Олег усмехнулся, наблюдая местную ярмарку тщеславия.
Он презирал всех этих «морских псов».
Ради Бога, пускай мнят себя крутыми и наикрутейшими, цена им копеечная. Измельчало пиратство, что там ни говори.
Уж кому-кому, а ему-то ведомо сие.
Ходивший в походы и набеги с варягами, ни в чём не уступавшими прославленным викингам, Сухов видывал истинных флибустьеров.
Недаром вся Европа дрожала от страха перед норманнами, истово крестясь на иконы, дабы отвёл Господь страшных душегубов с Севера.
Да что там трусливые бюргеры! Ему бы сюда, на «Ундину», с десяток варягов, и тогда они быстренько бы очистили палубу любого из здешних фрегатов, сколько бы народу её не занимало.
Это раньше жили-были «тигры морей», а нонче перевелись они, одна шушера осталась, сявки дальнего плавания
Олег придирчиво оглядел себя: пошарив по каютам, по ларям, он подобрал одежонку «на выход»чёрные короткие штаны, заправленные в ботфорты, белую рубаху, на диво чистую, с пышными кружевами, и жилетку-безрукавку.
А уж шляп у Нормандца нашлась целая коллекцияи серые, и белые, и чёрные, с плюмажами из страусиных перьев всех расцветок.
Сухов расчесал свои длинные волосы, склонные слегка виться, и примерил головной убор цвета «тропической ночи» с пышным белым султаном.
Получилось и представительно, и неброско.
Буканьеров он тоже заставил переодеться, ибо по одёжке встречают. А провожают тоже по одёжке.
И оружия на брошенном галиоте хватало.
Затянув пояс кушаком, Олег сунул за него пистолет, такой же «Флинтлок», что был с ним в «прошлой» жизни, и нацепил перевязь с морским палашом.
Готов к труду и обороне.
Вон местечко освободилось у причала! крикнул он Бастиану, стоявшему у штурвала. Правь туда!
Да, с-сэр! бойко ответил креол.
Вместе с буканьерами Сухов убрал паруса и приготовился к швартовке.
Большие парусники, вроде фрегатов, близко к берегу подойти не могли, а «Ундине» было в самый раз.
Галиот медленно вписался между фрегатом «Американа» и шлюпом «Ле Серф», правым бортом разворачиваясь к причалу.
Два полуголых негра в рваных штанах ловко приняли выброски с носа и кормы «Ундины». Поданные швартовы чёрнокожие тут же накрутили на сваи, отполированные канатами.
Галиот медленно привалился к пристани, заскрипели сминаемые кранцыкучки обрывков парусов и канатов, запиханных в верёвочные сетки.
Добро пожаловать на Тортугу!
Олег покусал губу, соображая. Пушки заряжены на всякий случай, и буканьеры всегда при оружии, но маловато личного составу
Могут быть проблемы.
Пожав плечами, Сухов спустился по сходням на гулкий причал.
«Проблема» возникла тут же, в образе длинного хлыща, разодетого в пух и прахв камзольчик и панталоны из шёлка, изукрашенного позументами и бантиками. Через плечо, на перевязи, шитой золотом, висела шпага, больше похожая на ювелирное изделие.
Загорелое, обветренное лицо хлыща, с пухлыми губами и маленькими, зоркими глазками, выражало притворную радость.
Мощным, взрёвывающим голосом, на хорошем французском, он вопросил на весь порт:
А где же мой друг Чак?
Твой друг Чак утоп, сообщил ему Олег печальную весть.
Хлыщ, правда, расстроился не особо.
Ай-ай-ай! запричитал он, глумливо ухмыляясь. Какая жалость!
Пираты, толпившиеся у него за спиной, с интересом ждали продолжения.
Тебе чего, модник? спокойно поинтересовался Сухов.
«Модник» задумался на секунду, решая, признавать ли данное обращение оскорбительным, упёр руки в боки и огласил свой вердикт:
Мнетого! ЯЖан Гасконец, капитан флейта «Ла Галлардена». Чак мне свою посудину должен! Отведёшь «Ундину» поближе к моему кораблю, а я, так и быть, заплачу тебе за хлопоты!
Обойдёшься, по-прежнему спокойно ответил Олег.
Чего-о?! трубно взревел Гасконец, хватаясь за рукоять шпаги.
И замеростриё суховского палаша взблескивало перед самым его носом, чуть-чуть вздрагивая. Никто из пиратов даже не заметил, когда «новенький» успел выхватить клинок.
Право, мне бы не хотелось начинать наше знакомство с кровопускания, мягко проговорил Сухов. Меня зовут капитан Драй, и я никому не собираюсь отдавать свой галиот. Это самое Он мне самому пригодится.
Владелец «Ла Галлардены» сглотнул всухую, но терять лицо не захотелотшагнув, он схватился за шпагу.
Ялучший фехтовальщик в Бастере! сообщил он, кривя губы.
Так мы и напишем на твоей могильной плите, насмешливо пообещал Олег, тут же отбивая яростный выпад.
Сейчас он самому себе напоминал тореадора, управлявшегося со злобным быком, Гасконец неплохо владел шпагой, хоть она и не была в ходу у корсаров, предпочитавших палаши, вот только хладнокровия Жану явно недоставало.
Спокойней, спокойней, журил его Сухов, парируя бешеные наскоки, а то ещё в воду свалишься Финт был недурён, но полегче надо, полегчешпага не топор, а я не полено
Гасконцу приходилось туго: как он не старался, сталь натыкалась на сталь, а вот противник его как будто издевался над нимне пуская крови, новый капитан «Ундины» смахивал своим палашом бантики и ленточки с шёлковой «парадки».
Видя такое дело, несколько друзей Жана вышли из толпы, с явным намерением уделать наглеца Драя.
Стоять! тут же рявкнул Толстяк, вскидывая мушкет.
Пять шагов назад, господа, промурлыкал Голова, качнув дулом.
Айюр молча ухмыльнулся, направляя на «болельщиков» третий ствол.
Бастиан поозиралсяи тоже потащил из-за пояса пистолет, решив быть со всеми за компанию.
Молниеносным движением Олег выбил шпагу из руки Гасконца и небрежно отсалютовал ему.
Запалённо дыша, Жан еле выговорил:
Хочешь, стало быть, познакомиться с пушками «Ла Галлардены»? Так я тебе устрою встречу! Тёплую! Горячую даже!
Толпа пиратов угрожающе качнулась, напирая на Сухова.
Никаких встреч! послышался вдруг резкий голос, выговаривавший французские словеса с явным английским акцентом.
Корсары расступились, освобождая дорогу невысокому, плотному мужчине с рыжей шевелюрой и аккуратно подбритыми усиками. Он не носил при себе никакого оружия, даже ножа, но за спиной у англичанина возвышался огромный человечище, похожий на слегка побритую гориллу, одетую в безразмерные холщовые штаны и рубаху.
Пара пистолетов, торчавших у него за поясом, впечатляла куда меньше здоровенных кулаков «волосатика», размерами своими и весом мало отличавшихся от пушечных ядер.
Это не твоё дело, Рыжий! прорычал порядком взбешённый Гасконец. Сам разберусь!
Ты уже разобрался! отмахнулся его визави. И лишился шпаги. Что характерно. Твоё счастье, что Драй уважает наши порядки, воспрещающие дуэли до смерти, иначе бы твоя голова отпала вслед за клинком. Тебе мало этого? Хочешь пострелять из пушек? Валяй. Но помни об орудиях моей «Лилли»! Как только ты откроешь огонь по «Ундине», мои канониры потопят «Ла Галлардену». Он обвёл взглядом флибустьерскую тусовку и добавил лязгающим голосом:Я никому не позволю нарушать наши законы и обычаи! Пока они исполняются, мысила. Если же мы начнём поступать, руководствуясь капризами и обидами, всё развалится! Когда каждый будет сам за себя, испанцы перетопят нас поодиночке, неужели это непонятно?
«Джентльмены удачи» не спорили с англичанином, признавая его правоту, один лишь Гасконец не слишком прислушивался к мудрым словам.
Подобрав свою шпагу, он удалился, процедив Олегу на прощание:
Ещё встретимся!
В любое время, любезно ответил Сухов.
Пираты разбрелись, похохатывая и делясь мнениями, а Рыжий со своим телохранителем задержался. Дружелюбно улыбнувшись Олегу, он протянул ему руку:
Меня зовут Морган. Генри Морган.
Я так и понял, наметил улыбку Сухов, отвечая на приветствие, когда услышал название твоего фрегата.
Капитан Драй? Я не ослышался?
Слух тебя не подвёл.
Морган кивнул и хлопнул по плечу своего звероподобного спутника:
А этоГорилла Том, сказал он благодушно. Вернее не найти человека в королевском флоте! Что характерно.
Олег улыбнулся и пожал лопатообразную пятерню Тома. Горилла осклабился и бережно сдавил протянутую руку.
Я, признаться, не часто бываю на Тортуге, продолжал разговор Генри, а в чужие дела вмешиваюсь ещё реже, однако ты меня удивил! Среди местного народца хватает смельчаков да наглецов всех мастей, но ты другой. Ты будто играл с Гасконцем, а прочую толпу в упор не видел! Что характерно. Хотя там хватало друзей Жана, и они могли наброситься.
Могли, согласился Сухов, за что тебе спасибосбил им настрой. Это самое Впятером мы бы не совладали с такой-то оравой.
Морган внимательно оглядел «Ундину».
А Чак куда девался?
Утоп, наверное, пожал плечами «московит». Его смыло волнойна той неделе был неслабый шторм. На галиот я попал не по своей воле, но сигать за борт, как все, не стал.
И правильно сделал! энергично сказал Генри. Пошли, заглянем в таверну. Я угощаю!
Тогда ладно. Оставив Бастиана за себя, Олег неторопливо пошагал, удаляясь от пристани и сознаваясь:Я бы сейчас съел чего-нибудь. Слона, например.
Ха-ха-ха! Насчёт слонов не знаю, но телятина у старого Клода выходит на диво!
Болтая в том же духе, Сухов с Морганом прошествовали к таверне «Шпага и вертел».
Олег с интересом разглядывал корсара, шагавшего с ним рядом. Видеть воочию «историческую личность» Сухову было не привыкать, и не таких видали, но Генри вызывал у него интерес. Более того, он находил в нём родственную душу.
Бывает так с людьми, хоть и редко, встречаются двое, вступают в разговор и вдруг в какой-то момент понимают, что между ними есть нечто общее, сближающее куда крепче случайного родства.
В самом деле, братья далеко не всегда становятся друзьями, а сёстрыподругами. Так называемые родственные отношения суть вторичные узы.
Была ли между отцом и матерью любовь, заключался ли брак по нужде или по расчёту, всё равно родители осознанно находили своего избранника или избранницу. Но вот дети их выбора лишены.
Дурак ли ваш дядя или умный человек, пропойца ли брат или ратует за здоровый образ жизни, неважновам не дано изменить связи внутри семьи.
Ониданность, с которой можно только смириться.
Порой тяготясь делами житейскими либо, напротив, находя среди родни поддержку и утешениеэто уж как карты лягут.
Дружба иная, хотя и не всем везёт на друзей.
Друг придёт к вам на помощь не по зову крови, не по долгу родства, отдавать который всегда мало желающих, а просто потому, что вы попали в беду.
Потому, что друзья ощущают потребность оказаться с вами рядом в трудную минуту. Им не всё равно, что с вами может произойти, ибо другэто не случайный прохожий, а верный попутчик.
Само собой, Олег далеко не был уверен, что Морган поспешит к нему на подмогу, угоди он в передрягу, но всё же расположился к Генри, испытывая то, что связывает друзей, родство душ.
Этот англичанин, вернее валлиец, походил на него отношением к жизни и к смерти. Сходство замечалось даже внешнене лицом, не ростом, не фигурой, а тем, что можно было назвать привычкой к естественности образа.
Сухов терпеть не мог нынешней моды, полагавшей, что мужской костюм требует украшенийвсяких бантиков, кружавчиков, ленточек и прочих финтифлюшек.
Морган, как и он сам, носил простой, хотя и изысканный камзольчик без излишеств. Даже модный в данные времена парик не напяливал на голову, предпочитая собственную шевелюру, пусть даже и слегка растрёпанную.
Проявлялась ли в этом мужская составляющая характера, или Генри просто лень было следить за гардеробом и модой?
Всё узнается во благовремении
Прошу! сделал Морган широкий жест, распахивая дверь таверны, и ввёл Олега под её своды.
«Шпага и вертел» особой чистотой не блистала, но и грязь здесь не разводили.
Длинные и тяжёлые монастырские столы стояли в ряд, пол был усыпан резаной соломой, витал дух вина, смолы и жареного мяса. Под потолком стелилась пелена чада и табачного дыма.
Посетителей в таверне хватало, и они поднимали изрядный шум, гогоча, споря на повышенных тонах, дружно клацая огромными кружками с элем или с чем покрепче.
Моргана узнавали, он то и дело раскланивался с местными выпивохами или небрежно кивал, словно расставляя всех по личному ранжиру.
Горилла Том отстал, присаживаясь поближе к дверям, чтобы видеть всех.
Заняв столик в углу, Генри подозвал кабатчика, толстого, румяного человека, и тот мигом расстарался, притащив и мяса, и фруктов, и хлеба, и вина.
Угощение выглядело столь аппетитно, что само напрашивалось на обложку «Книги о вкусной и здоровой пище».
Уважаю Клода, проговорил Генри, щедро разливая вино по чаркам, этот хитрован никогда не разбавляет бургундское водой, в отличие от местных рестораторов. Хотя, надо сказать, у тех в ходу куда более крепкие напитки, хе-хе
Олег отпил и поднял бровь. Хм, недурно, вовсе недурно
Морган, внимательно следивший за ним, довольно ухмыльнулся.
Я же говорил! Только ты закусывай, закусывай, а то здешнее винцо коварноголова ясная, а ноги не идут!
Это мы со всем нашим удовольствием!
Бобы с телятиной Сухов умял в охотку.
На Тортугу я, можно сказать, затем и зашёл, чтобы посетить заведение Клода Латюфа, проговорил Генри с набитым ртом. Умеет готовить, каналья! Наверное, у всех лягушатников это в крови: умение крутиться в спальне и на кухне! Ха-ха-ха!
Ну, между первой и второй промежуток небольшой
Что думаешь делать? спросил Морган.
Лицо его раскраснелось, глаза заблестеливино разносило по жилам отобранную у солнца теплоту и силу земли, впитанную лозой.
Не знаю, честно признался Олег и улыбнулся уголком рта:Можно, конечно, заняться борьбой с пиратством, но это скучно.
Ещё как! воскликнул Генри.
Капёрское свидетельство получить недолго, рассуждал Сухов, но выходить в море впятером Он пожал плечами.
Мой тебе совет, Драй, энергично сказал Морган, сходи, поклонись губернатору. Он мужик с понятием и ссудит тебе энную сумму. А будут деньги, и команду соберёшь. Тут куча народу прохлаждается, готовая резать хоть испанцев, хоть голландцев, да хоть чертей в аду! Что характерно. Только свистни, только помани.
А долги с добытого вернуть?
Точно!
Хм. Есть смысл
Ну, Бог троицу любит
После четвёртой порции бургундского Генри изрядно захмелел. Олег держался, ибо пил умеренно. Разговор их не прекращался. Сухову было интересно, и он лишь изредка вставлял нужное слово, уводя Моргана к темам реально важным, расспрашивая «генерала пиратов» о нынешнем мире.
О Порт-Ройале, об испанцах, о кораблях, о местных знаменитостях вроде Франсуа Но, по кличке Олонец, или об Эдварте Мансфелте, прежнем «генерале пиратов Ямайки».
Сгинул старый Эдварт, мрачно проговорил Генри, нетвёрдой рукою подливая вина. Сгинул, ни за что ни про что. Он ещё в прошлом году пропал, а потом до меня вести дошли, что Мансфелт всё это время в тюрьме у испанцев просидел. И похоронили его там же, на тюремном кладбище, совсем недавно. Что характерно. А ведь говорил я ему! возвысил голос Морган, припечатав столешницу кулаком. Говорилприслушайся! А он всё отмахивался. Вот и отмахался
Поглядев на Олега неожиданно твёрдым взглядом, Генри сказал негромко:
Предупреждали его, чтобы не ходил в последний свой поход. Всё как есть расписали. Я узнавал потом: сбылось предсказание! До мелочей!
Предсказание? подивился Сухов.
Морган, будто в растерянности, потёр подбородок, но решился-таки, не стал таиться.
За неделю или за две до отплытия, начал он, Мансфелту принесли письмо. Писала ему женщина, скорее даже девушка Никто не знает имени той девицы, а кто сподобился видеть или врут, что видели, зовут её Прекрасной Испанкой. Говорят, она изредка шлёт письма избранным, открывая уготованную им судьбу. Те, кто прислушиваются к её словам, избегают несчастий и самой смерти. Эдварт показал мне письмо от неё, я сам читал его! Она точно, в подробностях описала всё, что с Мансфелтом должно было произойти, называя места и даты. И всё это сбылось! Всё-всё-всё! Вот только Эдварт, старый упрямец, не поверил Прекрасной Испанке! И погиб
Генри задышал неровно, зрачки его то расширялись, то сужались, а кровь отхлынула от лица. Сжав кулаки, он вымолвил: