Герцог прищуривается и его темные глаза изучают меня так пристально, что хочется плотнее закутаться в занавеску.
И вам не смущает, что корона отхватила самый лакомый кусок пирога с вашего стола?
О чем он говорит?
Те земли, о которых шептались кандидаткион был таким важным?
Я рада, что король решил воспользоваться им с большей пользой, чем мой покойный отец, - говорю почти наобум, тыкая иголкой в стог сена.
Плачущий, пусть он скажет хоть что-то, даст хоть какую-то подсказу, пока я не наговорила на смертный приговор.
Король всегда отличался мудростью, - многозначительно отвечает герцог.А еще милосердием и терпимостью.
Почему мы вдруг заговорили о короле?
Просто чтобы вы понимали, юная леди.Герцог так резко меняет положение, что я даже не понимаю, почему вдруг его лицонад моим, и почему тень от его мощной рослой фигуры закрыла тусклый мельтешащий свет где-то за его спиной.Никто и никогда не забудет «заслуги» вашего отца. И то, что вы оказались в числе претенденток, никак не отменяет того факта, что кости вашего отца гниют в неизвестной могиле и никогда не будут возвращены в родовой склеп.
Я просто теряю способность мыслить, когда он так близко.
Та странная горечь в крови, которая подталкивала бежать от него куда глаза глядят, становится такой сильной, что я с огромным трудом проталкиваю в горло вязкий липкий ком паники.
Милорд, вы
Хочу сказать «слишком близко», но он наклоняется еще ниже и на этот раз огонь освещает его лицо, бросая острые резкие тени на смуглую кожу, впалые щеки и губы, сжатые в тонкую линию презрительной усмешки.
Мои глаза округляются, когда он сбрасывает на пол мундир, заводит за спину руки и грубо, так что ткань трещит по швам, стаскивает рубашку.
Что он собирается делать, боги меня сохрани?!
И только через минуту, когда мой взгляд непроизвольно спускается ниже его шеи, я начинаю понимать, что герцог пытается мне сказать.
Вернее, показать.
Боги, это просто ужасно.
Человек правда может выжить после этого?!
Его грудь, плечи, руки и даже живот покрыты рваными ожогами и шрамами. Их столько, что кажется, будто все этопросто искусно сшитый костюм, подогнанный к телу один к одному, стежок к стежку. Шрамы старыеэто хорошо видно по их плотности, толщине и цвету, который теперь едва ли сильно темнее самой кожи. Той ее небольшой части, которая видна за всем этим ужасом.
Герцог грубо хватает меня за запястье, тянет вверх, заставляя встать на ноги.
Поворачивает спиной к огню, и я, чтобы не закричать, залепляю рот сразу двумя ладонями.
Спина вся исполосована. Его не то, что хлестали плетью.
Его словно пытались лишить кожи, так плотно и мастерски лежат шрамывдоль и поперек, до самой поясницы и ниже, убегая за пояс штанов.
«Плачущий, спаси его душу» - мысленно шепчу слова прощения, но герцог снова поворачивается ко мне, и на этот раз грубо хватает меня за лицо, сжимая щеки пальцами, будто вознамерился раздавить мой череп.
Что, юная леди, вам не по душе такое не приятное для ваших благородных глазок зрелище?зло шипит сквозь зубы, наклоняясь к моему лицу слишком близко.
Дышит прямо мне на губы.
Я пытаюсь освободиться, потому что кровь буквально загорается под кожей.
Мне очень страшно.
Очень-очень страшно.
Ужас сковывает волю, не дает трезво мыслить, контролировать себя.
Что, если случится одна из тех «странностей», и я случайно разобью стену или, еще лучше, подожгу герцогу руки? Он точно не станет молчать и с радостью передаст меня в руки Инквизиции.
Плачущий, помоги
Вы делаете мне больно, герцог, - пытаюсь сказать хоть что-то, но в ответ он склоняется еще ближе, и я теперь между нашими губами расстояния меньше, чем между моими ладонями во время молитвы!
Я? Вам?Он как будто наслаждается моей беспомощностью, смакует ее.Герцогиня ЛуНа, помните тот день, когда я стал таким «жгучим красавцем»? Помните, что вы тогда делали?
Я сглатываю.
Интуиция подсказывает, что на этот вопрос лучше не отвечать.
Что сейчас вообще лучше просто молчать и делать вид, будто я не хочу отвечать на его вопросы из упрямства и гордости.
Хорошо, я не гордыймогу и напомнить.
Хватка на моих щеках внезапно слабеет.
Но герцог не убирает руку, а опускает пальцы ниже, к подбородку. Поглаживает его подушечкой большого пальцы, поднимает выше, очерчивая линию нижней губы.
И еще выше, чтобы закрыть пальцем мой распахнутый в немом возмущении рот.
Вы стояли рядом с вашим любимым отцом, юная леди. Такая маленькая, такая еще почти ребенок. Стояли и улыбались, - он уводит палец в уголок моего рта, чуть с нажимом приподнимая его вверх, как будто хочет сам «сделать» ту же улыбку.Улыбались, когда Хлестатели, по приказу вашего отца, сдирали с меня кожу шипастыми плетками.
По моему телу проходит дрожь.
Этого не может быть.
Никто в здравом уме и вере в богов не сделает с человеком подобное.
Вы улыбались, когда меня растянули на кресте и палачи вашего отца прижигали меня всякой дрянью.Герцог почти-что рядом с моим ртом, его губы так близко, что я не понимаюцелует он меня или только собирается?Каждый раз, когда я терял сознание от боли, надеясь, что сдохну и мучения прекратятся, но меня снова и снова окатывали водой, знаете, что я видел? Смеющееся лицо вашего отца и улыбку его милой дочурки.
Если бы герцогиня сказала мне об этом, я бы никогда не стала ею даже на мгновение.
Может быть мне нужно признаться?
Потому, леди ЛуНа, - герцог улыбается одними губами, и тени от огня в камине делают эту улыбку нечеловеческой, зловещей, - я никогда не смогу забыть того, что сделало ваше сраное семейство. Даже если бы хотела я, поверьте, хотел бывсе равно не смогу. И никогда не прощу ни вас, ни людей, которые были настолько глупы и беспечны, что протянули вам руку помощи.
Мысль о признании мгновенно умирает под каменным молотом этого обещания.
Я, простая послушница, тоже помогла герцогине и стала добровольной соучастницей чудовищного обмана.
И я даже не смогу сказать ни слова в свою защиту, потому что тогда мне прямая дорога в лапы инквизиторов, которые вряд ли будут гуманнее и человечнее, чем этот истерзанный мужчина.
И все же, он не отстраняется, хоть ненависти и презрения в его голосе столько, что ими запросто можно наполнить самый бездонный колодец Артании. Его пальцы так нежно поглаживают мою щеку, что я перестаю понимать происходящее.
Он хочет меня убить или поцеловать?
Резкое и как будто удивленное покашливание за нашими спинами заставляет нас обоих отпрянуть друг от друга.
Меняс ужасом.
Герцогас облегчением.
Надеюсь, - маркиза вплывает в комнату, словно важная ладья, - не помешала никакому важному разговору?
Эта неприличная многозначительность в ее голосе заставляет меня покраснеть от негодования. И бессилия, потому что, если посмотреть на все это со стороны, то в комнате наедине была молодая девушка в растерзанном платье и мужчина, раздеты до пояса. И они стояли так близко, что все это выглядело почти как поцелуй.
Тыльной стороной ладони смазано провожу по губам.
Герцог, замечая это, щурится.
Хватает мундир, надевает его на голое тело, потому что сорочка остается валяться на полу белоснежной шапкой дорогого шелка.
Леди Виннистэр, какого Хаоса вы вторгаетесь в мою комнату без стука?он продолжает испепелять меня взглядом, даже не трудясь повернуть голову в сторону гостьи.
Его вопрос застает ее в трех шагах от порога.
Маркиза расстается с сальной ухмылкой и замирает на месте. Осторожно говорит, что дверь была не заперта.
Однако это не дает вам права входить, - злится герцог.
Я лишь пришла сказать, что отдала все необходимые распоряжения, - смиренно склоняясь в реверансе, говорит маркиза.
Герцог косит взгляд в ее сторону.
Кажется, именно туда. где у нее то, что приличным женщинам следует показывать лишь законному супругу, но маркиза почему-то щеголяет в таком виде по замку.
Так, может, это мое здесь присутствие расстроило ее планы, а не она помешала нашим?
Герцог остывает так же мгновенно, как и зажегся.
Теперь он так же холоден, ироничен и самодоволен, как несколько минут назад.
Я стараюсь не думать о том, что причина этого умиротворениядекольте леди Виннистэр, на которое от слишком уж многозначительно пялится.
После того, как почти поцеловал меня!
Глава 31
Я провожу ночь без сна, совсем ни на минуту не сомкнув глаз.
Ворочаюсь в этой огромной постели, как угорь на сковородке, снова и снова, и снова пытаясь вспомнить каждую деталь рассказа герцога.
Потом вспоминаю лицо герцогини ЛуНа.
Снова исполосованной тело герцога.
Его обещание никогда не забыть и не простить.
По телу идет дрожь, стоит представить, что было бы, скажи я ему правду за мгновение до того, как он высказался. Меня, наверное, уже давно освежевали бы, и никто бы не знал, что случилось с сиротой без роду и племени.
Утром, с первыми лучами рассвета, в комнату приходит служанка.
Застает меня, завернутую в одеяло, немного нервно улыбается и быстро протягивает темно-синее платье простого кроя.
Меня зовут Анна, - кланяется, и идет прямиком к кровати, - я буду вашей горничной, госпожа. Миледи Виннистэр велела позаботиться о вас и помочь вам приготовиться к завтраку.
Мысль о еде еще более неприятна, чем этот ее взгляд, которым она оценивает то меня, то примятые простыни.
Что это вообще может значить? О чем она
Только когда горничная бросается приводить постель в порядок, я начинаю медленно понимать и эти взгляды, и «свинью», которую мне подложила Распорядительница.
Теперь все будут знать, что одна из претенденток провела ночь в спальне Куратора!
Я нервно сглатываю, лихорадочно соображая, можно ли что-то предпринять.
Как спасти свою репутацию от вот таких, как у горничной, взглядов. Делать вид, что ничего не произошло? Попытаться объяснить? А стала бы герцогиня расшаркиваться перед горничной?
Ответ настолько очевиден, что я молча жду, пока Анна наполнит ванну и выполнит все положенные обязанности: поможет мне выкупаться, одеться и уложит волосы.
Всех леди просят спуститься вниз, - с поклоном, говорит горничная, прежде чем исчезнуть из комнаты, на прощанье не удержавшись от насмешливого взгляда.
Я что есть силы сжимаю кулаки и мысленно читаю молитвы о смирении.
Столько раз, сколько нужно, чтобы немного успокоить голову, взять себя в руки и спуститься вниз, в просторный залитый солнцем зал, где уже собрались остальные претендентки.
И все мои старания идут насмарку, потому что все эти лица слишком уж красноречивы.
Я с трудом дохожу до отдельно стоящейкак нарочно для менямаленькой софы и присаживаюсь на ее край. Расправляю юбку с таким видом, будто складки на нейединственная вещь в мире, способная вывести меня из себя.
Теперь все будут думать, что дочь предателя короны планирует не только влезть в постель короля, но и неплохо продвинулась в этом же деле с самым важным после Его Величества человеком на этом отбореКуратором, и по совместительствуПалачом короля.
Леди, доброе утро!Маркиза вплывает в зал, словно свадебный кортеж: сегодня в белом, с перьями и блестками. И хоть на этот раз ее грудь прикрыта почти до самой шеи, вырез на спине «компенсирует» монашеский вид ее «фасада».
На мой взгляд, она выглядит вульгарно.
А если посмотреть на других девушекони чуть не пищат от восторга. Массовое подлизывание? Вряд ли. Скорее всего, я просто ничего не понимаю в моде.
Надеюсь, вы хорошо выспались в ваших комнатах?Почему-то маркиза поворачивает голову в мою сторону.Я получила от ваших горничных записки и могу уверить, что необходимые вещи вы получите через два-три дня. К сожалению, даже мои безграничные возможности имеют предел. Но постараюсь приложить максимум усилий: Его Величество желает, чтобы у лучших девушек Артании и принцесс, были идеальные условия для полноценного отдыха и крепкого здорового сна. И мне было бы очень печально узнать, , что некоторые из вас предпочитают тратить это драгоценное время на разного рода странные вещи.
Я смотрю в пол, но всем телом чувствую, как девушки в унисон обращают взгляды в мою сторону.
Вещи, которые не к лицу юной леди благородной крови, а скорее под стать женщине слабой морали. Но, - леди Виннистэр идеально разыгрывает печальный вздох, - благородная кровь и душевная чистота, увы, в наши смутные времена далеко не всегда идут рука об руку.
Приходится изо всех сил сжать зубы, чтобы не дать себе огрызнуться.
Герцогиня не дала бы втянуть себя в такую грязную игру.
А сделать вид, что я обиженазначить, дать понять, что я принимаю эти гадкие намеки на свой счет. Не будет никому в этой комнате такого подаркавидеть, как Матильда подберет юбки и сбежит.
Что-то во мне как будто оживает.
Яркое и колкое, как будто проглотила осколок упавшей звезды.
Но чем больше я думаю о том, что даже у сироты-монашки есть цена и она точно не меньше, чем у девушек, которые родились с золотой ложкой во рту, тем ярче становится это странное тепло в груди.
И когда я вдруг с ужасом понимаю, что перестаю его контролировать и может случиться все, что угодно, меня, как ледяной водой, окатывает взглядом темных глаз.
Откуда-то сверху.
Герцога здесь нет, но я каким-то непостижимым для себя образом ощущаю его незримое присутствие. Там, на лестничном пролете, в тени, до которой еще не добрались солнечные лучи.
Он как будто наблюдает.
Он как будто наблюдает именно за мной.
Если бы не маркиза, которая становится как раз напротив меня, ничто, никакие голоса разума, не удержали бы меня от того, чтобы взлететь по лестнице и как следует врезать этому мерзавцу по его идеально выбритой лицу.
Герцогиня ЛуНа, вы собираетесь отвечать на мой вопрос или ждете, что я исполню для вас наиглубочайший реверанс?насмехается леди Виннистэр.
Герцог немного выступает из тенизамечаю его рослую фигуру, края пальцев, которыми напряженно держится за перилла, склоненную голову.
Откуда эта мысль в моей голове, что он как будто ждет, что я дам отпор?
Настоящая герцогиня не стала бы молчать. По крайней мере сейчас. Слишком уж сильно маркиза выводит ее на ругань и склоки, слишком грубо провоцирует.
Леди Виннистэр, - я мысленно уговариваю себя не испортить этот идеальный холодный и поучительный тон, - поправьте меня, если я вдруг ошибаюсь, но ваш титул по рождению стоит гораздо ниже герцогского. Поэтому, как мне кажется, раз вы удивили нас всех своими выдающимися хозяйственными талантами, самое время показать и уровень вашего воспитания, выказав герцогине все положенные почести.
После этих моих слов тишина повисает такая, какой не было и при появлении короля.
У меня нет иллюзий на счет маркизы. Она не того полета птица, чтобы начать отвешивать колоны девице, которую, кажется, решила втоптать в грязь максимально быстро и эффектно. А, может, у них с герцогом это было задумано?
Не поднимать голову, не смотреть вверх.
Только на маркизу.
Пришпилить ее взглядом к полу, как какое-то мерзкое насекомое. И пусть не думает, что ее «модный вид» действует абсолютно на всех.
Герцогиня, - леди Виннистэр впервые, пусть и на мгновение, сбрасывает марку показной благости, глядя на меня с совершенным отвращением, - если вы полагаете, что мы с вами равны или, упаси Боги, вам хватает наглости считать себя выше, то вы еще глупее, чем ваш заслуженно казненный отец.
Это уже удар в самое больное место.
Кем бы ни были настоящая герцогиня, но об отце она всегда вспоминала с любовью и теплом. Мне, сироте, эти чувства были незнакомы, но то, что она искренне скорбела по этой утрате, можно не сомневаться.
Маркиза, - отчего-то очень быстро вскипаю я, - вы не смеете пачкать своим черным ядом светлую память о моем отце!
Тишина сгущается до состояния толщи воды над головой, которая давит на макушку, на ушные перепонки, на веки. Однажды я едва не утонула в пруду, и то ощущение мне хорошо знакомокогда мир вокруг вдруг становится убийственным, хоть едва ли меняется.
Так и эта тишинаона вот-вот меня прикончит, если не случится чудо и
Леди давно пора завтракать, - стальным, как лом приказом, вторгается в нашу потасовку герцог.
Когда успел спуститься? Его появление не заметила только я?
Когда девушки не двигаются с места, бормочет себе под нос грязные проклятия, а потом так звонко хлопает в ладоши, что разноцветная стая высокородных девиц, словно птицы, срывается с места, на короткое время образуя в дверном проеме настоящую давку.