Да-да. Спасибо тебе огромное. Огромное тебе спасибо! горячая влажная ладонь ухватила руку Тальфа и несколько раз её встряхнула, пока толстяк, излучая дружелюбие, заглядывал юноше в глаза. Ты всегда меня так выручаешь, не знаю, что и делал бы без тебя До следующей недели, да? На том же месте, в то же время.
Ага, согласился молодой человек, аккуратно, но решительно высвобождая ладонь. До свидания.
«Не будет следующей недели, жирный ты сукин сын! подумал Тальф, изо всех сил стараясь сохранить хотя бы нейтральное выражение лица. Хватит! Сам своих деток корми!»
Пойдём провожу тебя, вызвался Эрик. Пойдём-пойдём. Пойдём-пойдём, сейчас мы
По ушам резанула громкая и долгая трель свистка. Жуткие морды рефлекторно пригнулись и втянули головы в плечи.
Жандармерия! громко заорала лужёная глотка. Конюшня окружена! А ну выходи!
Глава 3
Тальф ютился на малюсеньком стульчике, который был бы неудобен даже пятилетнему ребёнку. Его собственные колени маячили едва ли не на уровне глаз, в то время как позвоночник постоянно приходилось выгибатьи всегда неудобно.
Из-за этого старый и шаткий письменный стол напротив выглядел, как настоящая твердыня закона с уходящими в небеса бастионами и дракономжандармом с выдающимися седыми бакенбардами, пятнистой лысиной и демонически взлохмаченными бровями.
Тот пока не делал попыток заговорить, лишь скрёб пером по бумаге, периодически кидая на молодого человека долгие и полные подозрения взгляды.
Кроме него в комнате с отсыревшими жёлтыми стенами не двигалось ничего, кроме мухи, безуспешно пытавшейся найти выход. Тальф внимательно наблюдал за нейкак потому, что другого развлечения не предвиделось, так и потому, что выход ему тоже бы не помешал.
Происходящее казалось сном и воспринималось отстранённо, будто театральное представление. Но колдун подозревал, что очень скоро реальность догонит его и как следует огреет по макушке метафорической дубиной.
Железная дверь позади Тальфа со скрипом и лязгом отворилась, после чего из-за спины колдуна стремительно выпрыгнул офицерик в синем. Он положил на стол исписанный лист бумаги и столь же стремительно исчез. Жандарм аккуратно отложил перо, надел на нос карикатурно крошечное пенсне, зачем-то встряхнул лист и принялся читать, шевеля губами и время от времени ухмыляясь.
Ну-с, молодой человек, сказал он, когда положил лист обратно, а пенсне скрылось в нагрудном кармашке. Рассказывайте.
что рассказывать? тупо переспросил Тальф.
Всё рассказывайте, улыбнулся жандарм. И с самого начала. Как вас зовут, например? Где живёте? Чем занимаетесь в свободное от контрабанды время?
Контрабанды?! юноша вскочил со стула, пожилой защитник законности быстрым и точным движением схватился за рукоять лежащей у него на столе дубинки.
Да. Контрабанды, ледяным голосом повторил он и молодой человек медленно опустился обратно.
За спиной скрипнула дверь, но жандарм махнул рукой, мол, всё в порядке, и железная махина снова закрылась. Муха села на зарешеченное окошко и у Тальфа перехватило дыханиенаконец-то он понял, куда угодил.
Если вы не знаете, контрабандаэто когда кто-то берёт некие ценности, в вашем случае это оживлённые лошади, и тайком перевозит их через границу королевства. Тайкомпотому что перевозка припасов для некромантии и любых оживлённых существ за границу запрещена. Вы понимаете, о чём я говорю?
Понимаю, ошарашенно произнёс Тальф. Но я
Очень хорошо, не дослушал жандарм, продолжая гипнотизировать молодого человека своим ровным ледяным голосом. В показаниях ваших подельников написано, что вы нашли их и угрозами заставили помогать. Это не
Нет! снова с горячностью воскликнул юноша. Они лгут! Они лгут, я и прикусил язык, поняв, что чуть было не сболтнул лишнего.
Вычто?.. полюбопытствовал старик.
Ничего, опустил глаза Тальф. Я никого не находил. И никому не угрожал.
Показания трёх человек говорят об обратном, лохматые брови взметнулись вверх и медленно сползли обратно. Это вы нашли их. Вы предложили им свои услуги в качестве некроманта и вашей идеей было перевозить рабочую мертвечину по морю в герцогство Альбози. Конечно же, суд примет во внимание ваши показания, но три против одного очень выразительная пауза. Я бы на вашем месте, молодой человек, начал говорить. И чем быстрее, тем лучше. Если, конечно, вы не хотите попасть на виселицу, а затем на бессрочную каторгу.
Но я не виноват! неожиданно для самого себя всхлипнул Тальф. В горле застрял ком горечи. Всё было не так!
А как оно было? будто бы между делом полюбопытствовал жандарм.
И молодой человек принялся рассказывать, как оно было и кто во всём виноват. Взахлёб, торопливо, давясь словами, вспоминая все, даже самые мелкие подробности, и не замечая, что перо снова заплясало по бумаге, записывая всё-всё, от первого до последнего слова.
Время от времени старик останавливался и задавал уточняющие вопросы, которые вызывали у Тальфа новый приступ красноречияи снова плясало по бумаге перо, снова билась в зарешеченное окно муха, снова юноша чувствовал, будто падает, падает, падает в пропасть и никак не может остановиться.
Хорошо, сказал, наконец, жандарм, вновь отложил перо и промокнул последний лист от лишних чернил. Вижу, что это не вы всё организовали. Эрик этот, к словутот ещё типчик Прочтите и подпишите внизу.
Тальф пробежал глазами по изящным и аккуратным, будто и не написанными от руки, а отпечатанным буквам.
Простите, тут робко подал он голос. Жандарм укоризненно посмотрел на него, поджав губы.
Что?
Написано, что я получал плату за умышленные преступные деяния. Но я же
Молодой человек, вы получали плату? раздражённо скривился жандарм.
Тальф поник:
Ну Да.
То есть у вас было заранее обдуманное намерение заработать на оживлении павшей скотины?
Кивок:
Было.
Ну вот видите, одними уголками губ улыбнулся жандарм. А деяние в итоге оказалось преступным, так что
Но я
Мо-ло-дой че-ло-век! отчеканил страж закона так, что Тальф втянул голову в плечи. Я не собираюсь ради вашей прихоти переписывать целый лист. Вы ведь не разбираетесь в законном уложении и судопроизводстве, верно?..
Верно, упавшим голосом ответил юноша.
Тогда оставьте это дело тем, кто разбирается, голос жандарма неожиданно потеплел и Тальф невольно почувствовал жаркий прилив благодарности. Подписывайте, ничего страшного не произойдёт. Суд во всём разберётся.
Тальф дочитал и вопросительно поглядел на старика. Тот кивнул, после чего некромант вздохнул, и поставил свою подпись на нескольких листах.
Отлично. Офицер! снова скрип несмазанных петель. В камеру его.
Что?! вскочил юноша. Но как? Почему?..
А вы думали, что мы погрозим пальчиком и отпустим? нахмурился жандарм. Вы участвовали в преступлении и признали это, он потряс в воздухе стопкой листов. Дальше решит суд.
В какую его? спросил давешний синемундирный офицерик. Обернувшийся Тальф увидел своё отражение в его надраенных до блеска пуговицах. В первую?
Жандарм взглянул на молодого человека и мгновение помедлил с ответом:
В какой народу поменьше?
Во второй! отрапортовал офицерик, от усердия вытягивая из узкого воротничка шею с острым кадыком и едва ли не щёлкая каблуками надраенных сапог. Никого нет!
Давай туда, кивнул дознаватель. И пока что никого не подсаживай.
Стоило ледяному железу коснуться запястий Тальфа, тот впал в странное оцепенение. Его повели по длинным коридорам, где расхаживало множество людей, носивших всего два вида обуви: либо надраенные до блеска сапоги, либо грязнющие башмаки, от которых на ходу отваливалась засохшая глина, а из дыр торчали чумазые пальцы.
Поворот налево, затем поворот направо, раз, два, три, четыре, пять ступеней в подвал, бьющий в нос невыносимый смрад немытых тел, гнили и испражнений.
Лязг металла, грубый толчок в спину: «Руки сквозь решётку! Руки, я сказал!»
Тальф торопливо просунул ладони между прутьев, и тяжеленные кандалы исчезли. Следом за ними исчез и офицерикстремительно взбежал по лестнице, закрыл за собой дверь и громыхнул замками.
На мгновение установилась тишина, и молодому человеку хватило этого времени на то, чтобы снова включиться в происходящее. Серый луч света из маленького окна под потолком честно пытался рассеять прелую тьму, но ему удавалось лишь намёками обозначить размеры и очертания предметов: несколько длинных и узких участков подвала, огороженных решётками, огромный тюк гниющей соломы рядом с Тальфом и бледные фигуры в камере напротив. Юноша задрожал, огляделся и тихонько шмыгнул носом, пытаясь побороть отвратительное и постыдное желание разрыдаться.
Это кто тут у нас такой? раздался голос, которым могла бы говорить куча мусора: старая, спрессованная и раскисшая под дождём
Колдун, чтоль? переспросил второй, низкий и хриплый. Фигуры пришли в движение и придвинулись к решётке камеры напротив. Тальф отшатнулся: жуткие морды вызывали настоящий ужас даже не будучи освещёнными. Сломанные носы и уши, шрамы, нечётное количество конечностей и глазони шевелились, дышали, говорили, плевали и толкались так гармонично, будто были единым существом, собранным из тех частей, которыми побрезговали остальные некроманты.
Похоже, колдун! снова мусорная куча. Эй, колдун! Оживи моего дохляка! хлюпающий, шамкающий и чавкающий смех подхватили ещё несколько глоток. А то висит без дела уже лет тридцать!
Тальф увидел говорившего: тот прижал к решётке все свои останки и что-то демонстрировал, но, к счастью, темнота милосердно скрыла, что именно.
Эй! Это ж он! послышался знакомый голос Синюшного. Эй! Эрик! Эрик! Это же
Тальф! толстяк грозовой тучей заклубился за спинами первого ряда узников. Ах ты!.. Мелкий!.. Да как ты смел! Посмотри, что ты наделал! Посмотри! Затащил меня сюда! Горе мне, горе! толстяк явно работал на публику, видимо, подозревая, что за происходящим в камере следят. Что же мне теперь делать? На что будут жить мои детки? Ты виноват, слышишь, мерзкий колдун! Твои тёмные чары околдовали меня и заставили нарушить закон!
И ведь отсадили его от нас, ишь поддакивал синюшный. Сдал всех, небось, с потрохами. Всё рассказал, везде закорючку поставил! недалеко от камеры Тальфа упал смачный плевок, но пол стал от этого лишь чище. Доберёмся до тебя! Слышишь, щенок?! Доберёмся!
Горе мне, горе продолжал на фоне причитать Эрик.
Мусорная Куча всё ещё тряс чем-то в складках одежды и хихикал, остальные узники тоже голосили, но Тальфа куда сильнее беспокоило, что среди всех этих голосов он не слышал второго «племянника» барышникас жутким шрамом. Похоже, тот предпочитал словам дело.
Только попадись! Попадись!
Крик охранника: «А ну заткнулись!» не помог: заключённые продолжали бесноваться, кричать, угрожать ив первое мгновение Тальф подумал, что ему показалосьгрызть решётки. Это не осталось безнаказанным: очень скоро в тёмный подвал протиснулись огромные жандармы с дубинками.
Преступники заскулили и отшатнулись назад, в темноту, стараясь спрятаться друг за друга, но слишком поздногромилы открыли камеру, в три секунды уложили всех на пол и как следует отпинали тяжёлыми сапожищами.
Всё закончилось так же быстро, как и началосьжандармы исчезли, оставив после себя стонущих заключённых, душную смрадную темноту и Тальфа, который застыл, боясь привлечь к себе внимание.
Щ-щенок, просипел среди кряхтения и оханья знакомый голос. Конец тебе. Конец, усёк?..
Стоять без движения быстро надоело. Нужно было как-то устраиваться.
Тальф, которого колотил озноб от усталости и напряжения, хотел было присесть на солому, но быстро оставил эту задумку: та наполовину сгнила, а на вторую половину состояла из жирных лоснящихся блох размером с мышь. Насекомые лениво ползали в ожидании нового блюда, поэтому молодой человек махнул на всё рукой, плюхнулся на пол и вытянул ноги, надеясь, что плотная ткань мантии не растворится при соприкосновении с коростой грязи на полу.
Нужно было думать, но думать как раз не получалось: в голове туман, зубы стучат, сердце колотится так, что рёбра молят о пощаде, а кровь раскаляет тело своим бешеным бегом.
«Что делать? Что делать? Что делать?.. Позор. Какой позор!..»
Тальф подтянул колени и уткнулся в них лицом, начиная понемногу раскачиваться.
Да, позор. Ещё какой. Причём, не только для него, а для всех, кто его окружал. Для Эльмы, которая, хоть и вела себя подчёркнуто-строго, но заменила ему умершую мать, для магистра Хейлера, который взял его в ученики, помог, дал шанс, для Жози
При одной мысли о принцессе юноше захотелось завыть. По Жози его поимка может ударить сильнее всего. Друг наследницыпреступник и каторжник, уму непостижимо. Страшно и представить, какие слухи пойдут теперь.
Тоненький голосок в голове молодого человека осторожно предположил, что с такими знакомствами Тальфу точно не место в камере и, может быть, стоит просто попросить кого-нибудь о помощи?.. Мысль была очень заманчивой, как висящее на ветке сочное яблоко: протяни руку, схватии проблемы сразу же исчезнут. Однако в комплекте с яблоком шёл гнусного вида говорящий змей с подозрительно логичными и правильными речами.
И чем больше змей говорил, что у Тальфа есть полное право попросить о помощи, тем меньше хотелось это делать.
«Нет. Нельзя», покачал головой молодой человек и глубоко вздохнул. Он чувствовал себя как утопающий, добровольно отказавшийся от брошенного каната.
Не хватало ещё, чтобы принцесса покрывала преступника.
Тальф мысленно повторил последнее слово. Оно невыносимо горчило и очень больно кололо прямо в сердце. «Преступник, преступник, преступник».
Да, теперь он преступник. И пусть юноша яростно протестовал, не желая признавать себя им, рациональная часть сознания понимала своеобразную логику закона, которой руководствовался жандарм и которой, скорее всего, будет руководствоваться суд.
Пусть обманом, но он нарушил закон королевства, и теперь Теперь что? Ждать казни и каторги?
Перестав раскачиваться, молодой человек крепко задумался. А действительночто он может сделать? Боевые заклинания магистр Хейлер презирал и привил это презрение Тальфу, так что о попытке освободиться силой можно было забыть.
Мысленно перебрав в голове все свои умения и навыки, Тальф остановился на вызове демона.
Он мог его призвать. Теоретически. На практике юноша, разумеется, никогда этого не делал, потому что за вызов такой сильной сущности можно было получить наказание, в сравнении с которым даже тюрьма и каторга покажутся отдыхом на водах.
Вскочив, он принялся ходить из угла в угол, пытаясь понять, что можно использовать.
Небольшой осколок кирпича вызвал бурную радостьвот и нашлось что-то, чем можно нарисовать печать. Нестабильную, конечно же, но вполне рабочую и пригодную для вызова какой-нибудь потусторонней дряни.
Ещё было бы неплохо найти кусок мела, потому что с защитным кругом всё было куда сложнее. Кирпич для него точно не подходил, а рандеву с разъярённым демоном, который, едва появившись, начнёт крушить всё вокруг пылающим мечом, стало бы прощальной глупостью Тальфа.
Но мела, конечно же, не было. «Думай, голова, думай, схватившись за голову носился по камере молодой человек. Если не мел и не травы, то»
Можно было использовать пару малоизвестных хитростейтри очень сложных символа и заклятие на мёртвом языке, но и они не гарантировали успех. А вот если
Тальф остановился. Опустил плечи, ссутулился, выдохнул.
«Демон, конечно. Отличная идея».
Вызвать злобную и могущественную тварь, которая разнесёт половину городаэто, конечно, прекрасный способ доказать свою невиновность и показать всем, что ты не опасен для общества.
Снова усевшись на пол и прислонившись к прохладной стене, Тальф закутался в мантию и затих.
Заключённые в камере напротив потихоньку приходили в себя и негромко переговаривались.
Спишь, щенок, да? прошипел Синюшный. Ну спи-спи!
Однако спать Тальф не собирался. Его мозг лихорадочно работал, пытаясь найти выход из безвыходной ситуациии, не находя его, впадал во всё большее уныние.
Будущее, которое до этого выглядело не то чтобы радужным, но по крайней мере достойным, резко помрачнело.
Умереть на виселице, ожить в качестве безмозглого и бессловесного раба, а затем вкалывать в железных шахтах на островах северного моря, пока тело не развалитсятак себе доля. Даже в лучшем из возможных исходов, при котором суд сделает скидку на то, что Тальф не ведал что творит, молодому человеку предстоит провести какое-то время в тюрьме. И что дальше? Выйти с подорванным напрочь здоровьем и клеймом преступника, а затем уже осознанно работать на людей вроде Эрика? Ведь кроме колдовства Тальф ничего не умел и ничему, кроме колдовства, не учился, а значит, выбор простлибо это, либо голодная смерть.