Глаза град-мэтра мечтательно поднялись к потолку, он улыбнулся. Да уж, для старика это верно огромный шаг вперёд. Приятно, что я приложил к нему руку.
Я почувствовал прикосновение. Это Марая накрыла своей ладошкой моё предплечье. Обернулся - она сияла улыбкой, заглядывая мне в глаза. А ей-то какое дело до успехов Академии?
А вот Лиззи, - если верить словам мэтра, наша главная героиня - сидела, всё так же не поднимая глаз, только сейчас вниманием её завладела тарелка, куда бесшумные слуги накладывали еду. Князь щелчком зажёг свечи в канделябрах по всей столовой, и капельки усиленного магией света заплясали на хрустале и в драгоценностях дам, добавляя торжественности словам.
- И тебе, сын мой, - бокал качнулся в сторону Вольдемара, что сидел рядом с Лиззи и слегка улыбался, - я передам обновлённую Академию. Такую, в которой откроются новые возможности. Более современную. Процветающую. Ставшую лучше. И я счастлив, что мне удалось сделать её такой!
Мне не нравилось, как молодой князь заботливо подвинул Лиззи стул, когда усаживал её за стол, не нравилась его улыбка и то,что он сидел слишком близко к Арчинской. И хоть смотрел он не на неё, а на гранд-мэтра, мне это всё равно казалось неправильным. Князь улыбнулся хитро и отсалютовал бокалом своей жене.
- И тебе, Ольга Леоновна, свет мой, моя благодарность! Ты моё благословение и вдохновенье, моя муза! - и князь обратился сразу ко всем. - Давайте же отпразднуем наш успех!
Шампанское оказалось отличным. И уже принявшись за трапезу, Вольдемар, спросил:
- Отец, я, право, не понимаю, почему ты такое значение придаёшь статусу Академии? - и продолжил ненавязчиво ухаживать за Лиззи, предлагая ей то соус, то маленький слоёный пирожок.
Моя недавняя спутница всё так же ни на кого не смотрела. Приборы в её руках медленно двигались, не издавая ни звука, кусочек за кусочком она подносила ко рту, аккуратно клала в рот, жевала.
Но глаз так и не подняла.
А ведь я сидел прямо напротив.
Тихие слова «Эрих, передайте соус, будьте любезны!» со стороны Мараи отвлекли меня и вернули к словам князя.
- Вольдемар, условности возводят барьеры между людьми. Ты вспомни наш девиз: «Для таланта нет преград!» И эти преграды мы возводим сами.
Тихое позвякивание столового серебра и хрусталя фоном сопровождали слова гранд-мэтра. Его глаза сияли, и воодушевление плескалось как шампанское в его полуопустевшем бокале.
- В прошлый набор я отказал одному отцу. У него талантливое чадо, большая умница, самородок. А я отказал в приёме. Как же я сожалел тогда! - поднося вилку ко рту, князь бросил мимолётный взгляд на Лиззи. Прожевал, промокнул губы салфеткой и продолжил, снова обращаясь к сыну: - Теперь же мы можем без ограничений принимать всю талантливую молодёжь. Это большой шаг вперёд, сын мой! Так мы можем собрать все светлые головы нашей империи у себя!
Лиззи молчала, ела и, казалось, не очень интересовалась беседой. А я наблюдал каждое её движение и не мог поверить: я же каждый день видел в столовой, как она ест, как подносит ко рту ложку или вилку, но ни разу мне не пришло в голову, что все движения щенка Ларчи женственные. Как я мог быть таким невнимательным?
- Ты про снятие сословных ограничений? Или про женщин? Но почему ты уверен, что это большое достижение? Разве много черни или барышень, которые разбирались бы в механике? - Вольдемар взмахнул вилкой, и я чуть не дёрнулся - прибор мелькнул слишком близко к Лиззи.
- Их мало потому, сын мой, что никто не предлагает им такого. А мы предложим! Ещё твой дед собирал по всей империи редкие таланты, но он не смог и помыслить, что среди обычных плотников или кузнецов можно найти самородки.
Кузнецов... Я вспомнил Хозяя. Да уж...
Рядом раздалось короткое хмыканье, и я обернулся к Марае. Она сидела с недовольно приподнятыми бровями и косилась на матушку.
35. Эрих Зуртамский
Княгиня с улыбкой предложила:
- Дорогие мои, а давайте поинтересуемся впечатлениями от бала у тех, кто там побывал. Ведь это очень интересно!
Князь не стал возражать, только посмотрел на жену, кивнул согласно и предложил мне высказаться.
- Да, да! Эрих, расскажите! - Марая воспрянула духом, заулыбалась, глаза её засветились восторгом. Она снова дотронулась до моей руки.
Что тут рассказывать? Что я был поглощён сначала волнующими видами в декольте своей неожиданной напарницы? Потом мыслями о невероятном перевоплощении? А остаток вечера искал гранд-мэтра, чтобы разоблачить самозванку?
Я глянул на Лиззи. Она с непроницаемым видом едва заметно двигала челюстью. Надеюсь, жевала, а не играла желваками. Вновь обратил внимание на Мараю. Она умоляюще заглядывала в глаза, двумя руками вцепившись в мой рукав.
Барышня...
Ей про императорский бал нужно рассказать.
Вздохнул и стал вслух вспоминать всё, что знал о портальном переходе, об императорском дворце, о саде, о бальном зале. Хорошо, что я бывал там раньше. Кое-что извлёк с задворок памяти о гостях, о традиции устраивать показ достижений самых молодых магов империи.
Не заметил, как стал рассказывать о нашем выступлении, вернее, о выступлении Лиззи, и даже увлёкся, передавая в лицах события тех минут.
Всех особенно позабавил рассказ о послах тёмных, которые не скрывали своей тревоги по поводу нашей пушки - все улыбались, а княжна едва в ладоши не хлопала от восторга, и только Лиззи молча смотрела в свою тарелку.
Княгиня обратилась к ней.
- А ваши впечатления, дорогая?
Лиззи подняла на неё глаза, едва заметно пожала плечами.
- Студент Зуртамский всё уже рассказал. Что тут добавить?
- А как вам император, Лиззи? - со слегка наигранным интересом спросила Марая. Арчинская отложила вилку и задумчиво ответила, глядя на на гранд-мэтра:
- Он показался мне очень толковым человеком. Задавал дельные вопросы. Непустые, такие, знаете, ради поддержания беседы. Очень правильные, стратегически верные, такие вопросы, какие и должен был задавать император.
- Например? - чуть подался в её сторону Вольдемар, и мне захотелось подойти и стать между ним и Лиззи.
Она глянула на молодого князя без улыбки. Сейчас это была не милая девушка, это был тот самый щенок Ларчи - сосредоточенный, чуть прищуренный взгляд, губы чуть выдвинулись вперёд, отчего скулы обозначились чётче, только светлый завитой локон очерчивал овал лица и говорил - это девушка, это не Ларчи.
- Он спросил о перспективах новой пушки и сроках её доработки, - и девушка вновь взялась за вилку.
- И что же вы ответили его величеству? - Вольдемар отложил приборы и, сомкнув пальцы домиком, перевёл взгляд на Зуртамского.
- Я, - выделила голосом Лиззи, не поднимая глаз от своей вилки, - ответила его величеству, что мы работаем над тем, чтобы оружие мог носить и заряжать один человек, и чтобы дальность и прицельность стрельбы выросли в разы. И срок обозначила в полгода.
- Что? - растеряно улыбнулся Вольдемар, взглянул на отца с непониманием. Князь откинулся на свой стул, сложи руки в замок и смотрел на сына с насмешкой. Но молчал.
- Я считаю, что Лиззи верно сказала, хотя, конечно, это невозможно. Срок и вовсе чушь, -постарался, чтобы голос мой звучал ровно, а мнение - непредвзято.
Это произвело эффект: наконец её глаза поднялись к моему лицу. И в этом взгляде не было ничего общего с тем взглядом, что я видел сегодня у Мараи - ни улыбки, ни восторга или восхищения. В глазах Лиззи была насмешка, а во вздёрнутом подбородке -превосходство.
36. Эрих Зуртамский
На занятиях Лиззи появилась опять как Ларчи. И я увидел её только в столовой. Она снова читала книгу за едой и ни на кого не смотрела.
Меня разбирало любопытство - что делало её фигуру мужской: одежда или магия? Я просканировал её несколько раз. Это было непросто.
Прежде всего я нарушил запрет на применение магии. Ну да ладно, как-нибудь отобьюсь. Или отработаю штраф. Затем пришлось несколько раз подойти как можно ближе, но при этом так, чтобы девица не заметила. И это было уже посложнее. Она вскидывала глаза или поворачивалась каждый раз, как я оказывался рядом. Чувствует она меня, что ли?
Но успеха я всё же добился. Кажется, она что-то такое на себя надевала. Прежде всего, что-то с плечами было не то. Они были то ли по форме, то ли по размеру какими-то не такими, как надо. Слишком уж большими или неровными, я так и не понял. Да и потом, очень жёсткими. Именно из-за этого она, видимо, и держалась ото всех подальше.
Но вчерашний ужин не шёл у меня из головы. Вернее, одна маленькая деталь. Две. Две маленькие детали.
Первое - это рюш.
Прозрачная,тонкая полоска ткани, что завораживающе-ритмично вздрагивала на её очень круглой, очень женственной и так вкусно пахнущей груди. И второе - именно сам этот запах.
Сам по себе он цеплял какие-то струны в душе. И хорошо, если бы только в душе.
Тело тоже отзывалось.
Но было ещё кое-что странное - мне снова и снова хотелось чувствовать этот её запах, меня тянуло к ней, как будто ветер дул в спину и толкал во вполне определённую сторону. Поэтому когда занятия закончились, я проверил обычные места, где щенка Ларчи можно было найти: библиотека, столовая, лаборатории. И наконец увидел её в мастерской.
Она стояла у верстака, бряцая инструментами. Огляделся - её Хозяя нигде не было видно. Это хорошо! Как и много раз до этого, я замер у двери, ведь она не должна меня увидеть. Вот я и стоял, смотрел на неё.
Солнце светило сбоку, и изгиб тонкой шеи выделялся на ярком сияющем фоне. Из-за тонких светлых волосков казалось, что она светится. Захотелось подойти, уткнуться в тёплые волосы на затылке или за ушком и вдохнуть её запах, легонько провести пальцем по этой нежной тонкой шее...
Я создал легчайший магический ветерок, чтобы он донёс её сводящий с ума аромат.
Вдох, и опять закружилась голова.
Подойти бы, прижать её к себе спиной, крепко прижать, так, чтобы почувствовать какая она маленькая и тонкая, какая горячая... Хотелось прикоснуться к её коже, так хотелось, что на губах появилось ощущение горящего пламени. Пламени, отголоски которого шевелилось где-то в копчике.
Осознав это, задохнулся от желания почувствовать, как её тело вздрогнет, отзовётся, если моя ладонь сожмёт в ладонях её грудь, от желания встретить её приоткрытые губы своими, когда она повернётся ко мне, горячо выдохнуть прямо в её горячий рот...
Я встряхнулся - передо мной неуклюжий мелкорослый парень! Ни груди, ни приоткрытых губ. Всё, прочь наваждение, прочь неуместные фантазии!
- Ты что, ещё не закончила?
Она вздрогнула. Едва заметно, но вздрогнула. И не поворачивая ко мне головы, сказала:
- Не закончил, - выделила голосом принадлежность к мужскому полу, обернулась. Глянула исподлобья. Её светлые глаза были полны злобы, а губы презрительно сжаты. Я помнил, какими эти глаза могли быть - прозрачными, лучистыми, ярко-голубыми, как могли улыбаться. Она сложила руки на «груди». Закрывается?
- Ну я же знаю кто ты, зачем притворяться? - как же меня злило это выражение её лица! Хотелось стереть его как угодно, хоть задеть за живое, хоть причинить боль.
37. Эрих Зуртамский
- Мало ли что я про тебя знаю, - ответила она, не понимая, что только дразнит сильнее этой смешной угрозой.
- И что же ты знаешь, девчонка? - вот просто не смог сдержать издёвки, ожидая и наслаждаясь малейшими изменениями её мимики.
- Что ты наглый тип? - в её голосе, позе, словах звучал вызов. Смешная, нашла с кем связаться - со мной!
- И всё? Прямо дрожу от страха!
Повеселила, что сказать. Смешно, и я не мог сдержать улыбки. Только она не оценила моего добродушия, в глазах блеснула ярость, на скулах мелькнули желваки. Сейчас она изобразит усталость и прикроет на секунду веки. Точно! Моё время!
Я сделал то, что хотел сделать ещё на балу, потом в доме ректора - бережно, но быстро обнял ладонями её лицо и поцеловал. Вкус был лучше запаха. Богаче, горячее, ярче, и уже не просто горячая волна по спине, а лава вулкана, тягучая, сжигающая, медленно прокатилась по всему телу, оседая внизу позвоночника. Руки задрожали, во рту пересохло от полыхающего внутри огня...
А! Она резко и больно дёрнула меня за волосы, и я оторвался от этих горячих и сладких губ, скривился и откинул голову, потянувшись за её рукой. Девчонка отскочила, зашипела, словно кошка, сузила глаза:
- Да пшёл ты! Дубина стоеросовая! Дуболом!
Пылающий горячий ком внизу позвоночника потянулся за ней, а она отступала всё дальше. Подальше, так, чтобы тяжёлый верстак оказался между нами. Боится? Ну что ж, это правильно, меня надо бояться. Я бездумно потёр голову - едва не расстался с волосами. Но такие игры мне нравятся, и я даже усмехнулся.
- Надо повторить, - злость смешалась с жаром, и всё внутри клокотало. Меня тянуло к ней всё сильнее, и я сделал шаг. Она отреагировала мгновенно:
- Степан! - закричала. Громко и резко, на лице - страх и ненависть. - Степан!!!
- Да, Хозяй, иду! - послышалось издалека.
- Он не придёт, - я тоже разозлился - буря внутри требовала выхода, а это больно. - Я его закрыл. В кладовке. С инструментами.
Как она пахла! Я чувствовал её запах даже на таком расстоянии. Один глубокий вдох, и я готов превратить хоть этот проклятый верстак, что был между нами, хоть пол в металлической стружке, в наше ложе. Прямо сейчас! У меня дрожали ноздри, а веки от блаженства опустились, и я поддалсясделал ещё один шаг.
- Остановись, - холодный, сильный голос, и даже в её запахе я ощутил холодный металл.
Я открыл глаза и резко выдохнул: в руках у неё был гаечный ключ. Большой, тяжёлый. В глазах - холод и решимость.
- Едкая ржавчина! - хотелось плюнуть, но я лишь с чувством пнул на прощенье верстак, так, что он опрокинулся и загремел по каменному полу. Рык, непроизвольный, утробный, вырвался из горла. Это было неожиданно, и я сам испугался. Но часть бешеного жара, что клокотал внутри, выпустил и смог хоть что-то сделать правильно - вышел из мастерской.
Мне нужно было остыть, а значит - полигон, единственное место в академии, где можно выплеснуть избыток вышедшей из берегов магии.
38. Лиззи Арчинская
Ужин в доме князя Делегардова, на котором предполагалось отметить наш успех на императорском балу, стал поистине пыткой. Гранд-мэтр с его разговорами, потом Марая, что едва не выпрыгнула из платья, показывая, что Зуртамский - её кавалер, что молодой Делегардов...
Его знаки внимания, так сильно беспокоившие меня во время ужина, стали понятны только благодаря восхитительной заключительной сцене вечера - когда княжна заступила мне проход к комнате, где я переодевалась.
Жаль, что папенька-князь не присутствовал при выступлении своей чудесной дочурки.
Как ей удалось так быстро оказаться у моей комнаты? Может, из-за того, что я долго искала горничную? Или из-за непривычных туфелек, которые мне мешали быстро идти по ступеням? Или в этом доме были какие-нибудь тайные короткие ходы? Не знаю.
Но разговор с княжной получился занимательный.
- Ты правильно себя вела, Лиззи, - сказала она, внезапно возникая посреди коридора и гордо задирая нос. - Вот так и действуй всегда: глаза в пол, молчание, и отказывайся от всего, что он предлагает. Помни, о чем я тебе говорила - я хороший маг!
Я только головой покачала. Вот ведь зануда, я же сказала: не нужен мне этот Зуртамский!
- Пропусти, - я не желала с ней разговаривать, а вот поторопиться стоило - в любую минуту могла появиться горничная.
- Он весь вечер не сводил с тебя глаз! Ты должна ему сказать, что ему ничего не светит! -на последней фразе голос Мараи сорвался.
- Отойди!
Мне надоела эта детская возня у кучи песка - чей куличик красивее, и я слегка отодвинула княжну плечом, освобождая проход. Мне в спину донеслось шипящее:
- Вот с Вольдемаром и милуйся, как папочка мечтает. А Эрих - мой!
- Эрих - это, простите, кто? - бросила через плечо и закрыла дверь, наваливаясь на неё спиной.
Я здорово перенервничала, но фраза про Вольдемара и мечты князя врезались в память. И я всё думала об этом, всё не могла поверить - неужели и вправду старый князь вот так легко согласится на мезальянс? Более того, сам будет его инициатором...
Эти размышления не давали спокойно спать и есть и вообще сильно отвлекали - я упустила из виду опасность. И, конечно же, попалась - Зуртамский застал меня врасплох.
Только то, что застал он меня в мастерской, помогло. Тяжесть инструмента в руке сделала меня увереннее. И решительнее. Я бы приложила его ключом, точно приложила. И о последствиях не пожалела бы.
Но он верно понял мой настрой. Отступил. Ушёл. Хотя глаза его, чёрные, хищные, улыбка с дёргающимся уголком говорили - отступать ему трудно. А значит, он придёт снова.
Я съехала спиной по стене, давя рыдания, уткнулась лицом в колени и заплакала. Мерзость! Какая же он мерзость! Зуртамище, скотина, гад, дуболом! Я бы не справилась с ним - это понятно. Даже если бы мне удалась задуманное, и я попала ему по голове, даже раненный, он всё равно был сильнее меня и легко свернул мне шею.