Екатерина Васина, Анна СелинаНет, детка, этофантастика!
© Васина Е., Селина А., 2016
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
* * *
То был ли признак возрожденья?
Он слов коварных искушенья
Найти в уме своем не мог
Забыть? забвенья не дал бог:
Да он и не взял бы забвенья!
Пролог
15 июня 1911 года, Кавказ, город Пятигорск
и один маленький камень, очень горячий, похожий на уголек, упал с небес возле дома большой и бедной семьи. От удара он раскололся на несколько частей, и они остались лежать, а земля вокруг них нагрелась, как печка. Утром люди вышли на улицу и увидели осколки небесного камня, голос рассказчицы звучал мерно и негромко, навевая сон. Люди взяли осколки в руки и стали разглядывать. Острыми краями некоторые из них порезались, и тогда к ним в кровь проник яд опасных существ из другого мира.
Из волшебного, послышался сонный голос семилетней Анны. А яма была большая? Как здесь, в Пятигорске?
Из волшебного, согласилась мать. Нет. Яма была маленькая. И она продолжила рассказывать сказку, которую в детстве слышала от прабабки. Яд попал внутрь людей и изменил их. Превратилась та семья в страшных существ, пьющих людскую кровь и боящихся дневного света. Лишь младший сын не брал небесные камни в руки, а потому остался прежним и смог убежать подальше, спрятавшись в замке волшебников. Шли годы. Чудовищ становилось больше. Их стали называть вампирами. Днем они прятались в гробах, а ночью выходили и нападали на людей. Многих они перебили: села за селами, города за городами
Пятилетний Иван охнул едва слышно, и мать успокаивающе коснулась рукой его макушки, продолжая:
Пока однажды не встали защищать род людской волшебники, среди которых был и младший сын. Они сражались храбро и умело. Выигрывали битву за битвой. И наконец истребили мерзких чудовищ. Перебили всех до единого, чтобы маленькие детки могли спать и не бояться темноты. А осколки небесного камня младший сын спрятал, чтобы больше никто не смог превратиться в чудовище.
Молодая женщина замолчала. Конец сказки она изменилакогда ее рассказывала прабабка, то выходило, будто несколько вампиров выжили, затаились и стали прятаться от волшебников, чтобы творить свои беззакония в ночи. И с тех времен стали охотиться на них волшебники, ища в темноте адских приспешников, пьющих кровь.
Только детям незачем это знать.
Бабка много таких сказок знала и все рассказывала их Лизоньке. Про бабку поговаривали опасливо, что ведьма она и цыгане у нее в роду есть, но все это было глупыми сплетнями.
Мама, а расскажи еще сказку, зевнув, попросила Анна. Про принцесс и драконов
Та согласилась. Лишь спустя полчаса она закончила. В прохладной полутьме детской спальни слышалось сонное дыхание троих детей. Поправив одеяла, Елизавета провела рукой по волосам самой младшейдвухлетней Агниии тихо вышла, прикрыв дверь.
Лизонька, послышался голос Федора Ивановича. Ты уложила детей, душа моя?
Уложила. Елизавета заглянула в комнату мужа. Тот уже устроился на кровати, с местной газетой в руках, которую не успел прочитать после обеда. На двадцать лет старше ее, Федор Иванович в последнее время мучился изжогой и периодическими болями в животе, и врач посоветовал ему подлечиться на курорте в горах Кавказа. Так что уже больше месяца они всей семьей жили здесь, наслаждаясь великолепным воздухом. И дом сняли просторный, с четырьмя комнатами и большой гостиной, на тихой, спокойной улице, в стороне от Елизаветинского источника. Сбоку к дому примыкал великолепный яблоневый сад. Его ветви по ночам скреблись в окна столовой и кухни, первое время пугая детей.
Гувернантку ведь выписали, а ты утруждаешься, с легкой укоризной покачал головой Федор Иванович. В супруге он души не чаял.
Мне нравится с детьми проводить время, отвечала та. Нетрудно их спать уложить.
А сама ты, Лизонька, спать ложишься?
Закончу с вышиванием и лягу сразу. Молодая женщина странно посмотрела на мужа, уже сильно поседевшего, грузного, но очень доброго и отзывчивого человека. Елизавета вышла замуж за него в восемнадцать лет, чтобы спасти семью от полного банкротства. Вышла, руководствуясь не чувствами, а практичностью. Но со временем привыкла и если не полюбила мужа, то испытывала к нему огромное уважение и привязанность.
Именно поэтому она не пойдет сегодня в сад.
Оказавшись в своей спальне, Лиза оперлась руками о светлый туалетный столик и внимательно взглянула на отражение в большом овальном зеркале в причудливой раме. Оттуда на нее смотрела молодая женщина с черными густыми волосами, уложенными в строгую прическу. Большие синие глаза выделялись на чуть уставшем, но красивом еще лице с высокими скулами и яркими губами. Домашнее скромное платье великолепно сидело на фигуре, которая ничуть не испортилась после рождения троих детей.
Ты не пойдешь в сад, прошептала одними губами Лиза своему отражению. То печально посмотрело в ответ, словно сомневалось в этом. Но сегодня женщина собиралась сдержать слово. Устроившись перед зеркалом, она медленно распустила волосы, тяжелыми густыми прядями падавшие на грудь и плечи. Зачем-то провела ладонью по бледной щеке и чуть прикрыла глаза.
Невыносимо.
Сна не было ни в одном глазу. Сначала помогла отвлечься вышивка, затемтомик Лермонтова, чтение его в сим месте не было лишено некоторой пикантности. Но чем ближе подходила стрелка к заветной отметине на настенных часах, тем тоскливее становилось. Тем сильнее хотелось в сад, к нему. И ничего уже не помогало.
Хозяйка комнаты попыталась заснуть. Не получалось.
Элиза-а-а легкий шепот, почти неслышный, невесомый, влетел в приоткрытое окно вместе с ночным ветром. Лиза резко открыла глаза и вздрогнула, чувствуя, как тело отзывается навстречу искушающему шепоту. Ветер скользнул по ее щеке, и ей тотчас припомнилось, как ее гладит тот, кто ждет в саду.
Нет, она почти до крови прикусила себе губу, нет, я не пойду к тебе!
Ветер принес новую порцию шепота, в котором было обещание наслаждения. Задрожав, Лиза закрыла уши руками и зажмурилась. Но даже тогда не получилось отгородиться от того властного зова, который звучал где-то в голове. В какой-то момент ей показалось, что за спиной кто-то стоит. Едва не вскрикнув, женщина обернулась. Конечно, никого в спальне не оказалось, но это было уже неважно. Ненавидя себя, всхлипывая без слез, она крадучись прошла к двери кухни и вышла в сад.
Там стояла тишина, пропитанная запахами травы, ночи и порока. Да-да, с некоторых пор Лиза ощущала его темный притягательный аромат, понимая, что падает все ниже и ниже. Туда, откуда нет выхода.
И женщина сошла с крыльца, впиваясь пальцами в ладони, стискивая зубы и ненавидя свою слабость.
Полная луна освещала сад, делая тени еще более мрачными и зловещими. Одна из них, в отдалении, чуть шевельнулась и превратилась в высокий силуэт широкоплечего мужчины.
Поздний гость с улыбкой подошел к ней, осторожно, с нежностью, поцеловал дрожащую руку и произнес негромко по-французски:
Элиза, ты не хотела встречи? В чем дело?
Я Она замолчала, не в силах продолжить, и сцепила пальцы в замок. Одно лишь легкое прикосновение его губ к ее запястьюи она натянута, как струна, готовая вот-вот порваться.
Продолжай, велел ей мужчина. Темноволосый, красивый, статный, одет безукоризненно, с иголочки. Идеальный. Только неправильно это все, грязно! Но почему же так и тянет коснуться его, поцеловать, прижаться к широкой груди?
В немигающих зеленых глазах его отражались отблески фонарей, и Лиза опустила голову. Ей казалось, чем больше она смотрит в эти глаза, тем больше хочет повиноваться любому его желанию.
Мужчина, однако, двумя пальцами взял ее за подбородок и мягко приподнял вверх.
Что случилось, Элиза? Говори. Ты можешь сказать мне все. Его бархатный голос обволакивал. Этому голосу можно было доверять. А внимательному взглядуповедать все.
Женщина тяжело вздохнула, приложив руки к высокой груди, которую не скрывал простой покрой платья.
Как бы ни было тяжело, она должна сказать. Она больше не может это продолжать!
И после своих прощальных слов ни минуты не останется в саду.
Мы больше не можем продолжать наши встречи, сказала она срывающимся голосом. Это неправильно. Отвратительно. Грешно. Каждая ночь с тобойчудесна. Но я словно душу тебе продала. Днем я себя ненавижу. Места не нахожу. Не могу мужу в глаза смотреть.
Луна укоризненно смотрела на Лизу с черничного неба.
Ошибаешься, мягко сказал мужчина, делая шаг вперед, теперь они стояли друг против друга неподобающе близко. Лиза по привычке оглянулась по сторонамвдруг кто увидит? Позора не оберется ни она, ни ее благочестивый супруг, ни дети.
Дети Дети остались в доме, спят под образами, а она стоит в саду с любовником, в простом платье, с распущенными волосами, трепетно бьющимся сердцем, которое того и гляди вот-вот вырвется из груди. И думает не о своих крошках, а о чужом мужчине, чужестранце-католике, который пленил ее поцелуями и объятиями.
Ошибаешься, моя милая Элиза, произнес мужчина, склоняясь и едва касаясь своими губами ее губ, словно играя. Как любовь может быть грешной?
Легкая шаль упала с плеч на землю.
Одной рукой ночной гость обнял Лизу за талию, второй провел по ее шее, которую особенно любил ласкать, изредка оставляя на нежной белой коже следы страстимолодая женщина потом стыдливо их прикрывала. Его пальцы остановились на впадинке у ключицы, а после вольно двинулись вниз, к груди, очерчивая круги.
Прекрати, не нужно, попыталась остановить его Лиза, чувствуя, как от легких прикосновений подкашиваются ноги. Еще немногои она вновь будет готова на все.
Твое тело говорит об обратном. Он целовал ее шею: не спеша, едва касаясь губами, но вскоре поцелуи его становились все напористее. Наутро опять следы остаться могут
Вдруг увидят? с отчаянием проговорила Лиза, сдаваясь.
Нас никто не увидит, любовь моя, отвечал мужчина, словно понимая, что творится с его любовницей; более того, и сам он наслаждался происходящим.
Его прикосновения становились все настойчивее и настойчивее, шепот, опаляющий кожу, все жарче. Мужчина склонился и коснулся губами ее груди, лаская сквозь ткань платья. Лиза не выдержала и запустила руки ему в волосы, прижимая к себе, а после жарко поцеловала, обхватив горячими ладонями его лицо.
Она сама расстегнула лиф платья, заставив наблюдающего за ней мужчину закусить губу от удовольствия.
Ты прекрасна, восторженно прошептал он.
Вновь подул ночной ветер, и мраморная кожа молодой женщины покрылась мурашками. Мужчина поспешил согреть ее своим дыханием и губами. Она лишь гладила его по волосам, подаваясь вперед, цепляясь пальцами в плечи
Поцелуй продолжился и был долгим и опьяняюще-страстным.
Пожалуйста, едва слышно, сквозь прерывистое дыхание, проговорила Лиза, и не понятно было, просила она остановиться или продолжить, отпустить ли юбку или же задрать еще выше.
Тымоя, прошептал ночной гость, вновь проводя влажными губами по ее шее и то нежно, то страстно, почти до боли, целуя обнаженную тяжелую грудь. Податливое тело Лизы окончательно предало хозяйку, посылая острые вспышки удовольствия в низ живота.
Так Так нельзя Против воли она обхватила любовника за сильные плечи, вдыхая запах горьковатой французской туалетной воды и чего-то еще, возбуждающего и пьянящего, как изысканное вино.
Со мной можно все. Этой фразой мужчина поставил точку в разговоре.
Лиза запрокинула голову, встречаясь с ним взглядом. Увидев полыхавшее в глубине зеленых, сейчас почти черных глаз нетерпение и жажду, она едва слышно простонала и расслабилась, больше не пытаясь вырваться из его объятий. Лишь сильнее откинула голову назад, подставляя шею, обнаженные плечи и грудь под его поцелуи. Легкие укусы добавляли остроты ощущениям, словно пряная специя. А тело уже налилось тем самым томным жаром, который с каждым движением мужчины становился все сильнее, требуя выхода.
Я в тебе, любовь моя, его голос ласкал ее ухо. Отныне ячасть тебя. А тымоя. И всегда будешь моей.
Острый, сильнее обычного, укус заставил Лизу на мгновение замереть, а затем вонзить ногти в спину любовника, прижимавшего ее к дереву. Его требовательные губы накрывали еемягкие и податливые, выпивая крики, не давая им вырваться наружу.
Болезненное острое наслаждение оказалось коротким мигом. А дальше было лишь опустошение, неприятное, тянущее. Словно вместе с яркой вспышкой страсти Лиза отдала зеленоглазому любовнику небольшую часть себя. Продолжая находиться в объятиях мужчины, так как ноги все еще подкашивались, женщина понимала, что вновь проиграла. Каждый раз она собиралась разорвать их порочные отношения, и каждый раз он не позволял ей. Ласками, сводящими с ума, нежностью и темным очарованием, которое не отпускало ее ни на минуту.
Мне пора, муж может начать волноваться.
Я уже предлагал тебе уехать со мной. Мужчина большим пальцем провел по припухшим от поцелуев губам Лизы. Можем сделать это прямо сейчас. И ты будешь со мной. Вечно.
Женщина вздрогнула: то ли от свежего ветра, коснувшегося обнаженной спины, то ли от его слов. В них не было и намека на шутку.
Я не брошу детей и мужа. Она отстранилась, хотя это потребовало от нее огромных, просто нечеловеческих усилий. Пожалуйста, не приходи больше, не мучай меня.
Не могу, прости. Это выше моих сил. Он не сводил с нее внимательного взгляда. Я все равно заберу тебя, Элиза, когда придет время.
Расстались они после долгого чувственного поцелуя, в котором странным образом смешались и нежность, и желание, и страх.
Мужчина с неохотой отпустил Лизу, глядевшую на него совершенно больными глазами и стыдливо поправлявшую юбки. Он точно зналона не прочь повторить еще и еще, да и он тоже. Однако времени больше нет.
Но скоро он наверстает упущенное.
Будь в саду завтра, велел зеленоглазый. И, видя, с каким страдальческим выражением лица смотрит женщина на виднеющийся за ветвями дом, спросил вкрадчиво: Ты любишь меня, Элиза?
Больше жизни, против воли отвечала та и, вспомнив вновь своих детей, пустилась прочь, зажав рот ладонью, чтобы не слышно было ее всхлипов.
Ее таинственный любовник смотрел вслед и тонко улыбался. Ее слезы нравились ему на вкус. И губытоже, и кожа
И кровь.
Лиза, не зная мыслей того, от которого была без ума, кралась к крыльцу, прячась в тени ветвистых деревьев, как какой-нибудь вор. Укус на шее слегка саднил, губы припухли от поцелуев, а сердце все еще отчаянно колотилось и требовало вернуться назад, к любимому. Но сделать этого женщина не могла. Все, что она могла сейчас, незамеченной вернуться в спальню и забыться тревожным сном, дабы забыть обо всем. А наутро начать все сначала и все-таки выиграть. Не приходить больше в сад. Уехать, уехать быстрее из этого места! И чтобы никогда больше не встречаться!
Уже в тихом спящем доме Лиза вдруг поняла, что обронила в саду легкую шаль, в которую куталась в ночной прохладе. Пришлось возвращаться. На прошлой неделе она по случайности оставила в саду перчатки, которые утром нашла служанка, взятая на воды с семейством. И тогда она так подозрительно буравила хозяйку взглядом, что та, не выдержав, отослала ее из дома. Если она вновь найдет вещь, принадлежащую Лизе, начнутся расспросы и домыслы. И вдруг тогда все поймут, какая она падшая женщина? К тому же старый слуга Федора Ивановича недавно видел ее возлюбленного неподалеку от дома, когда тот ждал Лизу для вечерней прогулки.
Шаль немедленно нужно было забрать! Лиза спешно вернулась в сад, не ведая, что ее там ждет. Она думала, что грешный ее возлюбленный покинул его, однако смогла разглядеть сквозь листву под лунным светом его силуэт.
Он был не одинрядом стоял высокий мужчина во фраке и шляпе, лицо которого скрывала темнота. О чем они беседовали, женщина не понялаей показалось лишь, что беседа была совсем недружеской. Однако любовник вдруг оглянулся в ее сторону, словно увидев. Но стоило ему это сделать, как мужчина в шляпе вдруг с нечеловеческой скоростью набросился на него, словно только и ждал подходящего момента.
Молодая женщина ахнула неслышно, не зная, что делать и как помочь любимому, упавшему на землю от столь невероятного удара. Впрочем, ничего делать и не пришлось, потому что дальше был настоящий ад.
Тот, кому отдала свое сердце Лиза, вскочил так, словно и не было чудовищного удара. Двигаясь слишком быстро для обычного человека, он бросился к напавшему. Женщина замерла, боясь вздохнуть: ей показалось, что в тусклом свете фонаря и луны мелькнуло что-то, похожее на когти.