Джип пылил по дороге. Евгения снова села за руль, а Фергюс с Альфом устроились позади. Мальчик вскоре уснул, прикорнув к плечу деда.
Вы действительно мне поможете? тихо спросила Евгения. Она словно боялась быть услышанной.
Но Фергюс услышал ее. И кивнул. Между ними установилась незримая связь, которая позволяла им понимать друг друга иногда даже без слов.
Мне было очень страшно, призналась она. В Китае есть река, которая летом, в самую жару, вдруг начинает покрываться льдом. Когда я ехала в этом автобусе, то чувствовала себя этой рекой. С вами такого никогда не случалось, Фергюс? Можете не отвечать, если не хотите.
Только однажды, помолчав, произнес он. Это было в Париже, в начале прошлого века, в ночь с двадцать девятого на тридцатое декабря. Навсегда запомнил эту дату. От меня ушла невеста, к человеку. Рыжеволосому Джеку. Одному из тех, кто строил маяк на острове Эйлин Мор. Мысли о мести, которые я лелеял в своей душе, не приносили облегчения. Ужасная гибель трех смотрителей маяка, к которой я имел самое непосредственное отношение, пусть и не запятнал свои руки кровью, ужаснула меня своей бессмысленностью. Ведь Арлайн это не вернуло. Я был в отчаянии, не видел смысла в своей жизни и не мог найти выхода. Я даже думал о смерти. Но не о той, неизбежной для всех, и потому почти абстрактной. О самоубийстве. Это была ужасная ночь. Не знаю, как я ее пережил. А наутро все парижские газеты пестрели заголовками о том, что в один час пять минут ночи в городе остановились часы. Причины «Парижского сбоя», как назвали это происшествие, так и остались невыясненными. Но я то знал, что именно в эту минуту я едва не выстрелил себе в сердце.
И все-таки вы необыкновенный, Фергюс, сказала она. Даже время останавливается из-за вас. Та река в Китае, она замерзает независимо от того, что я переживаю. Она покроется льдом, даже если я буду счастлива. Вот как сейчас, например. А знаете, почему я чувствую себя счастливой?
Из-за моего обещания вернуть вам сына?
И это тоже, разумеется, причина. Но есть еще одна. Вы впервые рассказали мне что-то о себе. Вы доверились мне, Фергюс. Не поверите, но я счастлива именно от этого!
Весь остальной путь до аэропорта Мериды они проехали молча, не обменявшись ни словом.
В аэропорту Фергюс сдал менеджеру пункта проката арендованный Jeep Cherokee. Рейс до Сан-Франциско с пересадкой в Мехико отправлялся через три часа. Они успели зайти в кафе и полакомиться мороженым и tortilla. И даже Фергюс, у которого за весь этот день не было во рту ни крошки, с удовольствием съел несколько этих приготовленных вручную, как их заверил официант, кукурузных лепешек, которыми так славится мексиканская кухня.
Международный аэропорт Лимы был назван в честь известного перуанского пилота Хорхе Чавеса. Но Алву этот факт не заинтересовал. Она с презрением смотрела на Филиппа, который с поразительным хладнокровием выдерживал этот взгляд, продолжая улыбаться. Он только что потребовал от Алвы очередные пять тысяч долларов, на которые собирался купить информацию о пассажирах aeropuerto internacional Jorge Chávez, проследовавших через него за последние сутки.
Почему бы тебе не пошарить в собственных карманах? спросила Алва. Во время полета она воспользовалась тем, что рарог спал, и заглянула в них. Уверена, ты найдешь там те две тысячи долларов, которые остались от моего предыдущего взноса. Подлец! Ты меня обворовал!
Но рарог был неуязвим для оскорблений.
Когда я брал у тебя пять тысяч в Сеуле, я не знал, что мне удастся договориться на меньшую сумму, смеясь, заявил он. Моя работа тоже что-то стоит. Считай, что это мои комиссионные.
Алва почти задохнулась от гнева.
И у тебя хватает наглости требовать от меня денег еще! Заплатишь на этот раз из своих комиссионных.
Но мне может не хватить двух тысяч!
Это не Сеул, дорогуша, а Перу. Здесь расценки ниже. Достаточно будет и тысячи. Voleur!
Филипп пожал плечами и скрылся в толпе. Вернулся он через час.
Они улетели в Мексику, сообщил он. Город Мерида. Ближайший рейс туда только завтра. Нам придется провести ночь в Лиме. Отель Costa del Sol Wyndham находится напротив аэропорта, всего в двадцати метрах от терминала. Я заказал нам «люкс».
Алва не была разочарована, но умело скрыла это.
И сколько ты украл на этот раз? спросила она с деланным возмущением. Но отчета в тратах не потребовала. А Филипп промолчал, нахально ей подмигнув.
В отеле Филипп направился к стойке регистрации, предложив Алве подождать, пока он уладит необходимые формальности.
Толстый мужчина в цветастой рубахе и шортах, открывающих его жирные ляжки, только что заплатил за номер и теперь с восхищением смотрел на роскошные бедра Алвы, которые почти не скрывала короткая юбка. Когда она опустилась в кресло, то юбочку и вовсе не стало видно. Алва со скучающим видом перелистывала глянцевый журнал, забытый кем-то на столике в холле гостиницы.
Рарог заметил взгляд американца. И, перехватив его, лукаво подмигнул.
Нравится? спросил он, кивнул на Алву.
Штучка на миллион долларов, ответил тот, сочно причмокнув жирными губами.
Всего одна тысяча долларов, возразил Филипп. И она твоя на всю ночь.
Лицо толстяка пошло красными пятнами.
Вы кто? пробормотал он.
Эта штучка со мной, многозначительно сказал Филипп. А кто яне важно. Или ты из полиции нравов?
Что вы, толстяк встревожился. Я не то хотел сказать!
Да или нет? настойчиво спросил Филипп. Time is money.
Да, выдохнул тот, бросив быстрый взгляд по сторонам.
Жди ее в своем номере через час, велел Филипп. Деньги положи заранее на прикроватную тумбочку. Когда она будет уходить, то заберет. Understand?
Да-да, торопливо закивал тот головой.
И не забудь купить бутылку шампанского! Она предпочитает французское. Если хочешь быть посвященным во французские тайны любви.
Глаза толстяка заблестели от вожделения.
Но вы не спросили, в каком я номере живу, забеспокоился он.
Я стоял за твоей спиной, когда ты платил, и случайно услышал, не моргнув глазом, заявил рарог. В действительности он узнал, в каком номере поселили толстяка, и даже как его зовутРуди Уилсон, проникнув в его мысли. Поторопись, а то не успеешь купить шампанское!
Тот направился к лифту, по пути часто оглядываясь на Алву, которая, ничего не подозревая, продолжала безмятежно просматривать журнал.
Тебя устроит гидромассажная ванна в номере? спросил Филипп, подходя к эльфийке через некоторое время, которое ему потребовалось, чтобы обменяться парой двусмысленных фраз с худой, напоминающей обглоданную собакой кость, блондинкой, сидевшей за стойкой регистрации. Или предпочитаешь турецкую баню?
Ты читаешь мои мысли, томно потянулась Алва, вставая.
Так я прощен? улыбнулся Филипп.
Я подумаю об этом, пока буду принимать ванну, ответила она, презрительно фыркнув.
Филипп проводил эльфийку в «люкс», по пути ласково поглаживая ее бедра. Алва не протестовала. Она помнила те чудесные ощущения, которые получила от близости с рарогом, и надеялась, что он не обманет ее ожиданий и в эту ночь. Ее тело сладостно ныло в предвкушении блаженства.
Ты не откажешься от бутылочки французского шампанского? спросил Филипп, останавливаясь на пороге номера. За мой счет, разумеется.
А ты знаешь, как надо обращаться с женщиной, одобрительно заметила Алва. Закажи по телефону, пока я буду принимать ванну.
Лучше я сам схожу в ресторан, возразил Филипп. А то они что-нибудь перепутают или захотят нас обмануть, и принесут самого дешевого. А скажут, что оно стоит тысячу долларов.
Алва кивнула, соглашаясь, и скрылась в ванной комнате. Филипп вышел, закрыв за собой дверь. По лестнице поднялся этажом выше, подошел к номеру, в котором американский турист должен был поджидать Алву, и, приникнув ухом к двери, прислушался. Ничего не услышал. Он тихо постучал и толкнул дверь. Та оказалась не запертой. Рарог вошел.
Руди Уилсон возлежал на кровати, нетерпеливо почесывая живот. Он ожидал увидеть Алву. При виде Филиппа толстяк забеспокоился, вожделение в его взгляде сменила тревога. Он попытался приподняться, но не успел. Филипп быстро подошел к нему и ударил кулаком. Мужчина захрипел и, как опавшее тесто, опустился обратно на кровать. Он потерял сознание.
Филипп огляделся. На тумбочке он увидел пачку долларов и бутылку Veuve Clicquot. Руди Уилсон заботливо приготовил все это для Алвы.
Годится, пробормотал Филипп, пересчитав деньги. За удовольствие надо платить, Руди. И даже за мечты о нем.
Он засунул доллары в карман, прихватил бутылку и сожалением вздохнул, глядя на бесчувственное тело толстяка.
Я бы взял все твои деньги, Руди, но ведь ты заявишь в полицию, правда? А из-за такой малости, как тысяча долларов и бутылка шампанского, ты не станешь впутываться в неприятную историю и марать свое доброе имя. И тем более не расскажешь жене. Поэтому, как ни жаль, но Goodbye!
Филипп помахал рукой и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Мужчина, по его расчетам, должен был очнуться не раньше полудня следующего дня. К этому времени они с Алвой уже будут в воздухе, на пути в Мексику. Поэтому Филипп ни о чем не беспокоился.
Он вернулся в их с Алвой «люкс». Эльфийка все еще находилась в ванной комнате. Дверь в нее была приоткрыта, и оттуда доносились плеск воды и ее довольное мурлыканье. Алва что-то напевала на французском языке.
Филипп быстро скинул с себя одежду и, абсолютно голый, держа в одной руке бутылку Veuve Clicquot, в другойдва бокала, вошел в ванную. Он уже по достоинству оценил, с каким совершенством овладела Алва искусством любви. И от этой ночи ожидал удовольствия не меньше, чем эльфийка.
Глава 20
Вода в озере была холодной и казалась темно-зеленой из-за тени, которую отбрасывали окружающие ее пологие горы. Он лежал на самом дне и сквозь прозрачную толщу воды над головой смотрел на облака в небе. Облака меняли свои очертания, повинуясь порывам ветра. Он пытался угадать, во что они превратятся через некоторое время. Это было его любимое развлечение, когда он был сыт и доволен жизнью. Как сейчас.
Когда он бывал зол или чувствовал раздражение, то выходил из озера на берег. Вокруг было много деревушек. Ближе всех Бауэн и Эмметтен, но, гонимый голодом, он мог добраться и до Вицнау, а это не менее девяти километров. Он считал, что дань ему должны платить все поселения в округе, независимо от своей удаленности от озера Зеелисберг, в котором он жил с рождения. И люди платилискотом и домашней птицей. Иногда он не брезговал и человечиной.
Но сегодня с утра эльбст не испытывал голода и у него было хорошее настроение после удачной вылазки этой ночью в деревушку Ингенболь. Он даже начал обдумывать, не наведаться ли как-нибудь в Люцернгород находился всего в двух десятках километров от озера, и можно было обернуться за ночь туда и обратно, если поторопиться. Но он не любил спешки, и поэтому отбросил эту мысль. До поры до времени.
Он уже собирался вздремнуть, когда на поверхность озера неожиданно упала тень. Эльбст всмотрелся и увидел, что к берегу подошла девушка. Она была не из этих мест, если судить по одежде. Светловолосая и полнотелая. Такие особенно нравились эльбсту. Наверное, девушка не знала, что в горном озере нельзя купаться в это время года. Или была привычна к холодной воде. Но она начала раздеваться.
Когда девушка сняла с себя всю одежду и начала медленно входить в воду, придерживая свои большие груди руками и зябко поеживаясь, эльбст двинулся ей навстречу. Он был сыт, но скучал, а это могло его развлечь.
Ее тело было мягким и приятным на ощупь. Эльбст обвился вокруг девушки и сладострастно впился в ее пышную грудь. Он хотел только поцеловать ее, но нечаянно прокусил тонкую кожу, и темно-зеленая вода окрасилась красной кровью. Запах кровь возбудил его сильнее, чем он ожидал. Он утащил девушку на дно и там грубо овладел ею. А затем разорвал ее на куски и набросился на еще теплое сочное мясо, давясь и жадно глотая.
Насытившись и удовлетворив свою похоть, эльбст снова улегся на самое дно и заснул
Проснулся он от звуков человеческих голосов и бликов света, которые отбрасывали на воду костры, разложенные на берегу озера. Люди был взволнованны и решительно настроены. В руках у них были сети, копья, багры. Они спускали в озеро лодки.
Лодок и людей было слишком много, и эльбст почувствовал страх. Он был еще молод и не вошел в полную силу, которая позволила бы ему справиться с таким количеством врагов, даже несмотря на то, что это были всего лишь люди. И он благоразумно предпочел незаметно скрыться в зарослях, окружающих озеро. Он доплыл до противоположного берега и выбрался на сушу. Направился к горам, которые находились неподалеку. Но его увидели. Раздался громкий угрожающий крик. Люди бросились за ним в погоню. Некоторые из них сели в лодки и начали быстро и сильно грести, чтобы пересечь озеро. Другие побежали по берегу. Озеро было небольшим, и расстояние между эльбстом и людьми неумолимо сокращалось. Одно или два копья уже вонзились в землю рядом с ним. Третье копье задело его хвост, и эльбст почувствовал, как из него хлынула кровь. Он спешил, понимая, что от этого зависит его жизнь.
Эльбст попытался рыкнуть. Но вместо его обычного свирепого рычания, которое внушало людям ужас, получился жалкий страдальческий вопль, похожий на крик о помощи. Однако он хорошо понимал, что никто ему не поможет.
Эльбст приближался к глубокому оврагу, который пересекал поросшую густым лесом гору почти надвое. Он знал, что люди не рискнут спуститься в этот овраг в темноте, и будут ждать рассвета. Это был его единственный шанс на спасение. Эльбст чувствовал, как силы покидают его вместе с кровью, которая продолжала течь из его хвоста. И вдруг он изнемог. Это произошло внезапно. Лапы отказались ему служить, мышцы одеревенели. Он прижался к земле и приготовился к смерти. Но не мог закрыть глаз. Поэтому он видел, как топор в руках подбежавшего к нему человека поднялся и начал стремительно опускаться
Эльбст Роналд вздрогнул и с криком ужаса проснулся.
Этот страшный сон с некоторых пор снился ему почти каждую ночь. Он напоминал эльбсту о том, что когда-то с ним случилось, и о чем он, казалось, давным-давно забыл, счастливо избежав тогда смерти. Именно после этого происшествия он покинул свое родное горное озеро Зеелисберг и пустился странствовать по свету. Это принесло ему удачу. Но разве он мог знать, что расплата придет много позже, несколько веков спустя? И он не мог откупиться. Он не пожалел бы ничего, только чтобы спать спокойно. Но как заключить сделку со сновидениями? Ты можешь даже поставить свою подпись под договором, но это ничего не изменит, потому что его должны подписать две стороны
Роналд открыл бар и налил себе стакан коньяка столетней выдержки. Опрокинул его в свою глотку. Ужас отступил куда-то вглубь сознания, затаился. В последнее время эльбст много пил и старался как можно меньше спать. Это было единственное средство отсрочить жестокую пытку, которой его подвергал сон.
Но Роналд рассчитывал, что все изменится, когда он овладеет заветным ключом и сумеет открыть дверь, за которой скрывается страна богов. Пусть Джеррик лелеет безумные планы уничтожения человеческого рода. Он, Роналд, согласился быть его соучастником в этом деле только по одной причине. Страна богов дает тому, кто в нее попал, неслыханные знания и силу, утверждает Джеррик. Если кобольд прав, то он, Роналд, избавится от своих ночных сновидений. А если ошибается Что же, пускай пеняет на себя. Незаменимых духов нет. Даже среди членов Совета тринадцати.
Разумеется, эльбст не посвящал Джеррика в свои мысли. Он всегда считал, что возмездие должно быть не только неотвратимым, но и внезапным. Только тогда никто и ничто не помешает ему осуществиться. Пусть для кобольда это будет сюрпризом, подумал Роналд, и даже рассмеялся. Настроение у него несколько улучшилось после коньяка.
Он выглянул в окно автомобиля. Кавалькада из трех мерседесов и нескольких джипов с охраной двигалась по узкой дороге, которая, прихотливо извиваясь, вела в горы.
Более тысячи километров пути от аэропорта Лимы до горы Хай-Марка были очень приятным путешествием. Теплое дыхание океана освежало и успокаивало. Они проехали, не задерживаясь, плато Наска. Но затем дорога круто сворачивала и уходила в горы. Движение замедлилось. Приходилось обгонять встречные грузовики, которые едва карабкались по серпантину вверх. Начала портиться погода. То светило солнце, а то шел дождь, который высоко в горах превратился в снег. Воздух стал разреженным, затрудняя дыхание. Эльбст давно не бывал в гористой местности. Как обычно, она поразила его своей суровой красотой. Он снова вспомнил молодость и родное горное озеро Зеелисберг.