- Откуда?.. - запнулся опекун.
- Мне многое известно, - произнес Видящий и повернул голову, будто заподозрил о моем присутствии.
Я прижалась спиной к карете и положила ладонь на грудь, стараясь дышать как можно тише. Мне так и не удалось справиться с замком. Значит, не выйдет поехать вместе с ними на Север. Справившись со страхом оказаться обнаруженной, я осторожно посмотрела на сундук, затем глянула в сторону кучера, который точно не поможет в этом нелегком деле. А может...
- Будьте терпеливее, - коснулись слуха слова Видящего, и захотелось немедленно убежать. Внутри поселилось нетерпение, тревога, ощущение, что впереди меня ждет нечто ужасное, с чем мне не справиться. А разговор тем временем продолжался: - Не мстите человеку, который доставил вам кучу неприятностей.
- Я просил давать мне советы? - даже с этим ужасным созданием Марвин умудрялся вести себя грубо.
Мысленно отмахнувшись от неясного волнения, я кое-как взобралась на самый край сундука. Если нельзя поехать внутри него, то почему бы не попутешествовать на нем? Повезло, что мужчины в таком положении не могли меня заметить.
- Что ж, дело ваше. Я предупредил, - от каждой фразы Видящего по телу пробегали мурашки. Эти создания как-то умели вселять в окружающих чувство ничтожности. -Прощайте. Остальные пятьдесят урнов пришлем после операции. И не пейте сегодня.
Карета покачнулась. Наверное, это мужчина забрался внутрь. Но не успели мы тронуться в путь, как с порога дома что-то крикнула мисс Дорин. Я различила торопливые шаги. Ее одышку. А также слова:
- Нам с Вилом очень приятно встретить в этом тихом уголке такую важную особу. Вот, держите, это вам в дорогу.
- Благодарю, - до приторности любезно ответил Видящий.
Лошади все-таки сдвинулись с места. Я вцепилась пальцами в края сундука и села поудобнее, переживая, что сейчас что-нибудь пойдет не так. Мы проехали мимо мисс Дорин. Она улыбнулась и бросила мне большой кулек.
- Спасибо, - прошептала я одними губами и заметила спину Марвина, быстро шагающего к дому.
Помахала женщине. Мысленно пожелала им с мужем всего самого наилучшего, надеясь на нашу встречу в будущем. А когда их постоялый двор скрылся за деревьями, развязала кулек и обнаружила там большой махровый платок и теплые булочки, которыми тут же подкрепилась.
Дорога выдалась не из легких. Сперва карету жутко трясло, потом начался дикий ветер, который так и норовил меня скинуть. Мы ехали целый день. Только два раза остановились, чтобы сменить лошадей, но вскоре снова выдвигались в путь.
Я прокручивала в голове разные варианты развития событий. Отчетливо слышала слова Видящего о землетрясении и небольшой вероятности, что сестренка не станет Слепым дитем, потому была настроена решительно. Терпела. Сидела на твердом сундуке. Укрывалась платком от буйного ветра. Не обращала внимания на холод, греясь мечтами о скором спасении и том, что вот-вот обниму мой цветочек.
- Все наладится, - стуча зубами, повторяла я.
С приходом сумерек меня начала одолевать усталость. Сменяющиеся картины окружающей природы уже смешались перед глазами. Я перестала замечать окрестности. Поля, леса, деревни. Они казались похожими друг на друга, будто мы ездили кругами. Только погода становилась все более свирепой.
В какой-то момент полил дождь. Я вскоре перестала чувствовать замерзшие ног, неотрывно смотрела на темное затянутое тучами небо и больше ни о чем не думала. Холод выбил последние мысли. Казалось, от дикого ветра скоро исчезнут остатки тепла. Я даже подумала, что это наказание Видящего. Возможно, он знал о моем присутствии, намеренно не остановился нигде на ночь и ехал без остановки, чтобы сбросить непрошенную попутчицу. Управлял сейчас погодой. Специально направлял на меня сильные потоки воздуха, жаля ими в оголенные участки кожи.
- Я справлюсь, - шептала себе под нос. - Тебе меня не победить...
Ближе к утру вместо дождя пошел снег. Я уже не помнила себя от пробирающего до самых костей холода. А мы все ехали и ехали.
Когда карета заехала в город и через сотню ярдов остановилась, я тихо застонала. Неужели это конец? Добрались... Но стоило Видящему вместе с моей сестрой спрятаться за деревянной дверью таверны, как я свалилась с сундука, не в состоянии последовать за ними.
- Ох, девушка! - оказался рядом со мной кучер. - Ты сумасшедшая?
- Я, - зуб на зуб не попадал. - Т-там с-с-сес-стра.
Тело меня не слушалось. Я настолько задубела, что не могла двигаться. Казалось, стоит дотронуться до ноги или руки, и они отвалятся, так как превратились в ледышки.
- Точно сумасшедшая, - сделал вывод мужчина. - И что мне с тобой делать?
Уперев руки в бока, он пару минут над чем-то раздумывал, а после взвалил меня на свои плечи и потащил к дому. Занес в какую-то пристройку, уложил на солому.
- Побудь здесь, сейчас горячей воды принесу.
Внутри еще тлел маленький огонек. Но он быстро гас. Я сжимала подаренный мисс Дорин платок, пыталась сохранить последние крохи тепла во мне, ведь еще нужно спасти Джени, но холод уже забрал слишком много энергии. С каждым новым выдохом что-то покидало меня. Я чувствовала, как погружаюсь в нечто тяжелое, такое неприятно-холодное, куда не хотелось попадать. Однако сил не осталось. Я долго и отчаянно боролась. но проиграла.
А там тело ломило от боли. В ушах стоял недовольный голос Эверарда, и нечто могущественное льдом выжигало меня изнутри. Я будто попала в руки к Видящим. Они ставили надо мной эксперименты. И от этих мыслей становилось еще хуже. К тому же лорд Шор был рядом, ругался, раз за разом впивался острыми зубами мне в плечо, вырывая из плена липкого забытья. Место укуса пульсировало, не давало покоя, постоянно напоминало о себе.
Казалось, я находилась на грани. Между жизнью и смертью. Погружалась во мрак, но еще отчаянно цеплялась за свет. Потому что Джени попала в беду, потому что ей нужна моя помощь, потому что у нее никого не осталось кроме меня или. потому что этот проклятый укус не давал спокойно уйти.
В ушах звоном стоял собственный крик. Я отбивалась от кого-то, металась в агонии, не понимала, что происходит и с кем нужно бороться. То затихала, уже не в состоянии сражаться с потусторонними силами, то вновь дышала, хрипела, орала, так как не могла сдаться.
- Ну, вот, - в какой-то момент прорвался сквозь это безумие незнакомый голос. - Жар уже спал.
- Доктор, с девчонкой все будет в порядке?
- Да, нужно только пару дней отлежаться.
- Нет, - пересохшими губами простонала я и попыталась подняться, но тут же провалилась в забытье.
Теперь меня окутывало тепло. Я чувствовала, как согревалось тело. Оно наполнялось живительной энергией, которая бежала с кровью и добиралась до каждого внутреннего органа. Стало легче дышать. Плечо больше не пульсировало жаром. Я не могла очнуться, однако уже видела сны...
Но едва окончательно открыла глаза, как увидела незнакомое помещение с белым потолком и такими же стенами. Меня укрывало теплое одеяло. Подо мной ощущалась твердая перина. На соседней койке спиной ко мне лежала широкоплечая женщина с коротко подстриженными волосами.
- Эй, простите, - позвала я. - Эй!
- Чего тебе? - недовольно обернулась она.
- Не подскажите, где я оказалась?
- В лечебнице.
- Где?
Незнакомка перевернулась и положила руку под голову. Окинула меня хмурым оценивающим взглядом.
- Молодая совсем. Сочувствую, малышка.
- О чем вы?
- Так это, тебя сейчас отпоят, отмоют и в работный дом. Они много об этом говорили, пока ты кричала и металась в бреду.
- Куда? - сжала я край одеяла.
- Глухая чтоль? В работный дом, говорю. Таких беспризорных без документов сразу туда отправляют.
- Мне нельзя, - подскочила я, но в палату вошел доктор:
- А, уже очнулась...
Глава 13
- Пошевеливайся, Беглянка, - толкнул меня в плечо Ирой.
Он был моим начальником. Командовал безымянными девушками, которых купили военные в работных домах, наказывал за провинности и очень редко поощрял двойной порцией еды на обед. С такими, как мы, было особенно выгодно. Не нужно платить. Только покормить да предоставить ночлег. Над последним они вообще не долго задумывались.
Уже месяц я работала с утра до ночи. Убирала территорию, готовила еду, мыла посуду, стирала грязную форму, таскала привезенные продукты. Над нашим здоровьем не особо заботились. Подумаешь, кто-то надорвет спину или подвернет ногу. Заболевших можно в любой момент отдать обратно в работный дом, а там взять себе на замену более свежий и сильный экземпляр.
- Поторопись! - нетерпеливо прикрикнул Ирой и потянул меня за локоть.
Я прихрамывала. Не могла идти так же быстро, как он, и уже не пыталась стараться. Первое время еще высказывала свое недовольство. Но теперь надоело.
- Тебе повезло, Беглянка, - вдруг остановился мужчина и ткнул меня пальцем в грудь. -Сегодня приезжает Призрачный судья, поэтому твое наказание откладывается на завтра. Так бы работала у меня целую ночь до посинения, чтобы больше не повадно было сбегать. Чтобы мысли о побеге даже не посещали эту дурную голову. Как же ты надоела со своей свободой.
Пришлось прикусить губу, ведь так хотелось ответить. Но за каждую дерзость или промах здесь наказывали. Самых языкастых отправляли таскать тяжелые мешки или убирать отхожие места. Мне же всегда доставалась трудная работа, потому что я не хотела сдаваться и каждый день пыталась сбежать. Один раз даже удалось выбраться за пределы военного лагеря, однако меня быстро нашли и вернули обратно. После того раза я получила новое спальное место.
- Шагай, - толкнул меня Ирой и вскоре забросил в клетку для собак.
Если подумать, тут хотя бы были добрые соседи. Милый Гафи и очаровашка Ню, которые первое время долго рычали, но после оказались очень хорошими песиками.
За начальником закрылась металлическая дверь, и я тут же протянула руку в соседнюю клетку. Ладонь облизал влажный язык. На губах растянулась усталая улыбка, а из груди вырвался тяжелый вздох.
- Ты себя хорошо вел, Гафи? - начала я чесать за ухом злобную овчарку. - Никого сегодня не покусал?
Он потерся носом о мою руку, и послышалось шуршание с другой стороны.
- И тебя погладить? - подалась я ко второму другу.
Только они меня слушали. Молча поддерживали. Взирали умными глазами и будто сопереживали моей трагедии. Уже знали, что случилось с Джени и, наверное, потому подпустили к себе, чтобы утешить.
- Как думаешь, ее уже сделали Слепым дитем? - спросила тихо-тихо, и Ню гавкнул, словно отвечая на мой вопрос. - Да, определенно сделали. Считаешь, я зря каждый день пытаюсь сбежать? Понимаю, ничего не выходит. К тому же бросать вас ужас как не хочется. Но Джени... - голос надорвался, и я шмыгнула носом.
Слезы давно высохли. Я попросту устала страдать и жалеть себя, надеяться на что-то и верить в лучшее. Больше не повторяла утешающие слова. Просто пыталась, просто делала, просто рвалась на свободу, чтобы добраться до сестры и хотя бы облегчить ее участь. Ведь Джени уже не спасти.
Я упустила последний шанс.
И, наверное, больше никогда ее не увижу.
В Аркосе - городе, ближайшем от башни Видящих, - сейчас была зима. Приходилось постоянно кутаться в милостиво брошенный мне Ироем старый кожух. Но сегодня день выдался теплым. Девушки, тоже из работного дома, восхищались погодой, даже улыбались, подставляя лицо солнечным лучам, радуясь хотя бы таким мелочам. Лишь я не находила в этом никакой прелести, видя вокруг только мрачную серость, подтаявшие сугробы и чернь выглядывающей из-под снега земли.
Глянув на улицу, я еще пару минут поговорила с собаками, а после посмотрела на свою лодыжку. Недавний вывих давал о себе знать. Я неудачно перебралась через ограждение, пытаясь выбраться из военного лагеря, и подвернула ногу. Сейчас даже не собиралась проверять, как она. Знала, что ничего хорошего не увижу, потому оставила так, как есть, и улеглась на тюк соломы.
Меня больше ничего не заботило. Я устала. Вымоталась настолько, что больше не хотела бороться и даже жить.
Вскоре навалилась усталость. Я закуталась поплотнее и окунулась в один из своих кошмаров - событий из недавнего прошлого. Иногда меня посещала Джени, Марвин или тот пугающий шрамами на глазах Видящий. Реже - Эверард, на прощание разразившийся смехом. А сегодня...
После нескольких дней в лечебнице за мной пришли люди в зеленых одеяниях. Они накинули мне на плечи такого же цвета плащ. Грубо вывели под руки на улицу, а потом потащили в другой район города, где стояло возвышение и уже находились дрожавшие от холода девушки. Меня затолкали туда же. Защелкнули на запястье тяжелый наручник с цепью и поставили в очередь.
Никто не слышал моих слов. Они будто оглохли и не понимали, что я их хорошей семьи, что мой отец был знаменитым торговцем, что нельзя вот так брать и продавать меня кому попало. Я всю дорогу надрывалась, стараясь доказать это. Но по итогу оказалась на возвышении перед небольшой толпой людей, которые даже не хотели покупать такую, как я.
Бледная, говорили они. Слишком худая, твердили некоторые. Не приспособлена к тяжелому труду, такая точно ничего не умеет.
Я видела, как кривились мужчины. Не понимала, что во мне не так, хотя и не хотела быть проданной. От меня все отказались. А через пару дней в работный дом пришел Ирой и забрал всех оставшихся девушек.
Из сна меня вырвали усиливающиеся голоса. Я потерла правый глаз и подтянула колени к груди, не желая на них реагировать. Точно знала, что ничем хорошим это не обернется. Нет, военные не издевались над девушками. Они зачастую держались в стороне и занимались своим делом, однако ждать от них чего-то положительного точно не стоило.
- А здесь у нас псарня, господин, - прозвучало услужливо.
Скрипнули несмазанные петли. Послышались неторопливые шаги. Зарычали собаки, но быстро стихли.
- Почему у вас в клетке человек?
- Не обращайте внимания, господин судья, это Беглянка. За ней нужен глаз да глаз, иначе снова попытается улизнуть. Поселили ее здесь, под замком, чтобы больше не бегать по округе в поисках этой девчонки, - голос одного из военных звучал настолько приторно, что я поморщилась.
Обычно они разговаривали насмешливо, отпускали шуточки в сторону работающих девушек, почти никогда не предлагали свою помощь, очень редко заигрывали, что было им категорически запрещено. Мужчины здесь тренировались, бегали, стреляли, оттачивали навыки боя. Они были сильными и ловкими, что определенно мне не на руку. Как сбежать от тех, кто намного быстрее?
Я накрылась кожухом с головой, не обращая внимания на посторонних. Пусть смотрят и обсуждают. Подумаешь, сделали из девушки собаку. Меня давно перестало заботить положение вещей и мой не самый уютный ночлег. Остальные работницы спали в отдельной палатке. К слову, условия там были не намного лучше.
Псы почему-то продолжали тихо лежать на своем месте. Они вели себя смирно, хотя не очень-то любили посетителей и обычно встречали их громким лаем или протяжным рычанием. Только со мной и еще с двумя военными собаки нашли общий язык. Других же людей готовы были чуть ли не сожрать.
Проверяющий вскоре ушел, и псарня снова погрузилась во мрак. Быстро стихли уверенные шаги. Я перевернулась на спину и, окинув взглядом темное пространство вокруг, попыталась уснуть. Мысли давно перестали лезть в голову. Приходилось жить лишь одним моментом - настоящим, в котором не видно никакого просвета.
Зато сегодня больше не снились кошмары. Присутствовало странное забытье, в котором ощущались приятные прикосновения. Теплые руки. Неразборчивый шепот в темноте. Скрип заржавевших петель, дарующий то ли тяжесть, то ли облегчение.
Я проснулась от привычного крика Ироя. Первое время смотрела невидящим взором перед собой, но вскоре очнулась от разрастающегося внутри чувства необъяснимой легкости. Вот только пришлось отмахнуться от этих ощущений. В грязи моей жизни нет места чему-то светлому.
Я кое-как поднялась. Морщась и прихрамывая, отправилась работать. По пути искоса поглядывала на отделяющее меня от свободы ограждение, но сегодня впервые не захотела сбегать. Наверное, окончательно отчаялась. Потеряла не только надежду, но и само желание что-то менять.
- Пошевеливайся, Беглянка. Сегодня натаскаешь воду, а потом приберешься в первой, пятой и-и... третьей палатке. Так, еще перенесешь овощи с кухни на склад. Если не справишься до обеда, то будешь работать и ночью. Поняла?!
- Да, - еле сдержала я вздох.
- Еще скажи спасибо, что вчера не выпорол тебя за своеволие. Ой, помяни мое слово, еще раз попытаешься сбежать, и придется худо. Услышала меня?
- Спасибо, - потеряв все силы даже ему перечить, ответила я и отправилась выполнять поручения.
Прихрамывала, делала все без энтузиазма. Казалось, за последний месяц дни стали однотипными и похожими друг на друга. Одна и та же работа. Движение вперед на исходе сил. Полнейшая апатия и упадок настроения, будто в мире не осталось ничего хорошего -он сузился до этого военного лагеря. Я даже перестала мечтать. Не обращала внимания на мозоли. Кое-как выполняла указания Ироя, находясь в болезненном забытье. А ночью...