Ух ты! Аленка, зазевавшись, налетела на Тайку. Красотища. Что это?
Жар-цвет, буркнул коловерша, спрятав морду под крыло: наверное, ему было стыдно за недавний переполох.
Тайка повторила название цветка для Аленки.
А это хорошо или плохо? призадумалась та.
Тайка пожала плечами. Ясно было одно: просто для красоты такой сажать не станут.
А симаргл вдруг присел в траву, прижав уши; девочки на всякий случай последовали его примеру, последним под папоротник нырнул Пушок.
Тише! Тайка притянула его к себеи вовремя.
Огненный цветок вдруг полыхнул и выбросил семена. Откуда ни возьмись, налетела целая туча птицнаверное, сотни три, не меньшеи давай их клевать!
Смотри, Аленка указала чуть в сторону, там горлица странная какая-то Снежок говорит, не наша, из дивьих.
Тайка проследила за ее пальцем и ахнула. Вот уж точно«не наша». У птицы, подбиравшей зерна в стороне от галдящей стаи, была красноватая грудка, пестрые крылья, красивое девичье лицо и торчащие в разные стороны золотые волосы. Кого-то она Тайке напоминала понять бы еще кого.
Ишь, глазастая! Я бы сама ни за что не заметила.
Я бы тоже, Аленка улыбнулась. Это все Снежок. Он говорит, мы должны ее поймать.
Зачем?
Тайка сперва спросила и только потом поняла: дивья птица выглядела нездоровой. Она то и дело закрывала зеленоватые глаза и поджимала лапку. Подбирать семена жар-цвета ей тоже было нелегко: другие птицыболее сильные и проворныевыхватывали корм прямо у нее изо рта. Какая-то ворона погналась за бедняжкой, и Тайка увидела, что горлица сильно хромает. Нужно было ее выручать.
Пушок, отвлеки ворону.
Коловершу не пришлось просить дважды. Разогнав воробьев и овсянок, он спикировал на ворону сверху. Дивья птица попробовала было упорхнуть, но сломанная лапка не дала толком разбежаться. В этот миг Тайка, подкравшись, накрыла ее джинсовой курткой. Горлица заметалась, и тут Снежок, залаяв, ворвался прямо в стаю. «Фр-р-р!» птицы разлетелись в разные стороны. Тайка прижала к груди трепыхающуюся ношу и шикнула на симаргла.
Не ругай его, Аленка подозвала щенка свистом. Он держался как мог. Ох, и любит птиц гонять, озорник.
На Тайкино плечо вернулся гордый Пушок, изо рта у него торчали пух и перья.
Тая, ты видела? Как я ей наподдал, ух! Она такая: «кар!» и клювом меня, а я
У тебя кровь, перебила Тайка.
Ох, где? Коловерша попытался изобразить обморок.
Вот тут, за ухом. Давай подорожник приложим?
Пушок вздохнул:
Эх, а в былые времена героев войны не подорожником встречали! Ну да ладно. Надеюсь, что пострадал не зря и эта глупая пичужка того стоит.
О лечении птиц Тайка кое-что знала: не раз видела, как бабушка управлялась с курами, а в детстве, мечтая стать ветеринаром, много расспрашивала соседкумаму Шурика: та как раз работала в клинике.
Пока Аленка держала горлицу, Тайка накладывала шину из картонки и клеила пластырь. Подвес соорудили из старой Аленкиной панамы, проделав в ней дырки для ног.
Горлица сперва дрожала, но вскоре успокоилась. Наверное, поняла, что ей не хотят навредить. За все время она не проронила ни звука, лишь морщилась и кусала губы, когда Тайка бинтовала лапку.
А что она ест? Аленка с интересом рассматривала птицу.
Я схожу, соберу еще зерен жар-цвета, Тайка достала из аптечки пипетку. А пока дам ей попить.
От воды горлица не отказалась. Нет, все-таки ну на кого же она так похожа?
Слушай, а вообще много таких в дивьем царстве? Аленка одним пальчиком погладила горлицу по крылу, та оскалилась, и девочка отдернула руку.
Да. Бабушка рассказывала про сирина и алконоста. У них тоже человечьи лица, но сами птицы размером с тетерева или даже больше. Сирин всегда грустит и плачет, алконост, наоборот, радуется и смеется. А наша молчит. Неправильная какая-то
Горлица скривилась.
Тай, мне кажется, она тебя понимает шепнула Аленка.
Нет, это просто совпадение. Хоть она и дивья, а все же птица.
Горлица показала язык и отвернулась.
Тоже совпадение? усмехнулась Аленка.
Тайка не нашлась, что ответить.
* * *
Хозяйка, просыпайся, беда! Домовой Никифор тряс ее за плечо.
За окном стояла глухая ночь. Тайка вскрикнула спросонья, а домовой приложил палец к губам.
Ш-ш-ш, в доме чужак. Окно распахнуто, и половицы скрипят, будто ходит кто. Я из подпола высунулсяи вдруг таким холодом повеяло, будто зима настала. А вечер-то жаркий был Может, зря ты эту птицу дивью в дом притащила?
Пойдем посмотрим. У Тайки застучали зубы. Вдвоем не так страшно. Где Пушок?
Дрыхнет небось, Никифор вцепился мохнатыми лапами в ее руку. Его и пушками не разбудишь. Пф, охранничек
Тайка огляделась: взгляд упал на удочку, стоящую в углу. За неимением лучшего схватила хотя бы ее и помчалась на кухню. Никифор бросился следом.
Только свет сразу включи, хозяюшка. Ночные твари не любят его, боятся.
Тайка последовала совету домового. Ворвалась, щелкнула выключателем и встала на пороге, воинственно потрясая удочкой.
Кто здесь?
В лицо дохнуло холодом. В пяти шагах от нее маячила скрюченная фигура в черных лохмотьях: это был не кто иной, как сбежавший упырь. В его костлявых руках, беззвучно крича, билась горлица.
А ну стой, гад! Тайка наугад хлестнула незваного гостя удочкой, да так удачно, что упырь, схватившись за ухо, выпустил птицу и взвыл.
Никифор успел подхватить горлицу и закатиться с ней под стол, а из-за печки вылетел разбуженный Пушок.
Караул! Грабят! Он вцепился когтями в упыриную плешь.
А Тайка вспомнила, что она как-никак ведьма, а не просто маленькая напуганная девочка, сложила пальцы особым способом и зашептала. Эх, жаль, водицы наговоренной нет, а до чеснока в ящике не добраться.
Упыря скрючило, но ненадолго: сверкнув алыми глазищами, он сграбастал Пушка когтистой лапой, отшвырнул прочь и пошел прямо на Тайку. Длинным, как у змеи, языком упырь облизал тонкие губы и издал гадкий скрипучий звукТайка не сразу поняла, что это смех.
Силенок у тебя маловато супротив меня, ведьма. А ты молодая вкусная, небось.
Он протянул худосочную руку и вырвал у Тайки удочку.
В этот миг с улицы донесся собачий лай, и в раскрытое окно, расправив крылья, впрыгнул Снежок. Храбрый щенок зарычал на упыря, и тот на негнущихся коленях попятился.
Не может быть! Откуда у тебя симаргл?
Оттуда, на подоконник вскарабкалась Аленка. Снежочек, взять!
Пес цапнул незваного гостя за ногу, но ухватил лишь лохмотья. Ветхая ткань треснула. Упырь завопил, бросился во второезакрытоеокно, пробив его собой, и исчез в ночной тьме под звон осколков.
Уф, Тайка выдохнула. Спасибо, Аленушка, выручила.
Не мне, а Снежку спасибо, улыбнулась та. Вот кто настоящий герой.
Хорошо, что коловерша лежал в обмороке и не слышал этих слов.
Никифор вылез из-под стола и протянул Тайке горлицу в панаме.
Береги ее, хозяюшка, как зеницу ока. Чую, непростая птица. И упырь энтот за ней еще вернется.
Тайка отобрала у Снежка обрывок упыриной мантии и показала горлице:
Узнаешь?
Та покачала головой.
Хм странно. А я думала, старый враг Ну, у нас к нему свои счеты. Давайте завтра поймаем гада!
Следующий день пролетел незаметно. Симаргл после ночных подвигов сладко посапывал под диваном, Тайка читала записки про упырей, Аленка бегала в магазин, Никифор готовил, Пушок страдалв общем, все были при деле.
К вечеру дом превратился в настоящую противоупыриную крепость: всюду висели связки чеснока и обереги, заговоренной водицей наполнили не только кастрюли, но даже умывальник. И только разбитое окно оставили без защиты: пусть лезети попадет прямо в западню. Горлица, наблюдавшая за этими приготовлениями, беззвучно вздыхала.
Караулить условились парами, первая половина ночи досталась Тайке с Пушком. Свет, конечно, пришлось погасить, но коловерша прекрасно видел и в темноте.
Когда пробила полночь, пустая оконная рама скрипнула и в проеме показался темный силуэт. Упырь спрыгнул с подоконника, крадучись, пошел к горлице, и
Мочи гада! Пушок ударился всем телом о выключатель, а Тайка врубила велосипедную фару.
Ночной гость вскрикнул и шарахнулся, уронив со стола вазу с цветами:
Проклятье!
Тайка узнала голос. Это был вовсе не упырь, а Яромиртот самый дивий воин, посадивший жар-цвет.
Она спрятала за спину связку чеснока и серебряный ножик.
А где упырь?
Какой упырь? Яромир протянул руку к горлице, и та, закрыв голубые с зеленцой глаза, прильнула к его ладони.
А, неважно, отмахнулась Тайка. Вы что, знакомы с нашей птичкой?
Он рассмеялся:
С детства. Это не птица, а моя сестра Радмилавеликая дева-воительница дивьего царства.
Ее заколдовали, что ли? Наконец-то Тайка поняла, кого напоминала ей горлица.
Да. Я долго не мог найти ее. Но приманка с жар-цветом сработала. Знал: как созреют семенавсе лесные птахи на них слетятся. А вы увели Радмилу у меня прямо из-под носа.
А как ее расколдовать?
Ты помочь желаешь, что ли?
Тайка, затаив дыхание, кивнула, а дивий воин снова расхохотался:
Нос не дорос. Упыря своего лучше лови!
Между прочим, если бы не я, твою сестру упырь прошлой ночью сожрал бы! Тайка шмыгнула носом.
Горлица в подтверждение этих слов склонила взъерошенную голову. Яромир, помедлив, тоже поклонился Тайке:
В таком случае, благодарю тебя, дивья царевна.
Вроде и с почтением говорил, а в голосе все равно чудилась насмешка. Вот же вредный тип!
А кто ее заколдовал?
Не твоего ума дело, он пошел к двери.
Еще и скрытный.
Но я же правда хочу помочь! выпалила Тайка, ухватив его за расшитый рукав рубахи. Яромир обернулся через плечо:
Я спешу, вырываться он не стал. Зачем тебе все это?
А Тайка и сама не знала зачем. Так уж ей подсказывало сердце Смутившись, она разжала пальцы и опустила взгляд.
В дверь вдруг отчаянно заколотили.
Ведьмушка, просыпайся! Зычный голос Гриниместного лешегонельзя было перепутать ни с чьим другим. Беда приключилася! Вязовые дупла закрылись. Ни туда, ни оттуда ходу больше нет.
Как так? Яромир побледнел.
А Тайка не удержалась от нервного смешка:
Похоже, теперь ты никуда не торопишься, и мы все-таки сможем поговорить.
Но, по правде говоря, ей было отнюдь не весело.
Глава седьмая. Хозяин волшебства
Сколько Тайка себя помнила, Дивнозёрье всегда было особенным местом. Грань между потусторонним и проявленным мирами была здесь настолько тонка, что волшебство стало неотъемлемой частью жизни.
Но вдруг в один день все переменилось: вязовые дупла, служившие проходами из Дивьего царства в мир людей, закрылись, а все шишки тут же посыпались на несчастную ведьму-хранительницу. Мол, не уберегла, не уследила. А вот при Семеновне такого не было!
От сравнений с бабушкой у Тайки аж внутри все переворачивалось. Она и прежде знала, что не дотягивает, но теперь и вовсе перестала справляться.
Как тут справишься, когда вся нечисть Дивнозёрья собралась у тебя на кухне и галдит, не переставая?
Ох, беда! громче всех причитал Пушок. Все теперь, не вернешься в родный край.
Можно подумать, ты там часто бывал, фыркнул Никифор. Здесь твой дом, оглоед. Постыдился бы!
Леший Гриня поднялся во весь могучий рост и стукнул кулаком по столу:
Никифор прав! Дом наш давно уж здесь. Не в том беда, что больше не попасть в Дивье царство, он понизил голос до шепота, а в другом. Вы пробовали поколдовать?
Значит, не только у меня не получается! прогнусавил кто-то из овинников.
Лохматый банник Серафим тут же защелкал пальцами, пытаясь поджечь огарок свечи, но искры вышли такими слабыми, что фитиль не загорелся. А вскоре даже искрить перестало.
А у меня чешуя облазит, пропищала юная водяница, чьего имени Тайка не знала, но ее жалобы потонули в общем гомоне.
Все стали шептать, петь, улюлюкать, визжать, щелкать пальцами, вертеться волчком, греметь желудямисловом, колдовать по-своему, кто как умел. Водяница зарыдала, упав на грудь мавке Майе. Та смочила тряпицу в кувшине с водой и шлепнула ею по лбу товарки.
Не шумите! Тайка не слышала себя. Успокойтесь!
Гриня стучал по столу так, что отбил кулак, но тщетно.
А ну тихо! От голоса Яромира зазвенело в ушах.
Кавардак вмиг прекратился, некоторые даже вытянулись во фрунт. Пушок же зашипел Тайке на ухо:
Разузнал я кой-чего: этот пришлый у самого Дивьего царя в дружине служит. Ишь, раскомандовался!
Откуда знаешь?
Да слышал, как он Марьяне хвастался.
Тайка, откашлявшись, поспешила воспользоваться воцарившейся тишиной.
Во-первых, мы не знаем, почему закрылись дупла. Может быть, они скоро откроются. А во-вторых, мои обереги действуютзначит, не пропадем. Уверена, ваша сила тоже вернется.
Придется тебе делать обереги не от нас, а для нас, хихикнула востроносая кикимора Кира.
Кира была ловкой садовой воришкой: даже самого Пушка могла за пояс заткнуть. Именно из-за нее в Тайкином саду на каждой яблоньке висел охранный знак от кикимор.
Надозначит, сделаю, Тайка поджала губы.
Твое волшебство совсем другое, вздохнул Гриня, более волшебное, что ли.
Закивали все, кроме Яромира. Тот задумчиво погладил своего симаргла, а потом вдруг спросил:
А жив ли еще болотник Мокша?
Гриня поскреб в затылке:
Есть тут такой. Тока он не простой болотник, а хозяин болот. Кичливый, ни с кем знаться не хочет.
Стало быть, добился своего, хмыкнул Яромир. Надо же!
А чем этот Мокша может помочь? Это имя Тайка слышала впервые: похоже, хозяин болот на новую ведьму-хранительницу посмотреть не пришел и себя показать не захотел.
Ничем, леший махнул рукой. Пошлет он тебя далече.
Яромир не согласился:
Если кто и в силах помочь, то только он. Мокша очень стар. Его сослали в Дивнозёрье века назад, еще по указу деда нынешнего царя. Завидев недоумение в глазах окружающих, дивий воин нахмурился: Вы хоть знаете, что дупла не первый раз закрываются?
Все взгляды обратились к нему. Кажется, это было новостью не только для Тайки.
Тогда слушайте, Яромир говорил негромко, но каждое его слово было отчетливо слышно. В незапамятные времена, когда никто из вас еще не родился на свет, дивьи люди узнали про волшебный край, где живут смертные. Многих, как и ныне, влекли местные чудеса. Легенды о Дивнозёрье рассказывали нашим детям, а люди, наоборот, придумывали сказки о нас. Все соблюдали законы и жили в мире, а если и случались недоразумения, с виновниками разбирались быстро. Те дни по сию пору называют золотыми. Но однажды в Дивьем царстве случилась война
Он замолчал, чтобы перевести дух, и Никифор услужливо подвинул ему кружку с квасом. Промочив горло, Яромир продолжил:
Чтобы оградить чудесный край от неминуемой беды, царь повелел закрыть все ходы и выходы. Многие тогда не пожелали вернуться домой. А некоторыевроде Мокшии не могли. Спустя века вязовые дупла снова открылись, но оказалось, что людская память коротка. В нас больше не верили, чудесный мир изменился, законы были забыты, и пришлось все начинать сначала.
Помню-помню сказки о золотых днях кивнул Гриня.
Раздались возгласы:
И я!
И я тоже!
А Никифор лишь усмехнулся в усы:
Эх, молодежь! Я вот знал, что это все не сказки.
Может, тогда откроешь секрет, отчего дупла вновь закрылись? Майя дрожащими пальцами крутила свои многочисленные браслеты.
Небось, опять война? пожал плечами домовой.
Может, и так, вздохнул Яромир. Но, как бы там ни было, Мокша застал золотые дни. И если он жив по сию пору, значит, колдовать не разучился.
Только нынче он сам по себе, Гриня утер вспотевший лоб рукавом рубахи. Уж я ходил к нему на поклон с дюжину лет назад, корзинку лягух принес, грибочков отборных, шишки самые лучшие не взял. Грит, хоть вы и местные, а все одно царские прихвостни.
Тогда я к нему пойду! Тайка вскочила, ее темные глаза горели решимостью. Уж я-то точно не за царя.
А сама недавно дивьей царевной называлась, усмехнулся Яромир.
И что? Это шутка была такая. И вообще, не нравитсясам иди, Тайка слегка покраснела.
Мне Мокша точно не поверит. Умный слишком. И хитрый, как все болотники.