Ветер усиливался, он играл полами ее куртки, облегающие ноги брюки, казалось, не спасали от прохлады, но она продолжала свою работу до тех пор, пока последний тонкий пучок не улегся в валун. Она быстро запечатала свой необычный артефакт и обернулась к братьям. Они уже были свободны от сети, но сидели на том же месте, робко поглядывая на нее.
Так ты это Богиня, что ли? проговорил один из братьев. Наказываешь наших магов?
Уже наказала. усмехнулась Катя. Привыкайте жить простым трудом, если не получилось с магией. Иначе сами сгинете и другие миры порушите.
Она собственной силой Шагающей по мирам оторвала валун от земли и стала вместе с ним плавно подниматься вверх. Четыре фигурки, задрав головы, провожали ее взглядами. Аккуратно и бережно она провела ладонями над четкими Гранями, разделяющими миры. Прислушалась к своим ощущения и понялавот здесь мир Яви, здесь ее дом. Шагнула за эту открывшуюся Грань, медленно уводя за собой свой причудливый артефакт. Опустилась там же, откуда уходилав Аркаиме было раннее утро, солнце лишь только робко посылало первые лучи.
Катя огляделась. Огромная куча крупных камней у одной из стен показалась ей подходящей и рядом с ней она опустила свой валун, который повторно опечатала и поставила на него заклинание Незначительности, чтобы никому не пришло в голову заинтересоваться им.
За своими хлопотами она не заметила, как открылся голубой овал скорохода и вышедший из него Годунов неверящими глазами смотрел на нее.
Катя, Катенька! хриплым голосом окликнул он ее. Ты здесь, любимая! Две недели, целых две недели
Он целовал ее глаза, губы, взгляд его сиял, он оглядывал ее снизу до макушки, словно опасаясь увидеть раны. Она отвечала ему, убеждая, что с ней все в порядке, просто время в разных мирах течет поразному. Увидела редкую седину, посеребрившую русые волосы мужа, в груди что-то кольнуло.
Сначала к Макоши, мой хороший! Потом домой, я так соскучилась! С каких пор нормально работают переходы?
Четыре дня. Можно было бы и раньше пользоваться, но мы остерегались, хотели убедиться, что работа стабильная. Это было знаком, что у тебя все получилось.
У Макоши они были спустя несколько минут. Пряха Судеб ждала их, было заметно, что настроение у нее прекрасное, но нетерпеливый блеск ее глаз говорил о желании поскорее выслушать рассказ Екатерины. И Катя оправдала ожидание Великой Богини, повествуя о том, как зарвались чародеи в другом мире и принялись воевать между собой, потрясая основы Мироздания, убивая не только свой мир, но и все, что находится за Гранями. Рассказала о том, что теперь, жестко сжатые, магические потоки находятся в артефакте, мощи которому нет равных во многих мирах и артефакт этот дремлет в Явном мире, на южном Урале, в странном месте под названием Аркаим.
Я не знала, куда еще можно было его переместить. призналась она. Будем приглядывать.
А не будет ли худа от того, что сей артефакт в Явном мире находится? задумалась вслух Пряха Судеб. А вдруг сжатые в нем чародейские силы начнут просачиваться, смешиваться с силами, что сейчас питают наших чародеев?
Не думаю, что это навредит нашему миру. уверенно ответила Екатерина. Я над этим размышляла. Решила, что, пожалуй, это лишь подпитает окружающую наш мир силу. Возможно, появится что-то новое в чародейских умениях одаренных людей. Только бы не рвануло сразу, но наложенные мной печати не позволят этому произойти.
Она немного помолчала, затем подняла на Макошь сомневающийся взгляд и спросила:
Всевидящая Мать, скажи мне, что было со мной, когда я пробиралась за Грань нашего мира? Тогда передо мной вдруг возникло лицо мужчины. Он был темноволосым и смотрел на меня синими глазами с таким чувством, будто мы были знакомы. В его взгляде не было неприязни, наоборот она замолчала, подбирая нужные слова. Он назвал меня по имени, Катя, сказал он, а я вдруг подумалаМаксимилиан. Но я никогда не знала о мужчине с таким именем и не помню это лицо. Так что это было? У меня заныло сердце после того, как видение исчезло.
Много загадок в мире непостижимого. ошеломленно выдохнула Макошь. Никто не знает путей божественных. Не могу я тебе ничего сказать, Государыня, не все должны мы знать, не всякое, что происходит, предназначено для нашего знания.
Она строго посмотрела в сторону Годунова и исчезла. Но ни Богиня, ни Екатерина не заметили, как тревожно полыхнули глаза Владимира и с каким усилием он сжал зубы, словно испугался, что у него вырвется горький стон.
Глава 21
Понемногу их жизнь входила в прежнюю колею. Требовали внимания подрастающие дети, Империя, в которой уверенно менялся уклад жизни, проводила переход к индустриализации. Годунов смеялся, утверждая, если им и нужна революция, то только промышленная.
Заводы, выросшие на местах, где обнаруживались залежи железной, медной и другой руды, работали уже в полную мощность. Многие из них принадлежали промышленникам из Швеции и Прибалтики. Годунов уважал выходцев из этих губерний за их добросовестность, честность и деловую хватку. На юге страны появилось несколько заводов по изготовлению вин, коньяка, ликеров. Виноградники, на которых росли лучшие сорта винограда имперской селекции, раскинулись на многие километры. Рядом с прекрасными фруктовыми садами были построены заводы по переработке ягод и фруктов. Варенье, сушка, консервация, кондитерское производствовсе располагалось тут. Эту отрасль Годунов отдал предпринимателям с хорошей репутацией, проживающим на Кавказе и в южных губерниях Империи. Все они целыми династиями занимались этим столетия и знали тонкости дела.
Недалеко были и стеклодувные заводы, откуда стеклянные банки для консервирования и бутылки для алкогольных напитков поставлялись по нужным адресам. Все работало на чародейской энергии, не требовало больших затрат, а готовые товары имели низкую себестоимость при отличном качестве. Выручка от торговли с другими странами каждый год увеличивалась, имперские товары покупали охотно.
Торговля процветала не только с другими государствами, товаров стало настолько много, что небольшие лавки не могли разместить их на своих витринах и полках. В Иванграде купец Елисеев построил огромное здание и назвал его «Гастроном Елисеевский». В этом гастрономе было открыто множество отделов, где бойкие продавцы отпускали покупателям самые разнообразные продукты, а полки и витрины ломились от изобилия колбасных изделий, сыров, мяса, птицы, даров природы и другого разнообразия отечественного производства. С Елисеева взяли пример и другие купцы, возводя в городах подобные гастрономы.
Годунов частенько просиживал с Екатериной и Советниками, намечая наиболее нужные для Империи производства и места их расположения. Лаборатории Державы разработали немало изделий, которые облегчали домашний труд, использовались целителями при разных болезнях или просто служили для детской игры. Все это требовало внимания и затрат, но Империя уверенно выходила на уровень лидера в мировой экономике.
Семейная жизнь венценосной четы была по-прежнему теплой и ровной. Годунов при всей свое занятости уделял Екатерине и детям много времени. Их старшие дети, Микас и Лиза с Петрушей как-то неожиданно, с небольшим перерывом друг от друга, завели свои семьи. Лиза с мужем, Арсентием Барятинским, уехала в Киев. Владимир посмеялся мысленно, что Барятинские все-таки взяли своесмуглолицая и синеглазая Лизонька, Катина кровиночка, вошла в их клан. Но он не тревожился за нее, Барятинские, все, как на подбор, рослые и крепкие красавцы, всегда постоят при необходимости за дочь Кати и Феликса.
Микас отбыл во Владивосток вместе с женой и новорожденным сыном, благо, дом Дженторов был в полном порядке благодаря заботе Винсента Крауса. Петруша немного погодя отбыл в Иркутск, где ему с женой уже был приготовлен дом, ибо он принял должность начальника гарнизона императорских гвардейцев Иркутской губернии.
Екатерина никогда больше не заговаривала о своем видении за Гранью, Годунов тоже не напоминал ей об этом, но порой замечал, как задумывалась она, морща лоб, словно пыталась что-то понять или вспомнить. В такие дни он был особенно ласков с ней, а ночами был настолько нежен и страстен, что Катя надолго избавлялась от всех тревожных мыслей. Он баловал ее постоянно, его подарки, от редких фруктов и конфет, до драгоценных украшений и неожиданных путешествий, часто удивляли и радовали ее.
Если бы существовал орден «Лучший муж», то тебе давно уже надо было вручить его. смеялась она, получив в подарок путешествие в Тибет. Жизнь других народов, их традиции всегда были интересны ей.
Знаешь, порой думаю, что мы настолько плохо изучили свой мир. говорила она Годунову. Есть ли смысл путешествий за Грани, в таком случае?
В лабораторию Краснова они приезжали часто. Именно здесь отрабатывались экспериментальные проекты, которые были просчитаны пока только теоретически, но нуждались в тщательной практической проверке. В одно из таких посещений их поразила суета в обычно тихом и спокойном зале. Ученые-чародеи, всегда занятые каждый своим делом, сейчас столпились возле одного из столов, где молодой ученый что-то показывал, оживленно жестикулируя. Супруги подошли ближе. Краснов, увидев их, торопливо шагнул вперед, поясняя:
Сегодня проверяем одну из теорий о возможности скручивания чародейских потоков при их обработке высокими температурами. Результат не совпадает с теоретическими расчетами, ожидалось, что
В этот миг из колбы, стоящей на столе, вокруг которого толпились люди, с громким треском, разбивая зачарованное стекло на мелкие кусочки, вырвалась темная масса, пронеслась по залу, развернулась и через долю мгновения упала на голову Императрицы. Государыня замерла, а темная клякса, вздрагивая, словно от сильного испуга, изменила свой цвет до прозрачного и исчезла, размазавшись по всей фигуре женщины. Никто не успел опомниться, а Екатерина уже медленно оседала, падая на руки мужу.
Она очнулась лишь через неделю, открыла глаза, наморщив брови, обвела взглядом комнату, поднялась с постели и с недоумением спросила сидящего возле нее Годунова:
Где я? А вы кто? немного подумала и добавила. И кто я?
Дивные серые глаза вопросительно смотрели на него, легкая паника зарождалась в них и Владимир торопливо заговорил:
Тебя зовут Екатерина Алексеевна Годунова, я твой муж Глеб Годунов. Мы с тобой навещали одну из лабораторий Российской Империи. Произошел сбой в одном из экспериментов и ты потеряла память. Не беспокойся, все наладится, память вернется. Сейчас ты во дворце, в наших с тобой покоях.
В покоях? Муж? она напряженно разглядывала его. Кто мы с тобой, если находимся в дворцовых покоях?
Мы с тобой Император и Императрица и находимся здесь по праву. успокоил жену Годунов.
Так странно. задумчиво проговорила Катя. Я помню язык, разговариваю, но не помню ничего ни о себе, ни о своей жизни. Разве так случается?
Случилось, как видишь. невесело усмехнулся Годунов. Целители утверждают, что ты совершенно здорова, а память и чародейский дар вернутся к тебе со временем. Возможно, не сразу, а постепенно. Я не должен рассказывать тебе многое, ты сама должна вспоминать, иначе воспоминания будут ложными.
Мы хорошо живем с тобой? неожиданно спросила Катя. Ты любишь меня? Мы любим друг друга?
Мы хорошо живем с тобой, Катенька. Годунов обнял жену, нежно прижимая к себе и целуя ее в макушку. О любви ты должна вспомнить сама, я не стану тебе ничего говорить. А сейчас пойдем ужинать, ты голодна, а силы тебе еще пригодятся. Все время, пока ты была без сознания, тебя кормили жидкими кашками и бульоном.
Ужинали они вдвоем, в столовой было тихо. Редкий звук от прикосновения столовых приборов к тарелкам, стук бокалов о столешницутолько это оживляло тишину.
Мы живем с тобой вдвоем? Катя, без всякого аппетита гоняющая кусочки мяса по тарелке, отложила вилку сторону. Годунов заметил, что за столом она вела себя уверено, держала приборы, как прежде, изящно. Мышечная память, в отличие от памяти мозга, не давала сбоев.
Пойдем. он тоже отложил вилку и поднялся из-за стола.
Они прошли из столовой по коридору и остановились возле одной из комнат, оттуда доносились спокойные детские голоса и веселый смех. Годунов взял жену за руку и потянул ее за собой. Они остановились за портьерой, откуда была видна вся комната. Там, за длинным столом, сидели дети, переговаривались между собой, рисовали и что-то мастерили. Годунов, скосив глаза, посмотрел на Катю. Он никогда не видел ее плачущей. Даже в самые тяжкие для нее времена она застывала в своем горе или, стиснув зубы, претерпевала его. Сейчас она плакала. Слезы лились из ее глаз, обильные и, казалось, бесконечные. Он потянулся, чтобы утешить ее, но в этот миг она повернулась к нему и с надеждой спросила:
Это мои дети? Я почему-то почувствовала, что люблю их безгранично.
Это наши дети, Катя. Самый старшийБорис. показал Годунов на высокого мальчика, светловолосого, с живыми темными глазами. Он мастерит приемное устройство для показа волшебных картинок. Ему шестнадцать лет, время от времени я привлекаю его к делам Империи, пока несложным, но со временем подойдет черед и для непростых. Оннаследник. Темноволосый мальчик рядомВасилий, ему двенадцать и он разделяет увлечения брата. Девочка, что-то составляющая из отдельных картинокАнна, ей десять. Александру восемь лет, он любит возиться с животными, подбирает покалеченных и больных, лечит и отпускает на волю. Дворцовый целитель помогает ему советами. Дар проснулся пока только у Бориса и Василия, но, возможно, Саша уже проявляет себя целителем. Самая маленькаяТанюша, ей шесть лет, она любит рисовать и лепить разные фигурки.
Катя смотрела на детей с выражением немыслимого счастья на лице. Она словно ожила после нескольких дней беспамятства, как человек, после долгого времени горькой безнадежности получивший добрую весть. Она медленно вышла из-за портьеры и направилась к детям.
Мама! радостно блеснул неотразимой годуновской улыбкой темноглазый и светловолосый Борис. А нам сказали, что ты больна, мы беспокоились.
Мне уже лучше, сынок! Екатерина обняла сына, замечая, насколько он высок, уже возвышается над ней на пол головы. Перед ней вдруг возникла четкая картинкаголенький темноглазый младенец улыбается беззубым ротиком, размахивая крошечными ручонками и голос Годунова счастливо произносит:
Посмотри, Катя! Онвылитый я!
Она прошла дальше вдоль стола, поочередно обнимая детей, разделяя их радость от встречи, обещая, что завтра вечером они обязательно вместе поужинают, а потом почитают какую-нибудь книгу. Младшая Танюша радовалась особенно, проникновенно глядя своими доверчивыми серыми глазами.
Какая же она еще маленькая! подумала Катя. И как она нуждается в материнской заботе!
Немного погодя Годунов увел ее, объясняя детям, что мама еще слабенькая, ей нужна небольшая прогулка и сон. Они гуляют по саду, Катя спохватывается и рассказывает мужу, как вспомнила его слова и маленького Бориса, улыбающегося отцу. Годунов ликует:
А ведь это так и было, Катенька! Ты начинаешь вспоминать! А стоит только вспомнить что-нибудь однажды, как дальше воспоминания проявятся одно за другим.
А потом начались сны.
Глава 22
Среди ночи Годунова разбудил тяжелый Катин хрип. Она задыхалась, держась руками за горло, что-то пытаясь сказать.
Катя, Катенька! Что с тобой? бросился он к ней, обнимая и пытаясь приподнять. Что болит? Скажи, Катя?
Выражение смертельного ужаса тает в глазах жены, она прижимается к Годунову и мелко дрожит. Он гладит ее плечи и спину, спрашивает:
Плохой сон?
Сон. с легкой хрипотцей отвечает Катя. _ Мне снилось, что я, только другая я, живущая в другом мире, учусь сначала в школе, затем в Академии. Мои родители погибли, а потом умерла бабушка. Меня зовут Катя Вершинина, а тот мир он удивительный. Там в небе летают железные птицы, а в них люди перелетают на большие расстояния. Там города с домами в несколько десятков этажей, а длинные повозки, их называют поезда, перевозят людей под землей, а улицы забиты мобилями так, что невозможно проехать. Там много разных чудес. И там меня убили.
Она отстраняется от него и смотрит перед собой, словно вспоминая увиденное. Поворачивается к Годунову:
Ведь со мной не было этого здесь? И таких мест у нас нет?
Нет. отвечает Годунов. Я не знаю, что это такое.
Остаток ночи они просто лежат рядом, прикрыв глаза. Каждый думает о своем. Годунов о том, что перед Катей открывается жизнь ее души в разных воплощениях. Катя напугана реальностью увиденного и тем, что она ничего не понимает в происходящем.