Эта работа помощника, говорит Фаиз, сколько за нее платят?
Никто нам не платит, говорю я. Мама Бахадура бедна. У нее была золотая цепочка, но теперь и ее нет.
Тогда зачем мне это? спрашивает Фаиз.
Мама Бахадура так и будет ходить в полицию, полиция рассердится и разрушит нашу басти, объясняет Пари Фаизу мою мысль. Но мы сможем помешать этому, если отыщем его.
У меня нет времени, говорит Фаиз. Мне надо работать.
Чтобы волосы были «нежные и шелковистые»? спрашивает Пари. Или «ослепительно темные»?
И чтобы я пах «Фиолетовым лотосом» с кремом, говорит Фаиз.
Его не существует. Это просто выдумка. Твоя учительница-жизнь забыла тебе рассказать об этом или что? глумится Пари.
Слушайте, говорю я, чтобы они прекратили ругаться. Я задам вам несколько вопросов. Тот, кто даст больше правильных ответов, сможет стать моим помощником.
Они оба громко стонут, словно ударились пальчиком ноги о большой камень.
Джай, ну ты на, говорит Пари.
Он чокнутый, соглашается Фаиз.
Так, первый вопрос. Большинство детей в Индии похищают: а) люди, которых они знают или б) люди, которых они не знают?
Пари не отвечает. Фаиз не отвечает.
Звенит звонок.
Мы можем поискать Бахадура вместе, говорит Пари, но я не буду твоим помощником или кем-то еще. Ни за что.
Мне жаль, что Фаиз не будет моим помощником, но девчонка тоже ничего. Может быть. Папа рассказывал мне о детективном шоу под названием «Карамчанд», которое давным-давно шло по телевизору. У Карамчанда была помощница по имени Китти, но, к сожалению, Китти была не очень умной, и Карамчанду все шоу приходилось говорить ей, чтобы она заткнулась. Эта история из тех, что приводят Пари в ярость. Если я велю Пари заткнуться, она мне врежет.
Какой у нас будет секретный сигнал? спрашиваю я Пари. У детективов должен быть секретный сигнал.
Это что, самое главное? Секретный сигнал? спрашивает Пари. Давай серьезно.
Это серьезно.
Пари закатывает глаза. Мы идем обратно в класс.
Если ребенок пропал без вести более чем на двадцать четыре часа, полиция должна открыть дело о похищении, говорю я.
Откуда ты это знаешь? спрашивает Пари.
Телевизор, говорю я. Полиция не сделала этого для Бахадура.
А ты что, не читала про это полицейское правило у себя в книжках? спрашивает Фаиз у Пари.
Большинство детей в Индии похищают незнакомцы, объявляю я им. Я не знаю этого точно, но, как по мне, звучит правильно.
Наше первое детективное задание
это допросить Омвира. Он знает о Бахадуре больше, чем кто-либо другой. Это правило: наши друзья знают то, что мы скрываем от родителей. Ма понятия не имеет, что перед Дивали директор надрал мне уши, когда я спел «Сияй, сияй, маленькая звездочка» вместо национального гимна «Йана, Гана, Мана» на собрании. А Пари и Фаиз знают. Они потом дразнили меня Звездочкой несколько дней, но скоро забыли про это. Ма никогда бы не забыла. Вот почему я ничего не могу ей рассказать.
Фаиз, а он ведь даже не в нашей детективной команде, сразу же разносит в пух и прах план допроса, который я предлагаю.
Вы должны сначала допросить Четвертака, говорит он, когда мы идем домой из школы. Смог залетает и вылетает из его рта, заставляет его кашлять. Четвертактвой подозреваемый 1, верно, Джай? Вот почему ты заговорил с ним вчера.
Да что ты знаешь? Ты думаешь, что Бахадура украл джинн.
Я говорю шепотом. Если джинны существуют, я не хочу, чтобы они меня услышали.
Мы можем допросить всех, говорит Пари. Давайте зайдем в тхэку и поспрашиваем там людей про Четвертака. Если они пьяные, то могут рассказать нам правду.
Ахча, ты теперь и по пьяницам эксперт? спрашивает Фаиз.
Это я тут решаю, что нам делать, но, прежде чем я успеваю возразить, Фаиз бьет кулаком черный воздух и кричит:
Тхэка чало.
Он опоздает на свою смену в магазинчик-кирану, в которой должен раскладывать по полкам мешки с рисом и чечевицей, но он не против. Он надеется, что застанет в тхэке своих старших братьев.
Мусульманам нельзя пить, а Тарик-Бхай и Ваджид-Бхайхорошие мусульмане и молятся по пять раз в день, а еще иногда сбегают выпить бутылочку дару. Если Фаиз их застукает, они заплатят ему большие деньги, чтобы сохранить это в тайне от их амми. Не то Фаиз предложит амми вечером понюхать их дыхание.
Что-то тут нечисто, тебе не кажется, амми? многозначительно спросит он.
Он уже так делал.
Фаиз и Пари идут в переулок, который ведет к тхэке, и даже не ждут меня. Мое расследование еще не началось, но уже идет не по плану.
В переулке много подозрительных людей и запахов. Пожилая леди с бархатцем за ухом торгует в палатке биди и пааном, но когда мальчики и мужчины вручают ей деньги, она дает им упакованные пакетики с чем-то высушенным и коричнево-зеленым вместо сигарет.
Сосредоточься, шипит Пари мне на ухо и тащит прочь.
Пьяницы сидят на корточках или лежат на земле возле тхэки, поют и бормочут. Воздух трясется от громких басов, несущихся из бара.
С этими идиотами не поговоришь, замечает Пари.
Фаиз указывает на человека, торгующего яйцами и хлебом с тележки.
Спроси анда-валлу. Он всегда здесь.
Мы стоим сбоку от тележки, потому что спереди сложены коробки для яиц; мы слишком маленькие, чтобы он увидел нас за ними.
Четвертак, знаете его? спрашиваю я. Анда-валла точит ножи, и их стук-звон громче, чем музыка из бара. Он не поднимает глаз.
Четвертак, он всегда ходит в черном. Сын нашего прадхана, говорит Пари. Потом она поворачивается к Фаизу и шепчет:Как его зовут по-настоящему?
Фаиз пожимает плечами. Я тоже не знаю, как зовут Четвертака.
Давай, быстрей-быстрей, говорит покупатель перед тележкой.
Анда-валла откладывает ножи и бросает на сковородку кусок масла, затем горсть нарезанного лука, помидоры и зеленые перчики чили. Потом посыпает их солью, порошком чили и смесью специй гарам масала. У меня во рту слишком много слюней, чтобы задавать вопросы. Как раз сегодня днем мы говорили про яйца, а теперь я стою у тележки с яйцами. Интересно, бывал ли Бемкеш Бакши слишком голоден, чтобы вести расследования.
Сэр-джи, говорит Фаиз, мы ищем Четвертака.
На самом деле глаза Фаиза рыщут по переулку в поисках братьев, но удача сегодня не на его стороне: их здесь нет.
Он, несомненно, скоро почтит нас своим присутствием, говорит анда-валла.
А он был здесь, спрашивает Пари и делает паузу, чтобы что-то подсчитать на пальцах, семь ночей назад? В прошлый четверг?
Меня бесит, что этот вопрос хорош: если Четвертак был в тхэке в ту ночь, когда Бахадур исчез, то он не мог его украсть.
Вероятно, говорит продавец, одновременно разбивая два яйца над сковородкой. Какое тебе дело, где он был?
Мы ищем нашего друга, он пропал, говорит Пари. Он мог быть с сыном прадхана. Мы беспокоимся за него.
Она и правда выглядит обеспокоенной. Хлопает глазами, губы дрожат, как будто она вот-вот расплачется.
Анда-валла прижимает поварешку к плечу. На его рубашке теперь пятно от желтка.
Четвертак и его банда обычно здесь, даже когда я ухожу в два или три часа утра. Но я не видел с ними ни одного ребенка. Они слишком взрослые, чтобы дружить с детьми.
Но Четвертак был здесь на прошлой неделе каждую ночь? спрашиваю я.
Конечно, он был здесь. Ему не нужно платить за дару. Если тебе что-то дают бесплатно, ты ведь это возьмешь, не так ли?
Я с надеждой смотрю на яйца. Продавец перекладывает готовую бхурджи на бумажную тарелку, втыкает ложку в вершину яичной горы и вручает ее нетерпеливому клиенту.
Смотри-ка, кто тут, шепчет Фаиз.
Мимо тележки, пошатываясь, словно он уже пьян, проходит Четвертак и с любопытством смотрит на нас. Мы не можем расспрашивать людей про него, пока он сам поблизости, поэтому мы уходим.
Фаиз знает все о Призрачном Базаре, потому что проводит на нем больше времени, чем Пари или я.
Тхэка работает благодаря прадхану, говорит он, когда мы оказываемся на безопасном расстоянии от Четвертака. Это незаконно, но он велел полиции не трогать ее.
Рука прадхана дотягивается до каждого закоулка у нас в басти. У него своя сеть информаторов, которые передают ему новости из басти 24/7. Ма презирает этих людей, что следят за нами и бегают к прадхану с докладом про новенький телевизор или холодильник в доме, или сплетней, как чья-то хайфай-мадам была щедра на бакшиш во время Дивали. Ма говорит, что прадхан подсылает полицейских, чтобы они отняли у людей то маленькое счастье, что у них есть.
Фаиз отправляется в кирану. У него плохой день. Яиц нет, братьев в баре нет, никаких больше расследований вместе с нами.
Если Четвертак проводит каждую ночь в тхэке, означает ли это, что он не крал Бахадура? спрашиваю я, отдергивая Пари с пути электрорикши, который, виляя, несется по переулку.
Анда-валла не был уверен на сто процентов, говорит Пари. Он сказал, что обычно по ночам Четвертак там. Кроме того, мы не знаем, во сколько именно исчез Бахадур. Это могло быть и в четыре часа утра.
Вот это и есть расследование: сперва одни лишь догадки, даже у Бемкеша Бакши и, вероятно, у Шерлока тоже.
Мы идем к дому Омвира. Рядом с нами какой-то мальчик выгуливает бродячую собаку на веревочке. Его собакапонарошку лошадь; он держит веревочку, словно это повод, щелкает языком и делает «цок-цок», как лошадиные копыта.
Нам тоже нужна собака, говорю я Пари. Она приведет нас к преступникам.
Сосредоточься, говорит Пари. Зачем Четвертаку похищать Бахадура?
Может, он хочет выкуп.
Если бы кто-то потребовал у матери Бахадура выкуп, мы бы уже услышали об этом.
Ей было бы нельзя никому рассказывать, говорю я.
Мы не можем поговорить с Омвиром, потому что его нет дома.
С тех пор как его друг пропал, он болтается на Призрачном Базаре, надеется, что где-нибудь наткнется на Бахадура, говорит мама Омвира. Она держит на руках младенца, и тот постоянно бьет ее по лицу маленькими кулачками.
Брат Омвира писает в канаву рядом с их домом. Если делаешь дело 1 и дело 2 там, где живешь, у тебя в животе могут завестись длинные червяки, поэтому Ма настаивает на том, чтобы я ходил в туалетный комплекс. Мама Омвира устает от ударов своего младенца-боксера и идет в дом уложить его, задернув за собой занавеску-дверь.
Брат Омвира, мальчик помладше нас, заканчивает писать и застегивает джинсы.
У Омвира есть мобильный телефон? спрашивает его Пари. Нам нужно поговорить с ним.
Бхайя с папой. У папы есть мобильный. Хотите его номер?
Нет, говорю я. Трудно будет объяснить наше расследование взрослым.
Омвир не ходит в школу или что? спрашивает Пари.
Бхайя занят. Он должен помогать папе целыми днями. Он забирает у клиентов мятую одежду, а потом привозит им обратно глаженую. Если у него есть свободное время, он тратит его на танцы, а не на учебу.
На танцы? спрашивает Пари.
Он только про них и говорит. Он думает, что он новый Ритик.
Мальчик напевает мотив песни Ритика Рошана, размахивает руками, качает головой и трясет ногами. Мне требуется некоторое время, чтобы понять, что он танцует.
Почему я такой? вопит он радостно. Почему я такой?
Пари ухмыляется. Она в восторге от шоу.
Наша работа не закончена, напоминаю я ей.
Входная дверь в дом Бахадура открыта. Когда мы заглядываем внутрь, там все точно так же, как у меня, но как будто всего побольше: с бельевых веревок над нами свисает больше одежды, на приподнятой платформекухонном уголке больше перевернутых кастрюль и сковородок, на стенах больше фотографий богов в рамкахих стекла закоптились из-за ароматических палочек, воткнутых в уголки, больше телевизор и даже есть холодильник, которого у нас нет вообще, поэтому летом все, что готовит Ма, надо съедать в тот же день. Мама Бахадура, должно быть, зарабатывает гораздо больше, чем мои Ма с Папой.
Пьяница Лалу спит на кровати вроде тех, что стоят в хайфай-спальнях, одеяло натянуто до плеч. Младшие брат и сестра Бахадура сидят на полу и выбирают камешки из риса в стальной тарелке.
Намасте, говорит Пари, стоя у порога. Она никогда никого так не приветствует. Можете выйти к нам, пожалуйста? Мы хотим узнать про Бахадура.
Бхайи тут нет, говорит сестра Бахадура, послушно вставая и глядя на нас с открытым ртом, хотя мы с Пари носим такую же форму, какую она, должно быть, видела на Бахадуре. Ее брат тоже выходит.
Вы знаете, где Бахадур? спрашивает Пари, и этот вопрос плох. Они бы рассказали своей маме, если бы знали.
Как тебя зовут? спрашиваю я девочку, потому что хорошие детективы сперва пытаются подружиться с людьми, чтобы те говорили правду. Девочка раскачивается. На ней мальчишеские штаны, которые ей на несколько размеров великиони заколоты на талии большой толстой булавкой.
Мы одноклассники Бахадура, говорит Пари. Я Пари, а это Джай. Мы пытаемся найти вашего брата. Было ли у него место, куда он любил ходить после школы?
На Призрачный Базар, говорит мальчик. На нем женская блузка с белыми оборками и розовой вышивкой. Может быть, он поменялся одеждой с сестрой, а их мама не заметила.
Куда именно на базар? спрашивает Пари.
Бахадур-Бхайя работал в магазине электроники Чачи Хакима. Он починил наш телевизор, наш холодильник, а еще кондиционер.
Бахадур все чинит? спрашиваю я. Покрытый паутиной розовый кондиционер закинут на стопку кирпичей напротив дырки-окошка в стене, откуда он может дуть холодным воздухом к ним в дом.
Пари стреляет в меня предупреждающим взглядом, изо всех сил вытаращив глаза. Если бы у нас был секретный сигнал, она бы использовала его прямо сейчас, чтобы заткнуть меня.
Мы думаем, что Бхайя сбежал, говорит мальчик.
Куда? спрашиваю я.
Девочка нажимает рукой на переносицу.
Меня зовут Барха, говорит она. Затем сует палец в нос.
Бхайя говорил о побеге в Манали, говорит мальчик. С сыном гладильщика-валлы. С Омвиром.
Нет, не в Манали. В Мумбаи, говорит девочка.
Так в Манали или в Мумбаи? спрашивает Пари.
Мальчик почесывает ухо. Девочка вытаскивает палец из носа и смотрит на ногти.
Омвир хочет поехать в Мумбаи, чтобы увидеть Ритика Рошана, говорит мальчик. А Бхайя хочет посмотреть на снег в Манали. Сейчас же зима, на, и там много снега.
Омвир все еще здесь, говорю я.
Ну, может быть, Бхайя поехал в Манали один, говорит мальчик. Он вернется, как только наиграется в снегу.
Дома все было в порядке? спрашивает Пари. В последний раз, когда я видела Бахадура в школе, он казался немного, сморщившись, она пытается найти подходящее слово, посиневшим.
Папа часто бьет нас, говорит брат Бахадура, словно это пустяк. Бхайя давно бы убежал, если бы это его беспокоило.
Кто-то еще беспокоил Бахадура? спрашивает Пари.
У него есть враги? мне наконец удается задать вопрос.
Бхайя никогда не попадает в неприятности, отвечает мальчик.
У вас есть его фотография? спрашивает Пари.
Я бью себя за то, что не подумал об этом первым. Фотографиисамая важная часть любого расследования. Полицейские должны загрузить фотографию пропавшего ребенка в компьютер, а оттуда Интернет отнесет ее в другие полицейские участки так же, как вены относят кровь к рукам и ногам и мозгу.
Булавка, державшая штаны девочки, откалывается. Девочка начинает реветь. Мальчик ухмыляется. У него нет трех или четырех передних зубов.
Пари делает «уфф», как будто она сыта по горло, но говорит девочке:
Не плачь. Сейчас все исправлю, минуту. Всего минутку. Она закалывает булавку обратно за две секунды.
У папы должно быть фото, говорит мальчик, водя рукой по оборкам своей рубашки-блузы.
Мы на цыпочках заходим в дом Бахадура. Запах тут кислый, как от болезни, и сладкий, как от гниющих фруктов. Брат и сестра Бахадура садятся на пол, подальше от кровати. Я хочу, чтобы они разбудили Пьяницу Лалу, но их взгляды уже устремились на рис, разделенный на две части: одна уже очищена от камней, а другую еще нужно просеять.
Давай ты, шепчет мне Пари.
Из-под одеяла виднеется только лицо Пьяницы Лалу. Рот у него приоткрыт, глаза тоже. Как будто он следит за нами во сне.