Я принесу воды.
Не нужно. Мы и так потратили много лет на ерунду. Просто рисуй меня, и никуда не уходи.
Мои навыки ухудшились, признался Берендей, когда тишина затянулась. Я не рисовал пять веков, едва держу кисточку.
Ты справишься, мой царевич. Все, что ты уже делал, сейчас выйдет у тебя лучше прежнего.
Он посмотрел в ее блеклые глаза. Руслана улыбалась, пусть и уставшей улыбкой. Если ей хватало сил, чтобы бороться с умиранием, то и ему хватит сил, чтобы закончить портрет.
4
Расскажи мне о своем детстве, попросил Берендей.
Я росла среди рыб и водорослей. Никто не навещал меня, пока не пришла одна женщина.
Что за женщина?
Она была прекрасна. У нее были тугие светло-желтые косы, выразительные глаза. Одета она была в белые одежды, расшитые мехом. Она играла со мной, научила говорить. Я росла, а она навещала меня каждый день. Со временем она наскучила мне, и я больше не выплывала из Тихого омута, чтобы увидеться с ней.
Почему?
Поначалу я думала, что онамоя мама. Что пройдет несколько лет, у меня появятся ноги, и она заберет меня к себе домой. Я хотела семью, а она видела во мне лишь живую игрушку. Я почувствовала это от нее так сильно, что мне стало противно общаться с ней. Руслана тяжело вздохнула.
Она отдала мне часть волшебной силы. Она в любой момент могла просто превратить меня в человека и забрать, но она решила оставить меня гнить в пруду. Я была единственной, кто мог развеять ее печали, как она говорила. Я была всего лишь диковинным существом, на которое она приходила поглазеть.
Закончил, Берендей обратил внимание любимой на портрет, чтобы она забыла о боли. Он повернул к ней мольберт.
Руслана оценивающе оглядела каждую линию. За секунду ее глаза увлажнились, и она заплакала, пряча лицо в руках. Испугавшись, Берендей встал перед ней на колени.
Что-то болит?
Нет, она растерла слезы по лицу, сжала мокрыми ладошками руки царевича, я просто осознала, что люблю тебя. Что хочу жить. Видеть, как каждый твой портрет становится лучше, а потоми портреты наших детей.
Берендей обнял ее, и Руслана угодила в неуклюжие объятия. Теплые, сильные, убаюкивающие. От него пахло медвежьей шкурой. Она закрыла глаза, втягивая запах.
Ты не умрешь, сказал он, а она услышала, как его голос клокочет внутри груди, пробиваясь наружу. Я спасу тебя, и ты увидишь каждый портрет, портреты наших детей. Не сдавайся.
Но Руслана уже не слышала. Она едва дышала.
24
1
Когда Юда и Мороз вошли в кухню, у них заурчали животы от сладкого запаха выпечки. Юда сглотнула слюни, а Мороз подскочил к столу, наклонился и понюхал медовые булочки.
Это искусство! воскликнул он, умыкнув одну, и тут же отскочил подальше, чтобы Василиса не ударила его по руке.
Ладно, живи, воришка, хмыкнула она, перевела взгляд на Юду. Какая худая девочка. Проголодалась, небось? Садись, съешь булочек, да выпей сыти.
Я такое не ем, воспротивилась ведьма.
А больше ничего нет, Василиса развела руками.
Ничего ей не давай, она ведьма, насторожился Иван, повернул голову в сторону Юды, и теперь буравил ее своими дырами вместо глаз.
И что? Ведьмы у нас теперь не едят? Юда хотела сказать это, но Василиса опередила ее, сказав ее мысли слово в слово.
Царевич нахмурился. Он хотел рассказать жене, через какие муки прошел, что добирался к ней, невзирая на приворот, но все это не имело смысла, ведь жена не помнила его, не верила ему, и не хотела провести с ним оставшуюся жизнь.
Мороз тем временем зализал булочку до того, что она стала мокрой, и теперь с удовольствием откусывал по кусочку.
Давно я не ел нормальной пищи! Все вода, да ягоды с медом, сказал он, когда с лакомством было покончено.
Василиса поставила перед Юдой деревянную тарелку с булочками, налила ей сыти в крупную кружку, сама же села напротив, и без стеснения разглядывала ее.
Чего? огрызнулась ведьма.
Лицо у тебя юное, а в глазах многовековая печаль. Что с тобой случилось, раз ты так страдаешь, дитя? Василиса потянулась к ее рукам, но Юда опустила их под стол.
Не надо играть со мной в матушку-наседку, она нехотя взяла еду и попробовала ее. Вкус-то какой противный, прямо тошнит, добавила ведьма, а вскоре от булочки не осталось и крошки.
Василиса улыбнулась, резанув Юду по сердцу. Теперь она понимала, что Иван-царевич нашел в этой старухе, но не хотела мириться со своим первым в жизни проигрышем.
Выпей сыти, Василиса подвинула к ней кружку, не отрывая взгляда от ее лица.
Юда сделала глоток.
Я хочу твоего мужа, заявила она.
Лицо Василисы переменилось: от по-матерински доброго и нежного оно стало удивленным, затем сменилось негодующим.
Чего-чего? переспросила она.
Ты уже достаточно пожила. Отдай мне своего мужа, тогда я, так и быть, оставлю тебя в покое. Будешь стареть, как все, наслаждаться последними мгновениями жизни, язык у Юды был тем резче, чем ей было страшнее. Говорила она уверенно, нагло глядя на Василису, а сама, если бы у нее был хвост, поджала бы его, и, скуля, забилась бы в угол.
2
Юда не ожидала, что старуха окажется такой прыткой, а Василиса, перемахнув через стол, прошуршав по нему юбками, вцепилась в рыжие волосы ведьмы и теперь тянула их во все стороны.
Как ты со старшими разговариваешь?! кричала она, лупя Юду по спине. Ведьме казалось, что позвоночник вот-вот рассыплется от сокрушительных ударов. Не доросла еще, чтоб такие вещи в лицо высказывать!
Отстань от меня, старуха! вопила ведьма, отвечая Василисе ударами, царапаньем и зубами. Она умудрилась укусить ее в плечо, но Василиса не успокоилась.
Перестаньте! Иван-царевич подскочил, вытянул руки, и пошел по всей кухне к противоположной стене. Он еще не привык передвигаться без глаз, путал направления и не различал, с какой стороны исходят звуки.
Мороз же немо покатывался со смеху. Подцепив еще одну булочку, он достал свирель и заиграл. Теперь Василиса и Юда перемещались по кухне под веселую музыку, раздавая друг другу тумаки.
Один удар, второй, третий, и вот уже Юда сидит на полу, ревет во всю глотку, а под ее глазом светится вспухающий синяк.
Василиса гордо запрокинула голову, уложила выбившиеся волосы в прическу, и уперла руки в боки.
Дитя совсем, чтобы со мной тягаться! победно заявила она.
Мороз перестал играть на свирели, повесил на шею, и теперь смотрел на них с неподдельным интересом.
Тебе меня не переплюнуть. Ты, небось, по дому-то ничего не делала, не используя магию, Василиса покачала головой. Забудь о сыти. Тебе такое пить не положено. Поголодаешь, подумаешь, может, рассудок вернешь.
Василиса взяла кружку Юды, залпом выпила содержимое. Она взглянула на Ивана, и поняла, что вспомнила все: как они встретились, как влюбились, как она его отговорила быть разбойником, и как их ребенок погиб, так и не родившись. Сердце тут же сжала тоска. Она подошла к мужу, взяла его под руку.
Пойдем, Ваня. Нам нужно обо всем поговорить, Василиса повела его к выходу.
Когда супруги вышли из кухни, плач Юды стих. Она сидела на полу, всклокоченная и поверженная в бою какой-то старухой.
3
Чернобог спрыгнул с коня, снял с него Вилу, и повел ее к арке. Она не сопротивлялась. До Лукоморья они добрались быстро.
«Стой на месте!» услышал Чернобог голос Кикиморы.
«Или что?»
«Или я натравлю на тебя всю мощь леса!»
«Ты ничего не сможешь мне сделать», он щелкнул пальцами. Искра подлетела к зарослям в арке, коснулась их, и они с шипением обратились в пепел.
Чернобог зашел в Лукоморье, огляделся.
Посмотри, какая красота. Все это существует здесь только для того, чтобы ты была принесена в жертву как подобает.
Мне казалось, что алтарижуткие места, заваленные останками, шепнула Вила. Почему-то она боялась поднимать голос, словно от этого тихое Лукоморье могло превратиться преобразиться во что-то страшное.
Раньше так и было, хохотнул Чернобог, потом люди стали убирать за собой, вырастили цветы.
Чернобог отвернулся, вскинул руки. Земля задрожала: из-под нее перед Великим дубом появлялся вытянутый каменный алтарь.
«Остановись! Лукоморье не для жертв!» Кикимора заставила корни дуба вцепиться в ноги Чернобога, но он оборвал корни, лишь раз махнув рукой.
Что это за жалкие потуги, Кикимора? Так ты защищаешь Залесье? засмеялся он, глядя в дупло. Он смотрел на нее, и Кикиморе становилось от этого дурно. Коли хочешь прогнать меня со своих земель, придумай что-нибудь получше! А покая хозяин этого места, хозяин Залесья, Затуманья и всего, о чем ты только могла слышать.
«Кто ты?» спросила она.
Чернобог. Творец сего мира. Я совершу обряд во что бы то ни стало, и оставлю тебя в живых, если не будешь меня злить.
Кикимора готовилась атаковать его всеми силами Лукоморья, но не стала. Она подумала о Домовом и отступила.
Так-то лучше, Чернобог обернулся.
Пока он был занят приготовлениями, Вила сбежала в лес. Она цеплялась за жизнь, но он выследил ее. Как только искра коснулась ее головы, Вила вновь оказалась возле Чернобога.
Зря ты так. Я уже думал, что ты умная и все поняла, он грубо поднял ее, положил на алтарь. Взмахнул руками. Тут же толстые корни Великого дуба опутали ее тело, руки и ноги. Тонкий корень приковал ее шею, чтобы Вила не могла пошевелить головой.
Слава, очнись! Умоляю тебя, позвала она. Ее голос дрожал, глаза увлажнились. Слеза соскочила с виска на алтарь и неподвижно затаилась на нем.
Чернобог наклонился к ней, поправил растрепанные волосы, и сказал:
Зови его, сколько хочешь. Вот только не поможет он тебе. Он уже мертв.
4
Белбог шла в Лукоморье, а я пыталась придумать, как прогнать ее из своего тела.
Не думай, тебе это не полезно, сказала она, к тому же меня не прогнать простому смертному. Ясгусток магии, а магию из крови убрать у тебя никак не получится.
«Тогда что делать мне? Я хочу вернуть тело себе, а вы его у меня отобрали?» спросила я.
О, не волнуйся. Я всего лишь одолжила его. К ритуалу я тебе его верну. Знай только, что тело будет ощущаться чужим, ты станешь другой сущностью, и никакие заботы, что волнуют тебя сейчас, после тебя волновать не будут.
Белбог подошла к арке, уже свободной от пут растений, и зашла в Лукоморье. Удивительное буйство красок в сравнении с остальным Залесьем поразило меня.
Белбог заметила человека, стоящего под мощным дубом.
«Это Слава!» воскликнула я в уме.
Нет, дорогая, это некто другой, Белбог двинулась к нему.
Слава ощетинился, и стал похож на лютого волка.
Ты покинула Залесье, теперь вернулась. Зачем? сказал он.
Мне не стоило жалеть тебя, ответила Белбог, подошла к алтарю, кинула взгляд на Вилу. Думаешь, сможешь принести жертву в честь самого себя и обретешь силы? Глупец.
Не смейся надо мной, его голос стал похож на утробное рычание. Что ты знаешь о моих муках? Ты сбежала со смертным охотником, бросив меня и дочь! Ты не достойна зваться матерью.
Белбог улыбнулась.
Чернобог-Чернобог, она покачала головой. За пять сотен лет ты так и не научился отделять зерна от плевел. Я сбежала с охотником не от большой любви. Я выбрала его, потому что от смертного не может родиться монстр, отнимающий жизни.
25
1
Юда сидела на полу и глазела в одну точку. Любопытство Мороза сошло на нет. Он согнул ногу, поставил ее на деревянный ящик, и облокотился на колено.
И долго ты так будешь сидеть?
Пока все не сдохнут, процедила ведьма.
Откуда в тебе столько ненависти? Мороз наклонил голову набок, пытаясь разглядеть в ней другие качества, но ничего не нашел. Такая маленькая, симпатичная, а ведешь себя, как брошенная изголодавшаяся псина.
Юда повернулась. Ее взгляд был тяжелым, но Мороза совершенно не напугал. Он и не такое видел, да и сам мог стать чьим угодно кошмаром.
А тебе так интересно это узнать? огрызнулась она.
Мороз кивнул. Его спокойствие выводило ведьму из равновесия куда быстрее, чем неприятные слова. Юда нехотя встала с пола, отряхнула одежду.
Мне не везет, сказала она. С самого рождения все идет наперекосяк. Со мной никто не дружит, мать хотела меня убить, с этим омерзительным чувствомлюбовьютоже какая-то ерунда. Ненавижу всех вокруг, и этот поганый мир, и людей, и Залесье. Скорее бы проклятье уже всех покарало.
Интересное мнение, сказал Мороз, но слишком популярное.
Что?
Ты не думала, что не все вокруг дураки, а тыне очень умная? видя, как закипает ее лицо, Мороз улыбался все шире.
Знаешь, что? Пошел к черту! Юда тряхнула головой и вышла.
Мороз проводил ее взглядом, спрыгнул с ящика и последовал за ней. Она шла перед ним, ее ноги злобно стучали по полу.
Полегче, пятки отобьешь, сказал он ей вслед.
Не твоего ума дело, что я со своими ногами делаю!
2
Когда слез не осталось, Водяной распрямился и посмотрел на мать. Он не знал, что люди делают с телами, как хоронят, поэтому взял медальон, вложил его в руку Марыське и в последний раз посмотрел на нее.
Я должен идти, сказал он, друзья ждут меня. Если бы не этот поганый Кощей, я бы познакомил тебя с ними. Они бы тебе понравились.
Водяной осторожно провел рукой по волосам матери, поцеловал ее в лоб, развернулся и ушел.
Чувство печали поселилось у него на сердце. Он брел под дождем, не зная, куда ему теперь податься, что делать, и как быть. Время казалось ему бесконечностью, в которой боль лишь усиливалась. В какой-то момент он наступил на корягу. Она проколола ему кожу. Водяной посмотрел вниз, медленно отлепил ногу от грязи.
Вот так сюрприз, услышал он женский голос.
Он сам не заметил, как пришел в западню. Скелеты-невесты окружили его плотным кольцом. Среди них выделялась та, что больше всех походила на человека. Ее нечеловечески ярко-рыжие волосы напоминали пламя. На лице застыла размалеванная улыбкапомада размазалась вдоль щек.
Вот так сюрприз, ты сам пришел ко мне в руки! она восторженно захлопала в ладоши.
Оставь меня в покое, неуверенно потребовал Водяной.
Огнея рассмеялась.
Я здесь как раз для этого. Трясея хотела, чтобы мы разобрались с ненужными людьми в Залесье, поэтому я начну с тебя. Я не в ладах с водными существами, поэтому
Огнея взмахнула руками, как дирижер, заиграла ими какую-то только ей понятную мелодию. Из ее груди вырвалось неровное мычание.
Водяной развернулся, побежал, но скелеты поймали его. Он отбился от них и побежал. От внезапной боли он закричал, остановившись. Огнея засмеялась.
Попробуй убежать, когда горишь изнутри, крикнула она ему.
Водяной сжал руками головуему казалось, что она вот-вот взорвется. Его бледная кожа стала покрываться волдырями. Сверкнула молния. Глаза Водяного закатились, и он стал падать вперед, как будто ему выстрелили в затылок.
3
Мара подхватила его в последний момент.
Водяной! воскликнул Домовой.
О, ты привел друзей. Как это мило! Огнея взмахнула руками.
Мара открыла портал в Затуманье, и юркнула в него. Следом ушел Домовой. Чары Огнеи не успели коснуться их, ведь портал сразу же закрылся.
Как только они очутились на островках, Мара осторожно уложила Водяного на спину, села с ним рядом, сжала его руку. Он весь был покрыт пупырышками, норовящими взорваться. Его глаза налились болью, он не мог двигаться.
Что это за тварь была там? Что она с ним сделала? затараторил Домовой, но Мара остановила его ладонью.
Сейчас не время, тихо сказала она. Все, что мы можем сделатьпопрощаться.
Чего? Прощаться? Домовой упал на колени рядом с другом. Его глаза тут же наполнились слезами.
Явидел маму, сказал Водяной едва слышно. Из-за опухшего языка он говорил тяжело. Домовой понял смысл сказанного не сразу. Она сказалау меня есть имя.
Какое? спросила Мара, чувствуя, как он сжимает ее руку. До боли, до отпечатков неровных покусанных ногтей.
Они с Домовым склонились к нему, чтобы услышать.
Збышек, сказал Водяной.
Какое чудесное заморское имя, Мара улыбнулась. Скажи, Збышек, хочешь ли ты чего-нибудь? Я могу сделать все, о чем попросишь.
Он перевел на нее взгляд. Она увидела, как его глаза увлажнились, испугалась, что ему будет больно от соли, но не решилась промокнуть их, причинив еще большие страдания.