- Увидишь. - Дед отошел на шаг от кресла и приказал. - Вставай!
- Но я же...
- Ты - рыцарь. Ты - воин! Если командир прикажет, ты должен встать, даже полумертвым! Вставай!
Подчиняясь властному тону, мальчик встал и, не отрываясь взглядом от выцветших дедовых глаз, сделал несколько шагов.
- Я. Могу ходить?
Мальчик с надеждой смотрел на деда. Эта надежда постепенно сменялась ужасом при виде того, как старый барон побледнел и, схватившись за грудь, начал сползать с кресла на пол. Вилли бросился к деду, но непривычные к такой работе ноги подвели. Несколько раз попытавшись встать, мальчик сумел подняться на четвереньки. Так он смог доползти до двери. Держась за стену, он встал и открыл дверь в коридор. После этого ноги окончательно отказались его держать и Вилли, сидя на пороге комнаты, изо всех сил закричал: «Ба-абушка! Ня-аня! Кто-нибудь! Помогите! Деду плохо!»
На крик начали сбегаться слуги. В комнате открыли окно, на бароне рванули ворот рубахи, чтобы легче дышалось. Баронин Адельхайд, оставив внучку на попечение сиделки, уже бежала по лестнице со своими лекарскими баночками и скляночками.
Правда, барон Хуберт пришел в себя раньше.
- Фу-у! Уберите от меня эту гадость! - Скривился он, слабой рукой отодвигая резко пахнущее мятой и валерианой зелье. - Дай чего-нибудь покрепче!
- Хуберт! - Осуждающе покачала головой госпожа баронин. Но слуга уже подчинился господину.
- Есть повод, Адельхайд. - Отхлебнув приличный глоток, барон, к ужасу супруги, утерся рукавом. И добавил, уже обращаясь к внуку. - Вилли, мальчик мой, иди сюда!
Видя колебания внука барон добавил: «Ну, вставай же, давай! Не годиться будущему барону сидеть на полу, словно сопливому мальчишке». К изумлению баронин Адельхайд, мальчик осторожно, опираясь на стену, встал. А потом сделал несколько неуверенных шагов и пересек комнату, попав в объятия бабушки.
- Чудо Творцово! - Со слезами на глазах воскликнула госпожа баронин.
Присутствующие в комнате слуги истово зашептали молитвы. Старый барон не сказал ничего, только жестом подозвал слугу, чтобы тот помог ему встать. Снова усевшись в кресло, барон махнул слугам рукой: «Хватит! Тут вам не капелла. Хотите помолиться, управляющий откроет. Скажите, я велел. А теперь - хушь!»
Дождавшись, пока слуги оставят господ одних, барон Хуберт повернулся к внуку.
- Вилли, сынок, ты тоже пока присядь. Кто его знает, как эта штука работает? Не перетрудись с непривычки.
- Какая штука? - тут же вскинулась баронин Адельхайд.
- А это ты у внучки своей спроси, когда очнется. - Отмахнулся от жены барон. - И, заодно, спроси, как она уговорила соседа поделиться. Хоть ты меня тут режь, не верю я, что он через столько лет вдруг вспомнил о старой дружбе. Тем более, если мы сами о ней давно забыли.
- Что за сосед хоть? - насторожилась баронин.
- Эх, женщины! - пренебрежительно махнул рукой барон, снова отхлебывая «лекарства». - Учись, Вилфред, как не надо вести дела! Узнать бы сначала, что к чему да почему, потом - подумать. А уже потом - сказать. Так нет же, бабушка твоя, как и все женщины на свете, сперва скажет, а потом подумает. А потом еще обижаются, что их место - у камина с рукоделием.
- Тебе, Твоя Милость, я смотрю, совсем сегодня удержу нет. - Осуждающе покачала головой баронин Адельхайд. - Пойду я лучше к Адели. Неспокойно мне что-то. Слишком уж долго она...
- Ничего твоей Адели не станется. - Проворчал барон, но голос его звучал не очень уверенно. - Отлежится и встанет. Тоже мне, неженка! Раньше жены мужьям по десятку наследников рожали, и ничего. А эта ноги промочила, и три дня в горячке мечется! А ты еще говорила: «Приданое! Замуж!» - Барон снова с упреком взглянул на жену. - Кому такая неженка нужна?
- С хорошим приданым? Да хоть бы кому! - Вздернула подбородок баронин. - А если будет и дальше по лесам шастать, то никакого приданого не хватит.
- Смотреть за ребенком лучше надо было. А теперь - поздно кудахтать. - Отрезал барон, тем самым прекращая дальнейшие споры.
***
Адель очнулась и долго лежала, вглядываясь в полумрак комнаты. Комната была не ее, другая. И она не могла вспомнить, как очутилась в этой комнате. И потому не могла сказать, это закатные или рассветные лучи окрашивали белые простыни в розовый цвет?
- Фло? - Удивилась девочка, увидев в углу бабушкину личную горничную. - А ты что здесь делаешь?
- Маленькая госпожа!? - Добрая женщина вскочила на ноги и бросилась перед кроватью на колени. - Хвала Творцу! Не оставляет милость Его вашу семью! Уже и люди в околице болтают, что не иначе, как кончились несчастия вашего рода!
О том, что в округе болтали и иное, Фло благоразумно решила промолчать. Не для детских ушей эти сказки. Да и то, весь замок знает, что Его Милость барон давеча ездил в орденскую обитель, на поклонение святыням. И то, что госпожа Адель только что очнулась - самое лучшее подтверждение тому, что никаких душ Его Милость никому не продавал. А то видишь, что удумали злые языки?! Дескать, Его Милость душу внучки на ноги внука обменял! Пороть бы их, бездельников, чтобы впредь неповадно было зазря языками чесать!
А дальше все завертелось так быстро, что старый замок только успевал скрипеть дверьми. Приезжали соседи, услышать сплетни из первых уст. Правда, что барон, что баронин были довольно скупы на слова. Да, внук родился слабым и долго болел. Да, перепробовали все, что можно. Нет, безнадежным калекой Вилли не был, а слуги. Да мало ли, что простолюдины болтают? Уважаемые соседи о себе бы послушали очень бы удивились.
Внучка? А что - внучка? Выходила прогуляться, промочила ноги. Сказала бы сразу, отогрели бы в горячей воде да и все. А она побоялась, что ругать будут за беспечность. Можно подумать, у уважаемых соседей дети никогда не простужались!
Приходил местный храмовник, узнать, действительно ли произошло чудо Творцово. И Творцово ли? Барон ничего скрывать не стал, пригласил достопочтенного в замок и разрешил говорить с кем захочет. Храмовник говорил, но ничего нового так и не узнал. Все слуги твердили в один голос, что прибежали на зов молодого господина, когда Его Милости стало плохо. Храмовник слушал, кивал, переспрашивал, а потом так и отписал своему, храмовому, начальству.
«Его Милость барон Хуберт, как всегда, занимался с внуком разными науками, когда ему стало плохо. Внук, испугавшись за деда, сумел вскочить с кресла, а до двери, по его словам, уже дополз. А потом попробовал снова встать, раз уже однажды смог, и у него снова получилось. Что и засвидетельствовали Ее Милость и доверенные слуги. Нынче господин Вилфред еще нетверд на ногах, но упорно работает. В любом случае, злонамеренного колдовства замечено не было».
Со временем округа успокоилась. Досужим сплетникам стало скучно. Ну, сами посудите, разве то чудо?! Когда случаются чудеса, то они просто случаются и все. Это каждому известно. Безо всяких там «если» и «но». А если оказывается, что после этого чуда надо ежедневно тренироваться, да не утром в охотку, как делают многие рыцари, а дважды в день по несколько часов... Нет, таких чудес точно не бывает. Повезло барону из Чернолесья, крупно повезло. Но смотреть там решительно не на что.
Барон с баронин на соседей не обижались. Им-то самим постоянные гости были только в тягость. Так что, когда ближе к осени в округе началась пора свадеб и появились новые темы для сплетен, пожилая чета только облегченно вздохнула.
Облегченно вздохнула и Адель. Первое время после болезни она еще чувствовала себя слабой, едва ли не слабее Вилли. И все изменения в ней родные списывали на это. А потом уже оставалось только удивляться. Прежде живая, шустрая, даже можно сказать чересчур шустрая девочка вдруг замкнулась в себе. Стала все больше времени проводить в саду, с растениями или в библиотеке, с книгами.
- Конечно, я рада, что Адель наконец-то повзрослела. - Вздыхала бабушка. - Только к чему ей эти книжки? Ей в доме мужа не книжки читать, ей хозяйство вести придется.
- Я давно тебе это говорил. - Ворчал дед. - Ничего, замуж выйдет - образумится.
- Да как же «замуж» - Вздыхала бабушка? - Теперь? И без приданого?
- Ничего, был бы рыцарь толковый. А приданое мы найдем. - Барон Хуберт вспомнил о кошеле с серебром и хитро подмигнул жене. - Теперь, когда есть для кого стараться.
- Ты. - Баронин Адельхайд боязливо оглянулась. - Ты о тех деньгах?
- О них самых - Ты же не думала, что я выброшу на помойку хорошее серебро только потому, что тебе что-то там опять померещилось?
- Да если бы померещилось! - Баронин Адельхайд осуждающе пождала губы. - Адель ведь так и не сказала, где была в ту ночь. От кого эти деньги, новое платье и все. Говорит, все в письме, а письмо у тебя.
- Раз не сказала, значит, не твоего ума дело. - Довольно резко оборвал барон супругу. - А я тебе одно скажу: я эти деньги так и так проверил. Обычное серебро. Не совсем новое, не сильно потасканное. Лежало себе у доброго человека в сундуке.
- У доброго ли? - Никак не могла успокоиться баронин.
- Ну, какого-то зла на них точно нет. - Барон задумчиво потянул любимую трубку. - Я и в обитель специально несколько монет отвез: крупных и мелких, поновее и чуть поистершихся. Будь оно подменным или нечистым, разве истинный его хозяин стерпел бы такое? Ан нет, ничего.
- О, как бы хуже не вышло.
Баронин Адельхайд ничего не оставалось, как смириться с решением мужа. А тот, выделив жене необходимую суму денег на поправку хозяйства, велел тратить их разумно. И сильно кошелем по околице не трясти. «Вздумал меня учить на старости лет!» -Ворчала тайком баронин, но в открытую не спорила.
Когда первая радость от чудесного исцеления прошла, оказалось, что Вилфред из Чернолесья - обычный мальчишка, какие бегают в, наверное, каждом рыцарском замке. Начитавшись и наслушавшись за свою недолгую жизнь больше, чем иные успевают изучить до совершеннолетия, он теперь со всем пылом юности окунулся в тренировки.
Дед, хотя и гордился рвением внука, не забывал придерживать незадачливого подростка. «Ты, Вилли, считай, все равно что после тяжелого ранения.» - Уговаривал он внука. - «Если сразу на коня и в поле, как бы старые раны не открылись. Ты подожди, пусть на кости мяско нарастет. А уж там мы им всем покажем!». Внук слушал, кивал, но уже через некоторое время Его Милость, позванный слугами, снова снимал внука за ухо с дерева или вытаскивал из конюшни.
И только на Адель баронин Адельхайд не могла нарадоваться. Отсидевшись в библиотеке, девочка с удвоенным рвением взялась за лекарские травы и рукоделие.
Только если раньше она выбирала для своих работ все больше яркие, «солнечные» цвета и крупные узоры, то сейчас ее вышивки стали тоньше, мягче.
- Ах, наследство покойной матери проснулось! - Таком утирала скупую слезу баронин Адельхайд, разглядывая внучкины работы. - Полевые цветы, лесные травы, листья... Все это сплеталось в причудливые узоры в мягких тонах. И только одну внучкину работу старая баронин сочла не очень удачной.
«Адель, детка, ты на какого великана скроила эту сорочку?» - Недоуменно разводила руками баронин Адельхайд. - «Перекрои, пока не начала вышивать. Полотна, конечно, жаль, но ничего не поделаешь. Таких огромных людей просто на свете нет». Но Адель, упорно закусив губу, начала на живую нитку сметывать сорочку на великана.
Баронин, глядя на огромное полотнище, должное когда-то стать спинкой, только посмеивалась. Представив, сколько работы понадобится, чтобы украсить это все вышивкой, она даже не стала корить внучку за упрямство. Чем бы дитя не тешилось. Намучается, впредь умнее будет.
Постепенно лето в Чернолесье сменилось осенью. Осень сменилась зимой. В ближайшем городке начали готовиться к ярмарке в честь Новолетия. Впервые за долгие годы баронская чета решила показаться там с внуками. Вилли нетерпелось впервые побывать на ярмарке. Баронин, хмурясь, в который раз переписывала список необходимых покупок. Денег барон, как всегда, выделил небогато.
А сам барон только ворчал, что его старые кости не будут счастливы трястись в седле по такой холодине. Ну, да чего не сделаешь для любимой внучки. Пятнадцатый год девице, пора о будущем задумываться. Теперь, когда замку не грозило перейти в чужие руки, барон начал всерьез задумываться, с кем из соседей выгоднее всего было бы заключить союз. Но для этого, хочешь-не хочешь, надо было выезжать в люди.
Адель же на ярмарке высматривала не дорогие ткани или украшения. Больше всего ее интересовали торговцы, столпившиеся у телег с зерном и прочим припасом. Не мелькнет ли знакомое лицо? Хотелось передать благодарность барону Норберту. За его доброту, за понимание. И за то, что с выздоровлением Вилли старый замок, буквально, ожил. Словно новые силы влились во всех его обитателей.
А еще Адель немножко грызла совесть, что она так и не попрощалась с Райнером. Назвать лягушку мужем у девочки даже мысленно не поворачивался язык. Но она чувствовала себя немного виноватой, что она живет здесь, обычной жизнью, а он остался там, в проклятом замке. Кто знает, возможно, будь у нее достаточно смелости, чтобы остаться, возможно, вдвоем они сумели бы снять проклятие?
Из задумчивости девочку вывел голос бабушки.
- Адель! Адель! Да прекрати же ты мечтать!
- Да, бабушка. - Опомнилась девочка. - Вы что-то хотели?
- Я тебя уже в третий раз спрашиваю, - госпожа баронин изо всех сил старалась не терять терпения. - Как тебе эта ткань? Хочешь, возьмем отрез на платье?
Адель посмотрела на яркую желтую шерсть и вздохнула. Еще весной она, наверное, запрыгала бы от радости, получи такой подарок. А сейчас... Что толку в одном нарядном платье, если два других - перешиты из старых материных? А третье - подарок барона Норберта, который бабушка с Фло немножко переделали, чтобы не выглядел совсем уж старомодным.
«Это ж, интересно, у кого такое добро в сундуках завалялось?» - Вслух удивлялась баронин Адельхайд, споро пришивая к платью новую ленту. - «И как же это я сразу недоглядела, что платье-то - еще как бы не со времен моей молодости! А то и старше. Так ведь не ношенное почти».
- Ну так как? Нравится? - Снова переспросила баронин Адельхайд, начиная терять терпение.
- Нравится, бабушка. - Покорно согласилась Адель. - Но больно уж цвет непрактичный.
- И то правда. - Покладисто согласилась баронин, в душе отметив, как быстро повзрослела девочка. Задумчивость внучки баронин списала на душевные метания, когда чего-то хочется, но разум говорит, что не стоит.
В итоге, на новое платье купили отрез темно-зеленого цвета. А желтую шерсть баронин все же взяла. Но совсем немного, освежить имеющееся платье.
Побродив еще немного среди палаток с «дамским» товаром, бабушка с внучкой присоединились к барону Хуберту. Вилфред поделился с Адель медовыми пряниками, которыми побаловал его дед.
- Мальчишка вырос, рыцарь уже почти, а на ярмарке так и не бывал. - Пробормотал дед в сторону жены, словно смущаясь своей благодушной расточительности.
- Ничего, хвала Творцу, он свое еще наверстает. - Так же благодушно кивнула баронин. -Ну, мы все купили. Осталось только в храм зайти, и можно домой. - Добавила она.
Игнорируя ворчание мужа, что нечего зря серебро разносить, лучше бы дома в часовне помолилась. Баронин Адельхайд взяла Адель за руку и направились к святыне, стоящей тут же, на главной торговой площади. Эта суровая женщина чувствовала потребность поблагодарить высшие силы за то, что в старый замок снова вернулась жизнь.
С исцелением Вилли, словно кто-то провел над замком благословляющей рукой. Старый барон ожил, словно помолодел лет на пятнадцать. С утроенными силами занялся хозяйством. И даже, кажется, ворчать стал немного поменьше. Внучка взялась за ум. Вместо нянькиных сказок да побегушек по замку, у нее теперь только книги да рукоделие на уме.
Правда иногда баронин замечала, что Адель замирала надолго у окна, вглядываясь куда-то вдаль. Но это, говорят, бывает у взрослеющих девиц. Выйдет замуж, заведет своих детей и свое хозяйство и времени на пустые мечты просто не останется.
И баронин Адельхайд истово молилась, благодаря, что не придется доживать свои дни приживалкой при новых хозяевах. О чем молилась Адель, никто не знал. Девочка стояла, склонив голову, и рыжие пряди, выбивающиеся из девичьей прически, скрывали от окружающих ее лицо. Но было во всей ее позе столько сосредоточенности, что даже бабушка предпочла не тревожить внучку, предпочитая выслушать от мужа очередную порцию поучений.
А Адель молилась о том, чтобы загадочному барону Норберту отплатилось добром за добро. Ведь не может же, на самом деле, такой добрый человек быть прислужником злых сил? Так пусть он и Райнер найдут, наконец, ту, что сможет победить проклятие!