Юэда СнежПерерождение
Я сижу в тебе,
Как в тюрьме,
Столько лет подряд.
Ятвой ад.
1. Ангел Меирэль
Приготовьтесь! раздаётся голос Озаэля. Мы пересекаем границу.
Хранители начинают суетиться, цепляться руками за поручни. Ну конечно, эти юные птенцы впервые покидают Верхний мир, оттого и таращатся во все глаза на радужную пелену, через которую небесная ладья скользит как сквозь туман. Нити тумана живут своей, какой-то чуждой жизнью, скручиваясь, переплетаясь, вывязывая собой ажурное кружево. Если вглядеться, то можно увидеть невероятные, чудные, а иногда и чудовищные картины, о смысле которых можно гадать всю вечность. Но это пусть хранители вглядываются и голову себе забивают, а мне некогда. У меня работа ответственнаяя этой лебёдкой управляю.
Не один, конечно, с Тикваэлем. В одиночку здесь разве что только Озаэль справитсястаршина как-никак. А мы что? Мы рядовые, из Академии полгода как выпустились. Нам даже крылья распускать не разрешается, только при чрезвычайных обстоятельствах. А что тут может случиться? Мы же на границе со Средним миром, а не с Нижним. Туда, в настоящие патрульные рейды, меня ещё ни разу не брали. Но старшие рассказывали: чем больше накатаешь на Среднем, тем скорее возьмут в опасную зону. Поэтому, когда Хилаэль, которому сегодня выпало быть за рулевого, попросил его подменить, я с радостью согласился. У него событие: сестра родила. Все родственники собираются, пропускать такое нельзя, а мне лишний рейд не помешает. Тем более что и работа-то нехитрая: знай себе смотри в оба да крылами управляй. Сколько уже раз таких же лопоухих хранителей на практику вывозил? И не сосчитать.
Мгновение, ещё однои пелена отступает, будто и нет её вовсе, и лебёдка уже скользит над редкими облаками.
Всё-таки Средний мир по-своему красив. Особенно если смотреть на него свысока и не приглядываться к грязным городам, заводам и прочей демонской пакости. Но не приглядываться не получается. Поэтому я искренне сочувствую хранителям: им теперь на это каждый день до конца практики смотреть, а потом и вовсе всю вечность.
Я бы, наверное, не смог. Ну что интересного в том, чтобы висеть над плечом человека и бдить, охраняя от глупостей иесли очень сильно повезётотгоняя редких демонов? Нет, несомненно, работа очень хорошая, нужная и ответственная, но скучная. По крайней мере, для меня. Ведь гораздо увлекательнее гонять по границам демонов. Тем более, они в последнее время уж больно часто из своих земель вылезать стали.
Меирэль, Тикваэль, остановите ладью.
Услышав приказ Озаэля, тут же снимаю руки с рычага. Тикваэль чуть задерживается, и небесная ладья идёт креном, но быстро останавливается. Старшина, конечно, замечает, но ничего, слава Богу, не говорит.
Как только гаснет сияние, окружавшее лебёдку во время полёта через границу, хранители подскакивают к бортам, с волнением разглядывая людской мир. Оно и понятно. Им сейчас туда лететь, искать своих наставников, которые целый земной год будут их сопровождать, помогать, обучать.
Вот мы и вошли в Средний мирмир людей.
По лебёдке разливается мелодичный голос, и семь светлоголовых ангелов-хранителей тут же поворачиваются к своему небесному наставникуЭзраэлю.
Земной мир сложен и запутан, он не похож на Небесную обитель, и вы не раз столкнётесь с грязью и пороком. Но что бы ни случилось, помните об Отце нашем Всемогущем и Всемилостивом. И не забывайте, что людиэто братья наши меньшие. Ведь когда-то мы были одной семьёй
Я, как и хранители, слушаю Эзраэля, но не к словам прислушиваюсь, а к переливчатой музыке его тихой речи. А слова и так знаю. Да и кто не знает эту историю?
Бог сотворил миры, а затем создал бессмертных и чистых ангелов и повелел им жить в любви и согласии в Небесном чертоге под его всеблагим правлением. Но нашёлся один ангел, что воспротивился воле Всевышнего, сам возжелав властвовать, и восстал. Самаэль, Люцифер, Сатана, Дьяволмного у него имён, много ликов, а суть однатьма. За ним потянулись другие, обращаясь в демонов. И началась война. Долгая, страшная война. И те ангелы, что отчаялись, утратили веру, своими руками убили себя, те ангелы потеряли крылья. Небесный Отец не мог принять иххотя и бессмертные, но опорочившие себя души, ибо те совершили грех. Он изгнал их из Рая в Средний мир, где они переродились в людей. И теперь из века в век, из жизни в жизнь они рождаются людьми: слабыми, бессильными, ничего не помнящими, но с искрой надежды в душе. Именно эту искру пытаются загасить демоны, совращая людей, опуская их ещё ниже. И именно еёдушу бессмертную, а не жизнь человеческуюхранителям и нужно беречь.
От мыслей отвлекает какой-то странный гул. Замечаю, как насторожился Озаэль и оба сержанта. А ещё через несколько секунд вижу людской самолёт. Только вот самолёты так не летают: почти отвесно, носом вверх. И прямо на нас. Он несётся прямо на нас с чудовищной скоростью. А на его крыше стоит демон. Никогда их не видел, только на картинках учебников, но сомнений нетэто демон.
Высокий, плечистый, затянутый в длиннополый чёрный халат, демон стоит, широко расставив ноги, и на бледном остром лице застыла сосредоточенность. Длинная коса стелется по ветру, а огромные крылья кажутся сотканными из самой тьмы. Да ведь они и есть тьма.
Всё это, даже чёрную сталь глаз, успеваю рассмотреть, потому что время замирает, и сердце, и всё вокруг. Только самолёт продолжает стремительный полёт.
Всембоевая готовность! выводит из оцепенения резкий голос старшины. Рулевые, полный вперёд! Не дайте этой адской машине врезаться в нас!
Мы с Тикваэлем вцепляемся в правила одновременно, и небесная ладья трогается с места. Но габаритная лебёдкане военная соколица и уж, конечно же, не юркий стриж. Она не может развить скорость так быстро. Но нужно! Нужно!
Не отвлекаясь ни на что, лишь краем сознания отмечая вспыхнувшее защитное поле, стискиваю зубы и налегаю на правило всем телом, отдавая движению все силы. Ярулевой. Моя задачавезти. И я веду.
За спиной сами собой расправляются крыльяневесомый, светящийся эфир. За спиной слышится испуганный шёпот хранителей и успокаивающий голос Эзраэля. За спиной звучит мерный речитатив трёх голосовстаршина и сержанты творят Молитвенный Щит. Столкновение неизбежно, как бы мы ни старалисьнеизбежно. Но эта гонка дала воинам время.
Приготовиться!
Мгновениеи чудовищная сила вминает меня в борт ладьи, кто-то врезается сзади. Голова идёт кругом, колено и плечо саднит, рот наполняется собственной кровью. Но, кажется, лебёдка выдержала.
Я оборачиваюсь посмотреть и застываю.
Да, небесная ладья выдержала удар, человеческая техника горит, рассыпаясь взрывом на обломки. А над этим огнём висят три демона. И один из них вбирает пламя в себя.
Эзраэль, зовите подкрепление, командует Озаэль, неотрывно глядя на парящую троицу чернокрылых. Рулевые, выводите лебёдку за границухранители не должны попасть в лапы этой нечисти. А мы отвлечём их. Как они смеют появляться здесь?
Эти слова старшина произносит, уже выхватывая из ножен сияющий меч и взмывая в воздух. Оба сержанта следуют за ним. А мы с Тикваэлем снова хватаемся за правила.
Всё верно, всё правильно. Лебёдка хоть и тихоходная посудина, но надёжная, и без её щита эти желторотики не пересекут границу. Да что там ония сам её не пересеку, заплутаю. Так что отвлечь демоновэто самое верное. Пока они будут сражаться с воинами света, мы успеем вернуться в Верхний мир. А туда твари не сунутсяне посмеют. Они и сюда-то зря залезли. Совсем страх потеряли. Ну ничегоотряд Белокрылых, который Эзраэль только что вызвал, быстро научит их вновь бояться.
Демоны ведутся на уловку, остаются позади сражаться с Озаэлем. И я уже улыбаюсь, представляя, как расскажу Лэдаэлю о сегодняшнем настоящем приключении и как у него отвиснет челюсть и он скажет: «Ну вот, а ведь на твоём месте должен был быть я!».
Я улыбаюсь, а вокруг стремительно темнеет. Тьмавязкая, живая, непроницаемаяползёт снизу. Размах её гигантских крыльев заслоняет полнеба.
Крыльев?
Вспотевшие ладони судорожно сжимают рычаг.
Ведь это и правда крылья. Крылья, что несут колоссальное, невообразимо огромное чудовище. Змея. Длинное гибкое тело скользит с ужасающей быстротой и грацией. Сизая грива играет на солнце тёмным серебром. Острая хищная морда ухмыляется, обнажая частокол клыков. А глаза являются сосредоточением мрака.
Это походит на сон. На дурной, сумасшедший сон. Ведь такого не бывает. Не бывает!
Что это?!
Дракон Дьявол
Голос Эзраэля дрожит. Оборачиваюсь к хранителю и вижу страх, первобытный ужас. Замороженным взглядом он смотрит, как чудовище настигает нас и окружает, беря в кольцо своего тела.
Кто-то кричит, кто-то плачет. Тикваэль падает на колени и начинает молиться. А я стою и всё никак не могу поверить своим глазам. Этого не может быть. Не может. Простоне может!
Мальчики, деревянным голосом произносит Эзраэль, попытайтесь прорваться к границе. Я отвлеку его.
И от этих простых слов сердце сжимается такой болью, что становится невозможно дышать. Он идёт туда. Сражаться с Дьяволом. За нас. Чтобы мы успели. Смогли. Он жертвует
Тикваэль, вставай!
Кричу, толкаю друга, но тот не слышит, молится о спасении, а время уходит. Уходит зря.
Едва дотягиваюсь до второго рычага, стискиваю горячими пальцами. Меня разрывает пополам от напряжения. Я кричу, но бросаю ладью вверхпрочь из кольца тьмы.
А та смотрит на меня.
На меня? Почему?
Чудовищный удар сверху, и лебёдка разлетается на щепки. Чёрный огонь охватывает всё вокруг. Они горят. Хранители, Тикваэльвсе. Горят. Сгорают.
Никого больше нет. Никого не осталось. Я один.
Один на один с Тьмой.
Руки ищут опоры, и пальцы смыкаются на рукояти клинка.
Пусть всё бесполезно, пусть всё напрасно. Пусть. Но я воин. И я всё ещё жив.
* * *
Сжимая лучик меча, мальчишка летит на меня. Собранный, решительный, отчаянный. Сильный. И очень красивый. Крылья сверкают ослепительной белизной, а в глазахяростная синь неба. Он ждёт огня. Он летит к смерти. А получает удар в спину и мягкие объятия тьмы.
Спи, ангелок.
Джилонг, раздаётся голос сзади. От долгого сидения в Среднем мире ты умом тронулся? Зачем в дракона обратился? В таком разе на кой мы отвлекали этих вояк? Да они от одного твоего вида в штаны бы наложили.
Заншиан, как всегда, прямолинеен.
Зачем превратился? отвечаю я, принимая привычную форму. Чтобы напугать детишек и посмотреть, как они будут себя вести без взрослых.
И, смерив взглядом разлохмаченного демона, добавляю:
А ты заканчивай старшим грубить.
А то что? склабится тот, и чёрные угли глаз вспыхивают задорным огнём. В угол поставишь?
Сладкого лишу, ухмыляюсь я, убирая с лица бесчувственного ангела золотые локоны.
Заншиан сглатывает, впиваясь взглядом в этот светлый, прекрасный лик.
А что у нас на сладенькое? мурлычет Юанмэй и изящно оттесняет Заншиана в сторону.
У этого прохвоста всё изящно и безупречно. Даже после битвы он выглядит идеально. Ни царапин, ни разодранной одежды, ни пятен крови, как у Занши, а длиннющие волосы уложены волосок к волоску. Среди демонов первый любовник и совратитель. Вот и к ангелу уже пристраивается, по щеке гладит, под рубаху лезет.
Лапы! рявкаю я. Пока не разрешу, и пальцем трогать не смей.
Юанмэй закусывает губу, зыркает на меня, но ничего не говоритзнает, что бесполезно.
А не хлюповат? спрашивает Ренши, разглядывая добычу, и в его стальных глазах нет похотитолько оценка и расчёт. Выдержит?
Посмотрим, усмехаюсь я. А сейчас уносим крылья. Скоро сюда нагрянут светлячки. Им не нужно знать, что я вернулся.
И, прижав ангела к груди, я первый срываюсь с места.
2. Меирэль
Тьма отступает медленно, с неохотой разжимает свои цепкие пальцы, бледнеет, расцвечиваясь алым. Опять с освещением что-то напортачили. Почему оно красное? Нужно будет сообщить сержанту
Сержанту?
Воспоминания нахлынывают бурлящим потоком, и я резко открываю глаза.
Над головой металлическая вязь балдахина, в центресветящийся огнём шар, со стен таращатся вытканные золотом чудища-драконы. И я, полностью обнажённый, лежу на кровавом шёлке простыней.
Что это? Где я?
Ведь помню. Помню всё отлично. Смерть Эзраэля, отчаянный рывок, пылающие щепки ладьи, горящих товарищей. Помню, как тьма смотрела на меня, как нёсся ей навстречу. Навстречу собственной смерти. Так почему я ещё жив?
Очнулся, ангелок?
Глубокий мягкий голос разливается по комнате, и в тусклый свет фонаря шагает мужчина.
Высокий, статный, с выправкой воина и силой в каждом движении. Будто выточенное из мрамора лицо дышит властью и какой-то тайной мудростью. В пепельных волосах играют красные блики, а в глазахмрак.
Это он. Он смотрел на меня там. Он смотрит на меня сейчас. На меняслабого, беспомощного, обнажённого.
Я сажусь, сжимаюсь в комок, заслоняю себя крыльями, пытаясь прикрыться, хоть как-то защититься от этого прожигающего взгляда.
Что ему нужно? Почему оставил мне жизнь? Почему притащил сюда? И почему так смотрит на меня?
Усмехнувшись, демон в два шага пересекает комнату и садится на постель. Мощный толчоки я снова лежу на простынях.
Не стоит стыдиться своей наготы, он наклоняется совсем близко, так, что шёпот обжигает лицо, ведь ты прекрасен, Меирэль.
А в следующий миг его язык проникает в мой рот. Настойчиво, властно, жёстко. Демон вгрызается в меня, целует. Господи, целует! А я ничего не могу сделать, даже крикнуть. Я задыхаюсь. Задыхаюсь от жара и понимания.
Рвусь, отпихиваю его, но он только сильнее вдавливает меня в кровать и впивается зубами. До боли. До крови. Лишь когда начинаю давиться, демон отрывается от меня.
Судорожно глотая густой, пропитанный сладкими благовониями воздух, молю только об одномчтобы он убил меня. Просто убил. Господи Боже, Отец Всемогущий, защити! Не дай ему совершить это. Не оставляй меня!
Молишься, ангелок? усмехается Дьявол, и от его голоса тело бросает в дрожь. Твои старания напрасныон не услышит. Он никогда никого не слышит. Так что расслабься и падай во тьму, ведь тьмаэто в первую очередь удовольствие.
Он касается моей щеки, проводит ладонью по лицу, улыбается как победитель. Победитель?
Коротко выдохнув, я перекатываюсь и вскакиваю на ноги. Слабость уступает место отчаянной решимости. Пусть я один, пусть брошен, но я буду сражаться до последнего. Явоин!
В его взгляде появляется интерес и
Радость? Почему он рад? Что я делаю не так?
Ты всё делаешь правильно, произносит демон, будто мысли прочёл.
Мгновениеи свет меркнет, словно бы на глаза надели повязку. Но нас учили сражаться и вслепую. Я смогу! Нужно сосредоточиться.
Пол холодит босые ступни, и я ощущаю каждый камешек мозаики, а разгорячённое тело ловит вибрации. Я не просто так столько лет отпахал в Академии. Наука старых мастеров вросла в меня корнями. Но, кажется, здесь она не работаетя абсолютно не чувствую его.
Внезапный удар в солнечное сплетение вышибает из меня дух и сгибает пополам, а мощный рывок за волосы дёргает вверх.
Отличнослышу смех и стискиваю зубы, когда его язык касается моей кожи.
Я бью. Резко, без замаха, целясь ему в горло, но демон лишь смеётся и, стиснув мои запястья, стягивает их верёвкой. А затем просто швыряет меня на постель. Не успеваю даже вдохнуть, как он оказывается сверху, заламывает руки, привязывает к чему-то, начинает целовать и кусать шею, плечи, грудь. Его руки гуляют по моему телу, дразнят. А я горю, задыхаюсь от этих противоестественных, отвратительных ласк. Сердце бешено колотится, а внизу живота постыдно наливается силой моё естество.
Будь я проклят!
Долгое воздержание до добра не доводит, говорит мучитель, лаская пальцами головку. Я помогу тебе выпустить зверя.
Резким рывком он раздвигает мои ноги, и в следующий миг я чувствую, как его пальцы проникают внутрь, растягивают, смазывают, подготавливают меня.
Нет!
Дёргаюсь, сжимаюсь, но демон сильнееон резко давит, и тело пробивает боль.
Почему я не сгорел там? Почему жив? Зачем? Господи, за что? Хочется кричать. Нет, не от боли, когда Дьявол, закинув мои ноги себе на плечи, входит в меня. Кричать хочется от собственного бессилия, беспомощности, от слабости своей. Хочется кричать, но воздуха не хватает даже на это. Только всхлипы, тихие, прерывистые всхлипы.
Сколько это длитсяне знаю. Я потонул во тьме, потерял время. Мир сомкнулся на ощущениях его прикосновений, его толчков, его силы. Он был во мне, а я простобыл.
Последний толчоки он изливается в меня, горячее семя течёт, обжигает. Затаив дыхание, жду его следующего хода.