Надо же, обычно животные сторонились меня. Видимо, от меня как-то по-особому пахло. Кот тёрся об меня и мурлыкал. К сожалению, мне нечем было его покормить, да и себя тоже.
Мне удалось проскользнуть незамеченной в больничный туалет, умыться и почистить зубы. В регистратуре сказали, в каком корпусе лежат с черепно-мозговыми травмами, оставалось найти только этаж и палату Дилана.
Проходя через сквер, я заметила его, сидящего на скамье. Непривычно было видеть Дилана в сером спортивном костюме, с накинутым капюшоном, тем не менее, я сразу узнала его. Некоторое время я стояла в оцепенении, боясь подойти, но всё же решилась. Он как будто почувствовал моё присутствие и оглянулся. Не говоря ни слова, я опустилась у его ног и обхватила их.
Диана. Где же ты была всё это время? спросил он, голос его звучал взволнованно.
Я ревела и ничего не могла выговорить. Он поднял меня и усадил рядом. Только теперь мне удалось разглядеть его более внимательно: голова была перебинтована, шея зафиксирована, рядом стояла трость.
Посмотри на меня: Диана, всё наладится, перестань.
Истерика ещё больше захватила меня, Дилан ждал, пока я успокоюсь.
Я сказал отцу, что это я превратился, а ты испугалась и убежала в лес.
Никто бы не поверил этому, я же тогда позвонила ему, он всё знает, сиплым голосом ответила я.
Иначе тебя у меня не станет.
Мать сдала меня. Везде идёт слежка.
Ты не ответила, где ты была всё это время?
Я была в аду. Дилан, их всех надо уничтожить, иначе они уничтожат нас! Ты даже не представляешь очередной всхлип вырвался у меня из глотки, и я сделала паузу. На моих глазах толпа охотников убила молодую женщину-волка, которую поймали в лесу. Она просила меня убить её, но я не успела, меня оттащили и заставили смотреть, как она кричит от боли, пока её забивают насмерть
Ты была в охотничьей деревне?
Да, я жила там. Ты очень многого не знаешь Впервые я попала туда, когда мать сделала мне укол.
Дилан схватился за голову и долго молчал.
Мне нужна была информация о том, как уничтожить проход в Верхний Волчок, оправдывалась я.
Молчание
Нужно взорвать Волчью гору
Почему ты не сказала мне обо всём ещё тогда? едва сдерживаясь, спросил Дилан.
Думала, как лучше поступить. Мне надо было попасть туда ещё раз, чтобы оценить, насколько они опасны для нас и что замышляют.
Ты понимаешь, что тебя там могли просто убить, как ту женщину?
Нет, не могли, я была там, как своя. Мне удалось втереться им в доверие, лукавила я. Но это ещё не всё. Когда они её убивали, я превратилась. Меня поймали и увезли из деревни, я очнулась в тюремной камере, в наручниках. Они пытались меня убить, думали, что в большом мире я не превращусь, Дилан по-прежнему не поднимал на меня головы и молчал. Я убила и сожгла всех, кроме главного, он ушёл до того, как я порвала наручники.
Он внимательно посмотрел на меня, как бы пытаясь преодолеть несоответствие между моей внешностью и тем, что он узнал.
Диана, пообещай мне, что ты больше никогда не будешь соваться туда и убивать людей.
Не могу. Природа создала меня для этого, когда отношения между охотниками и нами стали напряженными. Я такая, потому что есть война.
Это не твоя война! повысил голос он.
Ты когда-нибудь убивал людей?
Нет, ни разу.
Дилан, я не знаю, как теперь жить с этим или без этого. На самом деле, когда крови становится слишком много, она перестаёт пугать тебя, ты начинаешь ловить кайф. Это как в трешевых комедиях, где люди рубят друг друга без разбору. Я помню каждую секунду, каждое своё движение, помню, как они кричали, как пытались добраться до ящика, где лежал ключ от двери
Хватит, я не хочу этого слышать!
Зазвонил его мобильный.
Да. Привет, отец Да, я доделал и отправил проект американцам сегодня ночью, утром они прислали подтверждение, ответил Дилан усталым голосом. Придётся лететь тебе Нет, я не могу, меня выпишут только через две недели Нет, я против того, чтобы ты отправил Петра, если ты отказываешься, то у меня есть человек, который знает проект Под мою ответственность Отец, мне нужно, чтобы Диана свободно могла вернуться домой и никто не угрожал ей, голос в трубке сменил тон, на руке, которой Дилан держал трубку, вздулись вены. Это моё личное дело. Ты сделаешь то, о чём я прошу тебя?.. Ясно, он отключил разговор и снова посмотрел на меня. Некоторое время ты поживёшь на съёмной квартире.
Твой отец ненавидит меня.
Нам предстоит ещё многое исправить. Пойдём, побудешь в моей палате, пока я на приёме врача.
Он слегка опирался на трость, сказал, что головокружения ещё не прекратились. Одна его рука лежала на моём плече, шли мы довольно медленно.
Я просила мать позвонить тебе, узнать, как ты.
Я позвонил ей первый, когда пришёл в себя, сказал, что лежу здесь, думал, ты появишься гораздо раньше.
Не получилось
Медсестра на КПП приняла меня за сестру Дилана, потом извинилась, узнав, что я его жена. Пришлось показывать паспорт и договариваться, чтобы меня пропустили к нему в палату в неприёмные часы.
Это была платная палата, рассчитанная на три койкоместа, но Дилан лежал в ней один, там даже был душ, стол, микроволновка, мини-холодильник и электрический чайник. Настоящий хостел, только в больнице.
Он лёг отдохнуть на пару минут, я села рядом. Мне хотелось сказать ему что-то ласковое, приятное, лечь рядом, но страх останавливал меня.
Диана, где твои кольца? спросил он.
Я положила их в карман твоего пиджака, чтоб не потерять, снова накатило волнение.
Пожалуй, это был как раз тот момент, когда надо сказать нечто важное. Я прислонила его ладонь к своей щеке и, наконец, решилась:
Дилан, прости меня Больше всего я ненавижу себя за то, что от моих поступков страдаешь ты. Прости.
Да брось ты, это был несчастный случай.
Иногда мне кажется, что чем дальше я от тебя, тем лучше.
Сколько уже на твоём счету?
Вопрос прозвучал спонтанно. Я не сразу поняла, что именно Дилан имел в виду. Он не стал повторяться, но по его взгляду я догадалась.
Семнадцать, неуверенно ответила я.
На один меньше, чем тебе лет.
Он прикусил губу и отвернулся.
В дверь постучали.
Дилан Владимирович, вас уже ждут.
Да, иду, и обратился ко мне. Дождись меня. В тумбочке есть фрукты, поешь.
Время замедлилось. Я приняла душ, позавтракали и села обрабатывать раны на ступнях: ходить было больно, порванные мозоли снова загноились, пришлось перевязать бинтами. В зеркале над тумбочкой я увидела отражение маленькой девочки с глазами убийцы. Черты лица начали меняться, или мне это просто показалось
На твоём лице всё написано, сказало мне отражение и криво улыбнулось. Сколько людей ещё будет убито? Во что ты превратишься после всего этого и как будешь жить? Впрочем они этого заслужили, и я бы убила их ещё и ещё раз. Теперь тыэто я, привыкай, и отражение игриво подмигнуло мне.
Я знала, что самое тяжёлое начнётся, когда голова станет переосмысливать случившееся и мучиться вопросом: а что если..?
Но ничего не могло быть «если», потому что любой другой вариант был бы ещё хуже и означал бы конец моей истории. Мои мысли двинулись дальше: что делать теперь? Можно ли раскрыть всё, что я знаю, лидерам клана? Вдруг Филинэто волк, член клана? Замкнутый круг какой-то против кого мы тогда воюем? У кого узнать?
Прошёл час, а Дилан всё ещё не вернулся. Я задремала на его койке, но внезапно зазвонил мобильник, оставленный на тумбочке. Я убавила громкость, не стала отвечать. Это был Седой. Интересно, мог ли он знать что-либо, способное прояснить картину в моей голове? Унёсшись в лабиринты собственного сознания, я снова задремала до возвращения Дилана.
Я смотрю, тебе тоже надо показаться врачу, посмотрел он на мои ноги.
Ерунда. Что тебе сказали?
Рентген показал, что через неделю кости черепа срастутся окончательно и мне снимут фиксатор шеи. Всё нормально, я в порядке.
Я улыбнулась и села.
Звонил твой отец.
Перезвоню ему потом, только он это сказал, как его телефон зазвонил снова, пришлось ответить. Да, голос в трубке был более спокойным, чем с утра, но требовал поговорить со мной. Поначалу Дилан отказывался передать мне трубку, потом выдохнул и сдался.
У меня появился шанс получить новые сведения о человеке по прозвищу Филин, я даже обрадовалась, что Седому понадобилось поговорить со мной.
Ну что, беглянка, всю жизнь собираешься прятаться?
С тем, что я узнала, долго не живут, я поняла, что с этим человеком надо разговаривать смело и отвечать ему то, чего он не ожидал услышать.
И что же такого страшного ты видела?
Я вам не доверяю. Что вы хотите от меня?
Чтобы ты не рождалась. Мне нужна вся информация, которой ты владеешь.
Нет, так не пойдёт. Кое-что я могу вам сообщить, но не по телефону. Сегодня в семь вечера в сквере около больницы. Взамен мне нужна информация от вас.
Будь одна, Седой положил трубку.
Я пойду с тобой, сразу отреагировал Дилан, который слышал наш разговор.
Думаю, лучше мне быть одной. Не волнуйся, я справляюсь.
Ты плохо знаешь моего отца.
И меня, как выяснилось вздохнула я. В мою голову прокрались подозрения, что Седой откуда-то узнал, где именно я пряталась, и ему не терпелось получить подробности. Дилан, я боюсь совсем не его. Сейчас я расскажу тебе всё, что знаю. Что бы ни случилось, помни: все мои действия как будто бы предсказаны где-то выше, я нужна для того, чтобы наш род выжил. Я это знаю, просто знаю.
Я тебя слушаю.
Мой рассказ начался с той ночи, когда я вынуждена была бежать из дома у озера. Подробнее я остановилась на легендах о Филине, который вполне мог оказаться даже отцом Дилана (но Дилан резко опроверг это предположение и добавил, что никогда не слышал о человеке с таким прозвищем). Дальше я рассказала, что после убийства мной дюжины охотников в деревне начнётся усиленная травля волков. Нужно срочно обезвредить людей.
Чем больше он узнавал, тем менее понятной ему казалась реальность. Нельзя было никому доверять, а искать врага следовало в первую очередь среди своих. Да, я поставила жизнедеятельность клана под угрозу, слишком много людей узнало о существовании полуволков, в частности меня. И я начала осознавать, что после того как война кончится, меня могут ликвидировать. Даже мама не готова была рисковать благополучием клана ради моей свободы, и Дилан всё это тоже понимал.
Я задумалась над тем, сколько мне осталось жить, удастся ли мне стать врачом, будут ли у меня дети, останется ли со мной Дилан? Мне было всего восемнадцать, а иногда казалось, что тридцать восемь. Ноги и руки в ранах, вид потрёпанный и, пожалуй, Седой был прав: я беглянка.
Глядя на мужа, я не могла избавиться от чувства вины: то ли бежать от него как можно дальше, то ли сотворить чудо и всё исправить
О чем ты думаешь, Диана? прервал мои размышления Дилан.
О том, что теперь делать. На перепутье я могу сделать что угодно, но не знаю, какой вариант событий позволит сохранить нас вместе.
Он обнял меня и промолчал.
После обеда он вызвал такси, и мы поехали смотреть съёмную квартиру для меня. В первом же месте мы оформили договор. Нормально. Можно жить. Есть кое-какая мебель: диван, стол, кухонный гарнитур, холодильник. Я была согласна и на худшее, лишь бы не создавать больше проблем. Дилан внёс оплату за целый месяц, заставил меня взять у него деньги на первое время. Многое могло измениться за эти дни, но я решила не думать о плохом.
На его лице не было видно абсолютно никаких эмоций, видимо, так глубоко он ушёл в себя. Всю обратную дорогу мы молчали. Оказавшись в палате, он лёг в постель, снова пожаловался на головокружение, но отказался позвать медсестру. Около шести часов вечера он уснул, я тихонько вышла, на автомате забрав свои вещи.
В сквере все скамейки были залиты солнцем, уже вечерним и не обжигающим. В это лето я так мало радовалась солнцу, мало обращала внимание на такие простые естественные вещи