Кварада шагнула вперед, склонила голову в знак почтения:
Приветствую тебя Горла, еще один кивок, и тебя Рогоатаобратилась она уже к шаману. Дождавшись ответного кивка, она продолжила, Ястребы держат слово. Вот тот человек, что проведет нас мимо аквилонских кордонов. Ты говорил, что я лгу, говоря о помощи хайборийцевты видишь теперь, что
Ты считаешь Волков глупцами, колдунья? перебил ее вождь. Или думаешь, что они ослепли? Он не аквилонец, это видно сразу. Он
Киммериец, шелестящим голосом продолжил шаман и вождь умолк, не забыв впрочем, зло зыркнуть на Рогоатупохоже предводители Волков не очень-то ладили друг с другом. Впрочем, шаман не особо обратил на то внимания.
Ты обезумела, Кварада? снова заговорил вождь и глухой ропот за его спиной подтверждал его возмущение. Ты привела сюда киммерийца и после этого смеешь говорить о мире между Ястребами и Волками, о том, чтобы вместе идти на аквилонцев?
Этот давно покинул свою страну, возразила колдунья, ему нет дела до прежних распрей и споров. Он готов замирится с пиктами против аквилонцев.
Киммериец, который хочет мира с пиктами? саркастически протянул вождь. Скорей я поверю, что пантера станет есть траву. Я не знаю, сколько времени он служит аквилонским собакам, но знаю, что ни один киммериец не забудет о нашей вражде.
Полыхавшие ненавистью темные глаза пикта встретились с синими глазами Конана, бесстрастно смотревшего на вождя. Спокойствие киммерийца еще больше взбесило Горлу, он уже было открыл рот, но шаман что-то шепнул ему на ухо и вождь, неохотно отвел взгляд, глухо ворча, словно волк которого отгоняют от добычи.
Конан неожиданно расхохотался и пикты с удивлением уставились на него.
Да, я киммериец, с вызовом сказал он. Я рожден племенем, что от века враждует с вами. И видит Кромза всю свою жизнь, я вдоволь потешил духов предков пиктской кровью! Я пробирался в самую чащу леса, выслеживал и убивал ваших воинов и колдунов. Во всем племени Волка меньше взрослых мужчин, чем тех пиктов, что я отправил к демонам. Когда аквилонцы сделали меня командиром, я дал вам такой урок, что ваши сородичи и по сей день не решаются переходить Громовую реку. Я дал мир западным провинциям Аквилониии чем же отплатил мне за это ее король? Темницей и кандалами, будь он проклят! И проклята пусть будет эта страна, где из-за прихотей сумасшедшего владыки в застенки бросают лучших полководцев. Но пусть демоны Крома вечно гложут мои кости, если я не смогу отплатить ему той же монетой. Ради мести я готов забыть о вековой вражде наших народов.
Зато мы ничего не забыли, киммериец! зло сказал вождь. Теперь я вспомнил тебя! Не из-за тебя ли был разбит союз племен, не ты ли убил шамана Сагайету? Кварада хочет, чтобы мы объединялись сновано, почему мы должны верить ей и тебе?
Потому что вы не настолько глупы, чтобы отказаться от воинской славы и богатой добычи ради смерти одного киммерийца, возразил Конан. Никто не знает лучше меня, как охраняется западная граница, где ее слабые и сильные места.
Волки еще не дали согласие на то, чтобы снова идти в набег с Пантерами, Ястребами и Черепахаминедоверчиво произнес вождь.
Это уже ваши делапожал плечами Конан.
Нужно вопросить богов, вступил в разговор шаман, нужно просить их о помощи. Если они скажут, что нам надо идти с речными племенамимы сделаем это.
Я буду творить обряд вместе с тобойвмешалась в разговор Кварада.
Хорошо, кивнул шаман, ты сильная колдунья. Но твой спутник пусть будет под охраной. Отведите его куда-нибудь, обратился шаман к пиктам, и сторожите лучше.
Пикты вцепились в Конана, отволакивая в сторону. От киммерийца не укрылся угрюмый взгляд, что бросил военный вождь на шамана, о чем-то переговаривающегося с колдуньей.
Киммерийца отвели в небольшую хижину, стоявшую на противоположном краю утоптанной площадки. Руки ему не связали, но не менее десяти пиктов, вооруженных копьями и топорами охраняли хижину снаружи. Еще пять пиктов вошли внутрьа вместе с ними и двое спутников Кварады, со своими отравленными стрелами. Любые попытки завязать разговор пикты оставляли без внимания, так что в конце концов Конан отвернулся и принялся смотреть наружу через щели в стене. Вскоре он забыл про охранявших его дикарейему открылось более захватывающее зрелище.
Кольцо костров окружало пиктских идолов и отблески пламени освещали безобразные резные лики. Глядя на них, Конан почувствовал себя неуютноон достаточно знал о пиктских богах, чтобы держаться подальше от всего, что с ними связано. Однако до сих пор он никогда не видел столь подробно изображенного пантеона лесных дикарей и теперь с интересом рассматривал их. Самый высокий истукан Джеббал Саг с узким злым лицом, косыми глазами и заостренными ушами. Конан содрогнулся, когда уловил в резной маске четкое сходство с ликом пиктского шамана Зогара Сага и его демонического брата-близнеца. Был ли неведомый резчик колдуном, удостоившимся чести лицезреть своего страшного бога? Рядом с ним возвышался истукан, напоминающий огромную обезьяну Гулл, Косматый-Что-Живет-На-Луне. Двух других божествтварь, напоминающую гиену на полусогнутых человеческих ногах и какое-то змееподобное существо Конан не знал. Вся первобытная дикость и нечеловеческая жестокость пиктов, все угрозы, таящиеся в Дебряхвсе это отразилось в уродливых чертах лесных идолов.
Перед идолами возвышался массивный черный камень с плоской вершинойалтарь пиктов. Вокруг него простирались обнаженные люди, раскинувшие руки и ноги в разные стороны. Сквозь пламя костров и пелену дыма было трудно что-то разобрать, но Конан сумел разглядеть, что их конечности были привязаны к вбитым в землю колышкам. Судя по всему, это были пиктыздесь в сердце Пущи трудно было найти хоть одного чужестранца, чтобы принести его в жертву. Всего Конан насчитал около пяти человек.
За пределами круга костров, еле видные в темноте, сидели пикты-Волкибесстрастные и молчаливые они не отрывали взгляда от идолов. Их худощавые мускулистые тела густо покрывала боевая раскраска. Среди них Конан увидел Горлу, насупившийся вождь, выглядел самым взволнованным среди своих соплеменников, нервно теребя завязки волчьей шкуры на горле.
Откуда-то из темноты грохнул барабан и в круг костров вступила пугающая фигура. Сухопарое тело Рогоаты покрывали замысловатые узоры, нанесенные белой краской, голову окружал убор из перьев страуса. В руках он сжимал большой бубен, на который, насколько было известно Конану, всегда натягивали человечью кожу. Издевательски скаля зубы, шаман начал обходить пленников: то высоко вздергивая ноги словно журавль, то, припадая к земле, как охотящаяся пантера. При этом он не забывал отвешивать поклоны своим идолам. Его глаза блестели лихорадочным огнем, язык то и дело облизывал тонкие губы. Не отрывая взгляда от беспомощных жертв, он ударил в бубен и тут же ему эхом отозвался из темноты барабан.
Колдун заговорил. Странная это была речь, непохожая ни на один из известных Конану диалектов: молитва-заклинание напоминающее то рычание голодного хищника, то шипение гигантской змеи. Сначала колдун говорил тихо, почти шептал, но его голос становился все громче, слова в нем бессвязнее, удары в бубенчаще. Колдун рухнул на колени перед идолом Гуллы, потом вскочил, словно подброшенный и вновь упална этот раз перед идолом Джеббал Сага. Так он совершил поклонение каждому из идолов, после чего уселся вновь под идолом Гуллы, неподвижный, словно сам превратившийся в изваяние. Смолк барабан и воцарилась гнетущая тишина.
Что-то зашевелилось во тьме за кострами. Мгновениеи новый участник жуткого действа шагнул в пылающий круг. Черные волосы разбросаны по красивым плечам, смуглое гибкое тело покрывали синие узоры, большие глаза подведены черной сажей. Чем-то темным были пропитаны и сочные губы, в то время как само лицо покрывала белая краска. Переступив босыми ногами через связанных пленников, Кварада распростерлась перед черным алтарем.
Барабанный бой ударил внезапно. Мерный рокот, теперь шел с разных сторонпохоже не один пикт принес с собой сегодня барабан. Лежащая колдунья вздрогнула всем телом и медленно поднялась на ноги. Одновременно пришел в движение и шамантяжело грохнул бубен. Кварада подняла вверх руки и закачала ими из стороны, в сторону, ноги ее принялись двигаться в такт дикарской музыке, в которую сливались бой барабанов и удары шаманского бубна. Странным, жутким и непристойным был этот танец, что исполняли варварские жрицы еще в те забытые времена, когда пикты жили на островах в Западном море. Колдунья извивалась змеей, выкручиваясь в позах, на иные из которых, казалось, было не способно человеческое тело. Стройные руки и ноги будто жили своей жизнью, нож мелькал так близко от тела женщины, что казалось невероятным, что она еще не зарезалась.
Шаман разомкнул тонкие губы и что-то каркнул, ударив в бубен. Ритм барабанного боя изменился, став громче и быстрее. В такт изменившейся мелодии стали более быстрыми и резкими движенья Кварады. В них уже не было плавной змеиной гибкости, теперь танец колдуньи напоминал метания волчицы или пантеры попавшейся в западню. На мгновение она повернулась в сторону Конана и тот невольно вздрогнулдаже на таком расстоянии он увидел, что зрачки Кварады закатились под веки, оставляя на виду лишь слепые бельма.
Жрец, продолжая ударять в бубен и раскачиваясь из стороны в сторону, затянул какую-то заунывную песню. При первых ее звуках глаза Кварады вдруг вспыхнули колдовским темно-зеленым светом. Упав на четвереньки и оскалив зубы в хищной ухмылке, она почти на животе подползала к беспомощным пленникам.
Новый удар бубна и Кварада взвилась в воздух, одним прыжком преодолев расстояние до ближайшей жертвы. Ее рука ухватила пленника за длинные волосы, острый нож черкнул по горлу пикта. С торжествующей улыбкой колдунья поднялась на ноги. Конан не верил своим глазамза длинные волосы она держала отсеченную голову пикта. Как бы не был остр этот нож, он бы никак не мог рассечь плоть и кости с одного раза, да и колдунье это было явно не под силу. И все же она сделала это! Конан прищурил глазапоказалось ему или на лезвии ножа и впрямь промелькнули отблески зеленого света, схожего с тем, которым светились глаза Кварады?
Еще мгновение и голова несчастной жертвы полетела в сторону, упав прямо на алтарь. В такой точности было тоже что-то сверхъестественное, но Конан уже не удивлялсяи так понятно, что тут творится самое мерзкое колдовство. Еще раз ударил бубен и Кварада склонилась над другой жертвой. Вскоре на алтарь богов легли головы всех пленников, кроме последней. Ее Кварада, ухватила за волосы и замерла над обезглавленными ею телами. Вновь грохнули барабаны и колдунья взвившись, словно змея, которой наступили на хвост, начала новую пляску на мертвых телах, размахивая отрубленной головой. Зрелище это было настолько отвратительным, что Конан передернув плечами, отвернулся. Он еще успел заметить, что шаман пиктов обмяк у подножия идолов, бубен выпал из его руки, а глаза остекленели.
Киммериец отошел к дальней стене, где возвышалась небольшая лежанка, накрытая соломой. Конан улегся на нее, снимая куртку и с наслаждением потянулся, разминая затекшие мышцы, затем бросил недовольный взгляд на своих стражей.
Эй, лесные крысыгромко сказал он на наречии пиктовтак и будете стоять у меня над душой? Или, наконец, уберете свои мерзкие хари, чтобы я мог спокойно вздремнуть.
Лица его стражей исказились, меж сомкнутых губ вырвалось приглушенное рычание. Один из стражников шагнул вперед. Конан в ответ подобрался, в его глазах блеснул хищный огонек.
Хватит! послышался резкий голос за спинами пиктов. Оставьте нас.
Пикты отступили, ворча словно побитые псы, но не осмелившись ослушается стройной женщины стоявшей позади них. Один за другим они покинули хижину, пока Конан не остался один на один с пиктской ведьмой. Сейчас Кварада выглядела уже не так жутко как на площадке перед идоламибелая краска была смыта с ее лица, также как и черная сажа из-под глаз. Лишь на полуобнаженном теле еще виднелись следы синих узоров. Взгляд ее был вполне осмысленный, словно и не она недавно выплясывала перед дикарскими идолами, одержимая неведомой силой.
Ну что? хмуро спросил ее Конан. Что говорят боги?
Шаман лежит в своей хижине, а дух его отправился в царство тенейответила колдунья. Он будет говорить с богами и они дадут ему ответы на все вопросыи про тебя и про ту деревню. Я постаралась, чтобы боги заметили нашу жертву.
Конан припомнил, как расправлялась с пленными пиктами и вновь передернулся от омерзения. Он никогда не считал достойным делом убийство женщины, но стоявшая перед ним ведьма, не казалась ему человеческим существом.
Не боишься оставаться наедине со мной? проворчал киммериец, бросив угрюмый взгляд в сторону колдуньи. Та пожала красивыми плечами.
Ты сам понимаешь, что если убьешь меня, то твоя жизнь будет стоить столько же сколько и жизнь любого киммерийца в плену у пиктовто есть ничего. А если попытаешься взять меня в заложницыесли у тебя получится, убьют нас обоих.
Похоже, тут тебя не очень-то любят, поддразнил девушку Конан.
Мы все не очень-то любим чужаковневозмутимо сказала девушка. И ты сам знаешь как относятся Ястребы к Волкам. Мы ценим наше родство и наши распри.
Но только не ты, усмехнулся Конан, сдается мне, что ты глядишь дальше частокола в деревне Ястребов. И пиктские вожди с шаманамине самые важные персоны, которые тебе довелось встречать в своей жизни.
Белые зубы весело блеснули в полумраке хижины.
А ты догадлив, киммериец, довольно произнесла она. Это было ясно еще, когда ты разговаривал с вождем. Как ты так быстро понял?
Невелика загадка, фыркнул Конанне встречал я что ли аквилонцев, ради своей выгоды готовых подвести собственный народ под топоры пиктов? Один такой подлый заговор в Шохире, я разоблачил, но негодяй сбежал от меня. С Нумедидеса станется полностью оправдать этого предателяон же вельможа, а не безродный бродяга-наемник вроде меня. Не Лусиан ли вновь ведет пиктов против очередного недруга?
Конан испытующе посмотрел на Квараду, но ее лицо оставалось бесстрастным. Впрочем, киммериец и не ожидал ответа.
Вы ждали меня, после недолгого молчания произнес киммериец. Ты искала меня, ты знала, что я буду идти через эти края. Знала заранеес помощью колдовства, верно? Яд желтой жабы не так уж просто раздобыть, да и чтобы приготовить его надлежащим образом требуется время. Но ты хотела действовать наверняка, потому что знала, что любой киммериец предпочтет смерть пиктскому плену. А я тебе был нужен живой и невредимыйно зачем?
Через Громовую реку должны перейти Ястребы, Волки, Пантеры, Черепахи и Рыси, медленно сказала Кварада. Волкисильное племя, но они враждуют с Ястребами и Рысями. Они забудут о вражде, если будут уверены, что их и впрямь ждет большая добыча за рекой. С нами должен был идти аквилонский следопыт, который должен был убедить Волков, что есть хайборийцы, которые сдадут границу. Но его задрал саблезубыйдумаю, не обошлось тут без колдовства кого-то из враждебных шаманов.
Конан передернул плечамивлезать в распри пиктских колдунов ему совсем не хотелось.
Возвращаться за другим человеком было поздно. А тут и ты подвернулсяты прав, я знала, что ты в дебрях, еще когда ты переправился через Громовую реку. Причем, даже и выдумывать особо не пришлось. А если ты и впрямь умен, так как о тебе говорятвыдумывать не придется вообще.
Ты хочешь, чтобы я действительно провел вас через границу? спросил Конан.
А почему нетпожала плечами Кварадачто тебе сейчас та Аквилония?
Киммериец промолчал. Он знал, что никогда не поведет пиктов за Громовую реку, не подведет белых поселенцев под копья раскрашенных демонов. Он задавался вопросомне понимает ли этого и сама Кварада? Конан чуял, что среди всех вождей и колдунов пиктов, ему больше всего следует опасаться этой женщины, в которой дикарское коварство и жестокость лесного народа переплелись с интриганством цивилизации. Не избавятся ли от него, как только Волки выйдут в поход? Предатели на границе и так найдутся.
Но об этом еще рано говорить, произнесла Кварада. Ее голос изменился, стал томным. Она разглядывала полуобнаженный торс киммерийца с откровенной похотью.
Здесь так мало достойных мужчинпродолжила ведьма хриплым от вожделения тоном.
Конан приподнялся на кровати. Кварада повела бедрами, сбрасывая охватывающую их повязку. Через мгновение ее гибкое тело оказалась в объятьях киммерийца. Они слились в жарком поцелуе, который прервался недоуменным криком Конана, отстранившегося от неожиданной любовницы. Из его прокушенной губы текла кровь. В ярости Конан ухватил колдунью за черные волосы, наматывая их на руку. Вторая его рука грубо ворвалась между смуглых бедер. Похотливый смех Кварады перешел в сладострастный стон, она призывно выгибала свое тело, облизывая окровавленные губы.