Простое «за тобой» Лиху пришлось по душе куда больше, чем нелепое «приветствую вас» и «господин Лихолет».
Я тайком сбежал. Ни одна собака не видела.
Хорошо, кивнул незнакомец.
На руке у него был перстень с прозрачным, как вода, камнем, а больше никаких украшенийесли не считать серебряного шнура на волосах и цепи на поясе.
Я искал тебя, сообщил чужак. Ты мне нужен.
Любому другому Лих ответил бы, как полагается, и ушел. Но этого чудака на стеклянном коне можно было и выслушать. Тот сообразил, что начал разговор неудачно, представился:
Меня зовут Эр.
Что за имя такое неслыханное? Откуда ониз-за моря? Но говорит по-здешнему чисто. Тогдас гор? Люди болтают: в горах хорь знает кто водится; может, там и стеклянные коняшки обитают? Лиха тянуло потрогать диковинную животину, однако он удержался. Спросил:
Откуда ты?
С неба, ответил Эр.
Соврал: по глазам было видно, что врет. Опустил взгляд, не посмел Лиху в лицо прямо смотреть.
И опять от кого другого Лих бы ушел, но сейчас не стал торопиться.
Что ж тебе надо, Эр с неба?
Чужака задела насмешка.
ЯЭр-Ветер, объявил он гордо.
Ветреныйто есть, до девок охочий?
Пришелец вскипел, грозовая туча в глазах сверкнула молнией. Лих ожидал: гром прокатится.
Я тебе не Эр-Ветер осекся. Потеребил повод коня. Лих, я пришел за тобой. Я уже год ищу он запнулся, умолк.
Ты целый год разыскивал меня? переспросил Лих, недоумевая. Зачем?
Тебя здесь убьют, проговорил Эр-Ветер, опустив голову.
Лих рассердился. Двух десятков слов не сказала соврал дважды! Так, видно, у вельмож заведено. Что ж, честные селяне им не попутчики.
Проваливай, Лих обогнул коня и зашагал своей дорогой.
Да вскоре раскаялся. От стеклянного чуда ушелне потрогал. И чудака светловолосого не выслушал; хоть бы складным враньем позабавился. А впрочем, Эр-Ветер врал нескладно. Стеснялся, видать.
На краю ореховой рощи, за которой стоял дом колдуна, Лих оглянулся. Стеклянное чудо шло следом. Малорослый коняшка шагал, свесив голову, подметал траву длинной гривой. Так же понуро сидел в седле всадник. Чисто генерал разбитой армии, про которого Лих в книжке читал.
Он подождал, пока Эр-Ветер приблизится. Стука копыт не слыхатьудивительный конь будто не по земле ступает, а плывет в воздухе. Ногами перебирает для виду, чтобы люди не пялились.
Ну, что тебе? спросил Лих, жалея нового знакомца. До того уныло они с коняшкой тащились, что не пожалеть было нельзя.
Эр-Ветер снял перстень с прозрачным камнем, протянул Лиху:
Возьми.
Лих подавился воздухом. На его-то корявые рукиперстень?! Эта цацка даже на мизинец не налезет. И вообщена кой хорь?
Ты с ума своротил?
Возьми, повторил Эр-Ветер. Это не простой камень.
Алмаз, что ли?
Алмазов Лих отродясь не видел, но в книжках читал, как разбойники их у Подземного-Каменного похищали. Разбойники через камни лютую смерть приняли, а алмазы по миру разошлись, принесли людям многое горе.
Поколебавшись, он взял у Эр-Ветра перстень, покрутил в руках. Камень вроде бы и прозрачен, как вода, но не так уж и прост. Подобно глазам колдуна Мария, цвет обретает: то зеленоватым блеснет, то синим, а то внутри красная искорка зародится, подмигнет пару рази погаснет. Лиха потянуло принять подарок. Хотя где это виданоот чужаков дары брать? Неизвестно, чем придется отдаривать.
Это слеза Подземного-Каменного, сказал Эр-Ветер.
Подземный-Каменный плакать не может, возразил Лих. Ему там, под землей, брагу не дают.
Эр-Ветер удивленно моргнул.
Вот как? Впрочем, тебе виднее.
Лих засмеялся и простил прежнее вранье.
Забирай, он хотел вернуть перстень. Куда он мне? Людей смешить?
Подержи немного. И выслушай меня, будь ласков.
Звякнув цепью, Эр-Ветер соскользнул с коня наземь. Юный князь, да и только. Невысокий, но стройный, гибкий, руки холеные.
Зачем тебе цепь? полюбопытствовал Лих.
У земли держит. Чтобы ветром не унесло.
Да: эдакого может и унести, если посильней дунет.
Я год разыскивал таких, как ты, начал Эр-Ветер. Пятерых отыскал, звал с собой. Все отказались. Тыпоследний, кто есть кто остался в живых.
Погоди. Ничего не разберу. Какихкак я?
Каменных, ответил чужак. И умолк, будто сказал все необходимое.
Это Лихкаменный? Ну, да, бываетот холодной воды. Мало ли, чего с кем бывает. У бабки Люты вон в спину вступаеттак она сутками лежит, встать не может, как деревянная.
И отец твой был каменный, добавил Эр-Ветер, и его отецтоже.
С чего ты взял?
С неба многое видно.
А оттуда не видно, как за вранье зубы вышибают?
Эр-Ветер улыбнулся, коротко и безрадостно; зубы у него были ровные, белые, будто из жемчуга выточенные. Краше, чем у Лиха, хотя у него-то были зубы отменные; Марийка шутила: лучшие в селе.
Твоя бабка деда видела, а не ведает, куда сгинул. Они свадьбу не играли, не успели. Он огулял ееи пропал, будто не было. Скорей всего, утонул где-то. Знаешь ведь сам, да? И каково ей пришлось, пока ребенка носила.
Лих знал. Лютая бабка не раз поминала, что Заряна ребенка без мужа прижила и выносила его колдовским способом: варила суп из камней, глину ела, песок. Оттого он и каменный. И Лих такой же, в отца уродился.
Мало вас, потомков Подземного-Каменного, продолжал Эр-Ветер. То есть, в здешних краях было мало, а теперь совсем не осталось. Пятерых, кого я нашел, убили. Этот владыка нынче у князя в немилости. И правнуки его здесь ни к чему.
Кому от них вред?
Князю.
Эр, не смеши! Князьво-он где, Лих махнул в сторону далеких гор, у подножия которых лежала столица, а ятут. В селе. Чего ему меня бояться?
А того бояться, что захочешьдойдешь до Подземного-Каменного.
На кой хорь?
Эр-Ветер развел руками:
Не знаю, на кой. Мне дед сказал: отыщи каменного и отведи к подземному владыке. Дальше он сам разберется, что делать.
Я разберусь?
Ты, кто ж еще? Говорю тебе: прочих убили. Они ближе к княжьим людям были, те быстрей и добрались. И до тебя доберутся, если будешь сиднем сидеть.
Лих потряс головой. Он не знал, поверить или плюнуть в глаза и уйти.
Ладно. Княжьи люди убили тех, дальних; а мой отец? Тут чужаков зимой не было, когда он в речку упал.
Свои были, неохотно выговорил Эр-Ветер. Столкнули твоего отца в воду; не сам он на мостке навернулся. И следы на снегу оставались, да их затоптали, когда народ набежал.
Да: лежал снег. Редко он выпадает, а тогда насыпался, как на заказ. Выходит, следы можно было распутать
Откуда ты это знаешь?
Я же сказал: с неба видно. Мой дедВоздушный-Ветреный. Он все знает, что внизу творится. Только мало рассказывает.
Кто убил? спросил Лих, чувствуя, как внутри становится горячо.
Эр-Ветер отвел взгляд.
Дед не сказал. Ему-то все едино
Врешь. Кто?
Не знаю!
Лих отвесил затрещину. Двинул бы в челюстьвышиб бы зубы, как полагается за вранье. Однако пожалел, не стал уродовать красавчика. Тот на ногах не устоялв траву брякнулся, только цепь зазвенела.
Взвился на дыбы стеклянный конь.
Эр-Ветер вскочил с криком:
Гордец, нельзя!
Коняшка прошелся на задних ногах, болтая передними в воздухе, будто представлял в цирковом шатре. Лих отшатнулся. Копыта стеклянного чуда выглядели очень даже увесистыми.
Он бы проломил тебе башку! Эр-Ветер схватил коня под уздцы, погладил, успокаивая: Тихо, тихо. Хороший зверь. Молодец.
Разве коньзверь? спросил Лих. Он пытался решить, как быть дальше: то ли верить, что бы ни городил светловолосый чужак, то ли не связываться с ним и уйти.
Гордецзверь, сообщил Эр-Ветер. Если что, он и горло может перегрызть
Белое, с просвечивающими жилками лицо вдруг сделалось несчастным. Чужак обнял своего коня-маломерку, а коняшка выгнул шею и ласково потыкался мордой хозяину в плечо, будто утешая.
Лиху стало неудобно за то, что распустил руки. К тому же он выронил перстень, который ему дали подержать. Экая незадача. Он обшарил взглядом траву. Не видно безделушку; придется сейчас ползать на брюхе, землю ощупывать.
Лих, ты ты меня выслушай, запинаясь, начал Эр-Ветер. Я не со злом явился. Ты прав: дед сказал, кто убил твоего отца. Но он не знает, почему убил. Это настолько нелепо Проще допустить, что дед ошибся.
Разве воздушный владыка мог ошибиться?
Не ошибсятак солгал; это он может. Поэтому я не назову тебе имя. Ты пойдешь разбираться кулаками; а вдруг не к тому, к кому надо?
То есть убивец может жить спокойно, в ус не дуя? И наказания не дождется?
Дождется, если ты мне поверишь. Слушай. Наш князь не понимает, что делает. Когда он призывает забыть древних владык и обратиться к новому, которого сам же придумал, он воображает, будто древние умрут, а новый народится. Потому что люди станут в него верить, и эта вера якобы даст ему силу. Но князь не властен над всем миром. Под его рукойодна страна, и та меньше, чем ему кажется. А древние владыкивезде владыки. И в столице, и в твоем селе, и за морем. Они не сгинут оттого лишь, что полстраны их забыло. Ну, пусть даже вся страна. Если княжьи люди повырежут самых ярых противников, оставшиеся поверят во что угодно. Допустим. И что будет с владыками?
Плюнут и уйдут. Сам Лих так бы и сделал.
Верно. Они забудут народ, который от них отказался. Дед сказал: он первый перестанет заботиться, тучи гонять. Водяной-Текучий тоже не сильно к людям близок. Он быстро прекратит за реками да ключами следить; реки обмелеют и затинятся, ключи бить перестанут, колодцы загниют, пересохнут. Лесной-Дарящий, конечно, дольше других будет людей жалеть, лесом да зверьем одаривать. Надолго ли леса хватит? Вырубят, выжгут, зверя дикого выбьют.
А Подземный-Каменныйон что?
А за подземного я не знаю. Тыего прапраправнукчто ты можешь о нем сказать?
Лих развел руками. Ничего толком о предке ему не известно. В книжках одно написано, в сказках говорится другое.
Может, земля держать перестанет? предположил он. Размякнет, станет как мокрая глина или зыбучий песок. Уйдет в нее вся страна, с князем вместе. Затонет по самую крышечку. А сверху новая корка схватится. И на ней будут новые люди жить, которые от соседей придут. Которые владык чтили. От нарисованной картины самому стало тошно, и он спросил о другом: Эр, коли тычеловек небесный, почему о земле печалишься?
Я на ней живу. И мать моя тоже. И сестры с братьями
Эр-Ветер так запинался, так неуклюже врал, что Лиху было неловко слушать. Потоптавшись, он вздохнул, простил вранье и спросил дальше:
А я что могу сделать? Если приду к Подземному-Каменному?
Я уже говорил: понятия не имею. Дед велел привести к подземному владыке кого-нибудь из потомков. Дескать, это поможет.
А дедушка твой не соврал? Ты сам сказал: он горазд шутковать.
Эр-Ветер потряс головой:
Не в таком деле. Я к нему я его звал в день, когда он смолк, мазнул пальцами по щеке, отирая неожиданную слезу. Я тебе потом расскажу.
Лих прикинул: парень год разыскивает попутчика, чтобы явиться к подземному владыке. Выходит, уже год как случилось то, о чем он и сейчас плачет.
Мать с сестрами живы? Вопрос вырвалсябудто скользкий, только что пойманный угорь из рук выпрыгнул.
Нет, прошептал Эр-Ветер. Никого не осталось.
Сил не было на него смотреть. Лих смерть отца уже пережил, переболел. Ему легче былоон каменный. К тому же по весне он Марийку обрел; да и мать с сестрицами, с бабкой Заряной у Лиха остались. И пес Ясный. А у этого бедолагиодин конь.
Сев на корточки, Лих принялся шарить в траве. Надо перстень найти. Эр-Ветер сокровище не для того отдал, чтобы Лих его тут же посеял.
В его небыструю голову пришла следующая мысль, очень важная.
Эр, но если мне с тобой идти, как же мои-то останутся? Мать с сестрицами пропадут. Вон Огневичиэкую пакость вчера учудили; дальше-то хуже будет.
А ты вчера чем помог? отозвался Эр-Ветер. Тем, что в ручье мало не умер?
Если б я дома был, Огневичи бы не сунулись.
Еще как сунулись бы поганцы. Ты просто не знаешь, как бывает Что ты ищешь?
Перстень обронил, вот и ищу.
Растеряха. Эр-Ветер присел на корточки и принялся быстро-быстро охлопывать траву ладонями. Так у него ловко получалосьсловно музыку выбивал; еще и цепь в лад позванивала. Не пропадут твои, не бойся. Мать замуж выйдет, за отца своих дочек. При тебе постесняется, пока год не прошел со дня смерти. А без тебя выскочит.
Лих перестал искать перстень.
Эр, будет врать. Я устал слушать.
Эр-Ветер уселся в траву, не беспокоясь за белый плащ и штаны.
Я говорю правду. Вчера, как вы по кроватям расползлись, твоя матушка шасть за дверьи к милому. Жаловаться, совета просить, ласки искать. А едва развиднелось, вернулась и стала в цветнике прибираться, у отца твоего прощенья испрашивать.
Что ты брешешь?! вскипел Лих, и только близость стеклянного коня уберегла Эр-Ветра от новой затрещины.
Я слышал, как она причитала над клумбами. А ты бы лучше порадовался, что у матери есть человек, который ее сердцем греет.
С этим Лих не стал спорить. Вновь взялся за поиски, нащупал в траве ободок. Выпростал из травинок. И охнул: чудесного камня в перстне не было. Осталась одна оправа с коготками, которые раньше держали сокровище.
Камень пропал!
Расстроившись, Лих стал искать заново, пополз на карачках. Да разве камешек сыщешь? Он маленький, плоский. Вывалился и улетел незнамо куда. Может, его уже конь сожрал: вон стоит, траву щиплет.
Эр, прости. Отчаявшись найти пропажу, Лих поднялся. Говорил я: ни к чему мне твой перстень
Покажи руку, попросил Эр-Ветер. Ту, в которой держал.
Лих протянул ладоньширокую, жесткую. На ней блестело пятно, точно мокрое. Эр-Ветер вскочил с земли, как будто Лих его дорогим подарком обрадовал.
Вот где камень, сказал он, тыча пальцем Лиху в ладонь. Тебе в руку вошел. Признал за своего.
Лих уставился недоверчиво. Конечно, с утра рука была как рука, безо всяких там пятен. Но чтобы камни такие коленца откалывали? Рази скок в человека? А впрочем, сказал же Эр-Ветер: этослеза Подземного-Каменного. Может, и впрямь за родного признала?
И что теперь будет?
Теперь ты точно со мной пойдешь, просиял улыбкой Эр-Ветер. Мне перстень отец дал. Говорил: он подскажет, когда я найду того каменного, который сумеет помочь.
Лих сообразил: отец Эрасын воздушного владыки и вполне может обладать всякими чудесными штуковинами. Кроме того, выходит, его отец жив, раз напутствовал в поисках.
А это куда? Лих предъявил осиротевший без камня перстень.
Сестренкам подаришь, пусть кукол своих наряжают.
Лих сунул цацку в карман. Сестрицы в куклы уже не играют, а из-за безделушки, одной на двоих, лишь поссорятся.
Эр-Ветер, очень довольный, взял коня под уздцы.
Идем к колдуну? Ты ведь к Марию шел?
Лиху не хотелось вести белоснежного красавчика Марийке на погляд, однако не гнать же прочь. Пускай идет. Марийка на него в один миг не перекинется, а если Эр себе чего позволит, Лих быстро объяснит, что к чему.
Эр-Ветер улыбнулся, словно прочел его мысли, и повел коняшку по тропе через рощу, коротким путем. Так уверенно двинулся, будто не первый раз ходит. А может, и в самом деле не первый, размышлял Лих, шагая позади и глядя на коняшкин хвост, метущий землю. Эр всю ночь караулил: и за матерью подглядел, и к колдуну мог наведаться.
Сегодня у Мария волшебство не творилось. Ставни в доме были распахнуты, и тетка Белана кормила обитавших в выгородке цыплят. Уже не желтые пуховички, а рябые голенастые подростки толпились у плетеной стенки, жадно клевали зерно, всей оравой подавались туда, куда она бросала новую горстку.
Здрассьте, теть-Лана, пробормотал Лих, робея перед Марийкиной матерью.
Красавица Белана не спеша повернулась. На русых волосах короной смотрелась кружевная косынка, на белой блузе голубели вышитые цветы, синим водопадом струилась шелковая юбка, из-под которой виднелись белые башмачки. Видать, куда-то собралась, раз такая нарядная.
Здравствуй, Л Белана запнулась, зерно посыпалось цыплятам на спины. О-о, кто к нам прише-ел! пропела она. И громко позвала: Марийка! Поди сюда! У нас гость!
Так и сказала: «гость», а не «гости». Вредная тетка.