Да, с появлением этой девчонки его одолевают странные и невероятные мысли, а взгляд ее глаз преследует его, лишая прежнего покоя, заставляя предаваться совсем ему несвойственным мечтаниям и надеждам.
Погруженный в размышления мужчина не заметил, что дошел до своего дома, и только услышав доносившийся оттуда отчаянный женский крик, вернулся в реальность, мгновенно приняв решение о дальнейших действиях
Содрогаясь от рыданий и перенесенного нервного напряжения, Катя ощутила, как ее освободили от насильника, к счастью не успевшего осуществить свои грязные намерения.
Прикрывшись простынею, она села на кровати, поджав под себя колени, и, не обращая внимания на кровь, еще капающую с ран, нанесенных майором, смотрела на полковника Муравьева, несколько раз ударившего незадачливого насильника, теперь превратившегося в жертву. И хотя они находились на довольно большом расстоянии от молодой женщины, Катя ясно могла различить выражение ярости и гнева на их лицах и в глазах, когда полковник поднял майора за воротник.
Было заметно, что полковнику довольно трудно сдерживать охватившую его ярость: прояви он ее в полную силу, вполне смог бы убить майора Самойлова, причем последствия такого поступка оказались бы достаточно непредсказуемыми. Очевидно, осознав это Никита, глядя противнику в глаза медленно произнес:
Послушай, Степан. Я и раньше догадывался о твоих темных делишках. Мне многие говорили, советовали запросить прошение о твоей отставке, да только я не хотел верить. Теперь я понимаю, что мне стоило прислушиваться к словам окружающих меня людей. Тебе придется внимательно выслушать меня, гаденыш. Если я еще раз увижу тебя в своем лагере, или возле этой девочки, я не посмотрю на твои связи в ставке и раздавлю тебя, как червя! Ты понял меня?
Майор Самойлов может и был подвержен приступам, которые заставили его напасть на Катю, но к дуракам отнести его никто бы не осмелился. Догадавшись, что проиграл сражение, он позволил себе с ненавистью взглянуть на бывшего командира.
Я уйду! Только не думай, что я пропаду за пределами лагеря! А когда я вернусь, тебе, командир, придет конец! А с этой шлюхой я еще разберусь!
Сверкнув глазами и бросив на полковника Муравьева и свою недавнюю жертву полный ненависти взгляд, майор Самойлов ушел, а после его ухода в домике повисла напряженная тишина.
Катя продолжала сидеть на прежнем месте, завернувшись в одеяло, и, не обращая внимание на свое плачевное состояние, следила за действиями Никиты, безуспешно пытаясь понять, какие мысли его сейчас одолевают, не подозревая, какие чувства скрываются за непроницаемым выражением его красивого лица. Почему он ничего не говорит, и даже не смотрит в ее сторону? Неужели он полагает, будто она сама виновна в случившемся? Зачем же он тогда пришел ей на помощь? Оставил бы ее на волю насильника, после чего единственным наиболее благоприятным для нее исходом стало бы самоубийство, поскольку она готова перенести любые испытания, лишь бы только не увидеть ненависть или презрения в его глазах!
А он, судя по всему, забыл об измученной молодой женщине, следившей за его действиями с видом жертвы, ожидающей смертного приговора. Совершенно игнорируя ее присутствие, он снял с себя верхнюю одежду, затем, прошел в ванную комнату, и вскоре вернулся, облаченный в темные обтягивающие штаны и белую домашнюю рубашку, подчёркивающую его мускулистый торс.
Только в тот момент он осмелился взглянуть на девушку, не отважившуюся встретиться с ним взглядом. Поэтому она не заметила, что черты его лица стали жестче, а в глазах вспыхнула ярость, едва он увидел, в каком плачевном она состоянии. По-прежнему ничего не говоря, он подошел к небольшому шкафу, где хранилась аптечка, и, найдя необходимые лекарства, вернулся к кровати.
Ну вот. Сейчас я обработаю твои раны, и, благодаря чудесному бальзаму, который недавно научились готовить наши врачи, завтра утром от них не останется и следа, а твое личико снова будет сиять прежней красотой. К счастью, этот мерзавец не успел осуществить своих отвратительных намерений, иначе я, не задумываясь убил бы его собственными руками!
Катя позволила ему обработать нанесенные насильником раны, практически не чувствуя при этом боли. Сейчас все перестало иметь для нее значение, а в нем, его действиях, его словах, сосредоточился целый мир. Каждая клеточка ее существа ожидала его слов, его приговора, одновременно замирая от сладостного мучительного напряжения. Жгучее всепоглощающее желание и безумный страх, смешавшись в единое целое, обострили все ее чувства и эмоции, а прочие мысли и сомнения исчезли, поглощенные томительным и уничтожающим ожиданием. Она загадалаесли он прогонит ее прочь, оттолкнет ее, она покинет его навсегда, найдет способ покончить со своей нелепой жизнью, но, если он ответит на ее страстный призыв, она посвятит свою жизнь тому, чтобы сделать его счастливым, избавит его от тоски и одиночества.
Она не заметила слез, струящихся по щекам, не заметила и того, что Никита давно перестал обрабатывать раны и теперь с ощущением происходящей в нем борьбы смотрит на прозрачные жемчужины ее слез. Едва осознавая свои действия, и их возможные последствия, он осторожно провел рукой по ее щекам, а Катя, схватив его ладонь, порывисто прижалась к ней губами. Не в силах более выносить снедающей ее неизвестности, она решительно подняла голову, встретившись с его взглядом, наполненным диким всепоглощающим желанием, вызвавшем в ней целый вихрь ответных чувств и эмоций. С того момента она перестала принадлежать себе. Их губы встретились в жадном пьянящем поцелуе, а терзающие их сомнения исчезли, смятенные волнами зарождающейся страсти и любви, сила которой, словно вырвавшись на свободу из сковывающего ее плена, снова и снова бросала их в объятия друг друга, заставляя забыть обо всем, кроме сладости обжигающего желания и силы безумной страсти.
Много позже, когда уставшие от любви они лежали в объятиях друг друга, наслаждаясь мгновениями чудесной близости, они ненадолго смогли прийти в себя. Катя, утомленная любовью, пребывала в мире, где реальность и грезы переплетались, не желая выходить из чудесного блаженного состояния.
А вот ее возлюбленного после того, как первые моменты бурного всепоглощающего восторга прошли, терзали другие вопросы. Он корил себя за проявленный безумный порыв, хотя нисколько не сожалел о нем, ведь в объятиях этой девочки он впервые за долгие годы обрел счастье и покой. Нет, он, всегда более всего заботившийся о других, чем о себе самом, был не на шутку встревожен. Как он мог так поступить? Вел себя как настоящий варвар! А если бы она оказалась совсем невинной? И где только был его здравый смысл, если один единственный ее взгляд лишил его рассудка?
Но почему она молчит? Неужели он, сам не желая этого, все же причинил ей боль? И сможет ли он в таком случае простить или оправдать свой поступок?
Осторожно он перекатился на бок и взглянул на дремавшую рядом девушку, невольно вновь и вновь поражаясь совершенству ее черт, нежности ее кожи, и тому, какую страсть она в нем вызвала. Чего он ждал? Быть может, он ожидал увидеть упрек в ее глазах, или смех и превосходство над тем, как быстро она поймала его в свои сети?
Но когда она, наконец, открыла глаза, он был поражен в самое сердце, потрясенный силой любви в ее взгляде, любви, бесконечной, как само время, и все вопросы, сомнения и тревоги исчезли из его мыслей. Открывшиеся в них чувства казались сильнее, чем все, что полковник испытывал прежде. Создавалось невероятное ощущение, будто когда-то в другом мире, в другой реальности, они любили друг друга, но коварная судьба разлучила их, снова соединив в этом мире, подарив им еще один шанс. Полковник Муравьев сделался добровольным пленником пленительных бирюзовых глаз, взгляд которых красноречиво отражал все чувства, ощущаемые в это мгновение молодой женщиной.
Катя улыбнулась возлюбленному, даже не представляя, каким сиянием озарилось ее лицо, весь ее облик, отражая ее чувства сильнее любых слов и ненужных фраз. В ее взгляде полковник увидел откровенный призыв и страстную мольбу, и снова впился в ее губы, не в силах справиться с охватившим его желанием. Все слова, мысли, сомнения и тревоги унеслись вдаль, оставляя место лишь страстным поцелуям и ласкам, соединяющим их сердца, тела, и души. Страсть огненными нитями сплетала их тела, а любовь, огромная и бесконечная, как само время, навеки соединила их сердцаони стали частью единого целого, и теперь не могли существовать друг без друга.
Подобные мысли приносили Кате, через несколько часов нежившейся в сильных объятиях своего возлюбленного пьянящую радость и мучительную боль. Слишком поглощенная неожиданным счастьем, она, даже после утомительных, полных наслаждения мгновений любви, не хотела спать. Пытаясь быть честной с самой собой, она осознала причину своего состояниянесмотря на то, что часы любви не только не утомили ее, но и придали новых сил, она боялась закрыть глаза. Почему-то она убедила себя: стоит ей закрыть глаза, все исчезнет, и она снова окажется на глубине темного бездонного колодца, и вновь начнет блуждать в темноте среди притаившихся там чудовищ, пытаясь безуспешно найти выход.
Ощутив, как затекло тело, она попыталась лечь в более удобную позу, едва не вскрикнув от неожиданности, когда ее возлюбленный осторожно спросил:
Ты почему не спишь?
Я. все же Катя решила ответить ему откровенно. В конце концов он был единственный, кому она могла доверить свои самые тайные страхи, сомнения и тревоги.
Я боюсь спать! призналась она. Боюсь, что усну, а когда проснусь, тебя не будет рядом и все произошедшее окажется сном! У меня и сейчас такое чувство, будто я все еще вижу сон, самый прекрасный сон, какой мог мне присниться.
Обернувшись, Катя взглянула в карие глаза своего возлюбленного, потрясенного ее откровенными словами и любовью, и страхом, отразившихся во взгляде молодой женщины. Между тем она продолжала, пытаясь вложить в слова истинные чувства.
Я не помню кто я! Не знаю, каким было мое прошлое, и куда исчезли близкие мне люди. Но ты заменил мне весь мир! Ты словно вдохнул новую жизнь в мое тело, исцелил мое сердце, уставшее от тоски и одиночества. Теперь тысмысл моей жизни, всего моего существования. Если ты покинешь меня, я погибну от горя!
Страсть и мольба, звучавшая в ее голосе, светившаяся в ее глазах, сказали полковнику Муравьеву больше любых фраз. Ее слова невероятным образом сделались отражением его собственных чувств, ведь после всего произошедшего между ними он не мог лгать самому себе: он без памяти влюбился в эту невозможную девчонку, и его чувства, его потребность в ее присутствии становилась все сильнее с каждым проведенным с нею часом.
Он притянул ее к себе, заключив в нежные объятия.
Как ты можешь так говорить? А что если у тебя есть семья, муж, который ждет и ищет тебя?
Возможно, все так и было, но прошлое теперь перестало иметь для нее значение. Где-то в глубине ее души зарождалось странное ощущениесловно она долгое время блуждала по темному лабиринту, а Никита и его любовь стали для нее единственным огнем, светом, благодаря которому она выбралась из удушающей тьмы, чтобы чудесным образом возродиться для новой жизни, подарившей ей еще одну возможность обрести долгожданное счастье.
Теперь это не важно! Я не хочу никого другого, кроме тебя! Я нуждаюсь в тебе, как человек нуждается в кислороде для жизни, для дыхания! Ты стал моим миром и моей вселенной! Я готова на все, лишь бы остаться рядом с тобой. Прошу тебя, не прогоняй меня! Ты так нужен мне!
Она говорила, вкладывая в свои слова и свой взгляд свои мысли, свою душу и свою любовь. Она не знала, зачем завела этот разговор, повинуясь безумному страстному порыву, словно исходившему из тайников ее души. Она была уверена лишь в одном: надо дать ему понять, насколько искренни ее чувства.
Потрясенный полковник Муравьев едва ли смог найти слова, способные утолить желания и сомнения его возлюбленной. Потому он, прижав ее к себе еще крепче, глядя прямо в обращенные на него глаза, сейчас напоминающие цвет грозового неба, ответил, пытаясь вложить в слова все чувства, обуревавшие его в тот момент.
Моя невозможная любовь! Разве я дал тебе повод усомниться в моих чувствах? Что касается твоих страхов: неужели ты думаешь, я смогу прогнать тебя, после всего, что произошло между нами? Ты говоришь, будто я вдохнул в тебя жизнь, но, поверь, я мне кажется, напротив, это ты дала мне понятьвсе эти годы я жил, подобно роботу, забыв о таких чувствах, как любовь и нежность. Так разве я могу тебя бросить? Разве я похож на человека, способного на подобный поступок?
Катя покачала головой.
Не знаю. Я совсем запуталась! Я уверена лишь в одномв своих чувствах к тебе, и в том, что если ты меня покинешь, я погибну!
Он прижал ее к себе еще крепче, и Катя ощутила всю силу желания, вновь охватившего его.
Катюша, я не знаю, что ждет нас завтра. Да никто из тех, кого ты встретишь в лагере, не сможет тебе ответить на этот вопрос. Я знаю лишь одноя никогда не откажусь от тебя! Тымоя женщина, моя жена и моя возлюбленная! Неужели тебе этого мало?
Теперь она чувствовала себя намного лучше. Успокоенная его словами, стараясь поверить в их искренность, она снова отдалась страсти, огнем охватившей все ее тело, ее сердце и душу. Несколько часов до самого рассвета она отдавалась единственному мужчине, ставшему смыслом ее жизни, смыслом ее существования, даже не подозревая, какие коварные сюрпризы и испытания готовит ей судьба.
Глава 3
Пасмурный зимний рассвет постепенно занимался над спящим на первый взгляд лагерем, тем не менее пребывающем в состоянии постоянной боеготовности, а средства защиты, кажущиеся невидимыми, оставались постоянно включенными.
Катя, после безумной ночи любви едва сомкнувшая глаза, на рассвете, резко открыла их, так и не поняв до конца, видела ли она во сне длинный больничный коридор, пустынный, но почему-то таивший немало скрытых опасностей. Открыв глаза и уютно устроившись на плече своего любовника, она вдруг осознала, что боится засыпать, и страх этот кроется не только в опасении не увидеть любимого после пробуждения. Во сне ее поджидали опасности, и вместе с тем сон, вероятно, призван помочь ей открыть занавес, скрывающей ее прошлую жизнь.
Сейчас же ей показалось, что время для сна прошло, и, хотя она всю ночь отдавалась страстным ласкам и нежным объятиям своего возлюбленного, она почти не ощущала усталости, напротивее переполняла энергия.
Сквозь пелену сладостной неги, окутавшей молодую женщину, она с огорчением услышала стук в дверь, мгновенно разбудивший ее возлюбленного. Накинув рубашку, Никита пошел открывать, явно не испытав особой радости при виде стоявшего на пороге майора Назарова.
Что случилось? Что-то срочное? спросил полковник.
Звонок из штаба. Ты уж извини, тебя хочет видеть начальство. У них какое-то важное донесение.
Ладно. Буду через десять минут.
Захлопнув дверь прямо перед носом своего товарища, совершенно не ожидающего подобного обращения, полковник Муравьев с сожалением повернулся к Кате, раскинувшейся на кровати во всей своей красоте. Не желая отпускать любимого, она попыталась прибегнуть к средству, которое смогло бы его удержать, однако уже тогда она понимала, что между ними всегда будет стоять война, призванная постоянно разлучать их. Он посвятил войне много лет, в то время, как она появилась в его жизни лишь вчера, и едва ли успела занять в ней серьезное место, несмотря на все признания прошедшей ночи. Однако его нежность поборола все ее сомненияНикита подошел к ней, накрыл ее одеялом, ласково поцеловав губы, припухшие от бесконечных поцелуев.
Мне нужно идти, моя родная. Надеюсь, ты не заметишь моего отсутствия. И кстати, постарайся быть паинькой и не натворить глупостей.
С этими словами он оставил ее одну, и Катя сразу же ощутила холод гнетущего одиночества, словно вся радость мира, сосредоточившаяся в одном единственном мужчине, покинула ее. И вместе с тем она не могла бездействовать. Она не могла все время спокойно сидеть, ожидая любимого, пока не выяснит, кем являлась на самом деле. Только как ей это сделать?
Размышляя, Катя приняла горячий душ, надев принесенную майором Назаров одежду, не очень элегантную, но достаточно удобную, состоящую из теплых штанов и обтягивающего свитера. Внезапно почувствовав голод и осознав, что в последние сутки ее пищей были исключительно нервные потрясения и любовные ласки, Катя попыталась вновь отыскать что-нибудь съестное в скромном жилище ее возлюбленного, однако поиски оказались безрезультатными. Собираясь выйти на улицу, чтобы выяснить у Никиты или майора Назарова, не питаются ли в будущем, куда она попала, воздухом, Катя одела теплую куртку, как вдруг услышала осторожный стук в дверь, более напоминающей слабый скрежет.