Дрыхнет креол, ответил за него Толстяк.
И н-ничего не д-дрыхну!
Уже легче, вздохнул Олег.
Яд в стрелах быть не про смерть не смертельный, проговорил Ташкаль. Они хотеть взять нас живьём и взяли. Я опять пленник
Все мы такие, прокряхтел Сухов, вставая. Майя небось?
Они
Олег осторожно обошёл их узилище.
Мы заперты?
Ночь, капитан. Небо над головой, только звёзд не видать. Тучи, наверное.
Понятно
Чего ты хотеть? спросил индеец.
Воли, ответил Сухов. Ни черта не видать Ладно, утро вечера мудренее.
Кое-как устроившись под стенкой, Олег задремал. Видимо, зелье, которым его попотчевали «внутривенно», ещё кружило по жилочкамон заснул и проспал до утра.
Рассвет всё расставил по своим местам. Протерев глаза, Сухов осмотрелся. Пленники находились в кубическом помещении, сложенном из обтёсанных глыб. Пол был выстлан каменными плитами, а вот потолка не былоквадрат неба невинно голубел над головою.
К Олегу впервые вернулась способность чувствовать, и первой испытанной им эмоцией была холодная ярость. И не менее холодная решимость высвободитьсяи наказать тех, кто заточил их в этот каменный мешок.
В ту же минуту, словно восприняв его мысли, вверху нарисовалась голова дона Хусто.
Ухмыльнувшись, он пожелал капитану доброго утра.
Как спалось?
Сухов, прищурясь, смотрел на Альварадо снизу вверх.
Спасибо, вашими молитвами, сдержанно ответил он.
Спускайся сюда! крикнул Уорнер. Мы тебя уложим баиньки!
Дон Хусто покачал головой, нарочито не воспринимая никого, кроме Драя.
Вы хорошо держитесь, капитан, серьёзно сказал он, но я чувствую ваши желания. Хотите моей смерти? А зря! Вы здесь по приказу великого касика Кан Балам Икналя, владыки государства Ковох, последнего оплота вольных майя. Первым и единственным желанием касика было убить тебя, капитан, и вас всех в придачу, но я попытался изменить ход его мыслей. Поэтому вы здесьи живы до сих пор.
Я сейчас заплачу, выцедил Олег, настолько меня потрясли ваше благородство и человеколюбие.
Де Альварадо пожал плечами.
Вряд ли ваша жизнь продлится особенно долго, проговорил он, будто в раздумье, зато у вас есть шанс окончить свои дни не от руки палача.
Тронут, сказал Сухов с оттенком нетерпения. Не твой ли касик насылал на меня человека-ягуара? Не его ли жрец пытался принести меня в жертву?
Великий Кан Балам Икналь не мой, улыбнулся дон Хусто, хотя меня и прозывают Индиано но те попытки извести тебя, о коих ты упомянул, были хотениями касика.
Ладно, усмехнулся Олег и покрутил головойустал он её задирать кверху. Это самое Знаешь, что больше всего выводит из себя? То, что ты так ловко обвёл меня вокруг пальца, наплёл небылиц, а я и поверил, лошара!
Не знаю, кто такой «лошара», но я не лгал тебе, капитан. Почти. Вы действительно будете грабить древние пирамиды, вот только золото, добытое вами, попадёт в руки касика.
Сухов изобразил комическое изумление:
Этот ваш великий и ужасный позволит бледнолицым нарушать покой его достославных предков?
А что делать? вздохнул дон Хусто. Воинам нужны мушкеты, порох и пули. Свобода стоит того, чтобы потревожить тех, кто погребён. Кан Балам Икналь затеял не одну, а много войн. Далеко на юге вице-королевства Перу, в землях, зовомых Чили, племя мапуче ведёт победоносную Арауканскую войну. Племя пуэбло восстало в провинции Санта-Фе-де-Нуэво-Мехико. Племя кечуа воюет с испанцами в Андах. И все эти битвы ведутся по велению правителя Ковоха, на его деньги и руками его командиров!
Ну и дурак ваш касик. Лучше бы майя поднял на восстание и вернул бы отобранные испанцами земли своему собственному народу. На кой чёрт ему победа в далёких Андах, когда здесь его зажали со всех сторон?
Лицо дона Хусто окаменело.
Не тебе обсуждать деяния и веления Кан Балам Икналя, резко ответил он.
А кому? не унимался Олег. Если даже ты, человек вроде бы неглупый, восхищаешься этим придурком! Я смотрю, ваш касик настолько раздулся от гордости, что уже в штанах не умещается. Или что он там на себя напяливает? Эш?
Прекрати!
Ладно, поднял руки Сухов. Последний вопрос: чего этот э-э умник-разумник так на меня взъелся?
Время вопросов истекло! резко оборвал его де Альварадо. Пора бы вам размяться!
Отдав гортанную команду, он добился того, что на краю кубической «ямы» возникли индейцы с мушкетами. Вниз полетели две верёвочные лестницы.
Наверх по одному! велел дон Хусто.
Олег выбрался первым, и двое краснокожих тут же отвели его в сторону, держа под прицелом. Ну как под прицелом
Уткнули дуло мушкета в живот и радостно улыбаются, словно уговаривая: дёрнись в сторону, белый! Ну дёрнись!
Сухов не стал делать резких движенийвремя не пришло.
Индейских воинов набралось немало. Та часть, что держала на изготовку мушкеты, гуляла в латах из кожи крокодила и в масках-шлемах с длинными перьями белой цапли. Другие, рангом пониже, вооружённые дротиками и копьеметалками атлатль, были облачены в стёганые доспехи из ватных накидок и прикрывались квадратными щитами, плетёнными из лозы.
Бледнолицых построили и повели под конвоем.
Понять, куда их ведут и где они вообще оказались, было трудноватовокруг цвела и пахла сельва, точно такая же, что стремилась к свету в шаге от моря.
Возможно, пленников увели всего на милю от берега. Или индейцы-носильщики отволокли их миль за тридцать. Кто знает? И куды бечь?
Олег недовольно поморщился. Бечь
Рано ещё бегом заниматься.
Неожиданно заросли кончилисьбудто зелёный занавес раздвинули. Бледнолицые оказались на краю обширной травянистой пустоши, которую попирали гигантские пирамиды из грязно-белого камня. Крутые лестницы вели со ступени на ступень, достигая небольших храмов, здорово напоминая ленинский Мавзолей. С балюстрад скалились гигантские головы змиев или ягуаров.
Дальше, в стороне, высились строения несколько иной архитектурыгалереи из колоннад со сводчатой кровлей, узкие мощёные улицы, храм со стрельчатым «кровельным гребнем» в задней части и ступенчатым сводом.
Наружу открывался портик из толстых квадратных колонн, разделявших пять трапециевидных входов. Фасад храма покрывала богатая каменная резьба, от дождей её прикрывал далеко выступавший козырёк, а перед святилищем распахивалась большая прямоугольная площадь.
Ничего себе! впечатлился Уорнер. Да тут целый город!
И это всё майя построили? с недоверием спросил Айюр.
А вот представьте себе, молодой человек! послышался голос де Альварадо. Метис показался в проёме второго этажа здания непонятного назначения. Да, всё это было выстроено моими предками, сказал он с небрежностью, а затем брошено. И вот уже лет семьсот как тут никто не живёт. Проходите в храм, да поживее! Не вам одним «повезло» угодить в плен, вместо того чтобы умереть сразу
За входом в культовое здание Сухов увидел ряды и ряды колонн из базальта, кое-где поддерживавших остатки перекрытий, древесные балки прогнили и держались на честном слове.
Между колоннад слонялись человек десять или большерыжих ирландцев и англичан, чернявых французиков, даже пара мулатов попалась. А на «полянке», круглой площадке, вокруг которой колонны попадали, парочка громил британского происхождения лениво избивала группку испанцев.
Гордые идальго едва держались на ногах, сдачи они не давали, только головы вжимали в плечи да прикрывались руками.
Олег решил навести порядокчтобы «держать зону», надо было заявить о себе.
Быстро приблизившись к рыжему здоровяку, как раз замахнувшемся, чтобы врезать, как следует, испанскому заморышу, он перехватил волосатую лапу, крутанул верзилу и влепил ха-ароший дзуки в пивной животик.
Х-ха! выдохнул рыжий, сгибаясь в три погибели.
Сухов ударил его в лицо коленом снизу, добавляя для верности кулаком по бычьей шее. Попав между молотом и наковальней, британец свалился в нокауте.
Его сотоварищ попытался было восстановить статус-кво, и поначалу ему даже сопутствовала удачазаработав пару раз по корпусу, Олег едва не растянулся, благо колонна удержала.
Но, отступив, Сухов перешёл в контратаку, завершившуюся викторией, его противник нарвался на жестокий приём, ребром ладони в горло, и рухнул на колени, сипя и заливаясь слезами.
Все замерли, чувствуя, что новенькие намерены установить новые порядки, играть по своим правилам.
Оглядев растерянных испанцев, Олег резко спросил по-английски:
Моряки? Лансерос? Гачупины?
М-моряки, прошепелявил худущий «кабальеро» в лохмотьях. Мы все со шлюпа «Сан-Игнасио». Индейцы подкрались к нам на пирогах и захватили корабль. Шлюп сожгли, а нассюда
Всё с вами ясно промолвил Сухов и пнул рыжего:Вставай давай! Чего разлёгся?
Британец заворчал, как большая злая собака, опёрся на четыре конечностии очень быстро воздвигся, готовясь наказать чужака. Но Олег бдел и легко уклонился от удара. А вот рыжий схлопотал прямой в челюсть.
У британца и без того был расквашен нос, так теперь ещё и с губ закапало.
Угомонись, посоветовал ему Сухов, а то кровью истечёшь.
Не упуская из виду рыжего, он обернулся к его сотоварищам:
Что стоите? Помогите приятелю!
Те сразу задвигалиськто-то оторвал рукав рубашки, висевший на ниточке, чтобы утереть кровь пострадавшему, кто-то дал воды из флягиеё роль исполняла сушеная тыква-горлянка.
Ты кто такой? промычал рыжий, сморкаясь. Должен же я знать, кого зарежу!
Геро-ой презрительно затянул Олег и сплюнул. Ты бы лучше не над испанцами изгалялся, а пошёл бы, да и перебил краснокожих надсмотрщиков! Что, боишься? Конечно, куда легче своих мордовать!
Какие они мне свои? гаркнул англичанин, вызверясь. Онииспанцы и паписты!
А ты англичанин и дурак! Мы все тут, как в одной лодке, и враг у нас одинэто майя! И они снаружи храма, а не внутри! Гляди, сколько тут с тобой народу собралосьдесять, нет, одиннадцать двенадцать Двенадцать человек! Отряд? Хрен там! Ты не можешь их повести за собой, тут все поврозь! Испанцы кучкуются отдельно, и мулаты вон в сторонке жмутся Ирландцывы же ирландцы? вот! Они тоже сами по себе. Нет отряда, есть сброд!
А мне отряд не нужен! заорал рыжий.
А мне нужен! отрезал Сухов. Я не собираюсь, как ты, лизать задницы краснокожим да угождать им по-всякому, лишь бы не прибили! Лично мне здесь делать нечего. А вам? повысил он голос.
Народ смущённо затоптался, запереглядывался.
Индейцев много проговорил кадыкастый француз, чья лысая голова была обмотана шарфом.
Вздор! отмахнулся Олег. Побеждает не тот, за кем сила, а тот, за кем правда! Надо только верить в себя да в товарища. Ну и желательно не трусить.
Оглядев всех, Сухов сказал обычным голосом:
Меня звать капитан Драй. Местный касик, благодаря которому мы все здесь, мечтает меня кокнуть. Лично я хочу этого вождя недоделанного опередитьи свалить отсюда! Кто со мной? Да не надо глазки тупить, вы не юные монашки, узревшие голого настоятеля! Я же не зову вас построитьсяи атаковать майя. Всему своё время. Вы просто подумайте, есть ли в вас силы, готовы ли вы добиваться волии необязательно сообщать мне об этом. Со мнойвон! друзья, и я в них уверен. Мы можем и сами уйти, но, если все вместе, так же сподручнее!
И сказал Христос, торжественно провозгласил полнолицый, румяный англичанин, заросший курчавым волосом, «Кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч». Меня Илайджа звать, представился он, и сил у меня хватает.
Нашёлся, умник-разумник! продолжал бурчать рыжий, косясь на новенького. Думаешь, первый такой? Были тут говоруны и до тебя, тоже болтали красиво да складно! Так их всех давно местные стервятники склевали. Когда у болтуна из груди сердчишко евойное достают, остальную требуху выбрасывают на помойку! Скоро они и тебя разделают!
Пробовали уже, ухмыльнулся Олег, но им очень не повезло в жизни. Ладно, как звать?
Британец посопел разбитым носом и буркнул:
Джимми Кид.
Имятак себе, прокомментировал Сухов, а вот кликуха тебе подходит. Ладно, Малыш, хватит на сегодня резких движений. Чую, скоро погонят нас
Твоё чутьё не обмануло тебя, послышался голос де Альварадо. Берём орудия трудаи вперёд! Наведаемся в усыпальницу древнего халач-виника, вождя вождей!
Колонну пленных, вооружённых лопатами, ломами, кирками и прочим шанцевым инструментом, привели к подножию громадной пирамиды, чьи ступени возвышались над травянистой площадью никак не меньше чем футов на полтораста.
Величественное сооружение больше напоминало скалу, чем нечто рукотворное, но крутые, высокие ступени, изузоренные иероглифами, убеждали в обратном.
Когда бледнолицые поднялись на самый верх пирамиды, запыхались все.
Дон Хусто показался с краю плоской крыши храма, и не было заметно, что метиса мучила одышка.
Майя не интересовались золотом, заговорил он, им больше нравились прозрачные камни, вроде нефрита. Но тут, в этой пирамиде, захоронен вождь тольтеков, для которых золото имело ценность. К усыпальнице ведёт лестница. Она, правда, присыпана землёй, чтобы такие, как вы, не добрались до места вечного упокоения халач-виника. А лопаты для чего? Копайте, копайте Доберётесь до пола, вскроете центральную плитуи вниз. Мм? Ну что стоим? Начали! И давайте без шуточек, ладно? Особо непонятливых воины спустят с этой лестницы кувырком, а то, что долетит до земли, достанется трупоедам сельвы. Начали, начали!
Сухов глянул на дона Хусто с прищуром и забрал у худосочного испанца заступ.
Имя? спросил он, привыкая к варварскому наречию из смеси английского, французского и испанского с индейским.
Мигель, ответил худосочный.
Бери своих, хватай мешкибудете землю вытаскивать.
Измождённые «гранды» охотно подчинились, а Олег вошёл в тень храма, да и вогнал заступ в утрамбованный грунт. Пыль веков
Покопать в охотку не выходило, пришлось подолбить ломом да киркой. За час работы удалось углубиться ну где-то по колено. А потом заступ звякнул, дойдя до каменного пола.
Ширкая по плитам, лопаты в натруженных руках живо очистили всё помещение храма. Центральная плита выделялась величиной, к тому же по краям у неё имелись особые отверстия, словно для того, чтобы будущим грабителям могил было проще подсовывать ломы.
Взялись!
Зазвякал шанцевый инструмент, навалились Малыш и Толстяк
Пошла! Пошла!
Ты не ори, Беке, а подцепляй! Вон киркою!
Всё! Готово!
Перехватываемся!
В итоге слаженных усилий плита встала торчком и с гулом рухнула, раскалываясь надвое. Под нею открылся неширокий лаз и всего одна ступенька очень крутой лестницы, всё остальное было забито землёй и глиной, круто замешанной на гравии.
Копать такую «затычку» было настоящим мучением, но, ежели не вкалывать, майя не станут кормить пленниковна первый раз. А второго раза не будет, их просто перебьют и заменят другими белыми, более покладистыми. Об этих мелочах жизни Олегу поведал Мигель.
Вот и врубался Сухов в неподатливую землю. Изнемогши, взбирался на карачках вверх, подышатьи снова вниз, на смену «проходчику» из своих или англичан.
Ниже пятой ступени земля была хоть и утоптанной, но без камней.
День ушёл, чтобы заглубиться на один пролёт. Вторник, среда, четверг
Испанцы уже еле таскались, выгребая мешок за мешком, да и дышать становилось всё труднее.
Олег хапал воздух ртом, сердце, бедное, колотилось о рёбра, требуя кислорода, но духота подземелья не позволяла наполнить лёгкие живительным о-два.
И вот самое дно. Сухов сидел на ступеньке, хрипло дыша ртом, раз за разом облизывая пересохшие губы.
В тусклом свете факела вырисовывался проход, заложенный сырцовым кирпичом. Но сил ломать перегородку у Олега просто не было. Кончились.
И тут долетела радостная весть: «Отбой!»
Встав, Сухов пошатнулся. Нынче его свободолюбивые мысли подразвеяло, угасли все желания, кроме одного-единственного. Упастьи лежать. Долго-долго. Умереть, уснуть и видеть сны, быть может Ага, щас!
Деятельная натура взбодрилась и поволокла истомлённое тело наверх, к солнцу, к воздуху, к хлебу насущному.