Владу так просто довериться и исповедаться, что я усмехаюсь, глотаю кофе, чуть не давясь, и уже говорю открыто, захлебываясь словами и радуясь, что наконец-то можно вылить это все кому-то кому-то близкому.
Я не могу уже жить без злости, понимаешь? Ненависть к ангелам вела меня долго, очень много лет на человеческий счет Я ведь вечна, Влад, я не старею, я застыла во времени, ничего не меняю. Простоплыла по течению вниз, у нас в Аду все так: живем по привычке, бьемся с ангелами по традиции А теперь я вдруг решила все изменить! Апокалипсис, Последняя Война, никого не щадить, Свет на Тьму, баш на баш. Я боюсь, признаюсь я впервые. Боюсь, что мы все свернули не туда Но ведь это лучше постоянной войны, правда? Что угодно ведь лучше.
Он мягко улыбается, берет меня за руку; ладони у него прохладные, как и всегда. Я робко пытаюсь скривить губы в ответ. Столько битвя устала. Мне так хочется подольше побыть в этом кафе и поболтать с ним ни о чем, наверстывая упущенное время, расспросить о каждой мелочи, понять, чем он живет. Мальчишка, которого я оставляла, прекратив по приказу Люцифера сбегать в мир людей, вырос, стал главой Инквизиции А меня так долго не было рядом.
Прости, глухо говорю я. Я не хотела уходить. Сначала меня отозвалипомнишь, я черкнула записку А потом я задержалась в Аду на пару лет, и я как-то была здесь, видела тебя краем глаза, но подумала, что ты уже сам такой взрослый. Я тебе не нужна
Голос странно дрожит. Влад хватает меня, тянет ближе, обнимаетв Аду так не умеют, тепло и по-родному. Я утыкаюсь ему в шею, от Влада пахнет чем-то терпко-горьким: полынью и ладаном. На нас никто не смотрит.
Ты мне нужна, шепчет он убежденно. Не уходи больше, ладно? Не на десять лет. А то я, может, и не доживу.
Помирать он тут вздумал! Я ощутимо тычу его в бок кулаком. А ну отставить!
Мы тихо смеемся, и жить как будто становится легче. Отодвигаясь на приличное расстояние, я снова возвращаюсь к тому, что цежу сквозь зубы кофе, внимательно слушая ободрившегося Влада, который, размахивая руками, повествует о своих инквизиторских буднях.
Это все скука, я знаешь, когда последний раз не бумажки подписывал, а в бою был? возмущается он, перехватывает заказанный для себя кофе. Знаешь? Месяц назад на совещании какой-то долбоеб амулет активировал, пришлось прикрывать, чтоб не сгорели все вместе. А в остальное время все отчеты, отчеты и, блядь, отчеты. Ладно бы только по городу, это еще куда ни шло, но всю страну на меня свалили! Дело в деревне, в далеких ебенях, а все тоже мне несут. Нате, разбирайтесь.
А почему, кстати, тебя Верховным припахали? задумчиво переспрашиваю я. На тебе же буквально написано, что ты в кабинете работать не способен.
А у нас все не как у людей! весело отмахивается Влад. Как-то так получилось, не знаю, больше не на кого валить, наверное, было, вот я и огреб за всех Помнишь моего старого знакомого, Вацлава? Я пытался его выдвинуть втихую, да куда там
Его речь прерывает громкий вопль, заставляющий меня вскинуться и потянуться за ножом к поясу, но Влад только невозмутимо вынимает надрывающийся телефон из кармана и принимает звонок.
Есть! отключаясь, ликует Влад. Засекли ее тут неподалеку.
Теперь мы наконец пойдем ее убивать? лениво язвлю я, потягиваюсь до хруста костей. В зимнюю ночь идти не хочется.
Влад, да и подошедшая к нам Ишим тоже, не очень вдохновлены этой идеей, но приходится покинуть кафе, громко хлопнув дверью. Мороз тут же вцепляется в горло, стискивая его железной ладонью, не давая нормально дышать. Я кашляю, тру ладони друг о друга, пытаясь отогреть хотя бы пальцы, иначе меч просто выпадет. Влад оказывается рядом, тут же, ежась, плотнее кутается в пальто. Ишим вполголоса отмечает, что в такую ночь лучше остаться в кафе с чашкой горячего шоколада, чем шататься по темным подворотням в поисках вампирши.
К счастью, долго искать нам не придется: у Влада есть примерный адрес, район, где была замечена Агнесс. Место в сердце города, где ночью определенно кто-нибудь да выйдет на улицу. Как мы рассчитываем, вампирша должна появиться после полуночи.
Патрулирую улицы в одиночестве, пока не сталкиваюсь с Владом. Он путано объясняет, что сам заблудился в этом хитросплетении улочек, снова бешено жестикулирует, улыбается, в темных волосах снежинки запутались. Вот ведь чучело радостное Я обрываю его речь коротким взмахом руки. Кажется, в проулке мелькнула девушка
Нет, показалось, с досадой признаю я. Слушай, твои данные точно верные? Может, это не та Вампиров вообще немало.
Вернее не бывает, серьезно подтверждает он. Подожди, Агнесс объявится.
Мне бы его оптимизм. Если вампирша не придет, придется начинать поиски с нуля, и это непременно задержит нас в городе еще на пару днейоно бы и к лучшему, и я бы хотела подольше побыть с Владом, но заново мучиться, собирая информацию на преступницу
Город спит, блаженно вздыхая перед новым днем. Холод аж до костей, до осколков души, больно впивающихся в сердце.
По той стороне еще не проверяли, нарушает молчание Влад.
Почему-то в горле бьется эгоистичное и детское какое-то «стой!», но я усилием воли стискиваю челюсти, не позволяя ни одному звуку сорваться с губ. Он уже взрослый, справится самему не нужна моя защита. Влад исчезает, следы его заметает колючая поземка. Я почти злюсь, глядя вслед высокой темной фигуре, так хорошо сжившейся с пражской ночью.
Будь проклято оно все, на самом деле. Я не хочу, чтобы Влад был всего лишь человеком, которым я немного попользуюсь и брошу.
В стальных глазах Влада сквозит жалость, и от нее в груди щемит. Во мне потихоньку отогреваются чувства, я хватаю ртом мерзлый воздух, аккуратно, не желая загасить их.
Мир всегда был слишком сложен для меня; странно, но я признаю это лишь сейчас, кусая губы. Я хочу уничтожить целый мир и не хочу уничтожать Влада, не желаю калечить ему жизнь, втягивая в чужую войну. Уйти снова же я не смогу
Чтобы не заснуть здесь и не замерзнуть окончательно, я выцарапываю из кармана сигареты и затягиваюсь. Закуривать любые проблемыпочему бы и нет? Вполне в моем стиле, как рассмеялся бы все тот же Влад.
Шорох за спиной я не сразу ловлю: вампиры двигаются быстро и бесшумно, не дышат, ничем не пахнутесли, конечно, не измазались в крови. По сутивосставшие мертвяки, духи, оставшиеся в мире людей в своем теле. Не люблю подобные извращения природы, ненавижу свое бессилие, а эти хрупкие мертвые создания могут сравниться по силе с очеловеченным сверх меры Падшим ангелом.
Действуя интуитивно, я ухожу вбок и пытаюсь перебросить нападающего через плечо. Там вампирши нет, пальцы ловят тонкую ткань, раздается громкий в ночной тиши треск. Мы разлетаемся в разные стороны, скалясь, как две злые дикие кошки. В темноте тлеют две алые точки, я слышу хриплое дыхание и чувствую легкое удивление: я смогла поразить ее своей реакцией. Сплевывая под ноги сигарету, я проверяю клочок ткани, оставшийся в кулаке.
Агнесс, неслышно ступая, выходит из темноты, будто выплывает оттуда мягким движением. Выглядит восставшей из гроба покойницей: бледная, на лице алеет смазанное пятно губ, фигура тонкая, в длинном белом платье в пол. Один рукав оторван почти, солидный его клок я сжимаю в руке.
Я как минимум интересна вампирше, и, смею надеяться, она восхищена. Агнесс, будучи Высшей своего рода, нашла во мне более достойную противницу, чем во всех инквизиторах. Не позволю ей выиграть; онаошибка природы, я была рождена на Небесах, и это многое определяет, помогает расставить приоритеты.
Не для нее.
Вампирша смотрит полубезумным взглядом, утробно рычит и отступать как будто не собирается. Это мне на руку; она не боится, можно рассчитывать на интересный бой.
Потанцуем, красотка? хрипло и нагло интересуюсь я.
Тихий угрожающий рык служит мне ответом, и меня это вполне устраивает. Я кручу меч в руке, наблюдая за реакцией Агнесс. Не боится стали; не боится заклинаний, вплетенных в сталь. Занятно.
Не растрачиваясь на крики или какие-либо реплики, мы бросаемся вперед. Одновременно, но она отстает на долю секунды: за моей спиной хищно трепещут крылья. Понимая, что в скорости ей не выиграть, Агнесс меняет тактику, переходя в защиту. Меч с обиженным звоном врезается в стену, когда она, изломившись в позвоночнике, ускользает от атаки. Я пытаюсь достать ее ударом ноги, пока высвобождаю меч из захвата кирпичной кладки.
Одинаково щуря глаза, мы опять отступаем. Агнесс никак не обеспокоена моими атаками, и у меня внутри закипает чистая, неподдельная ярость. Эта мертвячка просто играла со мной, в шутку отмахиваясь от бесполезных ударов.
Я сильнее, но вот кому нужна эта сила, если ты направить ее не можешь?
Слушай, тварь, говорю, медленно наступая, отвлекая ее игрой света на стали. Знаешь, кто я такая?
Алые губы кривятся в кукольной улыбкеподобные фразы ее не пугают, за долгую жизнь Агнесс часто их слышала, и пока жива.
Люблю слово «пока».
Пошла против Инквизиции и Люцифера, неужели ты рассчитывала выжить? я говорю просто так, стараясь заболтать вампиршу. Она по-прежнему предельно спокойна. Интересно было бы испытать твои силы, но, боюсь, у меня нет времени.
Она идет кругом; если прислушаться, я пойму, что ни одна снежинка не хрустит под босыми ногами. Выглядит опасно незащищенной и невинной, но я не обманываюсь.
Извини, работа у меня такая, улыбаюсь, вставая в стойку.
Лицо Агнесс темнеетчто-то изменилось. Я чувствую эту неявную перемену, и это уже что-то: глаза вампирши на тон темнее, пальцы впиваются в ладони, она дрожит.
Что?..
Я чуть меняю наклон головы, Агнесс едва заметно подается вперед, но силой удерживает себя от самоубийственного рывка. Ее внимание приковано ко мне, глаза неотрывно следят
Облизываю пересохшие губы.
Не в силах больше терпеть, вампирша кидается, на этот раз действуя более бездумно и самонадеянно. С чем связана такая перемена, я до сих пор не пойму, но не замедляю воспользоваться слабостью противника. Она пытается закрыться, но я быстро черкаю мечом. На горле ее проступает тонкая неглубокая царапина. Черная мертвая кровь медленно сочится из раны, Агнесс прижимает руку к шее.
Кровь ударяет мне в голову, на краткий миг кажется, что я сама вцепилась клыками ей в горло, настолько реален железный привкус на языке.
Только ни черта это не ее кровь. Моя.
Я осознаю, что сводило Агнесс с ума.
Она видит мои окровавленные губы, которые я на морозе не почувствовала, и древняя кровь ангелов манит ее, притягивает, искушает. Теперь я понимаю, что читаю в алых глазах: жажду, неутолимую, дерущую наждаком глотку.
Совершенно сумасшедшая идея ударяет в голову лучше крови. Я, не прекращая улыбаться, отправляю меч в ножны, вместо него быстро выхватываю кинжал. Агнесс не успевает опомниться, а я глубоко вгоняю клинок в левую руку.
Это больно, наверное, но я слишком замерзла и ничего не чувствую.
Душераздирающий вой рвется из груди вампирши, ее худенькое тело трясет: от желания, от моих издевательских взглядов, от всего, что произошло с ней. Она боится Конца, ясно понимаю я, боится, зная, что выигравшиеангелы или демоны, не важномогут приняться за истребление ее рода, за расчищение мира людей под себя.
Она не боится смерти, она хочет попасть скорее в могилу.
Хочешь, подарю тебе Ад? я понижаю голос до искушающего шепота.
Я совсем близковыкинь она руку, может вырвать мне сердце. Агнесс устала от всего этого, ей не нужна моя смерть, иначе кто же убьет ее? Однако она поднимает голову, в глазах плескается презрение.
Себя жалей, выплевывает она.
Не самый глупый совет, откровенно говоря, но я точно знаю: себя жалеть нельзясломаешься. Это страшней, чем если бы ломал кто-то другой, ты сам затаскиваешь себя в могилу.
Глупая девочка, шепчу я, наклоняясь к уху вампирши. Девочка хочет смерти?
Мышцы на ее шее напрягаютсявампирша изо всех сил старается не кивать. Я смеюсь над ее попытками совершенно искренне: ну сколько тебе лет уже, а никак не научишься! Это бесит ее похуже запаха моей крови, пятнающей снег.
В совершенно бессмысленном стремлении достать меня Агнесс кидается вперед, скаля клыки совсем близко от ключицы. Я ударяю, попадая в ребра, слышен противный хруст ломающихся тонких костей. Вампирша хрипит, хватается за грудь, валясь к моим ногам.
Рука с острыми когтями мелькает близко от моей лодыжки в первый раз, а во второй Агнесс валит меня на снег. Затылком я ударяюсь о камень, дергаясь, выдавая пару ругательств на себяза рассеянность. Выставляю вперед меч, но новый рывок за ногу немного сбивает.
Вампирша отпихивает лезвие в сторону, наклоняясь надо мной. Губы хищно сжаты, не показывая раньше времени острых клыков, и она метит мне в шею. Я вырываюсь, путаясь в тактике, беспорядочно. С силой ударяю ее кулаком в живот, но удар получается слабым из-за потери крови, а правую руку Агнесс железной хваткой прижимает к земле. Я не могу вырваться; она же Высшая, как-никак
В тусклом лунном свете лицо вампирши прозрачно, я вижу кость под тонкой кожей. Но она опасней многих тварей, которых я встречала. Клыки осторожно, на пробу будто, вонзаются мне в шею. Боли я не чувствую, но перестаю вырываться, чтобы она не разодрала рану.
Это, оказывается, приятно. Мысль эта вертится в голове, бьет в висок, и она мне честно-отвратительна, но ничего с собой поделать я не могу. Внутри растекается странное тепло, жгущее изнутри, шея горит огнем. Я не могу шевельнуться, но и не хочуэто чертовски волнующе и я не желаю об этом думать.
Вампирша пьет голодными рывками, я всем телом чувствую ее движения. Сладостное чувство подкатывает к сердцу волнами, я едва сдерживаю полустон-полувопль.
Вампирша вдруг замирает, настораживаясь. Сквозь шум в ушах я слышу чей-то крик, кажущийся обманчиво далеким. Вся фраза не отпечатывается в памяти, остается только одно слово на латыни«calefaco». Кажется, это заклинание, понимаю я сквозь слабость, что-то связанное с
Кричащая Агнесс вскакивает, пытается сбежать, но вдруг вспыхиваетярко так, будто на костре. Вампирша катается по снегу в попытке сбить огонь, но он не гаснет, разгорается еще ярче. Точно магия.
Меня подхватывают за плечи, громко кричат мое имя. Я пытаюсь сфокусировать зрение, но вместо лица вижу неясное пятно, голос дробится, как будто кричит не один, а сотня. Мужской голос, магия
Влад на пределе слышимости выдыхаю я. Каким-то чудом он слышит.
Все хорошо, я рядом, ты только не закрывай глаза, слышишь, Кара? Все будет хорошо
Он шепчет что-то успокаивающее, прижимает к моей шее тряпку, она неприятно дерет рану. Поздно проявившаяся боль помогает сосредоточиться. Я собираюсь о чем-то спросить Владаоб Ишим, кажется. Он вежливо меня затыкает, поднимает на рукимир подозрительно переворачивается.
Не смей вырубаться, снова пробивается ко мне его голос. Кара!
В глазах темнеет, как свет выключается. Тьма привычней него, родней, и она зовет сладкими речами, уговаривает закрыть глаза и провалиться в нее.
Торопливые шаги, крик, Ишим Все это смешивается в единую череду событий, я вижу их в дымке, плотной, как ткань. Из реального остаются лишь руки Влада, но и они дрожаткак бы не уронил.
Они в два голоса уговаривают меня не закрывать глаза. Выдавливаю кривую болезненную улыбку: когда так просят, можно подумать, есть ради чего цепляться за жизнь.
Глава 13. Гарнизон
Открыв глаза, я первым делом вижу наклонившегося Самаэля, не с самым радостным выражением вглядывающегося в мое лицо. Не в силах больше оставаться на месте, я пытаюсь встать или хотя бы моргнуть, прервав контакт с холодными синими глазами, но внезапно обнаруживаю, что не могу это сделать: все тело отзывается тупой болью, сильнее пульсирующей в районе шеи, будто там засел кусок стали. При малейшей попытке двинуться надвигается такая агония, что меня просто приковывает к кровати.
Что происходит? возмущаюсь я, ненадолго овладев голосом.
Тревожный взгляд Антихриста становится мягче. Так сразу и не поймешь, но вроде бы он рад, что я жива. В какой-то степени приятно, что обо мне так заботятся. Неясно, правда, с чего я вообще должна помирать Точно, шея. Вампир И Влад, вцепившийся в меня мертвой хваткой, бледный и перепуганный, бедный Влад, которому я в этот раз принесла одни только проблемы.
Влад меня принес? слабо спрашиваю я.
К глубочайшему моему удивлению, кивнув, Самаэль помогает мне сесть на кровати и быстро подсовывает стоящий на столике стеклянный стакан с подозрительно пахнущей травами жидкостью. На вкус оказывается чуть кисловато, я морщусь, прикусываю губу. Оставшийся во рту привкус и без того напоминает о крови.