Хватаю лежащее на полу голубое атласное платье и замираю от ужаса.
Оно все изрезано на лоскутыот лифа до складок на юбке.
Буквальнодорогой атлас похож на толстую неряшливую бахрому.
Беру другое, треть, следующее.
Они все испорчены!
Вседаже носовые платки исполосованы в клочья!
Я обессиленно опускаюсь на пол, вдруг отчаянно понимая, что если мне не пришлют платье, то на завтрашний бал идти мне не в чем. Абсолютно не в чем, без преувеличений.
Разве что моя горничная смилостивится и одолжит свою униформу.
Глава 61
Я беру себя в руки и снова перебираю рвань на полу.
Не могли же мои невидимые доброжелатели уничтожить абсолютно все.
На это потребовалось бы по меньшей мере несколько часов!
Но сколько бы я ни рылась, как тщательно не выискивала бы среди безнадежно испорченных нарядов хоть один целый клочоквсе оказалось бесполезно.
Каждое платья, каждая нижняя юбка и даже чулки были безнадежно изрезаны и изодраны.
В сердцах, бросаю рваное платье красивого цвета «королевский синий» и снова усаживаюсь на пол, прямо на кучу рванья, как наседка на свое единственное добро.
Кто-то очень смелый сделал это.
Кто-то достаточно самоуверенный, чтобы не переживать из-за возможной поимки прямо на месте преступления.
Нужно обладать либо нечеловеческой выдержкой, либо индульгенцией на любую гадость, чтобы сидеть в чужой комнате под носом у двух королевских гвардейцев, и методично кромсать чужое имущество.
Злость заставляет меня подобрать сопли и в несколько шагов оказаться у двери.
Распахнуть ее вне себя от ярости, и впериться взглядом в одного из охранников.
Это не Орви.
Смотрю на другогои это тоже не он.
Более тогоуверена, я вижу эту парочку впервые. Раньше за мной ходили Орви и его напарниквысокий рыжий детина с выщерблиной в передних зубах, от которого всегда странно пахло какой-то лекарской мазью. Кажется, от насморка.
У меня сменилась охрана?стараюсь задать вопрос максимально беспристрастно.
Распоряжение милорда Куратора!вытягиваясь в струну, чеканит правый, долговязый и, несмотря на молодой возраст, уже заметно лысеющий гвардеец.Караул меняется дважды в день!
Я поджимаю губы.
И когда будет следующая смена караула?
В три часа по полудни, Ваша Светлость.
Бросаю взгляд на огромные механические часы, которые висят в проеме над этажамиеще пятнадцать минут до срока.
Но что с того?
Кто-то входил в мою комнату, пока меня не было?продолжаю задавать вопросы, сохраняя максимально беспристрастный вид.Кто угодно.
У долговязого вытягивается лицо, и это недоумение, граничащее с возмущением, невозможно подделать. Я уверена в этом. Гвардейцы Его Величестваверные солдаты Артании, они храбрые и смелые, но вряд ли в список их талантов можно занести выдающиеся театральные способности. Хотя бы потому, что в отличие от Элитной гвардии, все эти, в черных мундирах, выходцы из бедных семейсыновья кузнецов, пахарей и плотников. Ятакая же, безродная. И до того, как судьба сунула меня в свой замысел, способность врать отсыхала во мне всякий раз, когда ко мне обращался хоть кто-то, благороднее лавочника.
Может, хотя бы моя горничная?предпринимаю еще одну попытку, уже почти ни на что не надеясь.
Хотя, Эсми мне кажется девушкой приличной и такой же пугливой. Не в пример ее предшественнице, которой, хвала Плачущему, после того случая и след простыл.
Никто не входил, Ваша Светлость!немного оторопело бормочет долговязый.Приказ милорда Кураторапосторонним в комнатах девушек находиться строжайше запрещено под страхом тюремного заточения.
Что-то случилось, Ваша Светлость?подавляя заикание, спрашивает второй.
Рассеянно качаю головой.
Просто спросила. Мне всего лишь показалось.
Я снова захожу в комнату и крепко закрываю за собой дверь.
На этот разна ключ.
Кто бы не сделал все этоего цель абсолютно прозрачна.
Лишить меня уверенности, выбить почву из-под ног и заставить опустить руки.
Не будет емуили ей!такой радости!
Методично, запрещая себе реветь и отчаиваться, заталкиваю клочья обратно в шкаф.
Обувьтоже безнадежно испорченнуюпинками зашвыриваю обратно под кровать.
Навожу порядок, расставляя мебель и перевернутые вазы.
Заглядываю в шкатулку с драгоценностями на туалетном столикевсе на месте.
Я хорошо знаю, что именно герцогиня дала мне с собой, буквально на перечет, потому что она не единожды просила не потерять эти драгоценности великой стоимости и еще более великой фамильной значимости. Все на месте, даже крохотные серьги с капельками редких голубых топазов.
Совершенно точно, никто не хотел меня ограбить и даже не попытался скрыть свою выходку этакой нелепостью. Но драгоценности на всякий случай все равно прячу в нижний ящик туалетного стола, который запирается на маленький серебряный ключ. Его вынимаю и быстро сую в крохотную щель между шкафом и стеной.
Должно быть, я трачу на это уйму времени, потому что когда заканчиваю и придирчиво осматриваю комнату, в дверь слышится вкрадчивый стук.
Раз и еще раз.
И быстро прилипаю к ней со своей стороны, вдруг вспомнив о той утренней записке.
Но что если это снова какой-то обман?
Кто там?говорю подчеркнуто холодно и удивленно.
Это Орви, - слышу его то ли смущенный, то ли напуганный голос.
Плачущий, я не должна его впускать.
Но мне так необходимо просто хотя бы с кем-то поговорить, что стоит рискнуть.
Должен же в этом проклятом замке быть хоть один человек, которому есть дело до того, что творится у меня на душе!
Потихоньку отпираю дверь, и Орви ловко просачивается внутрь моей комнаты, тут зе снова запирая ее за собой.
А твой напарник?говорю испуганным шепотом.
У него простуда, - улыбается Орви.Я попросил матушка сделать ему ее фирменную настойку с обморовой травой. Он проспит часа два.
Я сажусь на кровать и привычно поджимаю под себя ноги.
Орви присаживается рядом, на колени, но при этом соблюдает между нами дистанцию благопристойности.
Милый славный Орви!
Дарю ему ласковую улыбку и его щеки тут же покрываются румянцем.
Мои, в ответ, тоже.
Просто, что я вот так очень непредусмотрительно.Он заикается.Но нам нужно поговорить. Я подумал, ты должна знать. Кто-то определенно желает тебе зла, Тиль. Все эти совпаденияони не случайны!
Я прижимаю палец к губам, призывая его контролировать гнев и говорить тише.
Мы снова молчим.
Когда я увидел, как ты чуть не попала под тот рухнувший потолок - Орви нервно проводит руками по волосам, зачем-то немного дергая их и оттягивая вихрастую челку.Я подумал, что не переживу этого. Не надо было тебе соглашаться. О герцогине столько гадостей говорят
Он заметно кривится.
Что именно говорят «нам с герцогиней» в спинудогадаться не трудно.
Точно не желают долгих лет здравия.
Я набираюсь смелости, и рассказываю ему о своих порванных платьях и о том, что кто-то нашел способ незаметно пробираться в мою комнату. Орви тут же предполагает, что существует потайной ход и мы битый час тратим на то, чтобы хотя бы попытаться его найти.
Бесполезно, - обреченно опираюсь на шкаф, который оказывается привинчен ножками к полу.Вероятно, ко мне вошли при помощи Аспекта.
Орви согласно кивает.
И что ты будешь теперь делать?осторожно спрашивает он.
Ну, мне все равно пришлют платье из замка, так что постараюсь
Пришлют?Озадаченное лицо Орви и тон его вопроса заставляют напрячься.Разве тебе еще не прислали платье к завтрашнему балу? Остальные девушки получили их еще до вечера. Я слышал, парни шептались, что их заставили носить коробки, а к Веронике Мор так вообще целых двенадцать.
Я даже толком не понимаю, что происходит раньше: я вскакиваю на ноги и несусь к двери, или в моей памяти отчетливо вплывает гадкая улыбка маркизы и ее: «Не сомневаюсь, что на балу вам не будет равных!»
Значит, вот кому мне следует сказать «спасибо»!
Значит, вот кто стоит за всеми этими гнусностями!
И как я сразу не догадалась!
Она же так носится с Фавориткой, чуть не ест из ее рук, а туттакая возможность. Одним махом убить двух зайцевизбавиться от назойливой герцогини и дать Веронике шанс заработать волшебные баллы!
Невидимая сила буквально выталкивает меня за дверь.
Едва ли я слышу ее глухой удар о стену и торопливые шаги Орви.
Ну уж нет, на этот раз маркизе придется объясниться, иначе я превращу ее в гуляш, котором нашпигую ее вульгарные красные чулки!
По лестнице, вниз, до второго этажа, и порой мне кажется, что я не просто бегуперелетаю сразу несколько ступеней.
Матильда, стооооой!отдаленный и почему-то очень испуганный крик Орви.
Я добегаю до пролета между вторым и третьим, но сделать следующий шаг не успеваю, потому что что-то обжигающе холодное ловит меня, словно муху в паутину.
Размахиваю руками, пытаюсь вырваться, но руки и ноги так стремительно коченеют, что мои старания почти сразу сходят на нет. Я как марионетка в руках немощного старикаедва ли способна пошевелить хоть пальцем.
Плачущий, что за новая напасть?!
Какая-то черная тень возникает передо мной. Она похожа на фигуру человека, если бы ее выдуло из черного сажного дыма. Его лицо без глаз рта и носа, больше напоминает болванку шляпника, но почему-то мне чудится там злой голодный рот без зубов и длинный алый язык, раздвоенный как у змеи.
Этопризрак.
Ужас не добавляет мне подвижности, увы. Я еще больше цепенею и лишь мысленно продолжаю сопротивляться, пытаясь хотя бы боком двигаться к лестнице внизона видна в рваной груди призрака.
Хочу закричать, но дух мертвеца молниеносно сжимает мое горло неестественно длинными и тонкими пальцами. Теперь мне не то что не закричатьдаже не вдохнуть.
Еще немногои силы меня окончательно покинут, потому что через это касание призрак стремительно и заодно высасывает мою жизнь, чтобы сделать такой же, как онбесплотной, вечно голодной тенью.
Перед глазами все плывет.
Но, когда я уже почти ни на что не надеюсь, кончики пальцев вдруг стремительно теплеют. Знакомое тепло поднимается откуда-то снизу, поджигая меня, как высушенный хворост.
Эта странная сила
Она снова вдыхает в меня жизнь.
И когда я распахиваю глаза, призрак одергивает руку, потому что моя кожа светится ярко-алым, как будто под ней у менячистое пламя.
Умертвие шипит, заслоняется рыками, пытается зажаться в какую-то тень, но то, что подожгло его уродливые пальцы, стремительно расползается по всему тщедушному телу. Как огонь по пергаментувыжигает новые дыры, пока от Призрака не остается лишь рваная несуразная дымка.
И противный крик, в котором тварь бьется в предсмертной агонии.
Я выдыхаю, обрушиваюсь на колени, потому что моя кожа снова привычного цвета. Огонь внутри так же стремительно гаснет, а вместе с нимостатки моих сил.
Но ведь опасность миновала, да?
Ведь я смоглане знаю, какразрушить целого призрака?
Но моя радость оказывается преждевременной, потому что на смену одной голодной душе, на меня, как на приманку, стекаются другие. Одна, две, пять
Я сбиваюсь со счета на десяти, малодушно жмурюсь.
Попытки выдавить из себя хоть искру того странного огня, ни к чему не приводят.
Может, мне просто показалось, что я на что-то способна, а на самом деле, это была всего лишь предсмертная агония?
Десять призраков на одну лакомую живую дурочку.
Такую добычу из их лап не выдерет, должно быть, даже самый одаренный Аспектик.
Даже
Я слышу странные щелчкиодин за другим, как размеренные удары хлыста о мраморные плиты. И почему-то уверенный тяжелый шаг.
Мне бы радоватьсякто-то отчаянно храбрый, может быть, даже Орви, стремится мне на помощь.
Но эти шаги
Они совсем как из моего ночного кошмара.
Когда они приблизятсяслучится что-то ужасное.
На этом моменте я всегда просыпаюсь, но сейчас я совершенно точно не сплю и мне предстоит вживую увидеть, чем заканчивается мой ночной кошмар.
Хотя «вживую» - это слишком громко сказано.
Я набираюсь храбрости и с трудом разлепляю веки.
Призраки толпятся передо мной, громко крича и закручиваясь в смертельные вихри.
Их тела покрываются шипами, черный дым струится по пальцам и тяжелыми черными каплями падает на белый истрескавшийся мрамор.
Но там, впередимужская фигура.
Темная челка прикрывает лицо, бросает на впалые щеки острые бритвы теней.
Виден лишь край самодовольной ухмылки, как будто эти враги ему нипочем.
И это действительно так, потому что он просто смахивает их.
Властными движениями рук разбрасывает в стороны, как лишние шахматные фигуры с доски. Твари шипят, пытаются его задеть, вонзаются в тело беззубыми ртами, но
Герцог Нокс расправляется с ними со всеми быстрее, чем я успеваю выдохнуть его имя:
Рэйвен
И проваливаюсь в благословенную тишину.
Глава 62
Призраки всегда появляются вместе с холодом.
Я понимаю, что что-то влечет их, когда из-под двери моей комнаты, в которой я безуспешно пытаюсь составить какую-то относительно логическую цепочку заговора с участием мелкой заразы, проникает сперва молочно-белый туман, а потом пол стремительно покрывается инеем.
Проклиная всех и вся, несусь к двери.
Если какая-то безголовая дура из тех, которым хватило ума остаться, вместо того, чтобы сбежать по крылышко родителей, решила погулять ночью вопреки запрету, мне придется ее спасти. Одной смерти на этом Отборе и так достаточно, чтобы в Хроники его внесли как самый жестокий и кровавый.
Главное потом не убить безмозглую любительницу бродить по ночам.
И шепнуть Эвину на ухо, от кого нужно избавиться в первую очередь.
Артания и так достаточно страдает от войн и постоянных попыток разорвать ее изнутри, бестолковую королеву жители нашего государства просто не заслужили.
Призраки не сразу чувствуют мое присутствие.
Я для них слишком «не вкусная» цель, потому что в какой-то мере моя кровь ни жива, ни мертва, хоть сам я выгляжу как пышущий здоровьем молодой мужчина. И чувствую себя так же, особенно в те проклятые ночи, когда мелкая герцогиня является в образе целомудренной монашенки. Чтоб ее Хаос взял!
Но моим демонам нужна хоть какая-то свобода, чтобы кровь не закипела в жилах от плохо сдерживаемого гнева и раздражения.
Эту небольшую «разрядку» я принимаю с радостью, чувствуя, как приятный невидимый огонь струится по телу и наполняет меня первозданным разрушением. Темные долговязые тени при виде меня начинают шарахаться в стороны, но я разрушаю их, словно песочных человечковбез труда, без усилий, с наслаждением.
Я сильно истощал за это время.
По хорошей драке, по теплу человеческой жизни, которая наполняет меня, словно живая вода, по Хаосу, с которым теперь неразрывно связан.
Я наслаждаюсь даже этими жалкими крохами с поистине недостойными противниками.
Но ровно до тех пор, пока не замечаю сжавшуюся на полу тонкую фигурку с мертвецки бледным лицом.
За клочьями рванья, которое оставляю вместо призраков, герцогиня ЛуНа выглядит слишком беспомощной.
Абсолютно беспомощной.
Ее зеленые глаза наполнены ужасом, но она все еще держится, хоть даже не представляю, что за ересь в его голове заставляет думать, будто хоть одна из этих тварей ей по зубам. Никакие таланты плести филигранные заговоры не помогут защититься от злобы и голода мертвых душ.
Я останавливаюсь.
Может... самое время, наконец, подвести между нами окончательный расчет?
Черная алчная тень нависает над Матильдой и чернильные бесплотные капли стекают на ее тонкие воробьиные плечи, почему-то торчащие из платья. Девчонка дрожит, но не кричит. Она как будто еще сражается, но лишь духом, чтобы принять смерть достойно.
По-королевски?
Меня пронзает болезненное, не к месту пришедшее воспоминание о той, другой.
Почему-то я уже почти не могу вспомнить детали ее лица, но за миг до того, как Ллалиэль превратилась в горсть пепла, у королевы Артании и Принцессы Хаоса был точно такой же взгляд.
Побежденной, но не проигравшей.
Рэйвен - Тихий голос герцогини выводит меня из ступора.
Я смахиваю призрака одним взмахом рукитень скукоживается, очень по-человечески хватается за лицо и рассеивается, опадая на Матильду вуалью старого праха.
Она могла умеретьвот тут, у моих ног.
Эта мысль что-то сильно сдавливает у меня в груди.
То, о чем я и думать забыл.