Вот сучка,выругался Алессио.
Рикардо покачал головой, потом махнул рукой и подошел к трону. Проколол палец кончиком маленького серебряного ножа, и кровью начертал на основании трона какой-то сложный знак. А потом лизнул палец, потер лицо ладонями и вернулся в людской облик. Устало сказал:
Обновил нашу печать здесь, чтобы впредь неповадно было всяким таким. А онаее тоже понять можно,он присел на трон, провел рукой по грубому каменному подлокотнику.Младшая дочь князя Луахт, лишняя в княжеской семьеее родили, чтобы отдать клану Бруэх как откуп за пролитую кровь. Но Бруэх тогда посмели напасть на клан Фэур, и истребили почти всех их, а уцелевшие воззвали к помощи кровавых, по старому договору. Тогда кровавые наказали Бруэх, очень сурово наказали, так что им стало не до откупа от Луахтвыжить бы.
Повезло,Алессио припомнил всё, что знал об отношениях между альвскими кланами.Она осталась жива и относительно свободна.
Только никому не нужна в княжеской семье, ведь она по-прежнему считалась имуществом Бруэх и они могли потребовать ее когда захотят,покачал головой Рикардо.Ей пришлось всего добиваться самой с ранних лет, любыми путями и способами. Неудивительно, что ей захотелось собственное владение. Ну, теперь, думаю, немножко легче станет, как я с нее метку Бруэх снял. По крайней мере она теперь сама себе хозяйка.
Главное, чтоб не забыла, что она тебе за это обязана,Алессио посмотрел на валун с телепортом.
Она не обязана,Рикардо слез с трона.Это была плата за чары с зеркалом. Ей ведь тогда очень больно было, я перестарался и был виноват перед ней. Так что теперь Равновесие восстановлено.
Паладины на это только вздохнули хором: что тут скажешь, фейская моральсложная штука, и Рикардо лучше них знал, что делал.
Надо теперь туда забраться,сказал квартерон, подойдя к валуну.Вот что. Тут вроде щели подходящие есть, я сейчас залезу, а потом скину вам веревку.
Он взял веревку с кошкой, обмотал вокруг пояса, подпрыгнул довольно высоко и уцепился за какой-то выступ, подтянулся, нащупал ногой подходящую выемку, оттолкнулся и вылез на верхушку валуна. Скинул веревку:
Тут зацепить не за что, но я вытащу, не бойтесь.
Все же, хоть Рикардо и правда мог втащить их обоих, Алессио сначала подсадил Робертино, а потом уже они оба втащили и его самого.
Ну вот, наконец-то мы отсюда свалим,сказал квартерон.Свалим, и я, пожалуй, скажу Кавалли, что завтра целый день спать буду. До самого вечера, а потом всю ночь, и плевать я хотел на все завтрашние тренировки! Тяжело этотак долго в сидском облике шляться, а потом в нем же еще и с альвой трахаться
И он первым шагнул в телепорт, а за ним и Робертино с Алессио.
Кладбище
Огромное старое кладбище в Брезалес было примечательно тем, что существовало без малого две тысячи лет. Захоронения здесь были в основном языческие, причем разных культов, в том числе и демонопоклонских. Беспокойность кладбища проистекала в том числе и из этого, но не только. Просто бывают места, где потоки сил очень хаотичные, при этоммощные. Их сплетения что только не порождают! Это кладбище было как раз из таких.
Мешанину потоков сил Анэсти почуял сразу же, как только телепорт выбросил их на круглую площадку, окруженную восемью статуями разных древних богов и демонов, ведавших загробной жизнью и смертью. Площадка находилась в самом начале кладбища, недалеко от ворот, и вид имела не очень-то заброшенный. Впрочем, на это кладбище местные ходилиднем, конечно же. И даже иной раз хоронили здесь своих покойников из тех людей, кто при жизни был большим грешником либо еще почему-то казался местным недостойным погребения на новом кладбище недалеко от Сизого Терновника.
Площадка со статуями располагалась на небольшом холмике, и с нее отлично виднелась большая часть старого кладбища, кроме тех уголков, что прятались в низинах и поросли ельником.
Какое оно огромное, это кладбищепробормотал кадет Карло, оглядываясь.И вон там вон там что-то светится вон там, слева, прямо возле надгробий.
Анэсти посмотрел туда, куда указал кадет, кивнул:
Кладбищенские огни, обычное дело для таких мест. Запомни, Карло: такие огоньки отмечают неспокойные могилы, самый верный признак. Даже если на вид ничего такого, всё равно надо на такую могилу печать упокоения накладывать, нам это сеньор Манзони не раз говорил
Так нам что, надо туда идти?с легким испугом спросил кадет.
Маттео чуть искривил губы:
Нет, Карло, мы сейчас тут усядемся и будем луной любоваться. На тебе амулет, болван, войди в легкий транс и определи, куда он тебе дорогу указывает.
Карло обиженно засопел, прикрыл глаза и не без усилия вошел в транс. Анэсти вздохнул, с укором глянул на Маттео, но ничего не сказал. Он вообще не собирался особо общаться с Маттео, кроме как по необходимости.
Сам Анэсти, да и Маттео тоже, не стали входить в транснезачем. Они и так чувствовали направление, которое показывал амулет. И даже конечная точка виднелась с горкиразвалины древней часовни, над которыми мерцала синеватая звездочкаобратный телепорт, пройти через который можно было только с амулетом. Конечно, можно было показать Карло на эту часовню, но обаи Маттео, и Анэстирешили, что лишний раз приложить усилия и попрактиковаться в паладинских умениях кадету будет полезно. А мимо могил с огоньками пройти все равно придется: это кладбище было распланировано так, что дорожка здесь хоть и была одна, но петляла по всей его территории, притом нигде не пересекаясь. В старые времена считалось, что это помешает беспокойникам добраться до живых до рассвета. Конечно, паладины могли пойти и напрямик, но продираться сквозь ельник и заросли терновника, шиповника и ежевики не очень-то хотелось. Да и пока что ни Анэсти, ни Маттео не видели на этом кладбище ничего такого уж особенного, чтоб спешить с него убраться.
Тут Карло вышел из транса и радостно ткнул пальцем в сторону развалин часовни:
Нам туда! Ой а это и так отсюда видноон заметил звездочку телепорта и расстроился.
Маттео хмыкнул, Анэсти только чуть улыбнулся и сказал серьезно:
Но ведь ты должен был суметь определить по амулету, это часть испытания. А теперь идем. Заодно на могильные огни поближе посмотрим.
Когда они спустились со взгорка, развалины часовни с телепортом пропали из виду, да и пейзаж вокруг стал куда мрачнее. Узкая каменная дорожка шла мимо вросших в землю надгробий, мимо затянутых плющом и ежевикой входов в низенькие склепы, и всё это было таким древним, что даже было странно, как тут вообще могут появляться беспокойникиведь они уже за это время должны были бы рассыпаться в прах.
Странное место,вдруг сказал Маттео.Движения сил такие, что если бы тут было озеро, в нем бы всё время водовороты крутило. Но пока никаких некротиков не вижу.
Анэсти прислушался к ощущениям и кивнул:
Я тоже. Но они тут есть.
Наконец они дошли до могил с огоньками. Теперь стало видно, что могилы эти довольно свежие, не больше года.
Ну, Карло, давай. Помнишь, что и как делать надо?Анэсти показал на могилы.Это ведь несложно.
Маттео усмехнулся:
Нам несложно, а емусверхзадача. Я даже удивляюсь, как это он испытание духа прошел Кстати, Луческуа ты как прошел? У тебя же в Ингарии девчонка осталась, ты ей постоянно письма страстные пишешь и подарки шлешь. Мог ведь и отказаться от паладинства ради такой-то любви.
Тем временем Карло, повздыхав, подошел к первой могиле и принялся накладывать печать, делая всё медленно, но очень старательно. А Анэсти, искоса глянув на Маттео, сказал сердито:
Вот смотрю я на тебя, Олаварри, и никак понять не могу. Ты из знатного рода, вроде бы должен был воспитание хорошее получить Не знаю, как там у кьянталусского дворянства, а в Ингарии среди мещан не принято нос в чужие письма совать.
Маттео высокомерно улыбнулся:
Среди равных не принято, конечно. Но ведь ты же не будешь ставить рядом кьянталусского графа и какого-то ингарийского мещанина?
Услыхав такое, Анэсти аж побелел, развернулся к Маттео, смерил его очень холодным взглядом голубых глаз и сказал:
Благодари богов, что мы на задании. Иначе б я тебе точно в твое графское благородное рыло засветил бы своим неблагородным мещанским кулаком. Не за личное оскорбление и даже не за то, что ты совал нос в мои письма, а за то, что ты позоришь паладинский мундир такими высказываниями. Но когда мы с задания вернемся, я точно тебе ввалю как следует. Даже если мне потом придется неделю в карцере сидеть.
Маттео только собрался ответить что-то ядовитое и остроумное, как вдруг заорал Карло, оба тут же развернулись в его сторону и Маттео, который был к нему ближе, выхватил меч, подскочил к могиле и с маху воткнул клинок в намогильную насыпь. Раздался мерзкий визг, и рука беспокойника, схватившая Карло за ногу, разжалась. Анэсти призвал очищение, но не простое, а храмовничье, сработавшее не на площадь, а на двадцать футов во все стороны, в том числе под землю. Визг повторился, земля на могилах осела, уже почти вылезший из могилы беспокойник рассыпался в прах. Карло шлепнулся на задницу, но тут же вскочил.
И чего было орать, обычный беспокойник. Ты бы еще дольше возился с печатью,Олаварри счистил сырую землю с клинка и вложил меч в ножны.
Я делал всё как надо!возмутился кадет.
Анэсти присел на корточки возле могилы, мистическим зрением разглядывая печать, и вздохнув, быстро поправил ее:
В общем-то она уже ни к чему, там один пепел. Но для порядку Карло, посмотри и запомни, потому что в следующий раз может не повезти.
Не трать время на объяснения, этому барану объяснять бесполезно,Маттео презрительно посмотрел на Карло.Идем дальше.
Анэсти встал, подошел к двум другим могилам и проверил печати. Там они были наложены как надо.
Идем. Но, Олаварри, ты запомни мои слова насчет рыла и кулака. И кстати за это меня конечно Кавалли запихнет в карцер дней на пять точно, но и тебе от карцера тоже не отвертеться. Потому что когда он меня спросит, за что я тебе ввалил, я ему скажу правду.
Кьянталусец фыркнул:
Ты ввали сначала. Меня с двенадцати лет учили кулачному бою лучшие мастера Кьянталусы.
Когда тебя учили кулачному бою лучшие мастера Кьянталусы, я в кузне молотом махал и клещами болванки ворочал. Так что мне достаточно будет врезать тебе один раз,Анэсти выдернул из покосившейся оградки толстый железный прут и без особо заметных усилий сначала согнул его в петлю, а потом разогнул и переломил пополам, а обломки отбросил в кусты. Олаварри побледнел.
Но даже если я не смогу тебе ввалить, это ничего не изменит, Кавалли тебя всё равно накажет, как только выяснит, из-за чего была драка. А Филипепи еще и добавит что-нибудь на свой вкус.
От этих слов Маттео побледнел еще сильнее. Валерио Филипепи, несмотря на в общем-то мягкий характер, был человеком очень принципиальным и на наказания изобретательным.
Слушайте, может, потом уже будете разбираться с этим всем, а? Нам ведь поскорее до телепорта дойти надо,подал голос Карло. Паладины повернулись к нему, удивленные тем, что он рискнул вмешаться в их спор.
А ты помалкивай,Анэсти разозлился.И думай над тем, где и как ты ошибку сделал, когда печати налагал.
Карло насупился, но смолчал.
Дальше они все шли молча. Прошли один виток дороги, и пока что ничего интересного не попалось, кроме одного несчастного скелета, рискнувшего выскочить на них из полуразрушенного склепа. Паладины предоставили Карло с ним разбираться. Кадет справился быстро, и похоже, даже не успел осмыслить, что и как он делал, само получилось. Поняв, что на сей раз не сплоховал, он аж засветился от удовольствия.
Повернув на второй виток кладбищенской дорожки, который шел в низине, поросшей чахлыми елками, Анэсти спросил:
Олаварри, ты что, ингарийский знаешь?
Вот еще, к чему мне голову такой ерундой забивать?высокомерно отмахнулся Маттео.
Анэсти опять начал злиться, но все-таки сдержался и продолжил расспросы:
А как же ты тогда мои письма читал? Я их ведь на родном языке пишу.
Адрес на конверте ты же на фартальском написал, а то как бы ты из Фартальезы его отправил,вдруг вместо Маттео сказал Карло.Вот он и прочитал. А остальное угадал Мы же почти все каким-нибудь девушкам такие письма пишем и подарки шлемКарло вздохнул.
Какой умный кадет,с непередаваемо едкой иронией восхитился Маттео.Поумнее даже, чем младший паладин Анэсти Луческу. Не знаю, Луческу, чему там вас Манзони учит, а наш наставник чуть ли не с первого дня нас на такие мелочи натаскивает.
Чувствуя, что еще немного, и он все-таки попытается набить морду Маттео, Анэсти предпочел на это промолчать. Призвал четыре огонька и отправил их прощупывать дорогу впереди и проверять заросли ельника по сторонам. И как выяснилось спустя несколько минуточень правильно сделал.
Едва они дошли до поворота, где ельник был особенно густым, а вдоль дорожки в лунном свете поблескивала вода, как справа и слева зашатались два высоких древних надгробия, затем плиты на них разошлись, и над могилами восстали две длинных, тощих мумии в лохмотьях и с посохами. В глазницах мумий светились мертвенно-зеленоватые огоньки, а мистическим зрением паладины увидели, как стекается к ним туманная мана.
Траханный конь, это же личи!изумился Анэсти.Гребанные личи!!!
Маттео выругался по-кьянталусски и выхватил меч. Позади пискнул Карло:
Ой мама!!!
Анэсти, несмотря на изумление, быстренько потянул ману, сколько смог, и рассыпал ее густой сетью огоньков. А потом призвал на себя святую броню и крикнул:
Карло, быстро назад, доставай четки и молись!
Рядом Маттео тоже призвал на себя святую броню. С сетью огоньков экспериментировать не сталэто было особенное храмовничье умение, ему, конечно, учили всех, но не у всех оно получалось хорошо, и Маттео просто решил не тратить силы. Вместо этого он набрал маны и выпустил ее по личам пламенными стрелами, сразу двумя.
Стрелы пропали впустую: оба лича успели скастовать мерцающие зеленоватые щиты, и белое пламя расплескалось по ним, а ману высшие личи всосали в себя, и тут же потратили на могучее и сложное некромантское заклинание. Оно разошлось в стороны довольно далеко, и непонятно было, какой именно результат должно было дать. Анэсти это обеспокоило, но времени рассуждать не было совсем, и он просто пошел на лича в атаку, левой рукой держа щит веры, а правойполыхающий белым меч. Маттео сделал то же самоедеваться все равно было некуда.
Сеть огоньков Анэсти стянулась к личам, разделилась надвое и опутала обоих. Белые огоньки вились вокруг мумий, словно пчелиный рой, и жалили их, будто те же пчелы, не давая кастовать ничего сложнее обычных боевых заклинаний вроде стрел или силовых ударов.
Я сеть долго держать не смогу!Анэсти рубанул мечом по ногам лича, отпрыгнул, уворачиваясь от сверкающего зеленым посоха.Лупи что есть духу!
Маттео послушался и замахал мечом как заведенный, пытаясь пробить защиту личатот оказался очень умелым бойцом и ловко парировал все выпады посохом. Правда, сам атаковать тоже не успевал, и Маттео все-таки сумел особенно сильным ударом переломить колдовской посох лича, а после того тут же рубанул по ногам. Ничем не защищенные кости мумии хрустнули, нога подломилась. Маттео отпрыгнул и еле увернулся от заклинания. Рядом Анэсти бешено размахивал своим тяжелым мечом, рубя лича, и небезуспешно: у того уже не было правой руки, посоха, части левой ноги и половины ребер. Огоньки, жалящие личей, уже начали гаснутьвидимо, Анэсти, как и предупреждал, устал и не мог поддерживать их так много.
А между тем стало наконец понятно, что за большое сложное заклинание применили личи в начале боя. Со всех сторон раздались шорохи, треск и постукивание и на дорожку из ельника выбралась целая толпа скелетов, вооруженных дубинами, ржавыми мечами и в остатках древних доспехов.
Карло вскочил с колен, схватил кистень и принялся, выкрикивая молитвы, размахивать им во все стороны, круша истлевшие кости и черепа. Получалось у него неплохо, в помощи он пока не нуждался, и паладины решили сосредоточиться на личах. Это было непросто: хоть и порубленные, мумии все еще отлично управлялись с магией. Личи, лишившись обеих ног, просто носились по воздуху, сыпля некромантскими кастами так густо, что оба паладина то и дело вынуждены были обновлять святую броню. Маттео чувствовал, что еще немногои он просто выдохнется, и тогда заклятия достанут его. Более того, личи поднялись так высоко, что Анэсти и Маттео уже не доставали до них мечами, а пламенные стрелы и силовые удары те отбивали легко.
Ах ты ж сука костяная!Анэсти разозлился не на шутку. Вонзил меч в щель между камнями дорожки, опустился на одно колено, крепко держась за рукоять меча, поднял левую руку с четками ко лбу и мгновенно вошел в боевой храмовничий транс, на короткое время многократно усиливающий все его способности. Маттео не стал даже и пытаться такое сделатьпросто не смог бы, для этого надо было несколько недель регулярно молитвенные бдения проводить и вообще соблюдать храмовничьи практики. Он просто ударил по личам кругом света. Это отбросило их футов на двадцать, сбило все касты и ввергло личей в некоторое замешательствовсего на несколько секунд, но этого времени хватило Анэсти, чтобы создать сферу света. Белое сияние полыхнуло во все стороны, выжигая на своем пути все некротические заклятия. Личи и скелеты рассыпались мелким прахом.