Он не господин Тейзург, а жабий придурок! Сказал, что она его родственница и чтобы я поставил себя на ее место, и он со мной, как они с ней, а иначе он меня куджарху скормит, и чтобы я сам выбирал. А у него пасть больше корыта, и я решил Ну, решил, пусть он убежит, все равно ведь его сторожа поймают, голос Дирвена звучал чем дальше, тем глуше, однако под конец снова окреп. Мы все вместе загнали его в клумбу. Ну, прямо с деревьев, мы сначала от него залезли, когда он гоняться начал Теперь его надо вытащить оттуда за хвост каким-нибудь заклинанием, и все дела. А этот придурок стоял и ржал, даже помогать нам не стал, у него-то щиты непрошибаемые, даже «Каменный молот» их не берет, хотя я Ну, это самое В общем, куджарх не мог его достать, он и веселился, пока все отдувались и куджарха в клумбу загоняли.
Ты можешь себе представить, что достопочтенный Зибелдон сделает с вами за эту клумбу? мягко осведомился Шеро.
Ну, нельзя же было допустить, чтобы куджарх дальше смылся и на кого-нибудь напал, виновато выдавил мальчишка.
Умница, правильно рассуждаешь. А выпустить его на свободу было можно?
После долгого упрямого молчания виновник еле слышно прошептал:
Я защищал самое дорогое, что у меня есть.
Устав помнишь? Амулетчик Светлейшей Ложи при необходимости пожертвует головой ради Ложи и Ларвезы ты в этом торжественно поклялся перед богами и великими псами, когда тебе присвоили звание боевого амулетчика.
Так речь была не о голове, пробормотал Дирвен. О другом В общем, о совсем другом Головой я бы пожертвовал, честное слово, а это мне всего дороже Может, клумбу как-нибудь восстановить можно? Он же, наверное, не все там затоптал и раскидал, что-нибудь по краям осталось
Крелдон и молчавший до сих пор Орвехт убито переглянулись. Кто такая «она», уточнять незачем. О «ней» лучше вслух не упоминать, вокруг полно чужих ушей, и без того есть опасения, что шпионская карьера Змейки закончилась провалом.
Что ж, полгорода лежит в руинах, зато наш первый амулетчик сберег самое дорогое, подытожил Крелдон. И зачем нам голова, если мы другим местом думаем? Самым дорогим, насколько я понимаю.
В каких руинах? изумленно вытаращился виновник катастрофы.
Ты же задействовал в полную силу «Рвущий цепи, рушащий стены»? Тебя можно поздравить, ты не только все павильоны на Выставке разнес. В радиусе двух с половиной шабов ни одной стенки не уцелело. Включая Дворец Собраний.
Я такое сделал?..
В первый момент глаза Дирвена счастливо вспыхнули, но он тут же сник, подумав о том, что при данных обстоятельствах его за это достижение не похвалят.
Кстати, твоя охрана где? тяжело глядя на него, осведомился Крелдон.
Так они срамные картинки с голыми девками смотрят. Они мне не сказали, что сейчас нельзя уходить, я и пошел.
«Не все угроблено, но мы над этим работаем», припомнил Суно злодейский девиз над входом в их шатер.
Ага. Отменно поработали.
Шеро сделал знак группе из двух магов-безопасников и трех амулетчиков, явившихся на его мысленный зов и дисциплинированно маячивших в сторонке.
Дирвен Кориц арестован. Вам надлежит немедля доставить его в Аленду, в тюрьму нашего ведомства. Все амулеты у него изъять от греха подальше и хорошенько за ним присматривать. Шурсойм! После того как один из магов выступил вперед, он добавил: Возьмешь их на хранение, до особых распоряжений. По прибытии в тюрьму составить опись.
Немногим позже до ушей Орвехта донесся сдержанно-удивленный возглас Шурсойма:
Ничего себе, что ты в карманах таскаешь! Это же все сдавать полагается.
Мне никто не сказал сдавать, я и не сдал, угнетенно, хотя и с оборонительно-агрессивными нотками, пробурчал в ответ арестованный. Это все Рогатая Госпожа подстроила, от нее же всякие такие мелкие совпадения зависят
Суно, ты зачем его тогда из речки выловил? мрачно вздохнул Крелдон. Надо было отпихнуть подальше от берега, да для верности камнем по темени, чтобы не выплыл.
Полагаю, ничего бы не вышло, криво усмехнулся Орвехт, у него была «Удача водоплавателей», а Дирвен с амулетом это, увы, сила.
Вот потому-то я и сплавил его отсюда, поглядев вслед своим подчиненным, которые уводили понурого первого амулетчика прочь по темной аллее, тихонько признался Шеро. Если каждый из архимагов в сердцах влепит ему по заклятью, потом ведь не расколдуют, а под надлежащим контролем он все-таки приносит пользу, с этим не поспоришь. Разгром сиянских пиратов, спасение подвалов Королевского банка это тебе не кулек засахаренных орешков. Жаль. Будь у парня мозги, такому исполнителю цены бы не было, но это скорее ходячее орудие, за которым нужен глаз да глаз, чем сообразительный и здравомыслящий функционер. Он способен действовать без вреда для окружающих только под жестким контролем.
Кое-какие мозги у него, пожалуй, есть. Потенциально. В школе он неплохо успевал и считался смышленым, на заданиях находчив. Но это мозги капризного самовлюбленного мальчишки, полагающего себя пупом мироздания, в том-то и проблема.
Иными словами, корм для крухутака, никакого другого проку с таких мозгов. Не будь он полезным при должном присмотре орудием, я бы, честно говоря, распорядился удавить остолопа в тюрьме, дабы нынешний праздник не повторился.
Они направились к площадке с клумбой Зибелдона гм, теперь, скорее уж, к площадке с куджарховым хвостом. Там собралась большая толпа ларвезийских магов и почетных гостей. Видимо, со сторожей Выставки стребовали объяснений, поскольку все уже были в курсе, что бед натворил первый амулетчик Дирвен Кориц. У иных иностранных волшебников сквозил в глазах злорадный блеск: приехали на скучноватое помпезное торжество, а взамен получили балаган, и могущественная Ложа на весь просвещенный мир оконфузилась.
Был здесь и кое-кто из архимагов. Отойдя в сторонку с почтеннейшим Оксемонгом, Крелдон потихоньку доложил, какова ситуация с ожерельем. Мимоходом обругал Дирвена, почтительно ввернув, что напрасно не вняли гласу благоразумных (Оксемонг как раз принадлежал к их числу), ратовавших за то, чтобы не допускать это угробище на мероприятие, вот и коллега Орвехт подавал докладную бумагу, в которой он, как бывший куратор Дирвена, рекомендовал оставить последнего в Аленде под усиленной охраной.
Что ж, спасибо Шеро за это напоминание. Теперь на Совете Сокровенного Круга, когда будет решаться вопрос о том, кого бы наказать, Оксемонг напомнит о докладной остальным достопочтенным коллегам, и немилость, можно надеяться, минует Суно. Он ведь тоже, чего уж там, весьма полезное для Ложи орудие.
Под действием заклинаний куджарх впал в оцепенение, и толстая конусовидная колонна больше не дергалась, а маги обсуждали, каким бы способом его вытащить: сразу тянуть или вначале откопать.
Из гущи толпы доносились велеречивые завывания коллеги Сухрелдона, который, пользуясь случаем, читал свою «Воспитательную поэму»:
О, юноша, прилежен будь,
Дерзай не в шалостях в ученье!
И если видишь ложный путь,
Припомни мудрых наставленья!
Вокруг стихотворца наблюдалось людское брожение: каждый стремился ретироваться за чужие спины, но Сухрелдон преследовал убегавших, все больше повышая голос.
О, рифма, за собой веди
Смыслу, послушную поэту,
И слушателей убеди
Внимать правдивому совету!
Надвигаясь по аллее на Орвехта, он гнусаво и вдохновенно декламировал:
Когда я с вами говорю,
Из души в душу лью премудрость,
Я вашу леность прочь гоню,
Изничтожаю мысли худость!
А коль ругатель очернит
Поэта славного хулами,
Он вмиг злослова поразит
По вые гордыми стихами!
Когда он сделал паузу, чтобы перевести дух перед следующей строфой, за спиной у Суно небрежно-любезным тоном произнесли:
Поэт, бывает, чушь несет,
Но кто с грамматикой не дружен
Того она по яйцам пнет,
И станет он весьма недужен.
Сухрелдон воззрился на насмешника, в течение нескольких секунд буравил его гневным взглядом, потом что-то пробормотал себе под нос, развернулся и двинулся в другую сторону.
Разумно.
Бывало, Суно прикидывал ради умственной разминки, как бы он действовал, если б ему довелось схлестнуться с тем или иным из коллег в магическом поединке. Столкнись он с Тейзургом, он бы без вариантов спасался бегством, нанося удары лишь для того, чтобы выгадать время. Сухрелдон тоже не полез на рожон: при всей своей поэтической ажитации, в остальных отношениях он был человеком достаточно практичным.
Ушел, с ноткой разочарования заметил вслед ему Тейзург. А я-то понадеялся, что сейчас узнаю, каково это получить стихом по вые.
В отличие от большинства, чьи мантии ввиду приключившейся оказии были испачканы штукатуркой, выглядел он безупречно, его одеяние с китонским грибным орнаментом благородно серебрилось в свете луны и фонарей. Ухоженное, будто фарфоровое лицо с резко очерченным узким подбородком казалось довольным. Глаза ушли в иронический прищур, уголки губ слегка приподняты.
Вы могли бы этого не делать, коллега Эдмар, сухо заметил Орвехт. Я имею в виду не ваш ответный стих, а Дирвена и куджарха.
Решил отдать дань борьбе за добро и справедливость, доверительно признался собеседник. Это оказалось забавно Будем считать, что я не знаю, куда вы дели мою маленькую родственницу, желаю ей всячески преуспеть, но я подумал, почему бы, справедливости ради, за нее не заступиться? И мне было любопытно узнать, изменит ли Дирвен свою точку зрения, если ему придется сделать такой же выбор. Для эксперимента требовался куджарх и он, как на заказ, под рукой, кто бы на моем месте удержался?
«Лучше б ты боролся за зло и несправедливость. Полагаю, оно бы нам не столь накладно обошлось»
Уж поверьте, коллега Тейзург, многие бы удержались.
Полноте, коллега Суно, не сердитесь. Я принесу вам кофе, отборные зерна, и толстую пачку фотографий с видами других миров те самые зеркально точные моментальные картинки, которые в моем мире делают с помощью особых линз и механических приспособлений, помните, я вам об этом рассказывал?
Если мне, как персональному куратору Дирвена, придется отвечать за последствия вашего, мягко выражаясь, эксперимента, мне, боюсь, уже ни кофе, ни картинки других миров не понадобятся.
Орвехт надеялся дешево отделаться: «Морская кровь» нужна пожилым архимагам не меньше, чем вурване Лорме, и если он привезет чудодейственное ожерелье обратно, подвиг Дирвена ему спишут. Но не ведающему стыда стервецу, получившему на физиономии написано немалое удовольствие от сей беспримерной катавасии, знать об этом незачем.
Коллега Суно, не сомневаюсь, что вы, с вашими дарованиями и вашим опытом, не пропадете, как бы все ни повернулось. В случае вашей опалы я хоть сейчас готов взять вас к себе в Лярану первым министром. У моего кофейного княжества теперь есть название оно созвучно имени того мира, в котором я прожил бессчетное множество жизней, уйдя из Сонхи. Бесподобно красивый мир, хотя, с человеческой точки зрения, он полон странностей и слегка безумен, и солнце там золотисто-зеленое, словно пронизанный светом изумруд. Сами увидите, я вам фотографии принесу. В Лярану вы сможете захватить с собой Зинту, матушку Сименду и кого угодно еще, кого пожелаете. Будете жить в собственном дворце и получать достойное ваших способностей жалованье.
Благодарствую, коллега Эдмар, но магу Ложи никак нельзя перейти на службу к правителю иноземного государства.
Жаль Если все же надумаете, подходящая должность для вас в моем княжестве всегда найдется, имейте в виду.
Благодарю вас, учтиво повторил Суно, про себя добавив: «Жабий ты выкормыш».
Право же, чудный выдался вечер, промурлыкал Эдмар перед тем, как отойти к компании волшебниц, которые окликали его и делали приглашающие жесты. Ничуть не раскаиваюсь, что все-таки выбрался на ваше Светлейшее Собрание
«Это нам впору раскаиваться, что тебя, жабьего стервеца, в почетные гости записали!»
Неподалеку вполголоса бранилось между собой несколько магов довольно высокого ранга, пеняя друг другу на то, что нечего было поддерживать идею насчет тренировок Дирвена Корица с «Рвущим цепи, рушащим стены»:
Вы, коллега, не проницательней чворка.
Да я-то как раз был против, а вы или запамятовали, или грешите против истины! Я говорил не дорос он еще до сего артефакта, это вы захлопали крыльями, как на птичьем дворе
Тише, тише, нельзя же ронять лицо, встревоженно урезонил их третий. А то древний маг, вон он стоит, может подумать, что у нас упадок нравов, и мы несерьезные люди.
Честно говоря, коллеги, он уже это подумал, скучающим тоном обронил Тейзург, слегка повернув голову в их сторону, и тут же вновь отворотился к дамам.
Маги умолкли, нерадостно переглянулись и поспешили скрыться в толпе.
Вновь присоединившийся к Орвехту Шеро сумрачно вымолвил:
Что ж, ежели вспомнить ответ того крухутака, понятно теперь, почему в давние времена каждый второй-третий из тогдашних мечтал прибить коллегу Тейзурга.
Большой Седой хребет напоминал гигантского хтонического зверя, растянувшегося от одного края земли до другого, спиной достающего до облаков. Возможно, он и был таким зверем, только давным-давно окаменевшим. Под слоем снега проступали складки его шкуры головокружительные скальные кручи. Хвойные леса издали напоминали пегую темную шерсть.
Наверняка сейчас он называется не Большой Седой, а как-нибудь иначе. Имена гор, морей, пустынь, равнин и рек меняются вместе с народностями и цивилизациями. Хотя иногда бывает, что прежнее имя возвращается, всплыв из пучины времен уже в иную эпоху.
Куду, Вабито, Сохнор и Мофну, в отличие от жителей тундры, которые приютили их и теперь везли на юг, чувствовали себя скверно. Холод, тряска на санях, хлещущий в спины ледяной ветер.
Тейзург, будь он проклят, так и сказал им: «Ваша жизнь не будет легкой, но будет интересной, уж это могу обещать».
Да еще бросил на прощанье: «Когда мы в последний раз виделись с Унбархом, я его убил. Но это было в другом мире, куда он сбежал после своих здешних благих дел».
Все четверо и еще пятый, Тахнор, не переживший гангрены после жестокого обморожения, были учениками Унбарха, великого и мудрого мага. Впрочем, мудрость его дала трещину, ибо он совершил непростительное деяние подверг пыткам и подтолкнул к самоубийству тогдашнего Стража Сонхийского.
Сам Унбарх позже объяснял: он знать не знал о том, что этот Хальнор и есть Страж Мира в смертном воплощении. Считал его обыкновенным способным магом, негодным учеником, который ослушался приказа и предал своего господина переметнулся на сторону Тейзурга, чтобы вместе с ним защищать Марнейю, принадлежавший этому мерзавцу город, который Унбарх решил сжечь в назидание всем нечестивцам.
Марнейю в конце концов сожгли, но Тейзурга захватить не удалось. Тот ускользнул, вонзив себе в сердце Клинок Жизни. Когда его, мертвого, нашли, застывшие губы кривила типичная для него издевательская улыбочка.
Зато Хальнора взяли живым. В ходе боя, понимая, что они проиграли, Тейзург попытался его убить, но Куду тогда метнулся наперерез и заслонил предателя, сияющий зачарованный нож вонзился верному ученику в мякоть плеча. Таким образом Куду сослужил службу Унбарху и спас Хальнора от легкой смерти, которая была бы и не смертью в полном смысле слова, а всего лишь безболезненным уходом из обреченной телесной оболочки.
Тейзург ему этого не простил. Так же, как Вабито, Сохнору, Тахнору и Монфу, которые по приказу учителя пытали Хальнора. Он потом их всех поодиночке выследил, выкрал и заколдовал, спрятав в тайнике среди вечных льдов, во владениях Пса Дохрау, который тоже был сильно зол из-за Стража.
Они пребывали в плену мучительных наваждений и терпели неимоверные страдания, сколько времени это длилось неизвестно. Тейзург тогда предупредил, что оставит их в таком положении до тех пор, пока изувеченная сущность Хальнора не вернет свою былую силу.
Несколько месяцев назад этот изверг явился и освободил их. Сказал, что ему, мол, любопытно, как они сумеют устроиться в современном мире, и добавил с непонятной ухмылкой, что древние маги нынче в цене.
По молчаливому уговору, никаких речей о прошлом они не вели. Каждый пребывал с этим наедине. Обсуждали только насущное, и то нечасто.
Глава 4Улика хвоста и башни
Агент Светлейшей Ложи Змейка уже второй час смотрела на ветку дерева за окном: изящную, тонкую, покрытую гладкой серой кожицей в зеленоватых пупырышках, с набухшими почками. Ветка порывисто покачивалась на плотно слепленном облачном фоне казалось, того и гляди тронет стекло, но никак не могла до него дотянуться.