Он сосчитал до десяти.
Каждый ждал реакции другого.
Когда Изабель снова заговорила, ее голос звучал спокойнее, но в то же время как-то раздраженнее.
- Я же сказала, Саймон. Мне не нравится Холодный Мир. К твоему сведению, я его презираю. Не только из-за того, чем это обернулось для Хелен и Алины. Потому что это неправильно. Но не похоже, чтобы у меня была идея получше. Дело не в том, кому ты или я хотим доверят; дело в том, кому может доверять Конклав. Нельзя подписывать соглашений с правителями, которые отказываются выполнять свои обещания. Просто нельзя. И если Конклав жаждет мести,- Изабель многозначительно осмотрела магазин, ее взгляд, в свою очередь, останавливался на каждой витрине с оружием,- поверь мне, он отомстит. Холодный мир не только о Дивном Народце. Он о нас. Он может мне не нравится, но я понимаю это. Во всяком случае, лучше, чем ты. Если бы ты был там, если бы ты знал
- Я был там,- быстро ответил Саймон.- Помнишь?
- Конечно, помню. Но ты нет. Это не одно и тоже. Ты не
- Не такой,- закончил он за нее.
- Я не это имела в виду, я просто
- Поверь мне, Иззи. Я понял. Я не он. И никогда им не буду.
Изабель издала звук, отдаленно напоминающий шипение и вой.
- Может быть, ты уже избавишься от этого комплекса неполноценности «старый/новый Саймон»? Он устарел. Почему бы тебе немного не подумать и не найти новое оправдание?
- Новое оправдание для чего?- спросил он, неподдельно смутившись.
- Новый предлог для тебя, чтобы не быть со мной!- закричала она.- Потому что, очевидно, ты его ищешь. Старайся настойчивее.
Она выбежала из магазина, захлопнув за собой дверь. Она зазвенела, как только закрылась, и не Диана появилась из подсобки.
- Ах, все еще ты,- сказал он, в его голосе отчетливо слышалось разочарование.- Определился?
Саймон мог сдаться прямо сейчас, мог перестать стараться, перестать бороться, просто позволить ей уйти. Это было бы самым простым решением. Все, что от него требовалось - просто позволить этому случиться.
- Я уже давно определился,- сказал Саймон и выбежал из магазина.
Ему было необходимо найти Изабель.
Это было не было такой уж и сложной задачей. Она сидела на небольшой скамейке через дорогу, обхватив голову руками.
Саймон присел рядом с ней.
- Прости,- быстро произнес он.
Она потрясла головой, не отрывая ее от рук.
- Не могу поверить, что была настолько глупа, чтобы думать, что это сработает.
- Это все еще может сработать,- сказал он с нотками смущения и отчаяния в его голосе.- Я все еще хочу этого, если ты
- Да нет же, я не о нас, идиот,- она, наконец-то, взглянула на него. К счастью, ее глаза были сухими. На самом деле она вообще не была расстроена - она выглядела взбешенной.- Эта дурацкая идея с оружейным магазином. Последний раз, когда я получила совет насчет свидания от Джейса.
- Ты позволила Джейсу планировать наше свидание?- недоверчиво сказал Саймон.
- Ну, не то, чтобы у нас самих это хорошо получалось. Он приводил сюда Клэри покупать меч, и это было ужасно сексуально, вот я и подумала, возможно...
Саймон с облегчением рассмеялся.
- Ненавижу тебя обламывать, но ты не встречаешься с Джейсом.
- Эм, да. Фигово.
- Нет, я имею в виду, что ты не встречаешься с парнем, который хоть как-то похож на Джейса.
- А я и не знала, что вообще с кем-либо встречаюсь,- сказала она ледяным тоном. Его сердце пристало к горлу, будто зацепившись за колючую проволоку. Но затем она немного смягчилась.- Да шучу я. По большей части.
- Успокоила,- ответил он.- По большей части.
Изабель вздохнула.
- Прости, это полный провал.
- Это не твоя вина.
- Что ж, очевидно, моя вина не во всем,- сказала она.- Даже по большей части не моя вина.
- Эх А я думал, мы подошли к той части дня, когда просят прощения.
- Верно. Извини.
Он усмехнулся.
- Видишь, теперь твой черед.
- Так что теперь? Обратно в Академию?
- Шутишь?- Саймон поднялся и протянул ей руку. И, о чудо из чудес, она взяла ее.- Мы не сдадимся, пока не сделаем все, как положено. Но мы и не пойдем туда, притворяясь Джейсом и Клэри. В это то и вся наша проблема, не так ли? Мы пытаемся быть теми, кем мы не являемся? Я не могу быть кем-то вроде крутого парня из ночного клуба «Хоппер».
- Я не думаю, что здесь есть такая вещь как ночной клуб «Хоппер» - иронично, сказала Изабель.
- Это доказывает мою точку зрения. А ты никогда не станешь кем-то, вроде геймерши, которая захочет всю ночь напролет обсуждать сюжетные повороты «Наруто» и сражаться с орками в D&D.
- Ты сейчас просто выдумываешь.
- И ни один из нас никогда не собирается быть Джейсом и Клэри
- И, слава Богу,- синхронно произнесли оба и улыбнулись друг другу.
- Ну, так и что предлагаешь?- спросила Иззи.
- Что-то новое,- ответил Саймон, пока мозг судорожно искал выход из положения. Он знал, у него было что-то подходящее, просто он не был уверен, что.- Не твой мир, и не мой. Новый мир, только для нас двоих.
- Пожалуйста, скажи мне, что не хочешь отправить нас через Портал в другое измерение. Потому что в последний раз это закончилось не очень удачно.
Саймон усмехнулся, его осенило.
- Возможно, мы сможем найти место немного поближе к дому.
* * *
Тучи над головой наливались розовым - цветом сладкой ваты, пока солнце садилось за горизонт. Их отражение мерцало в кристально чистых водах озера Лин. Лошади ржали, птицы щебетали, а Саймон и Изабель хрустели арахисом в карамели и попкорном. То, была музыка счастья, подумал Саймон.
- Ты так и не рассказал мне, как нашел это место,- сказала Изабель.- Оно идеально.
Саймону не хотелось сознаваться, что Джон Картрайт рассказал ему о небольшом, изолированном заливе на краю озера Лин с его нависающими ивами и радугой полевых цветов, делающих это место идеальным для романтического пикника. (Даже когда пикник состоял из арахиса в карамели, попкорна и горстки других легких закусок, которые они прихватили по пути из Аликанте.) Саймон, который давным-давно устал слушать о любовных похождения Джона, сделал все возможное, чтобы поставить его на место. Но, очевидно, некоторые детали задержались в его подсознании. Этого было достаточно, чтобы найти место.
Джон Картрайт был хвастуном и шутом- Саймон бы сохранил это до конца его дней.
Но, как оказалось, у парня был хороший вкус в выборе мест для романтического свидания.
- Просто наткнулся на него,- пробормотал Саймон.- Полагаю, что удачно.
Изабель долго смотрела на невероятно спокойную водную гладь.
- Это место напоминает мне ферму Люка,- произнесла она мягко.
- Мне тоже,- ответил он.
В той, другой жизни, которую он едва помнил, он и Клэри провели много долгих, счастливых дней в летнем загородном доме Люка, плескаясь в озере, валяясь на траве и давая имена облакам.
Изабель повернулась к нему. Куртка Саймона была расстелена между ними как импровизированное покрывало для пикника. Куртка была маленькая- не очень большое для него расстояние, чтобы пересечь, если бы он захотел дотянуться до нее.
Он никогда не хотел ничего большего.
- Я много об этом думала,- сказала Иззи.- О ферме, об озере.
- Почему?
Ее голос смягчился.
- Потому, что там я едва не потеряла тебя, там я была уверена, что потеряю тебя. Но я вернула тебя обратно.
Саймон не знал, что ответить.
- Это даже не имеет значения,- сказала она теперь жестче.- Не похоже, чтобы ты даже знал, о чем я говорю.
- Я знаю, что произошло там,- а именно: Саймон вызвал ангела Разиэля, и ангел действительно появился.
Он жалел, что не мог вспомнить этого; ему бы хотелось узнать, каково это- разговаривать с ангелом.
- Тебе Клэри рассказала,- ответила она категорично.
- Да.
Изабель была немного чувствительна, когда дело касалось Клэри. Ей наверняка было неинтересно слушать про все то время, что он провел с Клэри этим летом; про долгие часы, проведенные лежа бок о бок в Центральном парке, обмениваясь историям из их прошлого: Саймон рассказывал ей то, что он помнил, Клэри - как было дело на самом деле.
- Но ведь ее там даже не было,- сказала Изабель.
- Она знает важные моменты.
Изабель потрясла головой. Она потянулась через покрывало для пикника и положила руку на колено Саймону. Он пытался сосредоточится на её словах, несмотря на внезапно появившейся шум в ушах.
- Если ее не было там, она не может знать, каким смелым ты был,- сказала Изабель.- Это важная вещь.
А после между ними повисла тишина. И, в конце концов, возникла своего рода неловкость. Хорошая, добрая, в которой Саймон мог слышать, что говорила Изабель, не сказав об этом ни слова, и в которой он мог ответить ей тем же.
- На что это похоже?- спросила она его.- Не помнить. Быть чистым листом.
Ее теплая рука все еще лежала на его колене.
Прежде она никогда не спрашивала у него об этом.
- Это не совсем чистый лист,- объяснил он, ну или попытался объяснить.- Это больше похоже на будто двоиться в глазах. Будто я одновременно помню две разные версии. Иногда одна кажется более реальной, а порой- другая. А порой все, как в тумане. И тогда я принимаю немного адвилаи ложусь спать.
- Но ты начинаешь вспоминать.
- Немногое,- признался Саймон.- Джордана, например. Я многое помню о нём. Как заботился о нем. Как потерял- Саймон с трудом сглотнул.- Потерял его. Я помню, как сошла с ума моя мама из-за того, что я вампир. И некоторые моменты до похищения мамы Клэри. Мы оба были друзьями до того, как все это началось. Нормальные моменты жизни в Бруклине,- он замолчал, осознав, что ее лицо помрачнело.
- Конечно же, ты помнишь Клэри.
- Это не так,- сказал он.
- А как?
Саймон об этом не подумал. Он просто сделал это.
Он взял ее руку.
Она не сопротивлялась.
Он не был уверен, как это объяснить: в его голове по-прежнему была каша, но он должен был попытаться.
- Не скажу, что вещи, которые я помню, важнее, чем вещи, которых я не помню. Это не так. Иногда кажется, что это похоже на случайность. Но временами Не знаю, временами кажется, будто самые важные вещи будет сложнее всего вернуть. Представь, все эти воспоминания похоронены, подобно костям динозавров, и меня, пытающегося их откопать. Некоторые из них лежат прямо на поверхности, но самые важные из них- на мили под землей.
- Значит, я там? Глубоко под землей?
Он крепко обнял ее.
- По правде говоря, ты там, внизу, у расплавленного центра земли.
- Ты такой странный.
- Делаю все возможное.
Она переплела ее пальцы с его.
- Знаешь, я ревную. Иногда. Что ты можешь забыть.
- Шутишь?- Саймон не мог понять её.- Все, что у тебя есть, все люди в твоей жизни- никто не захотел бы, чтобы это отняли. Как можно хотеть потерять это?
Изабель оглянулась на озеро, едва моргая.
- Иногда люди уходят от нас, хотим мы этого или нет. И иногда это так сильно ранит, что было бы легче забыть.
Ей не пришлось называть его имя. Саймон произнес его за нее.
- Макс.
- Ты его помнишь?
Саймон никогда не осознавал, что печалью в голосе звучала надежда.
Саймон потряс головой.
- И все же мне жаль, что я не помню.
- Клэри рассказала тебе о нем,- сказала она. Не в форме вопроса.- И о том, что с ним случилось.
Он кивнул, а ее взгляд был по-прежнему сосредоточен на воде.
- Ты знаешь, он погиб в Идрисе. Временами мне нравится бывать здесь. Здесь я чувствую себя ближе к нему. А иной раз жалею, что это место не исчезло. Чтобы больше никто и никогда больше не смог попасть сюда снова.
- Мне жаль,- сказал Саймон, думая, что эти слова, должно быть, были самыми неудачными и бесполезными в английском языке.- Жаль, что я не могу сказать чего-то, что помогло бы тебе.
Она посмотрела на него и прошептала:
- Ты смог.
- Что?
- После того, что случилось с Максом. Ты сказал кое-что. Ты помог.
- Иззи
- Да?
Это был он, тот Момент, момент, когда нужно отложить разговоры в сторону и, встретившись взглядом, неизбежно начать целоваться. Всё, что ему оставалось сделать,- это немного наклониться вперёд и притянуть её к себе.
Он откинулся назад.
- Может, нам следует вернуться в кампус.
Она издала звук разъярённой кошки и бросила в него кусочек арахиса.
- Да что с тобой не так?- воскликнула она.- Ведь я знаю, что со мной все в порядке. Ты, вероятно, больной, если не хочешь поцеловать меня, и если это какая-то дурацкая игра, ты напрасно тратишь свое время, потому, что, поверь мне, я знаю, когда парень хочет поцеловать меня. А ты, Саймон Льюис, хочешь поцеловать меня. Так что же происходит?
- Я не знаю,- признался он, и как бы смешно это ни было, это было чистой правдой.
- Дело в дурацких воспоминаниях? Ты серьезно до сих пор боишься, что не будешь похож на потрясающую забытую версию прежнего себя? Хочешь, чтобы я рассказала тебе все причины, по которым ты не был потрясающим? Для начала, ты храпел.
- Я не храпел.
- Как демон Древак.
- Это клевета,- возмущенно сказал Саймон.
Она фыркнула.
- Саймон, моя точка зрения заключается в том, что предполагается, что ты должен оставить все это в прошлом. Я полагала, ты догадываешься, что никто не ждет, чтобы ты был кем-то другим, но не тем, кто ты есть. Мне просто нужно, чтобы ты был собой. Мне просто нужен ты. Такой Саймон. Разве мы здесь не поэтому? Потому, что это, наконец, дошло до твоей бестолковой головы.
- Я догадался.
- Так чего ты боишься? Очевидно, что что-то есть.
- Откуда ты знаешь?- спросил он, любопытствуя, как она может быть столь уверенной, когда он и сам все еще понятия не имел.
Она улыбнулась, и это была одна из тех улыбок, которую ты даришь кому-то, кто вызывает в вас желание придушить и поцеловать его одновременно.
- Потому что я знаю тебя.
Он подумал о том, чтобы обнять ее, о том, каково это было бы - и понял тогда, чего он боялся.
Того чувства, необъятного, будто смотришь на солнце. Будто падаешь в солнце.
- Потерять себя,- произнес он.
- Что?
- То, чего я боюсь. Потерять себя в этом. В тебе. Я провел весь этот год, пытаясь найти себя, понять, кто я такой. И теперь есть ты, есть мы, и есть эта всепоглощающая черная дыра ощущений, и если я в нее попаду Знаешь, я чувствую, будто стою на краю Гранд-Каньона? Будто здесь есть что-то большее, что-то более глубокое, чем человеческий разум, построенный на понимании. И я просто обязан прыгнуть?
Он нервно ждал ее реакции, подозревая, что, вероятно, девушкам не очень нравится, когда им признаются, что боятся их. Таким девушкам, как Иззи, вероятно, не очень нравится, когда им признаются, что боятся чего-либо. Ничто не пугало ее; она заслуживала кого-то, такого же смелого.
- И все?- Ее лицо засветилось.- Саймон, а ты не думаешь, что я тоже этого боюсь? Ты не единственный на этом краю. Если мы прыгнем, то вместе. И упадем мы вместе.
Саймон потратил столько времени, пытаясь собрать вместе кусочки себя, чтобы вновь сложить головоломку вместе. А последний, самый важный фрагмент все это время был прямо перед ним. Потерять себя в Иззи - мог ли это быть единственный способ действительно найти себя?
Возможно, дом и был здесь, рядом с ней?
«Достаточно плохие метафоры»,- сказал он самому себе. «Хватит откладывать».
«Хватит бояться».
Он перестал думать о человеке, которым был раньше, или об отношениях, которые у них были; перестал думать о том, не упустит ли он свой шанс; перестал думать о демонической амнезии, о церемонии Восхождения Сумеречного охотника, о Дивном Народце и Темной Войне, политике, домашних заданиях и беспорядочном потоке острых смертоносных предметов.
Он перестал думать о том, что могло бы произойти, и том, что могло бы пойти не так.
Он обнял ее и поцеловал, поцеловал так, как ему давно хотелось поцеловать ее с тех пор, как он увидел ее; поцеловал ее, не как герой любовных романов или Сумеречный охотник- воин или как некий воображаемый персонаж из прошлого, а как Саймон Льюис, целующий девушку, которую любил больше, чем что-либо на свете. Это было похоже на падение в солнце, падающие вместе сердца, пылающие бледным огнем, и Саймон знал, он никогда не перестанет падать, знал, что теперь, когда она опять рядом, он никогда не отпустит её.
* * *
Союз двух родственных душ не терпит никаких препятствий, но с подростками часто так и происходит. Особенно, когда один из подростков- студент Академии Сумеречных охотников с домашними заданиями и комендантским часом. А другой- воин- демоноборец с намеченным на утро патрулем.
Если бы у Саймона был выбор, он бы провел следующую неделю, или, возможно, следующую вечность, лежа с Иззи на траве, прислушиваясь к плеску озера о берег, теряя себя в прикосновении ее пальцев и вкусе ее губ. Вместо этого он провел два таких незабываемых часа, а потом скакал на бешеной скорости обратно в Академию Сумеречных охотников и провел еще час, целуя ее на прощание прежде, чем позволить ей шагнуть в Портал с обещание вернуться так скоро, как она это сможет.
Ему пришлось дождаться следующего дня, чтобы поблагодарить Хелен Блэкторн за помощь. Он застал ее, когда она укладывала чемоданы.
- Я смотрю, свидание прошло хорошо,- произнесла она, как только открыла дверь.
- Как ты узнала?
Она улыбнулась.
- Ты светишься, как радиактивный.
Саймон поблагодарил ее за то, что передала сообщение Иззи, и протянул ей маленький пакетик с печеньем, который он выпросил в столовой. Они были единственной, действительно хорошей на вкус, вещью в Академии.
- Считай, это небольшой аванс того, что я задолжал тебе,- произнес он.
- Ты ничего мне не должен. Но если ты действительно хочешь отблагодарить меня- приходи на свадьбу, ты можешь быть плюс один к Иззи.
- Я обязательно приду, - пообещал Саймон.- Так, когда большой день?
- Первого декабря,- ответила она, но в ее голосе прозвучали дрожащие нотки.- Наверное.
- Может быть, раньше?
- Может, его вообще не будет,- призналась она.
- Что? Ты и Алина не расстаетесь!- Саймон замолчав, вспомнив, что разговаривает с кем-то, кого едва знал. Саймон не мог заставить её жить только потому, что он сам внезапно по уши влюбился.
- Прости, это не мое дело, но почему ты проделала весь этот путь и согласилась на их условия, если не хочешь жениться на ней?
- Ах, я хочу жениться на ней. Хочу этого больше, чем чего-либо. Просто, возвращение сюда навело меня на мысль, а не эгоистка ли я.
- Как бы ты смогла жениться н6а Алине и быть при этом эгоисткой?- спросил Саймон.
- Посмотри на мою жизнь!- взорвалась Хелен, и гнев сдерживаемый годами, вырвался наружу) - Они смотрят на меня, будто я какой-то уродец: и те, кто смотрел на меня так, и те, кто не смотрел на меня, как на врага. Алина уже застряла на этом Богом забытом острове из-за меня. Предполагается, что она должна страдать так до конца своей жизни? Просто потому, что имела неосторожность влюбиться в меня? В каком свете я предстану после этого?
- Ты же не думаешь, что это твоя вина,- он не знал ее достаточно хорошо, но все это прозвучало для него правильным. Она не могла так говорить, и тем более верить в это.
- Профессор Мейхью сказал мне, что, если я действительно люблю ее, я отпущу ее,- призналась Хелен.- Вместо того, чтобы тащить ее в этот кошмар за собой. И что тот факт, что я держусь за нее, просто доказывает, что я еще больше фейри, чем я думаю.
- Профессор Мейхью- тролль,- сказал Саймон и задумался, что потребовалось бы для того, чтобы Катарина Лосс превратила его в реального тролля. Или, может, в жабу или ящерицу. Во что-то, что более точно передало бы подлую сущность его души.- Если ты действительно любишь Алину, ты сделаешь все возможное, чтобы она осталась с тобой. Что в действительности ты и делаешь. Кроме того, ты полагаешь, что, если попытаешься бросить ее ради ее же блага, она отпустит тебя. Из того, что я слышал об Алине, это маловероятно.
- Нет,- с нежностью произнесла Хелен.- Она будет бороться со мной изо всех сил.
- Тогда, почему не бежать навстречу неизбежному? Признать, что ты влюблена в нее. Признать, что она- любовь твоей жизни. Бедная ты.
Хелен вздохнула.
- Саймон, Изабель рассказала мне, что ты сказал о фейри. О том, что ты думаешь о фейри, что неправильно дискриминировать их. Что фейри могут быть такими же хорошими, как и кто-либо еще.
Саймон не мог понять, к чему она клонит, но подтвердил её слова.
- Она была права, я действительно так считаю.
- Ты знаешь, Изабель тоже так думает,- сказала Хелен.- Она делает все от нее зависящее, чтобы убедить меня.
- Ты о чем?- спросил вставший в тупик Саймон.- Почему тебя нужно убеждать?
Хелен сцепила пальцы вместе.
- Ты знаешь, у меня не было желания приезжать сюда, чтобы рассказывать кучке детишек историю моих матери и отца- я пошла на это не по доброй воле. Но ведь я же этого и не выдумывала. Это то, что произошло. То, кем была моя мать, и то, что является частью меня.
- Нет, Хелен, это не
- Ты знаешь поэму «La Belle Dame Sans Merci»?
Саймон потряс головой. Единственная поэзия, с которой он был знаком,- это Доктор Сьюз и Боб Дилан.
- Это Китс,- сказала она и прочитала для него несколько строф по памяти.
Я в грот вошёл за ней, бескрыл,
Была терпка слеза.
И поцелуями закрыл
Я дикие глаза.
Летели сны в кромешной тьме...
Мне снился сон о том,
Что я простёрся на холме
Холодном и пустом.
Там были принцы и пажи,
И каждый худ и слаб.
"Жестокой нашей госпожи
Теперь ты будешь раб!
- Китс писал о фейри?- спросил Саймон. Если бы они проходили это на уроке английского, он бы уделил этому более пристальное внимание.
- Мой отец любил постоянно повторять это стихотворение ,- ответила Хелен.- Это был его способ рассказать мне и Марку историю нашего происхождения.
- Он читал тебе вслух стихотворение о злой королеве фей, заманивающей людей на смерть, тем самым рассказывая тебе о твоей матери? Часто?- недоверчиво спросил Саймон.- Без обид, но это как-то жестоко.
- Мой отец любил нас, не смотря на наше происхождение,- ответила Хелен так, как кто-либо пытается убедить себя.- Но всегда чувствовалось, будто какую-то часть себя он хранил неистраченной. Будто он ожидал увидеть ее во мне. Другое дело Марк, ведь он был мальчиком. Но девочки похожи на своих матерей, верно?
- Я не совсем уверен, что это научно с точки зрения логики,- ответил Саймон.
- Так говорил Марк. Он всегда говорил мне, что у фейри не было никаких прав на нас и нашу природу. И я старалась ему верить, но потом, после того, как его забрали После того, как Инквизитор рассказала мне историю моей родной матери Я задавалась вопросом- Хелен смотрела мимо Саймона, мимо стен ее домашней тюрьмы, погрузившись в собственные страхи.- Что, если я завлекаю Алину в страну ледяных холмов? Что, если эта жажда разрушать, использовать любовь в качестве оружия просто дремлет где-то во мне, а я даже не знаю об этом? Подарок моей матери.
- Слушай, я ничего не знаю о фейри,- сказал Саймон.- Не по-настоящему. Я не знаю, в чем было дело с твоей матерью, и что это значит для тебя - быть на половину фейри и Сумеречным охотником. Но я знаю, твоя кровь не характеризует тебя. Тебя характеризуют решения, которые ты принимаешь. Если я и научился чему-то за этот год, так это этому. А еще я знаю, что любить кого-то, даже когда страшно, даже когда будут последствия- никогда не будет неправильным. Любовь обратна причинению боли.
Хелен улыбнулась ему, ее глаза были полны невыплаканных слез.
- Для нашего общего блага, Саймон, надеюсь, что ты прав.
В Землях под Холмом до начала времен
Давным-давно, жила-была прекрасная госпожа Благого двора, потерявшая сердце из-за сына ангела.
Давным-давно, жили были два юноши, попавшие в земли фейри; братья: благородный и смелый. Один брат на мгновенье увидел фейри-госпожу и, сраженный ее красотой, взял на себя обязательство. Обязательство остаться. Им был юноша по имени Эндрю. Его брат, юноша по имени Артур, не упускал его из виду.
Так юноши и остались под холмом: Эндрю полюбил госпожу, Артур же презирал ее.
Госпожа держала своего юношу поближе к себе, берегла это прекрасное создание, поклявшееся ей в верности. И когда ее сестра стала претендовать на другого юношу. Госпожа позволила ей забрать его- ведь он ничего для нее не значил.
В знак своей любви госпожа подарила Эндрю серебряную цепочку, чтобы тот носил ее на шее; научила его обычаям Дивного Народца. Она наслаждалась, танцуя с ним под звездным небом. Она подпитывала его фантазии и показала ему путь к абсолютной свободе.
Бывали ночи, когда они слышали крики Артура, и госпожа говорила ему, что это животное воет от боли, ведь боль - это часть жизни животных.
Она не лгала, ведь она не умела лгать.
Люди-это животные.
Боль заложена в них природой.
Сем лет они жили в радости. Она завладела его сердцем, а он- ее; а где-то далеко кричал и кричал Артур. Эндрю не знал этого; госпожу это не заботило, так что они были счастливы.
Пока один из братьев не узнал правду о другом.
Госпожа думала, что ее любимый сойдет с ума от горя и вины. И так, поскольку она любила юношу, она соткала для него историю из ложных истин; историю, в которую он захотел бы поверить. Историю о том, что она приворожила его; о том, что он никогда не придавал своего брата, что он был единственным рабом, что все эти семь лет любви были ложью.
Госпожа освободила неугодного брата и позволила ему поверить, что он освободил себя сам.
Госпожа подвергла себя атаке бесполезного брата и позволила ему поверить в то, что он убил ее.
Госпожа позволила ее любимому отречься от нее и уйти.
А госпожа любовалась тайными плодами их союза, целовала их и старалась их полюбить. Но они были лишь частицами ее юноши. Она хотела всего юношу, не довольствуясь лишь частью.
Подобно тому, как она преподнесла ему историю, она сообщила ему и о его детях.
Ей больше незачем было жить.
Это история, которую она оставила после себя; история, которую никогда не узнает ее любимый; история, которую никогда не узнает ее дочь.
Так любят фейри: и душой, и телом. Так любят фейри: уничтожая.
«Я люблю тебя»,- говорила она ему ночь за ночью все семь лет. Фейри не могут лгать, и он знал это.
«Я люблю тебя»,- отвечал он ей ночь за ночью все семь лет. Люди могут лгать, поэтому она позволила ему поверить в то, что он врал ей, позволила его брату и его детям поверить в это. Она умерла, надеясь, что они будут верить в это всегда.
Так любит фейри: ее любовь-дар.