Эр-Ветер поклонился хозяйке, назвался. Белана поставила на лавочку плошку с остатками зерна; на лавку тут же откуда-то слетел разноцветный петух, примерился к угощению и принялся нежным «ко-ко-ко» созывать кур. Те поспешили со всех концов двора, пролезая в дырки под забором, словно кошки.
На крыльцо вышла Марийка. Красиваястрасть; у Лиха аж сердце зашлось. Марийка с самой весны день ото дня становилась все краше, а сегодня была особенно хороша. Алый шелк платья прикрыт белым кружевом, на груди сверкают цветы, сделанные из кружева с бисером; смоляные волосы перевиты красной лентой. Увидев Эр-Ветра со стеклянным конем, Марийка изумленно распахнула свои черные, как ночь, глазищии кинулась с крыльца.
Гости-и! взвизгнула она, подпрыгнула и повисла у Лиха на шее. Ух, какие гости у нас! она звонко чмокнула его в подбородок и спрыгнула наземь, обернулась к Эр-Ветру: Здравствуй, снежный чужак.
Его зовут Эр-Ветер, сообщил Лих, потому что Эр молчал: стоял столбом и глядел на Марийку.
В его серых, как дождевая туча, глазах было что-то такое, отчего она смутилась и взяла Лиха за руку.
Идемте, Марийка указала на увитую плющом беседку в углу двора. В ней зимой и летом колдун Марий принимал гостей, никогда не приглашая их в дом. Морс будем пить. Или брагу? предложила Марийка. Эрик, хочешь браги?
Не хочет, усмехнулась подошедшая Белана, взяла у Эр-Ветра коня. Чем коника угостить? Хлебом?
Белым, отозвался Эр-Ветер, выпуская из рук повод и не отрывая взгляд от Марийки. Ему черный нельзя.
Белана засмеялась, как будто услышала хорошую шутку, и повела Гордеца к коновязи у ворот.
Пойдем, пойдем, мой хороший, ворковала она, и коняшка послушно шел, как за мамкой.
Марийкамоя невеста, вполголоса, чтобы не донеслось до Беланы, сообщил Лих. Чуял же, что не след вести сюда чужака. Марийка сразила его наповал; не хватало, чтобы и он ей глянулся. Свадьба-тодело еще не решенное. Лих с Марийкой между собой сговорились, однако с родителями про то ни слова не было сказано.
Эрик, что ты так смотришь? Марийка боком прижалась к Лиху.
У моей невесты было такое же платье, отозвался Эр-Ветер.
Бедный ты мой, с неожиданной жалостью проговорила Марийка и погладила его по руке. Идите в беседку. Я сейчас.
Она убежала в дом, и туда же ушла Белана. На лавке вокруг плошки с зерном суетились куры, хлопали крыльями, толкались. Стеклянный конь смирно стоял у коновязи, тянулся мордой к земле, что-то вынюхивал, как собака.
Идем, подтолкнул Лих Эр-Ветра. Все же он был здесь если не хозяин, то почти свой, Марийкин будущий муж. А Эрсо всех сторон гость.
Марийка похожа на мою Даринку, сказал тот. Я как увидел, решил: она Даринка тоже была красивая. Очень.
«Была». Как же случилась у них эдакая беда, что никого не осталось?
Лих первым зашел в беседку.
Садись, указал он на скамью, подковой огибающую круглый стол.
Стол, скамья и вся беседка были сработаны из редкого дереварозового, с золотинкой, и покрыты резьбой: по диковинным цветам и листьям ползали жучки и бабочки, летали стрекозы и птицы. Беседке со скамьей лет было много, а столсовсем новый, весной сделанный взамен прежнего, и цветы с живностью вырезал на нем Лих. Колдун то ли его пригласил, то ли не возразил, когда Лих сам предложил пособить, теперь уж не вспомнить. Но как-то так вышло, что Лих на колдуна поработал, а заодно Марийке глянулся, и сам на нее глаз положил. Она по весне еще девчонка была, а потом вдруг как повзрослела, расцвелане узнать. Лих нарадоваться не мог, что никто вперед него не успел такую красу разглядеть.
На двор вышла Белана с куском хлеба для коня и лукошком, за ней выскочила Марийка с кувшином и кружками. Лукошко Беланы было полно снеди: черный хлеб с пряностями, сыр, рогалики со сладкой начинкой, плюшки с сахаром, сухарики с цукатами, куски пышного белого хлеба и стеклянный кувшинчик светлого, прозрачного меду.
Белана выложила снедь на стол:
Угощайтесь. Марийка, предлагай. И себя не забудь.
Она указала дочери взглядом место подле снежного чужака, но Марийка уселась возле Лиха, подвинула ему кувшинчик с медом и белый хлеб.
Лишек, ешь. Макай хлеб прямо в мед. А хочешьсперва сыр бери. Эрик, не стесняйся.
Лих принялся за угощение, стараясь вести себя скромно. А Эр-Ветер остался к еде равнодушен, ни к чему не притронулся, лишь морс пригубил.
Вкусно.
Пей еще, Марийка хотела подлить из кувшина, но Эр-Ветер прикрыл кружку ладонью:
Нет. Благодарю.
Что ты не ешь ни крошки, будто в доме врага? с шутливой обидой спросила Белана. Марийка плохо угощает? Или не по нраву что?
Эрс неба, сообщил Лих. Ему сегодня земную еду нельзя.
Марийка прыснула, схватила сыр и сунула Эр-Ветру:
Возьми с собой, на завтра. И рогалики тоже.
Он улыбнулся слабой, виноватой улыбкой и покачал головой:
Нет.
Тогда Марийка деловито сложила снедь в полотенечко, взятое со дна лукошка, и завязала узелок:
Лишек, возьмешь с собой. Мед не даюрастечется.
Белана поглядела с неудовольствием. Вряд ли пожалела плюшек с сухариками; ей не нравилась склонность дочери к Лиху.
Теть-Лана, я полотенце верну, сказал Лих. Сестриц попрошу постирать и вышить на нем что-нибудь. Шелком.
Марийка захохотала, обняла Лиха за шею.
Сестры твоимастерицы аховые. Испортят полотенце такое хорошее. Старенькое, ветхое, в дырках. Станут вышиватьсовсем порвут! Смеясь, она заглянула Лиху в лицо, сделала губами движение, словно целуя. Ты мне лучше из дерева что-нибудь вырежи. Все равно сидим, пока отца нет. Чем без дела ждать, займись-ка.
Неси деревяшку. Лих расцвел, довольный, что может себя показать. Тем более, что рядом с Марийкой он чувствовал себя не каменным, а очень живым и горячим.
Марийка сбегала в кладовку и вернулась с куском такого же дерева, из которого строили беседкурозового, с золотинкой. Шершавый брусочек с виду был неказистый, однако кому как не Лиху знать, какую красоту из него можно сработать. Он снял с пояса нож и принялся за дело.
Белана попыталась выспросить, кто такой Эр-Ветер и откуда. Он отвечал с неохотой, односложно, а потом, чтоб отделаться от расспросов, сунул руку под плащ и вынул украшенную перламутром флейту.
Я вам лучше сыграю.
Чудесней музыки Лих отродясь не слышал. Флейта пела, смеялась и плакала. Пела о высоком ясном небе, смеялась о солнце с луною и звездами, плакала о земле с непутевыми ее обитателями. В чистых, чарующих звуках Лиху слышалась мечта о несбыточном, боль об утраченном, сон о небывшем. Удивительные переливы заставили разом грустить и радоваться, чего-то желать и бояться желаемого. Внезапно Лих с невероятной ясностью понял, что больше всего на свете он любит Марийку и хочет уберечь ее от всех мыслимых бед. Надо идти к Подземному-Каменному, что-то сделать Упросить? Уговорить? Заставить? Там разберемся; главноедойти.
Эр-Ветер отнял флейту от губ, положил на стол.
Еще! в один голос вскричали Марийка с Беланой.
Эрик, пожалуйста! Марийка протянула через стол загорелые руки, коснулась белых пальцев Эр-Ветра, погладила флейту. Чудо какое Сыграй еще, а?
Он убрал флейту под плащ.
Лих вновь принялся за работу. Того и гляди, колдун возвратится, а у Лиха еще не доделано. Крошечные стружки ложились на резной стол, присыпали птиц с бабочками.
Сыграй со мной, предложил Эр-Ветер Марийке.
Я не умею, отказалась она, обняла Лиха за пояс, показывая, что он ей дороже, чем снежный пришелец.
Делай, как я.
Пальцами левой руки Эр-Ветер быстро отстучал что-то по столу. Марийка выпустила Лиха из объятий, обеими руками повторила замысловатый стук.
А теперьвместе.
Они отстучали в три руки. Марийка засмеялась, ее мать довольно улыбнулась. Ладилось все-таки дело у дочки с пришельцем. Лих сосредоточенно трудился над деревяшкой.
Правой рукой Эр-Ветер взялся за свободный конец своей цепи.
А теперьеще раз.
Застучали. Цепь зазвенела, заиграла, как диковинный инструмент.
Еще! закричала Марийка.
И пошло-поехало. Быстрый стук легких пальцев, переливчатый звон цепи; к тому же Эр-Ветер начал насвистывать. А свистел он отменно, почти как на флейте играл. Лих заслушался, хоть и разбирала досада, что ничего подобного он сам не умеет и Марийку развлечь так не может.
Наконец Эр-Ветер выпустил цепь, хлебнул морса.
Славно получилось?
Чудесно! Эрик, откуда ты такой взялся? Марийка глядела на гостя во все глаза.
Он пропустил вопрос мимо ушей и обратился к Белане:
Скажи-ка, добрая хозяйка: жена колдуна сама колдовать умеет?
Немножко. Как всякая женщина, и чуть больше того. Приворотное зелье я отлично готовлю.
Лих оторвался от работы. Белана не шутила: она искренне предлагала Эр-Ветру сварить зелье для него и Марийки. Лиху кровь бросилась в голову, и руки стали горячие и злые.
Эр-Ветер опустил взгляд; ресницы притушили холодный блеск глаз. Он снова спросил:
А обратное зелье, чтоб разлюбить, ты умеешь готовить?
Тоже умею. Но обратное зелье должны пить двое по своей доброй воле. Иначе проку в нем нет.
Лих вернулся к работе. Невеста Эр-Ветра зелье не выпьет, и он ее в один миг не забудет. Но Белана-то какова! Змея, а не тетка.
Марийка сделала вид, будто мать просто так говорила, вообще.
Я тоже много чего умею, сообщила она доверительно. И даже полезного чуточку.
Человека в мышь превратить можешь? поинтересовался Эр-Ветер.
Ага! радостно закивала Марийка. Хочешь, сама превращусь?
Давай.
Она сжалась и пискнула мышью. Снова пискнула и сделалась еще меньше, росточком с ребенка. Лих встревожился: а ну как и впрямь превратится в мышь, а потом назад не сумеет?
Марийка, перестань.
Он думал обнять ее, помешать колдовству, но она отвела его рукуи пропала. На столе, среди крошек и стружек, сидела серая, с зеленоватым отливом, мышка. Она просеменила к узелку со снедью, мигом прогрызла в полотенечке дырку, вытащила сухарик с цукатами и понесла в пастишке к Эр-Ветру, положила возле руки. Отпрыгнула, когда он хотел накрыть ее ладонью, шмыгнула через стол обратно к Лиху, скакнула вниз, на скамью, и вновь обратилась Марийкой. Черные глазищи смеялись.
Здорово получилось?
Молодец, похвалила мать. В следующий раз превратишь Лиха в зайца, чтобы скакал порезвее.
Что он ей сделал дурного? За что насмехается? Лих достал из кармана перстень без камня, примерил к нему свою работу. Почти ладно вышло.
А если Марийка выйдет замуж, снова заговорил Эр-Ветер, она не станет настоящей колдуньей, как отец?
Стану, Марийка задрала подбородок. У меня горшки в пляс пойдут, а веник сам в доме подметать будет!
Белана отнеслась к вопросу серьезно. Задумчиво поглядела на дочь, затемна Эр-Ветра.
Если выйдет замуж, она многого не сможет. Так Марий считает. Но я полагаю, что женское счастье важнее колдовских штучек. Хороший муж, здоровые дети А горшки в пляс она и сейчас легко пустит, закончила Белана с улыбкой.
Марийка прижалась к Лихуи будто впервые заметила, чем он занят.
Лишек! Что это у тебя?
Он закрепил последний коготок оправы и надел перстень Марийке на палец.
Ах! только и сказала она.
Вместо чудесного камня переливалась золотинками деревянная роза. Маленькая, но совсем как настоящая, со множеством лепестков.
Ой, красота прошептала Марийка, любуясь перстнем. Лишек, чудо какое Вот уж угодил так угодил.
Расцеловать бы ее, такую обрадованную, да Лих не посмел под взглядом Беланы. Очень уж хмуро смотрела на него Марийкина мать.
Донесся перестук резвых копыт, и во двор вкатилась коляска, запряженная гнедой кобылой. На облучке сидел колдун Марий. Коляска с открытым верхом сияла на солнце, будто водой облитая. Лих слышал, что есть такая штука, лак называется, которой можно дерево покрывать, чтобы сверкало и от непогоды не портилось. Вот, значит, как это выглядит.
Колдун бросил поводья, спрыгнул наземь и зашагал к беседке. Белана поднялась мужу навстречу.
Марий, у нас гости. Лиха ты знаешь, а этоЭр-Ветер
Колдун стал в проеме, потеснив жену в узком пространстве беседки; Белана неловко плюхнулась на скамью. Марий глядел на Эр-Ветра, и его прозрачные, как водица, глаза обретали цвет ненастного неба.
Что тебе надо здесь, ветер?
Эр-Ветер поднялся из-за стола, звякнув цепью.
Я пришел с Лихом. Он хотел говорить с тобой, колдун Марий, вымолвил он очень отчетливо, и голос при этом странно звенел.
Колдун нагнул голову; рыжие космы струились, будто языки пламени, черные брови шевельнулись сердитыми гусеницами.
Марий, опомнись, вмешалась Белана. Эр-Ветернаш гость.
Не обижай Эрика! Не то я превращу тебя в веник! вскричала Марийка, пытаясь обратить все в шутку.
Уходи, велел Марий Эр-Ветру. И позабудь губы беззвучно шевельнулись, произнося заклинание.
Не смей! взвизгнула Марийка, срываясь с места. Кинулась на отца, дикой кошкой на нем повисла, вцепившись в рубаху.
Колдун стряхнул ее, бросил в руки оторопевшей Белане.
Сидеть! приказал, как собаке. Молчать.
Белана обхватила дочь, удерживая у себя на коленях.
Колдун снова начал свое заклинание, но тут вскочил опомнившийся Лих:
Ты что творишь, дядь-Марий?! Прекрати!
Уходи! закричала Белана. Уходи, пока жив!
Марийка выкрикнула какие-то слова. Очевидно, волшебные, потому что колдун вдруг унялся, сник, даже сгорбился.
Уходи, ветер, повторил он негромко. И ты, Лих, иди. Он отступил, открывая путь из беседки.
Ошарашенный, Лих выбрался первым. Снова ставшие бесцветными глаза колдуна были обращены куда-то внутрь, словно Марий слушал свой внутренний голос.
Прощайте, сказал Эр-Ветер Марийке с Беланой. Гордец, ко мне!
Коняшка потрусил к нему, а веревка, которой он был привязан, сама собой распустилась и упала на землю.
У ворот Лих обернулся. Марийка выглянула из беседки, взмахнула рукой, прощаясь. Он махнул ей в ответ и ушел со двора.
Слышал, что сказала Белана? заговорил Эр-Ветер, когда они вышли из ореховой рощи на проселок, обсаженный кленами. «Уходи, пока жив». Она тоже знает, что тебе тут опасно.
В смятении, Лих потряс головой.
За что колдун на тебя взъелся? Что ты должен был позабыть?
Имя того, кто убил твоего отца и намерен убить тебя тоже.
Ма Марий знает? от изумления Лих заикнулся.
Это Марий и есть, печально ответил Эр-Ветер.
Глава 3
Они шли берегом реки к Малым Смешанам. Лих топал по убитой тропке, а Эр-Ветер, с конем в поводу, шагал по траве. Казалось, ему все равно, где идтипо траве ли, по песку, по болоту; его белые сапоги всюду ступали одинаково легко и не оставляли следов. Одно слововетер.
Солнце просвечивало речку до дна, выдавая стаи мальков. Над водой носились синие и зеленые стрекозы, присаживались на листья кувшинок, снова срывались и куда-то летели. Луг вдоль реки дрожал от стрекота кузнечиков.
Впереди уже ясно виднелись белые и красные черепичные крыши, густая зелень садов. Огороды тянулись вдоль реки по другую сторону села; отсюда не разглядеть.
Марию нужна дочьколдунья, втолковывал Лиху Эр-Ветер. Ты слышал: если она выйдет замуж, настоящей колдуньей не станет.
Но он ни слова не возразил, когда мы с Марийкой друг дружке глянулись. Ей не запрещал, меня не гнал.
Нужен ты емуоттого и не гнал.
Какая с меня польза? Я узор на столе быстро сделал, а после только к Марийке приходил.
Для того и нуженза Марийкой ухлестывать. Чтоб влюбилась она, чтобы женщина в ней проснулась.
Эр, что ты плетешь? Да ежели б мы с ней чего, чтоб она женщиной стала
Тут-то Марий бы тебя сразу прикончил, подхватил Эр-Ветер без усмешки. Ничего ты не понял. Родители за Марийкой в восемь глаз смотрели, чтоб не забаловала. Похоже, и заклятье-недотрогу наложили для верности. Колдуну надо было, чтоб душа женская в ней встрепенулась, любви запросила. На обычных парней его дочь смотреть не желает, молодых колдунов поблизости нет. Пришлось обратиться к единственному, кто ей подходит. К тебе. Она и влюбилась, хотя мать явно против. Теперь из нее настоящую колдунью можно сделать. А иначе не получается.
Это Лих уразумел. Из девчонки, которая в куклы играет и ни о чем серьезном не думает, колдуньи не выйдет.
Ладно. В Марийке что-то нужное объявилось. Но людей-то Марию зачем убивать?
Эр-Ветер остановился, и коняшка потянулся к свежей кротовине у тропы. Земля по краям кротовины зашевелилась, показались и заскребли серые кожистые лапки. Из дырки высунулся крот, подался навстречу коняшкиной морде. Носы сблизились, крот и Гордец вежливо друг дружку обнюхали.