Мать Джека выживала в огромном индустриальном мире, но не была его частью. В школе сын периодически подвергался насмешкам со стороны ровесников из числа зевак, сплетников и зазнаек. Тех, кто ожирел от чувства собственной важности, чувства фиктивного превосходства над изъянами неизученного индивида. Я не считался с их мнениями. К сожалению, мы учились на разных потоках, и со злом Джек боролся самостоятельно.
Безнаказанные нарушители порядка и режима образовательной школы, несовершеннолетние «бродячие собаки» без гендерных признаков Том, Боб и Стив ежедневно пробовали себя на роли ораторов, пропагандирующих насилие и геноцид. Стадное угнетение личности сверстников начиналось всегда с унизительной пощечины и морального оскорбления. Вежливость Джека раззадорила преступников, но не его самозащита. Потертый «конверс» рассек бровь одному, сбил дыхание ударом по печени второму, а третьему отдавил блестящие туфли. Однако уйти не получилось
Джек всегда был внимательным, немногословным слушателем; выражал чувства, эмоции в чернилах на холсте; расценивал сарказм за обиду, шутки за действительность; считал, что слова должны иметь ценность, а не быть ветреными; бегал по лужам босыми ногами от радости летнего дождя; светился от счастья при виде первого долгожданного снега; замирал, боясь вспугнуть бабочку на козырьке кепки, а потом восторженно кричал на весь двор, восхищенный ее фиолетовыми крыльями: «Посмотрите, какая она волшебная!» Многие называли его странным, но мне так не казалось.
Практикуемые логопедом тренинги давали положительные результаты на пути решения проблем с дикцией, но примитивное общество сопротивлялось принимать любые отклонения индивида от шаблонов, стандартов и стереотипов. Зло разрасталось, и темнота подавляла порыв творческого знаменателя расти. Локальному социуму требовался обязательный козел отпущения, личный виновник всех их проблем. Однажды преподавательница не поверила в то, что сочинение является подлинным творением творческой мысли и поставила неудовлетворительный балл за списывание из журналов цикла публицистики. Впервые по пути домой Джек проснулся от многолетнего сна и преподнес себя в искреннем виде.
Представляешь, она сказала, что я писатель апельсиновый, и высмеяла меня перед всем классом.
Вывод ее однозначно необоснованный. Просто не каждый готов разделить мнение собеседника, Ким попытался поддержать друга, но тот как будто его не слышал.
Нет, ты представляешь, она мое сочинение прочитала вслух перед всей аудиторией, а в конце добавила: «От плагиата развивается только быстрописание и слабоумие».
Он засмеялся и в потоке радости проглатывал слова. Порицание учителя не расстроило Джека, а подтолкнуло на новую ступень саморазвития.
А почему апельсиновый? спросил он себя и остановился.
Может, она считает тебя сочным. Брызгаешь в нее всякими мыслями. И волны хохота трещоткой полетели по брусчатке на мостовой.
В тот день я почувствовал настоящую радость. Забыл о коме размышлений и представлений о развитии жизни как об антиутопии с негативными тенденциями времени. До поздней ночи мы просидели на дереве во дворе дома, как в детстве, только разговоры были другими и штаб-квартира разобранной.
Паразиты в уборной захлебывались ядом от удовольствия. Джек не понимал смысловой нагрузки потока нецензурных анонимов в недопустимых грамматических формах склонения с уст одноклеточных сознаний оппонентов. Сообщники дискутировали о принадлежности парня к категории отработанного биологического материала и с удовольствием дискриминировали мать на пошлом уровне как женщину, как личность, как человека. Обитель психики разорвалась на куски критического дисбаланса, и кровь обидчика разрисовала кафель живописными строчками бурой тревоги, но численное превосходство сыграло фатальную роль в изменении справедливого равновесия. Стадо повалило парня на пол, чередуя удары ногами от усталости. Потеря сознания. Тишина. Кровь как вино.
Последний год учебы предшествовал подготовке к выпускному вечеру. Джек даже успел закрутить роман с такой же иноземной девчонкой. В поступках и в эмоциях он вел себя свободно, без границ застенчивости. В нем была своя харизма: ровные, острые черты лица, запоздалый акцент выговариваемых согласных и иное видение мира, что вызывали у многих девушек к нему особенный интерес, но в обетованной пустоши с космическими фантазиями для них не находилось места. От школы до дома было около двадцати минут ходьбы.
Я прождал тебя полчаса, прячась от жары в фойе, где меня заставили перегружать привезенные булочки в ларек, а ты даже не ответил на мой звонок. Держи, она с джемом.
Ким, ты ее украл?
Не замечал за собой.
С утра ты сетовал по поводу отсутствия наличных и дырявого кармана.
Это плата за мой недетский труд. Смело пережевывай и не парься, ведь твоя карма не будет запятнана репутацией скупщика краденых булок, возмутился Ким, похлопывая Джека по плечу.
Звучит уверенно.
Слушай сюда, казанова, я смотрю, ты сегодня в отличном настроении, значит, вечером мы идем на тусовку к Ричардсонам, и тебе надо бы по-тихому свалить из дома, не побеспокоив стариков.
Так мама еще молода.
«Старик» это такое выражение.
Ким, а старик исчисляется от какого временного промежутка?
Я думаю, от шестидесяти пяти до семидесяти пяти лет.
Так мне шестнадцать. Где логика?
Ты прав, старик. Тогда вечером скажешь молодой маме, что ночуешь у меня. Ты только представь, в пентхаусе Ричардсонов будет вся школа.
Ух Столько людей в одном месте, в изумлении Джек застыл. Но у меня зачет по геометрии на носу. Я отстаю в ней.
У Ричардсонов будет одна скромница, что давно интересуется твоей персоной, Ким приобнял Джека и на ухо заманчиво проговорил: Она тебя подтянет сегодня по геометрии и, может, если обломится, еще в чем-нибудь.
Интересно.
Ты только будь увереннее. Если понадобится, понастойчивее. Надо же когда-то начинать, ответил Ким, поправляя на шее Джека воротник зеленого поло.
Я тебя порой не понимаю.
Да, и твоей надсмотрщицы завтра не будет, учительница по геометрии заболела простудой. Сейчас вирус какой-то идет. Так что мой руки перед едой.
Значит, я буду в библиотеке.
Конечно будешь, поклеишь там прыщавых мадемуазелей.
Ким, ты опять говоришь нелогично.
Приходи раньше. Сегодня дома делают пиццу из
Не произноси, трепетно попросил Джек.
Хочешь отгадать?
Да. Будет горячий треугольный кусок пиццы с расплавленной сверху корочкой сыра, скрывающей сочную начинку.
На небе появились первые звезды, и зажглись фонарные столбы, освещая длинную улицу мягким, приятным, комфортным, уютным оранжевым светом.
За время нашего знакомства мой друг мало рассказывал о своей семье. Мне было известно только, что отец его погиб на аэродроме при испытательных полетах, а мать очень много работает. Когда мы шли домой, то разговаривали обо всем. Тогда я вспомнил, что Джек безупречно рисует, предполагая, что в будущем он может стать известным художником, но последний категорично отрицал свой талант и игнорировал данную тему.
Взрослея с каждым годом, дети и сами поверили, что ожившая картина была их выдумкой, а обнаружение тела Бетти случайным совпадением, но феномен альбома с рисунками на коллективном дружеском совете, придя к общему консенсусу, было решено надежно спрятать на чердаке под облицовочной деревянной доской.
Привет, Джек. Давно к нам не захаживал.
Добрый вечер, тетя Вильета.
Как дела на учебе?
Хочу сдать геометрию, Ким говорит, что его знакомая меня подтянет.
Это можно было бы не говорить.
Даже так? улыбнулась женщина. И куда вы сегодня собрались?
Да, мы ненадолго, туда и обратно.
Так куда же? поинтересовалась Вильета.
К Ричардсонам.
К этим выскочкам.
Согласен, но там, помимо них, будут и другие крутые ребята.
Ты уверен, что вам стоит идти? она перевела взгляд на Джека, который с удовольствием поедал второй кусок пиццы, запивая запеченную корочку фруктовым горячим чаем.
Тетя Вильета, я знаю состав начинки: курица, грибы, помидоры, сыр, базилик, перец, соль и сахар.
Да уж, с такой тачкой по-тихому свалить-то и не получится, под нос буркнул Ким. Мы уходим, Макс подъехал. Джек, давай заканчивай.
Макс был старше ребят на два года и уже учился в колледже, на специализированном факультете с медицинской кафедрой. Он мечтал выучиться на хирурга и спасать людей, но в будущем уверенно вычеркнул шесть лет из жизни, пока получал образование в медицинском институте. Ведь доктором он так и не стал.
Как вы, парни?
Отлично, поздравляю с приобретением. Давай, мужик, особо не гони.
Спасибо, будет сделано.
Здравствуй, Макс, Джек уважительно протянул руку и крепко сжал ладонь в рукопожатии.
Привет-привет. Давно тебя не видал веселым. Ты с нами?
Да, мы же ненадолго?
Падай назад, весело произнес Макс, отодвигая водительское кресло. Машина взвизгнула шинами и далеко не тихо понеслась по ночному пригороду.
Конечно, на вечеринке они остались не на один час. Раскованная молодежь в центре вселенной под открытым небом зажигала свои яркие светила.
Я смеялся как сумасшедший, слушая раскованные бредни Джека. Он был веселым, изрядно влюбленным и бесконечно счастливым. Он неординарно рассказывал о проведенном вечере, о своих взрывных впечатлениях и бесконечных чувствах. Меня это веселило, а Джек не умолкал и рассказывал свои эмоции, передавая информацию в доступном только для нас контексте нашего негласного коннекта. Конечно же, строгие родители не одобрили ночное путешествие, наказав нас домашним арестом. «Ким, так Нелли вообще не интересуется геометрией, только анатомией», я продолжил смеяться, а Джек рассказывать о вреде бессонных ночей и алкоголя.
Да, но в этот злополучный день мерзавцы не остановились на достигнутом этапе морального унижения и надругались над сверстником, окунув его головой в забитый сигаретными окурками унитаз. Рвотный крик остановил экзекуцию и освободил легкие, наполненные жидкостью.
Я чувствовал свободу полета птицы в своей груди, как будто отпустил воспоминания о потерянной душе, но оказалось, что линия времени крепко завязала узлы на наших шеях. В лицо мило улыбались многие сверстники, а за спиной плевались нарывами из набухших язв и воспаленных гланд: «Не как все! Он тут чужой! Пусть проваливает в класс коррекции!»
Кто-то блистал умом, кто-то силой и отсутствием первого, а кто-то не уподоблялся толпе и жил в маленькой стае, готовый показать клыки и выпотрошить обидчика. «Несдержанный гнев в порыве аффекта» говорили многие о том случае, но аффекта не было. Была обдуманная, спланированная и сладкая месть. Бейсбольной битой из алюминия я переломал «паразиту» ребра и выбил два колена. На следующие три насыщенных года обучения в университете врачи нарядили его в аппарат Илизарова. Именно к этому непризнанный оратор Том так безоговорочно стремился, неоправданно высмеивая чужие слабости и пороки. Боб удачно лишился верхнего ряда зубов. Выплевывая их в стороны вместе с окровавленной ортопедической блестящей на солнце скобой, он уже так нагло не улыбался, а ничтожно шепелявил мольбы бесполезного прощения. Подумайте только, самый заядлый хулиган школы умоляет никому не известного Кима. Не поздновато ли для раскаяния? Диагноз черепно-мозговая травма, перелом челюсти, зубов и носа. Текущее состояние полугодовое восстановление с реабилитацией у травматолога и стоматолога. «Нападающий в центре поля! Напряженный момент! Удар по воротам и» На финальном ударе добивания резцов нижней челюсти меня как борца за справедливость остановила поражающая пуля законопослушного стража Цитадели сектора 9. К несчастью или наоборот, пуля порвала мышцу плеча и прошла навылет, не задев жизненно важные органы. Текущее состояние неудовлетворенность. Статус привлеченный к ответственности. После этого происшествия вся местная знать из экс-интеллектуалов, критиков и эмоциональных, невостребованных особей разношерстных полов лихо раздирали свои глотки на собрании деморализованного общества: «Таким тут не место! Такие мешают нашим детям самоутверждаться! Изолировать их! Принудительно лечить их!» Блеющее стадо изрыгало синтетический яд нездорового завтрака. Беспомощные овцы орали как вороны и смеялись как гиены, поощряли жестокость и стимулировали своих неопределившихся отпрысков эквивалентом денежного согласия на вседозволенность: один бездумно водит подушечкой пальца по сенсору дорогостоящего гаджета, не используя и половины процентов от его возможности; второй наудачу ставит галочки в тесте по программе «Прогрессивный выпускник»; третий выискивает в переносице застывшие простудные выделения, а другой щипает за ягодицы одноклассниц, которые притупляют творческий потенциал в секундной эмоции счастья от сделанного произведения искусства, на фронтальную камеру современного телефона. «Изолировать! Придать общественному порицанию! Развести костер демагогии! Стереть в порошок и забыть!» дребезжали диафрагмы полуобнаженных, одетых по канону тренда особей женского и несуразные образы поколения «фастфуд» мужского пола.
Остров
Мир медленно катился в пропасть из алчности, разврата, страданий, лжи, ненависти и страха. Пустоты интегрировали в каменные джунгли из холода, равнодушия и цинизма, запустив по артериям метрополитена отравленную формулу счастья запретного плода с точкой невозврата. Великой ценностью стали деньги, будь то зеленые или презентабельно деревянные банкноты, не важно. В мегаполисе все покупается и все продается. Любовь накручивает на счетчике сантиметры заглатываемого, изливая изобилие вожделения на простыни в гостиничных номерах Острова Плаза. Так называют отколовшийся от Цитадели район, пропитанный запахом дорогих духов, секса, выпивки, наркотиков и больших стволов. В воздухе царила атмосфера беспорядочного дестроя, краха и разрушения устоев, норм морали, нравственности. Прогнозы ледникового периода, всемирного потопа, теории большого взрыва, разрушения озонового слоя, столкновение тектонических плит земной коры и землетрясения не нашли своего подтверждения. Предвидение астронавтов о приближающемся небесном теле из глубины космоса гласило о безоговорочном столкновении с Землей и массовом уничтожении людей, но комета, получившая название Коралловый Аспид, пролетела рядом с орбитой, восхищая устремившиеся в небо взгляды зевак игрой красок длинной полосы фиолетового, алого, неонового, пурпурного хвоста из небесных процессов распада элементов, отсутствующих в химической таблице землян. Пролетев мимо, она как будто посмеялась над воцарившейся в этот день анархией с ограблениями и насилием: мол, недолго вам осталось, братцы. Подсказки как знаки, как предвестники начала конца больше никого не интересовали. Искушенные от пропаганды чужой роскоши люди каменных джунглей отказывались принимать реальность за действительность. Клешни диктаторов жадно заглядывали в открытые окна гостеприимства и безоговорочно сеяли самопровозглашенный закон экспроприации. Варварская дискриминация под эгидой здоровья нации возвращала современную жизнь в феодальные отношения эпохи крепостного права, а вооруженные солдаты у зигзагов стен с колючей проволокой по воле диктаторов пресекали любые миграционные потоки и социальные недовольства.
Честные браки стали редкостью, а полноценные семьи исключениями. Психологи все чаще лечат надуманную депрессию, где мужчины подражают культу женского начала, а женщины архетипу мужского гендера. Теперь в традиционные отношения полов приходят современные технологии нейронной сети, заменяющие тактильные ощущения на дистанционные. Достаточно заказать портативную сферу удовольствий с пробным комплектом из двух капсул кибернетического инстинкта, ККИ, для того чтобы открыть доступ на двадцать четыре часа к сотням половых партнеров виртуального мира с любыми сексуальными предпочтениями. Семикольцевая сфера представляла из себя свободно вращающуюся по кругу конструкцию на четырех опорах, с креслом внутри, с сотнями проводов и датчиков. Спектр предоставления услуг и сервиса по обслуживанию был огромный: всевозможные сиденья, системы вентиляции, пневматические опоры без толчкового вращения, навесное оборудование, возбудители проекции новых локаций на голограммах цветных картриджей, усиленные капсулы с дополнительным временем, кислородная маска для обогащения крови, датчики контроля частоты сердечного ритма и безопасная система выведения из транса. Виртуальный мир генерировался в голове с помощью легализованных стимуляторов ККИ, вступающих в симбиоз с системой нейронного соединения и компьютерных алгоритмов. В заснувшем теле мозг активизировал незадействованные в обычной жизни ментальные процессы. Время в лабиринтах сознания на пути удовольствия пролетало за несколько минут, а в реальной жизни на модуляцию задействовалась вся ночь. Ценой эмоционального удовлетворения было полное физическое истощение и последующая длительная депрессия. Общество успешно пролонгировало закат человеческой эпохи на пути неминуемого прогресса: две капсулы, как эвтаназия, две ночи, как две жизни, половина зарплаты на депрессанты, дряблые тела, слабый иммунитет, отсутствие здорового потомства, легальная зависимость. Решение было найдено. Таблетки на прилавках фармацевтических магазинов со временем восстанавливали дееспособность организма, но развивали необратимые патологии, уязвимые к мутированным инфекциям, тем самым лечение обычной простуды превращалось в длительный процесс капиталовложения.