Палец дрожит на спусковом крючке. Кровь из раны заливает левый глазон почти ничего не видит. Вольф поворачивает ко мне лицо и смотритвыжидающе, подбадривающее, даже с благодарностью. Он рад умереть по ее слову, он ждет выстрела, как счастливый билет в страну сбывшейся мечты.
Именно это и отрезвляет. Нельзя убивать Вольфа.
Нейти хмурится.
Да что ж с тобой не так? Ты какой-то дефектный! Не голубой, часом?
Она поднимается со своего места.
Ладно, я не настолько кровожадная, чтобы так тебя истязать, демонесса смеется над собственной шуткой, И сама справлюсь!
Девушка достает пулевик, направляя его в голову Вольфу.
Выстрел!
Оборотень падает, отброшенный назад, на его лбубезобразная дыра. Брызги крови летят во все стороны, несколько капель попадают на меня. Я не успеваю сообразить, что это такое, и проглатываю кровь Вольфа вместе со слюной.
Желудок едва не выворачивает, и это отрезвляет еще больше. Да она не просто чудовище, она же тварь, каких днем с огнем не сыщешь! Но эта тварьлучшая часть моей жизни!
Так и не опуская оружие, поворачиваюсь к Нейти.
О! Да ты опасен! суккуба принужденно смеется, На самом деле, так даже интереснее! Знаешь, почему?
Я не хочу отвечать, но помимо воли мотаю головой.
Во первых, ты ни за что не сможешь в меня выстрелить, просто потому, что тымужская свинья, и для тебя главное в человекесиськи! А во-вторых, и это очень забавно, я не боюсь смерти, ни капельки. Совсем.
Она смотрит с довольным видом, оценивая эффект от своих слов. Я понимаю ее речь с трудом, в голове продолжается просто невообразимая чехарда мыслей и образов.
Богиня. Чудовище. Нельзя. Приказ. Убить. Служить. Неостановимый калейдоскоп повторяющихся по кругу видений проносится перед затуманенным мысленным взором.
Если я умру, продолжает между тем суккуба, Я снова воскресну. И опять! И еще раз! Потому что это и есть бессмертие! Это то, от чего вы, глупцы, отказываетесь! А язнаю, что буду воскрешена. Я буду жить вечно!
Безумная тварь. Как бы мне хотелось стать таким же, раствориться в ее безумии, слиться с ней навечно. Быть рядом всегда.
А теперь ты посмотришь, как умрет второй дружок!
Нейти направляет пулевик на голову Эльдара.
Выстрел!
Я не осознаю, что произошло. Девушка падает на пол, ее лицо обезображено рваной раной. Магистр Эльдар с горестным криком срывается с места, обхватывая голову Нейти дрожащими руками. Магия струится между пальцев, но исцелить дыру в голове в силах разве что всевышний.
Что ты наделал! Ты ее убил! он смотрит на меня с животной ненавистью, Дурак! Болван!
Старик склоняется над демонессой, его сотрясают горькие рыдания.
Смотрю на тело Нейти в последний раз. Красивая женщина, возможно самая красивая из всех, что я видел. Но теперь в ней нет никакой богоподобности. Аура величия исчезла.
Отхожу в угол комнаты, опускаясь на пол. Мной овладевает совершенное безразличие. Я полностью опустошен. Теперь я совершенно уверен, что в дальнейшей жизни не случится ничего, что сравнилось бы с Нейти.
Что же я сделал? Это даже не самоубийство. Хуже. Это как отрезать себе язык, выколоть глаза и уши, а потом отрубить руки и ноги. И все, дальнейшее существование бессмысленно, безрадостно и приносит только мучения.
Я убил все лучшее, что случалось в моей жизни. И могло бы еще случится. Я не убил себя, я уничтожил свою душу. Остался только маленький, едва тлеющий огонек, нужный для поддержания тела в дееспособном состоянии.
Прошло, должно быть, немало времени. Я терял сознание от усталости и кровопотери, потом снова приходил в себя. В таком виде нас и застали солдаты Республики. Мертвый оборотень с простреленной головой. Сошедший с ума старый целитель, безутешно рыдающий над обезображенным трупом красавицы. И я, с рассеченным лицом и пустым, ничего не выражающим взглядом.
Помню, что у меня забрали оружие. Вопящего и сопротивляющегося Эльдара уволокли прочь под руки. Прибежал лекарь, на скорую руку обработал мою рану. Я не обращал на внимания на боль, даже когда маг прижег плоть едкой мазью.
Потом в комнату вошел генерал Хартман. Он осмотрелся, пожав плечами остановился возле меня.
Может быть, ты сможешь объяснить, что здесь произошло? произнес генерал с нажимом, Кто убил здоровяка? Что случилось с магистром? И кто, черт возьми, эта баба?
Баба Баба! Я хохотал долго, не переставая. Я смеялся в лицо Хартману. Смеялся, когда прибежала команда санитаров. Хохотал, пока мне делали укол успокоительного. Истерический смех покинул меня только вместе с остатками сознания.
* * *
Внешняя стена Бастиона восстановлена в невероятно сжатые сроки. Воротанаглухо закрыты на все замки и засовы. Стража на стенах удвоила бдительность, новый гарнизон крепости постоянно находится в полной готовности к отражению внезапной атаки.
Впрочем, есть и другие способы покинуть Пруссию, не открывая ставни главных ворот. Один из доступных вариантовнебольшой лаз, начинающийся в подвале охранной башни западной стены и заканчивающийся небольшим, в пол-роста, проходом в стене, на высоте пяти метров от земли. Когда лаз не нужен, или в случае опасности, он наглухо закупоривается каменными плитами. Ну а сейчас его специально открыли, сбросив к земле удобную веревочную лестницу.
Я спустился вниз, не без труда удерживаясь от падения. На спине болтался рюкзак с керамической урнойединственный груз, не тяжелый, но хрупкий.
Следом за мной спустилась Анжела, я, как мог, постарался подстраховать девушку, придерживая нижний конец лестницы, чтобы не болталась.
Оказавшись на земле, чародейка благодарно кивнула, решительно направившись прочь от стены. Я поплелся следом.
Зрелище мы представляли собой то еще! Девушка-маг, что еле передвигает ноги и не может использовать даже простейшее заклинание из-за сильнейшего истощения. И я, также с трудом стоящий на своих двух, с плохо заживающим шрамом на пол-лица и безрадостной ухмылкой на губах.
Лекари сказали, шрам останется навсегда. Довольно неприятное зрелище, как по мненачинается от верхней губы и, чудом минуя глаз, идет почти до левого уха. Вся левая половина физиономии изуродована. К тому же, сильная боль не давала толком выспаться и восстановить силы.
Со времени битвы у Бастиона и последующего бесславного похода в крепость прошло четыре дня. Четыре дня за которые я только и делал, что мотался по врачам, ел, пытался уснуть и избавиться от надоедливых кошмаров.
Армия Пруссии без труда нейтрализовала чудом уцелевшие после взрыва остатки варваров. К Бастиону стянули все имеющиеся резервы, прибыли инженерные войска для ремонта укреплений. По стране объявили всеобщую мобилизацию. И дирижабли! Целое звено боевых летающих машин решено навсегда прикрепить именно для охраны Великой Стены, не отвлекая больше ни на какие задачи.
Одним словом, выводы из прорыва сделаны серьезные. Во все стороны от Стены, по территории Диких Земель, разослали сотни развед-отрядов. Улетели даже несколько поисковых дирижаблей. Делалось все, чтобы своевременно предупредить и отразить возможную атаку.
Кратер, оставшийся от взрыва, дымил и источал жар еще два дня. Потом камень остыл, а дым оказался вовсе не дымом, а водяным паром. Как выяснилось, в нижней части котлована пробились наружу несколько источников, так что в скором времени, вероятно, на этом месте образуется новое живописное озеро. Генерал Хартман предложил назвать его в честь Ханса, но я решил, что лучше увековечить капитана ГинденбургаМакса Прусса. А Босс не любил находиться на виду, вряд ли ему понравилось бы идея стать именем озера.
Да уж, Ханс На ходу потрогал нагрудный карман плаща, где лежал конверт с последней весточкой Краузе. Хартман передал мне письмо на следующий день после битвы, сказав, что Босс велел прочитать, когда все закончится.
Это было так в стиле Краузедорогой конверт из плотной разукрашенной канцелярской бумаги и внутриобрывок листка, на котором небрежными буквами выведено: «Теперь ты главный». И все. Ни подписи, ни даже знаков препинания. И тем не менее, свое назначение письмо выполнилоподняло меня на ноги, вырвало из той пелены черной депрессии, где я пребывал. Пришлось волей-неволей возвращаться к жизни, пускай серой и неинтересной. Ноя же главный!
Мы с Анжелой отошли от стены всего-ничего, шагов двести. Но и этот путь дался не так уж легко. Не сговариваясь, остановились, посматривая друг на друга. Я снял рюкзак, вытащил из него урну. Внутри находился прах того, кого я, при всем желании, не смог бы назвать своим другом. А девушка, как бы ей не было больно, не смогла бы назвать возлюбленным.
Ханс превратилось в свет при взрыве, не оставив от себя ни следа. Магистра Эльдара отправили в психиатрическую лечебницу, возможно, в туже, где когда-то находился и я. Тело Нейти передали ученым для исследованийвсе-таки не каждый день в Пруссии встречаются суккубы. А вот Вольфа решили кремировать, а прах развеять в Диких Землях. Символично, ведь он столько времени провел там, скитаясь по лесам. И там же найдет последний приют, вечно непобежденный, вечно свободный.
Обстоятельства его гибели, равно как и обстоятельство выздоровления Анжелы, я решил не разглашать. Незачем никому об этом знать, особенно ей самой. Пусть считает, что исцелилась благодаря чудесной случайности, а Вольф погиб в бою, сражаясь не на жизнь, а насмерть с ненавистной Сектой.
Взяв урну в руки, открыл крышку. Девушка кивнула. Я высыпал прах, он с легкостью унесся вдаль, подхваченный сильными порывами ветра.
Прощай, Вольф Шлоссер, сдерживая слезы, проговорила Анжела, Ты был хорошим человеком и верным другом!
Прощай, Вольф! Спасибо, что столько раз спасал нам жизнь. И прости, что я не сумел спасти твою!
Несколько минут мы стояли молча, думая каждый о своем.
Прощай, Вольф повторил я, не зная, что еще добавить.
Мы отправились в обратный путь. Также неторопливо поднялись в лаз, втянули за собой лестницу. А потом проход закрыли и замуровали, так что с внешней стороны его не выделит на монолитной стене даже самый зоркий глаз.
Вечером в крепости состоялась большая пьянка. Отмечали непонятно чтото ли победу над врагом, то ли поминали павших. Было много еды, много выпивки, много речей. Подняли тост за Ханса, тост за Прусса, тост за Вольфа. А я откровенно скучал. Все происходящее вокруг казалось монотонной однообразной бессмысленной суетой. Отсидев положенное время, я откланялся и ушел к себе в комнату.
Не осталось больше вундертим, была да сплыла. Ханс и Вольф мертвы, Ян слеп, Анжела лишилась магии, а Григорийруки. Один я почти невредим, если не считать шрама на лице и гораздо более глубокой раны в душе.
Лег в постель, попытавшись уснуть. Но мысли упрямо возвращались к былому.
Как же так, Ханс! Неужели у тебя не было плана? Или это и был такой план? Почему ты погиб, черт тебя дери!
Нахлынули воспоминания о Берлине. Все-таки там прошло самое радостное времяникаких забот, только учеба и развлечения. Тогда все были живы, здоровы, полны сил и устремлений на будущее.
Вспомнилось последнее наше с Хансом посещение «Подвала»популярного музыкального кабачка в центре города. Мы тогда обсуждали якобы смерть Фенрира, и Босс спросил у меня с издевкой: «Видел ли ты его тело?».
Как бы я хотел, чтобы кто-нибудь, столь же мудрый, сидя в уютном кресле напротив, задал бы мне точно такой же вопрос про тебя: «А видел ли ты тело Ханса?». И я бы задумался, я бы стал надеяться, я бы понял, что не все так однозначно потеряно.
Вот как все повернулось, Босс. Во взрыве такой мощности не уцелело ничтони скалы, ни камни. И уж тем более ни трупы, ни оружие. Все превратилось в первозданный огонь.
Я перевернулся на другой бок, выбрасывая из головы лишние раздумья. Сон подступал спасательным забытьем. Но прежде чем провалиться в сновидения, я еще раз увидел перед внутренним взором этот, не дающий окончательного покоя, вопрос.
Так видел ли ты его тело?
ЭпилогСвежая кровь
Далеко-далеко беззаботные дни.
Я смотрю, как легко исчезают они.
Зима в Мемеле дает о себе знатьвсе-таки один из самых северных городов Республики. На улице холодно, десять градусов ниже нуля, снег лежит уже давно, сугробы местами достают до пояса. С другой стороныотсутствие ветра и ясное небо делают день теплым, солнечным, погода благоволит к прогулкам.
Нахлобучив теплую куртку и захватив шапку, спускаюсь в вестибюль гостиницы. Хоть с новогодних праздников миновал почти месяц, в фойе все еще красуется наряженная разноцветными шарами и украшенная гирляндами высокая елка. Мельком глянув на зелень иголок, выхожу на улицу.
Снегпушистый, скрипучий и серыйвезде вокруг. Смешанный с пылью и грязью, он, несмотря на солнечный день, придает окружающей действительности оттенок полутьмы, сумерек.
Практически у дверей отеля дожидается мехмобильвнешне неказистый, похожий на прямоугольник с колесами, зато теплый и уютный внутри, пассажирский фургон. Оскальзываясь на прожилках льда, подхожу и залезаю на сиденье рядом с водительским.
За рулем сегодня Анжела.
Персональный водитель прибыл, Босс! с насмешкой рапортует она, Жду дальнейших указаний!
Привет, Принцесса, здороваюсь я, поворачиваясь к девушке лицом.
В последнее время стараюсь не показываться людям с левого бокашрам на лице портит эффект. Некоторые даже пугаются. Анжела вот привыкла, бровью не поведет, но мне все равно так проще.
Здорово, Босс!
Оборачиваюсь на голос, в салоне восседает Марио Грассо. Одет он довольно легко для такой погодывсего лишь тонкая осенняя курточка. Зато по бокам, на поясе, расположились две кобуры с пулевиками, доступ к ним получается быстрый и удобный. Стрелок как раз поправляет оружие, приветствуя меня.
Привет, Марио. Надеюсь, пулевики сегодня не понадобится. Мы едем разговаривать, а не стрелять.
Да тут уж к гадалке не ходи! отвечает он, и сам смеется над собственной шуткой.
Потому что последние четыре дня мы только и делали, что ходили к всевозможным гадалкам, предсказателям и прочим экстрасенсам, каких только смогли найти в Мемеле. И вот вчера, наконец, повезло.
Это хорошо, что только поговорить, кивает Анжела, трогая мехмобиль с места, Потому что в драке я вам мало чем смогу помочь.
Она отрывает правую руку от руля, пальцы щелкают с заметным усилием. Над ладонью подпрыгивает крохотный шарик огня, тут же истлевает и исчезает с едва заметным дымком.
Вот и все, на что хватает сил, невесело подытоживает заклинательница.
Ничего, Анжи, как водитель ты меня более чем устраиваешь, я дружески хлопаю девушку по плечу, Кстати, а почему огонь? Ты же раньше больше любила лед.
Когда вернутся силы она крутит рулем и головой, выезжая на главную дорогу, Решила, что буду практиковать все стихии.
Метишь в архимаги? с иронией вопрошает сзади Марио.
А почему нет? Как показывает практика, большой кругозор и выбор заклинаний в бою дают весомое преимущество. А излишняя узколобость и зацикленность на одной стихиивесьма ощутимый недостаток и слабость.
Здорово на тебя та драка повлияла
Анжела неопределенно пожимает плечами.
Может быть, так и становятся архимагами. Бросая себе смертельно опасный вызов, преодолевая то, что кажется невозможным. Превозмогая и выходя за пределы дозволенного.
На секунду она вздрагивает, словно от сильного мороза.
К тому же, так надоел этот холод, кто бы знал добавляет девушка, зябко поеживаясь.
Ладно, шофер, рули в «Три Поросенка»! с наигранной веселостью командую я, чтобы разрядить обстановку.
«Три Поросенка»популярное место, таверна почти в центре города с весьма приличным ценником. Компенсирующая этот прискорбный факт отменным вкусом блюд и качеством обслуживания. Но сегодня едем не обедать. Сегодня там назначена встреча, которая, надеюсь, поставит точку в утомительных поисках.
Анжела послушно рулит, ей, в общем-то не требуются указания, девушка и так отлично знает, куда и зачем мы направляемся.
Я смотрю в окно, на проносящийся мимо город. Какое-то время замечаю людей, дома, но потом другие мысли вытесняют из головы праздное созерцание.
Приключения начались неделю назад, в Берлине, когда я обнаружил на столе в своем кабинете запечатанный толстый конверт. Как он туда попалвопрос особый, видимо, поработала тайная служба Пруссии. А вот на конверте я прочитал надпись, оставленную хорошо знакомым почерком.