Эй, ты только что назвал меня незрелой?
Нет, восклицает он, и его ухмылка превращается в широкую улыбку. Я бы не посмел ляпнуть такое.
Хорошо. Потому что из нас двоих не я подглядывала в чужое окно.
Я не подглядывал, протестует он.
Верно. Он пришел рассказать нечто важное.
Ты, может, на знаешь, но существует одно невероятное изобретение под названием сотовый телефон, дразнюсь я.
Знаю, но у нас с тобой всегда такие задушевные разговоры по телефону, отвечает он.
На секунду воцаряется тишина, а затем мы начинаем дружно смеяться. Он прав. Я не знаю, почему сейчас мне легче с ним общаться, но это так. А значит, мы сможем поговорить. Это настоящее чудо.
Он поворачивается ко мне, и его колено касается моего. В тусклом свете его глаза кажутся темно-зелеными.
Забор, который ты видела в своем сне, из сетки и находится справа от лестницы, ведущей на холм, говорит он.
Откуда ты
Лестница местами заросла мхом, а перила металлические и покрыты черной краской?
Я пристально смотрю на него.
Верно.
Слева за деревьями стоит каменная скамья, продолжает он. А рядом растет куст розы. Но он никогда не цветет потому что там слишком холодно.
Кристиан отводит взгляд, и на минуту между нами повисает тишина. Внезапный порыв ветра взъерошивает его волосы, и он тут же откидывает их с лица.
Тебе тоже снится этот сон? шепчу я.
Не так, как тебе. Вернее, мне постоянно снится это место, но Он вздыхает и ерзает, словно ему не по себе, а потом вновь поворачивается ко мне. Я не привык говорить об этом, объясняет он. И даже научился мастерски уходить от темы.
Все в порядке
Нет, я расскажу тебе все. Ты должна знать. Но мне не хотелось говорить об этом при Анджеле.
Я прячу подбородок в ворот толстовки и скрещиваю руки на груди.
Моя мама умерла, наконец говорит он, когда мне было десять лет. И я даже не знаю, как это случилось. Дядя не любит говорить об этом, но думаю Думаю, ее убил Чернокрылый. Просто в один прекрасный день она помогала мне за завтраком подготовить карточки с делением в столбик, отвезла меня на учебу, поцеловала на прощание на виду у всех мальчиков в школе Его голос дрожит. Он замолкает и, отведя взгляд, слегка прочищает горло. А затем меня выводят из класса и говорят, что произошел несчастный случай. И она умерла. Через какое-то время мне все же позволили увидеть ее. Но я ничего не почувствовал. Это было просто тело.
Он смотрит на меня, и я вижу, как сверкают слезы в его глазах.
Ее надгробие у скамьи. Белой скамьи под осинами.
От этих слов у меня в голове все туманится.
Что?
Это кладбище Аспен-Хилл, объясняет он. Это не совсем кладбище Вернее, там есть могилы, цветы и тому подобное, но это еще и часть лесапрекрасное место среди деревьев, где царит тишина и открывается прекрасный вид на округ Титон. Это, наверное, самое спокойное место из всех, что я знаю. Я прихожу туда иногда, чтобы подумать и
Поговорить со своей мамой. Он идет туда, чтобы поговорить со своей мамой.
Когда ты рассказала про лестницу, холм и забор, я тут же узнал это место, тихо признается он.
Ты понял, что мне снится кладбище, говорю я.
Мне жаль, шепчет он.
Я смотрю на него, с трудом подавляя крик, пока в голове все складывается в единую картинку: люди в костюмах, мое черное платье, все идут в одном направлении, горе, которое я чувствую, мрачные взгляды, направленные на меня, и утешение Кристиана. У всего этого есть смысл.
И во сне я чувствую скорбь не Чернокрылого, а свою.
Она моя.
А значит, кто-то, кого я люблю, умрет.
5Приди, мой сон
Клара? Ты вообще с нами?
Мама толкает меня в плечо. Я моргаю, а затем выдавливаю улыбку мисс Бакстер, школьному психологу. Она улыбается мне в ответ.
Что ты думаешь? спрашивает она. У тебя уже есть какие-то мысли о том, кем ты хочешь стать? Какие-нибудь видения относительно твоего будущего?
Я перевожу взгляд на маму. Ох, с видениями-то у меня как раз все в порядке.
Вы имеете в виду колледж? спрашиваю я, вновь посмотрев на мисс Бакстер.
Ну да, образование играет большую роль в формировании вашего будущего, поэтому мы готовы помогать с поступлением в колледж всем нашим ученикам и, конечно же, такой яркой, одаренной девушке, как ты. Но каждый человек уникален, независимо от того, поступит он в колледж или нет.
Я опускаю взгляд на свои руки.
Я еще и сама не знаю, какую профессию хочу получить.
Она с преувеличенным воодушевлением кивает.
В этом нет ничего страшного. Многие школьники еще не решили, куда поступать. Но, может быть, ты уже просматривала сайты колледжей или ездила на день открытых дверей в университеты?
Да, нескольких.
Или ни одного.
Думаю, это хорошее начало, говорит мисс Бакстер. Почему бы тебе не почитать информацию на рекламных проспектах, которые я повесила у кабинета. А затем стоит составить список из пяти колледжей или университетов, которые тебе нравятся, и с указанием, почему. И после этого мы сможем начать готовить заявление.
Спасибо вам огромное. Мама встает и пожимает руку мисс Бакстер.
У вас особенная девочка, говорит та, и мне приходится постараться, чтобы не закатить глаза. Уверена, впереди ее ждут великие дела.
Я неловко киваю, и мы выходим оттуда.
Знаешь, она права, несмотря на то, что ее слова звучали заученно, говорит мама, когда мы выходим на парковку. Тебя ждут великие дела.
Ну-ну, бормочу я.
Мне хочется ей верить, но не получается. Все, что я вижу в своем ближайшем будущем в последние дни, это неисполненное предназначение и грядущая смерть близкого мне человека, к которой приведут какие-то запутанные события.
Сядешь за руль? спрашиваю я маму, чтобы сменить тему.
Нет, лучше ты. Она роется в сумочке в поисках своих огромных солнцезащитных очков в стиле Одри Хепберн, в которых она с шарфом на голове и длинным плащом напоминает кинозвезду.
Что происходит? спрашивает она. Я чувствую, что тебя что-то беспокоит, и это никак не связано с поступлением в колледж. Все сложится само, Клара, и тебе не стоит переживать.
Как же меня бесит, когда она говорит, что мне не стоит переживать. И обычно это происходит именно тогда, когда у меня есть чертовски хорошая причина для беспокойства. Похоже, это единственное, что мне остается: переживать о том, на чью могилу я иду в своем видении. О том, что, кто бы это ни был, он окажется там из-за того, что я сделала или должна сделать. О том, что приливы скорби, которые я ощущаю в последнее время, означают, что Семъйяза летает по округе, выжидая удобного момента, чтобы убить кого-то из моих любимых людей.
Да ничего особенного, говорю я.
Мы садимся в машину, и я вставляю ключ в замок зажигания. Но не завожу двигатель.
Мам, а что произошло между тобой и Семъйязой?
К моему удивлению, ее ни капли не напугал мой вопрос. И к еще большему удивлению, она мне отвечает:
Это было очень давно. Мы с ним дружили.
Ты подружилась с Чернокрылым.
Поначалу я не знала, что он Чернокрылый. А считала, что он настоящий ангел.
Не представляю, как можно было принять Семъйязу за настоящего ангела.
Правда, я и ангелов-то никогда не встречала.
Ого. А что, ты дружишь с многими ангелами? насмешливо спрашиваю я.
С немногими.
С немногими, повторяю я.
Она что, издевается надо мной? Или действительно знает нескольких ангелов?
С несколькими.
Анджела думает, что Семъйязакто-то вроде лидера, говорю я.
А, кивая, протягивает мама. Она нашла Книгу Еноха?
Да.
Это действительно так. Он был лидером Хранителей. Но очень давно.
Ого. Она на самом деле решила что-то рассказать мне.
А что именно делают Хранители? спрашиваю я. Ну, кроме как наблюдают за происходящим.
Хранители отказались от рая, чтобы жить с человеческими женщинами, говорит она.
А Богу не понравилось, что ангелы связались с человеческими женщинами.
Дело не в том, что Богу это не понравилось, объясняет она. А в том, что ангелы не живут в линейном времени, как мы с тобой, поэтому их отношения с человеческими женщинами почти невозможны, им ведь пришлось бы оставаться в одном и том же времени в течение длительного периода.
Ох, опять эти штуки со временем.
Нам сложно до конца понять, как они живут, постоянно перемещаясь между различными гранями реальности, сквозь пространство и время. Ангелы не просто сидят на облаках и смотрят на нас сверху вниз. Они все время работают.
Настоящие трудоголики, да? пошутила я.
На ее лице на мгновение вспыхивает легкая улыбка.
Именно.
И что же сделали Хранители? Уволились?
Да. И Семъйяза стал первым, кто предупредил о своем уходе за две недели, если следовать твоей аналогии.
А что случилось потом?
Хранители взяли в жены человеческих женщин, завели детей, и какое-то время все шло хорошо. Думаю, они чувствовали небольшую скорбь оттого, что находились вдали от рая, но могли совладать с ней. Они были счастливы. И хотя они никогда по-настоящему не принадлежали земле, их дети жили долго и счастливо, и у них появились свои дети, а у тех своии так далее, пока на земле не стало нефилимов больше, чем людей. И это превратилось в проблему.
Я вспоминаю, как Анджела пересказывала Книгу Еноха.
И тогда Бог обрушил на землю потоп, заключаю я.
Да, подтверждает мама. А Семъйяза Она замолкает, по-видимому, раздумывая, сколько может мне рассказать. Семъйяза не смог спасти свою семью. Его дети, внуки и правнуки утонули все до единого.
Неудивительно, что мужик взбесился.
Именно тогда Хранители присоединились к другим Чернокрылым и объявили войну небесам, говорит она.
Другим Чернокрылым?
К Сатане и его прихвостням.
Мне становится смешно от мысли, что у Сатаны есть своя свита, хотя я и понимаю, что в этом нет ничего смешного.
Они сражаются с властью Бога и пытаются нарушить планы небес при каждом удобном случае, объясняет мама. Но их стремление вызвано не скорбью, а чистейшим злом, противоречащим их сущности.
Ого. Откуда ты все это знаешь? спрашиваю я.
Мне рассказал это Сэм.
Потому что вы подружились.
Да, подтверждает она. Когда-то давно.
Это все еще не укладывается у меня в голове.
Ты же знаешь, что он в тебя влюблен? говорю я, просто чтобы посмотреть на ее реакцию.
Она приглаживает шарф на голове.
Откуда ты знаешь?
Когда он коснулся меня, я смогла прочитать, что он думает о тебе. Вернее, сначала он думал обо мне. Но после твоего появления он полностью переключился на тебя. Я видела тебя в его мыслях. Но ты выглядела по-другому. У тебя были короткие каштановые волосы и я замолкаю, чтобы не сболтнуть о сигаретах, толстый слой помады. Он определенно одержим тобой и твоей помадой.
Мама поднимает руку, словно хочет дотронуться до шеи, где, будь она нормальным человеком, все еще оставались бы синяки от удушающей хватки Семъйязы.
Как же мне повезло, говорит она.
Я вздрагиваю, вспоминая ощущение его холодных рук, скользящих под моей рубашкой.
Если бы ты чуть задержалась, он бы меня Мой голос срывается, не давая закончить предложение.
Она хмурится.
Чернокрылые не насилуют. Они предпочитают соблазнять. А потом перетягивать на свою сторону.
А как же мама Анджелы? напоминаю я. Ее ведь изнасиловали.
Да, так она говорит.
Ты думаешь, это неправда?
Не знаю. Меня же там не было.
Ну, мне кажется, что Семъйяза собирался сделать это со мной, говорю я. Потому что там даже намека не было на соблазнение.
В тот день он вел себя странно, говорит она. Все, что он говорил, все эти театральные выпады и клише больше напоминали игру захудалого актера. А это на него не похоже. Он словно пытался что-то доказать.
Но ведь там были только мы с тобой.
И кое-кто еще, загадочно добавляет она. Тот, кто всегда следит за нами.
Ох. Кажется, она имеет в виду Бога. Он же всевидящий. Да уж.
Мама поджимает губы и кривится, словно ей больно.
Мне жаль, что тебе пришлось пережить это.
Мне тоже.
А знаешь, я тут подумала, давай съездим в город и поедим мороженое, меняет она тему с облегчением в голосе. Может, даже прогуляемся по магазинам.
Не могу, признаюсь я. Мы с Такером собирались днем съездить на рыбалку.
Ох, выдыхает она, пытаясь скрыть свое разочарование.
В последнее время мы мало с ним виделись, потому что он все свободное время проводит на новой работе в магазине «Шляпы, седла и все для сплавов»
Нет, все в порядке, говорит она. Езжай к нему.
Интересно, она действительно переживает из-за моих отношений с Такером? Или по-прежнему не одобряет их?
Может, проведем вместе время на выходных?
Конечно, соглашается она. С удовольствием.
Договорились.
И мне больше ничего не остается, как повернуть ключ в замке зажигания, завести машину и отправиться домой.
Есть что-то магическое в том, как идеально вписывается моя голова в изгиб шеи Такера, пока мы лежим в обнимку. Я вдыхаю его запахвосхитительную смесь земли, сена и его собственного мужского аромата, с нотками лосьона после бритья и спрея от насекомыхи на мгновение все мои тревоги испаряются. Здесь только я и он, окруженные тихими водами, которые покачивают лодку, да частички пыли, мерцающие в теплом воздухе. Мама описывала мне рай как необычайно светлое место. Но если бы у меня была возможность выбирать, то он был бы таким. На озере с Такером. Я даже согласна на комаров и прочую живность.
Мне так этого не хватало, говорю я, еле сдерживая зевок.
И чувствую, как он улыбается мне в волосы.
Мне тоже. Твои волосы пахнут ветром, ты знала об этом?
Да, вот такая мы с Такером пара, постоянно нюхаем друг друга.
Я поднимаю голову, чтобы поцеловать его. Все начинается со сладких, медленных и ленивых поцелуев, но их быстро сносит волна страсти. Я отстраняюсь на секунду, и наше дыхание смешивается. Прижимаюсь к нему ближе, практически развалившись на нем и сплетя наши ноги. Такер поднимает руку и обхватывает мою голову ладонями, а затем снова целует меня. С его губ слетает полусмешок, полустон, который сводит меня с ума, пока одна из его рук опускается на мое бедро, чтобы подтянуть меня повыше. Я скольжу пальцами по его шее, а затем по груди, ощущая сильные удары его сердца. Я так люблю его. И в этот момент понимаю, что, если бы попыталась призвать венец, у меня бы точно это получилось.
Такер отстраняется.
Боже, выдыхает он.
Ты все еще думаешь, что тебя поразит молния, если мы ну, ты знаешь поддразниваю я, выгнув бровь и смотря на него своим, как мне кажется, самым соблазнительным взглядом.
Он одаривает меня какой-то вымученной и слегка ошеломленной улыбкой.
В детстве мама часто говорила мне, что если я пересплю с кем-то до свадьбы, то мой член почернеет и отвалится.
У меня вырывается удивленный смех.
Серьезно?
Да, и я ей верил.
Значит, ты не собираешься заниматься сексом до свадьбы? А если ты не женишься до тридцати лет?
Не знаю, вздыхает он. Просто я так сильно тебя люблю, что боюсь все испортить.
Я киваю, хоть и не понимаю его.
Значит, у нас все будет хорошо.
Верно.
Потому что ты боишься.
Эй!
Ладно, вздохнув отступаюсь я. Хотя это не так уж весело.
Он резко переворачивает меня на спину и нежно прижимает к одеялу, расстеленному на дне лодки.
Тебе кажется, что это не весело? возмущается он, а потом целует до тех пор, пока мои внутренности не превращаются в кашу, а голова не начинает кружиться.
Много, очень много минут спустя мы на самом деле приступаем к рыбалке. У меня все еще отстойно это получается. Но при этом мне нравится сам процесс. А вот Такернастоящий заклинатель рыбы.
Плыви, малыш, тихо говорит он, осторожно снимая с крючка сверкающего лосося Кларка. В следующий раз будешь умнее.
Он отпускает рыбу обратно в воду, и та уносится прочь, отблескивая зеленью и серебром в волнах. Такер переводит на меня взгляд, и на его лице появляется хитрая ухмылка.
Хочешь поцеловать меня сейчас? подняв испачканные рыбой руки, спрашивает он.
Хм, звучит заманчиво, но нет, отвечаю я. Думаю, нам лучше вести себя примерно.
Очень смешно, говорит он, сматывая леску, просто обхохочешься.
На солнце наплывает облако, и воздух становится холоднее. Вокруг повисает тишина. Даже птицы перестают петь. И я невольно начинаю дрожать.