Вы уверены?
Я знаю почерк Арона. Это не он. Кто-то другой. Очень опытный и знающий. Линии выводились прямо на каменной плите без чернового наброска: я не нашёл следов мела, угля или чего-то подобного. Ни одной переделки, ни одного затирания. Лично я не смог бы сделать всё так аккуратно.
Может, вы нашли что-то ещё?
Да, серые глаза прищурились, я нашёл, что плохо знаю Майяри.
В комнате повисла тишина. Дагрен прислонился спиной к бесшумно подрагивающей двери и напряжённо уставился на мастера Милима и харена, которые мрачно смотрели друг на друга.
Что-то конкретное? почему-то в голосе Ранхаша зазвенела едва уловимая угроза.
Весьма конкретное, угроза в тоне артефактчика была более ощутимой. Я осмотрел трупы. От раны одного из них разит магией. Его убили чем-то магическим или же самой магией, что требует очень больших сил.
И при чём здесь Майяри? харен даже позволил себе приподнять брови в недоумении.
След, оставленный её силами, я распознаю безошибочно. Дом разрушила тоже она, Милим отвернулся от гостей и повёл плечами. Птица на его спине словно бы взмахнула крыльями. Я знал, что она весьма щедро одарена, но не думал, что её силы настолько велики.
Вас это беспокоит?
Меня беспокоит, жива ли она после этого, мастер круто развернулся. Перегореть и сдохнуть после такого совсем несложно. Её ведь никто, кроме ваших оборотней, не видел после той ночи.
Спокойно выдержав тяжёлый взгляд, Ранхаш медленно откинул упавшую на лицо прядь, не спеша отвечать. Он ощущал какое-то странное, совершенно неблагородное удовольствие, мучая раздражительного артефактчика молчанием. Тот так откровенно пытался вызнать детали произошедшего, может, его, Ранхаша, просто злит такая наглость?
Не переживайте, наконец ответил он. Она уже пытается ругаться со мной.
Лицо Милима ощутимо смягчилось, и это отчего-то не понравилось Ранхашу ещё больше.
А Виидаш? казалось, мастер спросил про парня больше из вежливости, чем из интереса.
Ему хуже, не стал скрывать харен, но раны затянутся.
Рад за него, прозвучало откровенно фальшиво.
Дагрен вздрогнул, ощутив особенно сильный толчок в спину. Дверь тряслась сильнее, и мужчина даже заподозрил, что этот обормот сейчас вынесет её вместе с наложенным заклинанием.
Больше вы ничего не обнаружили?
Милим отрицательно мотнул головой, и Ранхаш, мазнув взглядом по двери, решил, что ему совсем не хочется сталкиваться с наглым и упорным щенком, и, шагнув к окну, распахнул его и бесшумно выскользнул наружу.
Дагрен ошарашенно посмотрел ему вслед и с досадой подумал, что при встрече надо высказать Шидаю всё, что он думает о воспитании мальчишки. Даже не попрощался! Раздражённо дёрнув дверь на себя, мужчина посторонился, уступая место на полу грохнувшемуся Мадишу. Парень мгновенно собрался и, вскочив на корточки, совершенно звериным взглядом уставился на Дагрена. Даже оскалиться посмел, наглец! Никакого воспитания у молодёжи!
Живы, идут на поправку! рявкнул он парню. Если не будешь дурака валять, то через неделю сможешь в гости к ним сходить.
Приподнятая губа опустилась, и Мадиш обрадованно улыбнулся. Но не успел он от души порадоваться, как горло его захлестнул воротник и Дагрен за шиворот выволок его в коридор. Дверь захлопнулась, и Милим с досадой посмотрел на неё. Он и сам был не прочь намылить шею засранцу.
Захлопнув окно за ушедшим хареном, мужчина устало вздохнул и прижался лбом к стеклу. Голубые разводы тут же украсили прозрачную поверхность и заискрились на солнце. Милим попытался уверить себя, что всё прекрасно. Ему вполне достаточно просто знать, что в ней всё в порядке. Но зверь внутри остервенело щёлкал клювом и хлопал крыльями, требуя, чтобы его выпустили на волю. Он-то уж точно притащит свою законную добычу в гнездо, и неважно, что гнезда пока нет. Гнездо будет. Своё гнездо.
Милим тряхнул головой и усилием воли задавил терзавшего его зверя. Второй раз ту же ошибку он повторять не намерен. Пусть он больше не наследник рода Кийши, но позволить себе опять показать чувства к человечке не может. Горячо обожаемые родичи только и ждут шанса, чтобы отплатить ему за его «справедливость».
Отстранившись от стекла, Милим дыхнул на него и вывел на помутневшем клочке одно слово: «Месть». Внимательно вгляделся в него и стёр. Справедливость? Изгнанник рода Кийши, бывший наследник, отлучённый от семьи из-за своего переходящего все границы чувства справедливости Иногда ему было даже смешно слышать подобное, но чаще всего внутри вскипала злость, не желавшая утихать и спустя почти полтора века. Справедливость? Милим стиснул зубы. Ему было плевать на справедливость. Он просто мстил. Мстил высокородным тварям, посчитавшим безродную человечку слишком унизительной партией для блистательного наследника прославленного рода Кийши. Тварям, решившим спасти честь семьи и честь брата, одурманенного похотью к очаровательной простушке. Разве столь низкая девушка способна вызывать что-то, кроме похоти?
Перед глазами мелькнули залитые кровью комнаты, растерзанное тело могучего мужчины, который до последнего пытался защитить свою жену и дочь от четырёх оборотней, изломанная фигура задушенной женщины и краешек голубого подола, выглядывающего из-за угла. Милим рывком выдернул себя из воспоминаний, так и не позволив заглянуть за угол. Затуманенный жаждой крови разум прояснился, и мужчина широко раскрытыми глазами уставился на слепящую белизну снега.
Нет, о справедливости он точно не думал. Если бы не Хеш Вотый, то от семей «спасителей» никого бы не осталось. Милим и сейчас считал, что было бы очень неплохо избавиться от них. Незачем жить тем, кто не смог достойно воспитать своих сыновей. За последние три года эти мысли всё чаще и чаще посещали его.
Перед глазами встала уже другая девушка. Строгая, серьёзная, с тяжёлым тёмным взглядом. Совершенно не милая, не очаровательная, слишком взрослая для своего возраста и чересчур суровая. Её даже нельзя было назвать очень красивой, но Милиму почему-то она казалась прекрасной. А он ведь ей даже не понравился при первой встрече.
Мастер окинул недовольным взглядом первогодок, безошибочно определив будущих смутьянов и лентяев. Последних было больше, чем первых. Глаза зацепились за недовольную девчонку, которая, как нахохлившийся воробей, сторонилась скачущих вокруг наглых ворон, забившись в самый дальний угол аудитории. Одежонка потрёпанная, писчие принадлежности самые дешёвые, зато осанка прямая, а взгляд кристально ясный, не замутнённый юношеской безалаберностью. Ну из этой ещё, может, выйдет какой-то толк.
Ты, Милим пальцем поманил девчонку. Как тебя зовут?
Та неохотно встала и представилась:
Амайярида Мыйм.
Брови мастера удивлённо приподнялись. Что за странное имя дали этому ребёнку?
Подойди сюда, велел он. Вместе с вещами.
На лице ученицы появилось замешательство, но она всё же сгребла свои вещи и подошла к учителю. Тот приобнял её за плечи и окинул класс острым взором.
Так, с кем бы тебя посадить?
Девчонка дёрнулась, и Милим, бросив взгляд на её лицо, на мгновение опешил, увидев в её глазах страх и ярость. Ученица быстро опустила голову, но неприязнь словно бы повисла в воздухе, и Милим невольно ощутил себя несправедливо обиженным. Он же ей ещё ничего не сделал? Решив не заострять внимание на непонятной реакции, мастер опять вкинул голову и уставился на высокого золотоволосого парня, занявшего стол в первом ряду у самого окна.
Как звать?
Виидаш Ишый! бодро отрапортовался оборотень, даже не пытаясь сдержать шкодливую улыбку.
Подвинься, она с тобой сядет, Милим подтолкнул девчонку в спину и с досадой отметил, что она даже посмела воспротивиться и замерла, не спеша знакомиться с будущим соседом.
Парень, даже не подумав подвинуться, вскочил и галантным жестом предложил девушке занять место ближе к окну. Та недовольно искривила губы и всё-таки пошла занимать предложенное место. Едва она уселась, как Виидаш плюхнулся рядом и, нагло улыбаясь, придвинулся, прижимая её к подоконнику.
Привет, бука. Будем дружить? лучезарной улыбке не хватало только игриво мотающегося хвоста.
Девушка живо напомнила Милиму мышку, загнанную обаятельным золотистым котярой в угол. Зубастую мышку.
Не прижимайтесь ко мне, господин, холодно потребовала она, и класс прыснул, услышав её «господин».
Да ладно, чего ты так жмёшься? мурчал наглец. Не съем я тебя. Даже не покусаю. И не поцарапаю.
Сейчас я кое-кого съем, с намёком протянул мастер Милим, и Виидаш не очень охотно отодвинулся от одноклассницы. Но недалеко и ненадолго.
К концу занятия у Амайяриды был такой затравленный и ошалевший вид, что Милиму даже стало её немного жаль.
Открытая неприязнь Майяри почти полгода ставила Милима в тупик. Он всё никак не мог понять причины, даже заподозрил, что она имеет какое-то отношение к его семье, с которой он был в просто отвратительных отношениях. Но причина неприязни оказалась даже забавной.
Ошарашенно уставившись на прокушенную ладонь, Милим непонимающе уставился на не менее ошеломлённую Майяри, губы которой были измазаны в крови. Он всего-то хотел отдёрнуть её в сторону, чтобы дерущиеся парни не зацепили её. Виидаш и Мадиш, секунду назад сосредоточенно мутузившие друг друга, замерли, продолжая держать друг друга за грудки.
Девушка торопливо сложила ладони на поясе и степенно поклонилась.
Простите, мастер, покаянно произнесла она. Я не специально. Это само собой вышло.
Так, меня это достало, Милим, и так разозлённый идиотизмом драчунов, разъярённо уставился на согнувшуюся девушку. Я уже давно чувствую, что не нравлюсь тебе. Имеешь какие-то претензии, так говори в лицо!
Майяри подняла голову и виновато посмотрела на него.
Видят боги, мастер, я ничего против вас не имею.
Тогда какого Тёмного?!
Девушка замешкалась и стрельнула глазами по сторонам, словно выискивая пути к отступлению.
Поймаю, поставил точку в её метаниях мрачный преподаватель.
И она сдалась.
Я не очень птиц люблю, тихо призналась она.
Птиц не любишь? поразился Милим.
Да, неохотно подтвердила девушка. Больших птиц.
И хищных, добавил ухмыляющийся Виидаш.
Отпустив Мадиша, парень поднялся и, помешкав, протянул тому руку. Помощь тот проигнорировал, но, встав, бросил на недавнего соперника уважительный взгляд, мол, ты ничего так. Виидаш ответил тем же, типа и ты тоже.
Боится и не любит, заложил подругу Виидаш. Поэтому вы для неё что-то вроде пугала.
Виидаш! мгновенно разъярилась девчонка.
Тем же вечером Милим без стука вошёл в комнату Майяри и плюхнул на стол перед удивлённой девушкой прямо поверх учебников ястреба.
Вот, выбрал из школьных посланников самого крупного, мастер с достоинством отряхнул рукав и ещё раз оценил полукруглые отпечатки зубов на своей ладони. Гладь его и отучайся бояться.
Вы думаете, что, трогая его, я научусь птиц любить? возмутилась Майяри, едва удерживаясь от того, чтобы на стуле не отъехать подальше от стола.
Ты их сперва бояться отучись, балда, а потом уже любить попробуешь, Милим не удержался от лёгкого подзатыльника.
Майяри напряжённо уставилась на объект страха, и тот, словно ощущая её «любовь», угрожающе щёлкнул клювом. Характер у посланника был тот ещё, но если поладит с этим, то и с остальными тоже проблем не будет.
Общайтесь.
Милим развернулся и направился прочь. Уже у двери до его слуха донёсся грозный клёкот, а затем и мрачное обещание:
Ещё раз попытаешься меня клюнуть, и я тебе хвост выдеру.
Обернувшись, Милим увидел, что Майяри и ястреб, одинаково нахохлившись и прищурившись, смотрят друг на друга и, казалось, готовятся к драке.
Посланника вернуть в целости и сохранности, сказав это, артефактчик оставил девушку разбираться со своими страхами.
Когда он вернулся спустя полчаса, то понял, что разборки были очень рьяными. По комнате летали перья, разгоняемые дующим в открытое окно ветром, ястреб, негодующе клекоча, сидел на шкафу, а мрачная Майяри, выставив перед собой подушку, пыталась испепелить его взглядом из дальнего угла на кровати.
Воспоминания потянулись одно за другим. Они успокаивали и вызывали улыбку на лице и тепло в груди.
Майяри отшатнулась от бросившегося на неё мелкого, всего-то до её колена, ящерка и врезалась в мастера Милима, но отстраняться не поспешила. Наоборот, смерив преподавателя взглядом, обтёрлась об него телом, перетекая за его спину. Милим даже не попытался сдержать усмешку.
Майяри, мы на практике или где? провокационно спросил он.
А мы разве пришли сюда не печати чертить? разочарованно протянула девушка. Этими тварями нам вроде мастер Лодар грозился.
Тяжело вздохнув, Майяри всё же отлепилась от спины мастера и зашарила по округе взглядом, выискивая подходящую палку, чтобы отбиться от острозубой рептилии.
Да пошутил я, сжалился над ней Милим, и обрадованная девушка тут же шагнула за его спину и уже из-за неё ехидно взглянула на скалящегося ящерка, который по неведомой причине опасался приближаться к артефактчику.
Эй, Майяри, ты что там делаешь? возмутился появившийся Виидаш.
Укрываюсь, девчонка насмешливо приподняла брови.
За мастером?!
Надо уметь выбирать укрытия, с достоинством отозвалась та.
А так можно было? Виидаш перевёл взгляд уже на улыбающегося преподавателя.
Ну если ты сумеешь до меня добратьсяМилим многозначительно кивнул на ещё двух ящерков, вынырнувших из кустов.
Ох, ё
А он ведь был уверен, что эти двое никогда не смогут стать чем-то большим, нежели друзьями.
Класс, тихо! гаркнул вскочивший на стол Виидаш.
Эй, ты чего себе позволяешь! рявкнул мастер Милим. У нас урок.
Парень, словно и не слыша его, вовсю мощь лёгких провопил:
Мы с Майяри решили пожениться!
Его вопль потонул в ликующих криках, сквозь которые едва-едва пробился голос смущённой Майяри. Плюхнувшись на стул, Виидаш притянул девушку к себе и, лучась широкой улыбкой, заявил:
Как только закончим учиться, сразу сыграем свадьбу!
Или позже, мстительно прошипела красная как мак Майяри.
Ты издеваешься надо мной, что ли? возмутился Виидаш, и одноклассники оглушительно расхохотались.
А Милим почувствовал дыхание бездны, разверзшей пасть у его ног. Внутри всколыхнулась ненависть, дикая, всепоглощающая, сжирающая заживо. Захотелось выклевать глаза этому ублюдку, разорвать его грудь когтями, поднять высоко в небо и уронить где-нибудь в горах. Захотелось убить его за то, что он осмелился любить простую человечку. За то, что он сделал то, что побоялся сделать сам Милим.
Милим с трудом вырвал себя из воспоминаний, которые опять начали опасно заволакивать разум кровавой пеленой. Тяжело дыша, он снова прижался лбом к стеклу и уставился на слепяще яркое солнце.
Видимо, судьба у него такаялюбить только человечек.
Глава 6. Жизнь для других
Разбудил Шидая горестный всхлип госпожи Ярены. Женщина стояла в дверях его спальни и, комкая в пальцах платок, плакала.
Он собрался куда-то, с трудом выдавила она.
Лекарь пару раз моргнул, пытаясь прогнать из головы какой-то прилипчивый, как и любой бред, сон, и зашарил рукой по полу, выискивая сапоги.
Зайдя в спальню больного, мужчина обнаружил, что Виидаш, глядя перед собой безжизненным взглядом, стоит рядом с постелью и смотрит в сторону дверей на террасу, за стеклами которых всё сильнее и сильнее падал снег. Итар, опасающийся слишком сильно давить на изломанное тело сына, пытался уговорить его вернуться в постель, ненавязчиво подпихивая в нужную сторону.
Виидаш, тебе пока нельзя вставать. Ложись, полежи, густым басом уговаривал отец.
Шидай тяжело вздохнул. Так-то действительно вставать парню было ещё очень рано, но это первый его поступок, который был более-менее похож на осознанное действие. Такое нужно поощрить.
Отпусти, пусть идёт, велел он Итару.
Тот с сомнением взглянул на лекаря, но потом всё же отошёл с дороги, и Виидаш медленно, пошатываясь, побрёл в сторону террасы.