Мы стояли молча полминуты. Рука Бродяжника медленно опустилась вправо. Боевик, шедший сзади, начал медленно перемещаться в ту же сторону, держа оружие наготове. Он дошел на корточках до угла, выглянул, сразу же снова убрал голову. Посмотрел на Бродяжника. Тот повернулся ко мне и поднес палец к губам. Потом показал рукой вперед. Мы медленно пошли за ним. Заглядывавший за угол монолитовец пятился последним, держа автомат наперевес.
Проходя перекресток, где наш канал пересекался с другим, я внимательно вгляделся в полутьму. Вначале показалось, что я смотрю на комья стекловаты. Потом я понял, что это живые существа. Что-то похожее на больших белых червей, или на коконы. Они лежали вплотную, иногда медленно шевелясь. Что еще за твари? Я взглянул на Бродяжника. Он снова поднес палец к губам, потом опустил руку ладонью вниз, задержал ее, снова поднял, покачал вперед-назад. "Тихо. Пригнуться. Продвигаемся." Ладно, идем за ним
Бетонная решетка наконец кончилась. Бродяжник вывел нас к короткой, не больше двух метров, узкой лестнице. По ней мы вылезли на бетонную решетку. Над головами у нас были какие-то ребристые черные блоки. Я вопросительно посмотрел на Бродяжника. Тот помотал головой, снова повторил серию жестов и направился вдоль загибающейся по кругу стены, оставляя черные блоки справа. Еще полсотни шагов и еще одна короткая лестница привела нас в насосную станцию. Когда замыкающий монолитовец закрыл за собой дверь, Бродяжник сказал:
Повезло нам, братья.
Что это было?
Гнездо кровососов. Маточник. Это их личинки, но там и взрослые были. Они не реагируют на стук, или удар, но на человеческий голос сбежались бы все сразу, Он помолчал, Придется потом здесь все выжечь. Жаль. Корпус наверняка не выдержит и все здесь завалит.
Корпус чего? спросил Леха.
Градирни. Мы прошли через градирню. Те черные блокинасадка, по которым стекала вода. Их и подожжем, но это после. Пойдемте, осталось немного.
В этот момент снаружи послышался глухой звук выстрелов. Винтовочный выстрел, слившийся с автоматной очередью. Снова настала тишина. Монолитовцы переглянулись. Балу метнулся к стене, подпрыгнул, уцепился за свисающую балку и подтянулся, перелез на проходившую через помещение кран-балку и оказался напротив ряда небольших окон. Выглянул в крайнее, где было разбито стекло.
Там человек пять военных. Залегли. Кто-то их обстрелял только что Вижу кто. К станции бежит человек, видимо сталкер. Его не преследуют.
Бродяжник молчал, его боевики тоже, только переглядывались между собой. Спустя минуту снова послышалась стрельба. Балу сверху сказал:
К станции бежит еще один. Военные подходят перебежками, под прикрытием стрелков. Засек снайпера военных
Снаружи ударил взрыв. Стекла в насосной задрожали, но выдержали. Балу на секунду отпрянул и снова выглянул.
Там что-то взорвалось. Не вижу отсюда что. Штурмующие залегли.
Совсем рядом с нами, за дверью начал бить короткими очередями автомат
Клыков оттащил Щуплого в угол, к единственной запертой двери. Прикрыться трупом, когда полетят гранаты и постараться подороже продать свою жизнь, когда солдаты ворвутся в помещениечто еще оставалось? Переговоры затевать явно никто не хотел. Залег, сменил магазин в автомате. Вряд ли удастся много пострелять, но кто знает? Бетон почему-то был теплым. В другое время удивило бы, но какое это сейчас имело значение? Вспомнил про жестяную флягу в заднем кармане, вытащил, вылил в рот водку.
Вот так-то лучше Ну заходите, гости дорогие.
За дверью раздался металлический скрежет. Долговец перекатился на спину, направил на нее автомат. Снова скрежет, металлические удары, дверь чуть приоткрылась, скрипя заржавевшими петлями. Из-за нее раздался знакомый голос:
Сержант, ты еще жив.
Клыков отвел автомат.
Сомневаешься?
Тяни ее на себя. Заклинило.
Клыков вскочил, ухватился за дверь, уперся ногой в косяк.
И Раз!
Ржавый скрип. Теперь в проем можно было пройти. Вошел весь красный, вспотевший от напряжения Лис. За ним появился Мельник, который сразу опустился на колени рядом со Щуплым. Потом скомандовал:
Берите его и тащим!
Клыков и Лис подхватили тело, волоком втянули в темный проход. Мельник, упершись в стену ногами, потянул дверь на себя. На закрытие она пошла гораздо легче. Он повернул металлический штурмвал посередине, который они с Лисом только что с трудом провернули с помощью найденного здесь же отрезка трубы.
Готово. Пусть попробуют войти. Если смогут, конечно.
Ну вы вовремя!., долговца трясло, он прислонился к стене.
Да и вы тоже. Мы на звук вашей стрельбы из аномалии выскочили, Лис, водя лучом фонарика, широко улыбнулся, потом принюхался, Когда нажраться успел?
Скажешь тоже Заначку выпил, когда помирать приготовился.
Кто там был?
Военные. Армейский спецназ, судя по всему.
Круто
Не то слово. Напоролись. Щуплый прикрывал, ну и вот
Мельник тем временем присел на корточки и положил руки на лежащее тело. Щуплый дернулся и тихо застонал.
О! Живой, Клыков удивленно посмотрел на него, А ведь в голову попали. Я думал все.
Кожу сорвало. И приложило тоже хорошо, но он жив. Сейчас починим.
Щуплый дернулся, заскреб пальцами по полу. Опять застонал, уже громче:
Лесник Наврал, га-а-адОткрыл глаза, Что?!
Оклемался? Спросил наклонившияся к нему Клыков.
Не совсем пока. Эй! Ты когда нажрался?
Ожил, завидует! Лис заржал.
Щуплый потрогал бок, озадаченно поднес к глазам ладонь.
Посвети-ка!
Лис направил на нее луч фонарика. Рука была в крови.
А не болит
Лис перевел фонарь на его куртку. Щуплый расстегнул камуфляжку, озадаченно посмотрел на дыру от пули.
Попало. А где?.. Он поднял пропитанную кровью майку, озадаченно уставился на белый шрам на ребрах, потом на долговца, А как?..
Вот так, Ответил ему Мельник и выпрямился, Поднимаемся, идти надо.
Это точно, Подтвердил Лис, От вояк надо держаться подальше.
Я подпрыгнул, ухватился руками за площадку. Меня подхватили стоявшие там монолитовцы, подтянули к себе. Внизу остался один Бродяжник. Он не торопясь подошел к двери, за которой только что стреляли и отодвинул на ней засов. Потом открыл дверь, в которую вошли мы, оглянулся на нас, топнул ногой, негромко крикнул, сразу кинулся к нам. За дверью раздался низкий рев. Мы втянули Бродяжника на площадку.
Первый кровосос вломился в насосную. Черная чешуйчатая башка повернулась из стороны в сторону, ища добычу. Щупальца растопырились. Сзади напирали еще несколько. Из-за выходной двери опять раздался выстрел и мутанты с торжествующим ревом ломанулись туда, отпихивая друг друга. Я насчитал тринадцать штук. Последний задержался, осматриваясь, но тут из-за двери началась суматошная стрельба из нескольких стволов. На стрельбу наложились крики людей и визг мутантов. Кровосос рыкнул и тоже кинулся в бой, успев мгновенно перекраситься в серый, под цвет бетона. Стрельба почти сразу стихла. Визг и рев начали удаляться.
Монолитовцы один за другим спустились на пол. Мы с Лехой последовали их примеру. Бродяжник не стал терять время и первым вышел из комнаты. От тех, кто был в коридоре, остались только окровавленные куски. В луже крови валялся изрешеченный пулями, дохлый кровосос. Отпечатки кровавых следов вели к люку в полу. Снаружи снова раздалась отдаленная стрельба и визги. Бродяжник перепрыгнул люк и побежал по коридору. Мы побежали за ним.
Длинный коридор из моего сна все тянулся и тянулся, как бесконечный сериал. Серый свет из запыленных окон и красный туман впереди. На самом деле тумана конечно не было, но я его видел. Я отстраненно наблюдал будто бы со стороны, как мы шли, поворачивали и снова шли мимо каких-то помещений, мимо старого, ржавого оборудования. Отпавшая штукатурка, облетевшая краска, хлам под ногами. Пыль , кружащаяся в воздухе. Передо мной покачивалась спина Бродяжника. Сзади глухо топали ботинки. Потом коридор кончился. Мы вышли в залитый красным сиянием зал.
Обелиск в углу зала, не бросался в глаза. Он был почти того же цвета, что и бетонная пыль на полу, которая смешалась с сажей старого пожарачерно-серый, глянцево отблескивающий на гранях. Высокий, почти под провалившуюся посередине крышу зала.
Это монолит? Тот самый? спросил Леха сзади.
Да, Проронил Бродяжник. Посмотрел на меня и добавил: Иди, брат. Тебя ждут.
Монолитовцы отошли в сторону, сели на пол, совершенно одинаково положив оружие рядом. Уставились на кристалл. Леха, глядя на меня, тоже отошел к ним. Присел на корточки и прислонился спиной к стене.
На половине пути к кристаллу я заметил рядом с ним человека. Черный комбинезон на темном фоне не выделялся и разглядел я его только после того, как человек шевельнулся, плавно переместившись с поворотом в сидячей позе "сейдза". Я подошел.
Приветствую, Его слова сопровождались коротким поклоном.
Конничива.
Раз уж человек кое-что смыслит в ритуалах каратэ, то почему бы его не поприветствовать по-японски? Я опустился на левое колено, положил справа автомат, опустился на правое. Сидеть пришлось, что называется: "по-женски". Ботинки мешали принять правильную позу и пришлось опираться на пальцы ног.
Мой собеседник кивнул и сказал.
Прости. Следовало встретить тебя более достойно. Но времени нет.
Не стоит беспокоиться об этом, Ответил я.
Сейчас придут твои друзья. До этого мне нужно кое-что рассказать тебе.
Мои друзья?
Оператор. И с ним представители группировок. Нам нужны свидетели того, что произойдет.
Что же?
Об этом я и хотел поговорить.
Лица у него видно не было. Черный капюшон, под ним маска-балаклава, тоже черная. Глаза закрывали очки. Только теперь я разглядел слева от него небольшой автомат незнакомой мне конструкции. На руках перчатки. Если бы не потертый вид снаряжения и явно боевой вид автомата, то я бы решил, что он собирается играть в пейнтбол. И автомат справа, где и положено лежать оружию.
Здесь меня зовут Сенсэем. Мое настоящее имя не важно, как и твое. Важно только то, что произойдет.
Я молчал, слушал.
Емуон бросил взгляд на кристаллнеобходим проводник в этом мире. До недавнего времени проводников было несколько. Уже полгода, как он один. Этоя. Остальных больше нет
Сенсэй помолчал несколько секунд, потом продолжил:
Собственно самым первым проводником как раз я и был. Несколько лет назад мы пришли на станцию. Я отстал от группы и случайно зашел в этот зал. Заметил кристалл. Прикоснулся к нему. Он спросил меня, чего я хочу. Предложил власть и счастье. Я был молод и глуп, сначала говорил, а потом думал. Я сказал, что единственная власть, которая чего-то стоитэто власть над собой. Кристалл согласился с этим и дал мне эту власть. Выяснилось, что власть над миромэто то же самое. Я научился менять его по своему желанию.
Я испугался тогда. Ушел из Зоны. Те, кто знал меня здесь, забыли меня. Но и за периметром я долго пробыть не смог. Ответственность была слишком велика, последствия моих действий невозможно было предсказать.
Карма?
Да. Именно так: карма. Поступки как камни, которые бросаешь в воду. От них идут волны. Некоторые постепенно затихают, а некоторые обрушиваются на берег, как цунами. Но ты ведь и сам это знаешь?
Знаю. Мне есть, что вспомнить.
Мне тоже и не все из этого мне хочется вспоминать. В общем я вернулся сюда и понял, что все плохо. Сюда приходило слишком много людей. Кто-то просил несбыточного, кого-то его желания убивали, но были и те, желания которых исполнялись. Этот мир понемногу начал смешиваться с тем, откуда пришел он, Сенсэй снова посмотрел в сторону черного обелиска.
Объясни.
Я не знаю, чем занимались в лабораториях под Припятью и Чернобылем, но ничем хорошим это не кончилось. Они пробили окно. Опять же не знаю, куда и во что, но пробили и оттуда на этот мир кто-то посмотрел. Бог, или богине знаю. Этот кристалли есть это окно. Закрыть его теперь невозможно. Даже если всю станцию залить бетоном на километр вокругэто не поможет. На нас смотрят, нас оценивают и когда-нибудь он, оно, или они примут решение.
При чем тут мы?
Я уже говорил, что кристаллу нужны проводники. Объекты, вернее субъекты для оценки. Если их много, то и оценок много. В этом ничего хорошего нет, потому что Зона реагирует на каждую.
И растет
Да. Хорошо, что ты это понимаешь. Я вернулся сюда и других проводников не осталось. Однако что сделаното сделано. Кристалл теперь гораздо сильнее, чем был. Он может сам выбирать тех, кто ему подходит. Я могу лишь сводить их количество к минимуму.
Я кажется знаю, как.
Сенсэй покосился на свой автомат.
Нет, не знаешь. Это долго объяснять, а у нас нет времени на это А вот и они!
Он посмотрел в сторону, откуда пришел я. В зал вошел Мельник. За ним, держа наготове оружие, входили те, с кем я вышел с базы "Свободы" и так неудачно расстался. Мельник сделал несколько шагов в нашу сторону, остановился. Остальные, косясь на так и не шелохнувшихся монолитовцев, отошли в сторону. Леха отлип от стены, подошел к ним. Они о чем-то зашептались.
Оператор Очень хорошо. Но вернемся к нашим делам. Кристалл не дает своим проводникам убивать друг друга. Оружие при такой попытке обратится против своего владельца. Этокарма. Я об этом знаю, онСенсэй посмотрел в сторону Мельникатоже. Остальные не знали. Ничего не напоминает?
Напоминает. Закон запрещал брахманам поднимать оружие, за исключением защиты своей жизни.
Именно. По той же причине Оператор никогда не стреляет первым и действует только в ответ. Поднявший руку на брахмана обречен.
Я вспомнил, как Мельник (или все-таки правильнее называть его Оператором?) убил бандитов на Агропроме. Он тогда действительно не прикасался к пистолету, пока опасность не стала явной.
Ты думаешь, что когда-то в Индии все это уже было и кастовая система пришла из другого мира? Спросил я.
Как знать? Может быть. По преданию йогу, которая впоследствии стала основой всех боевых искусств, передал людям Шива-разрушитель. Но речь сейчас не об этом, а о нас с тобой. Что будешь делать ты?
Я?
Конечно. Я сейчас пытаюсь сохранить равновесие в Зоне, остановить ее рост, последствия которого непредсказуемы и исправить то, что сделано. Оператор живет внутри Зоны, следует закону Кармы и на происходящее здесь не влияет. Для кристалла онобычный человек, свои способности он получил в одно время со мной. А вот ты Тебя кристалл выбрал новым проводником. Одного из многих.
Я его не просил.
Нет конечно. Поэтому мы и разговариваем сейчас.
Варианты?
Их не много. Ты можешь покинуть Зону. Предоставить этих людей их судьбе и забыть то, что происходило. Все, что ты получил здесь, а кое-что ты уже умеешь, при этом сохранится у тебя. Ты можешь, как Оператор, перестать влиять на происходящее. Отказаться от активных действий. Это очень сложно, но возможно. Или ты можешь стать единственным проводником, если докажешь тем, кто смотрит на нас, что ты лучше меня.
Как это?
Единственным способом, которое признало бы существо, научившее людей войне.
Но убивать же нельзя.
Оружиемда, нельзя. Но закон ничего не говорит о поединках без оружия. Вижу, что ты кое-что умеешь. Итак Что ты решил? Свидетели нашего разговора здесь.
Я посмотрел в сторону. Монолитовцы казались серыми тенями. Леха, Клыков, Щуплый и Лис закончили шептаться и тоже расселись у стены. Мельник стоял ближе к нам, на него падал луч света вечернего солнца, отраженный одной из граней монолита, превращая лицо в гротескную маску.
Если я уйду, они останутся статуями в лабиринте. Станут камнем, я буду придумывать причины, чтобы вернуться и все-таки вернусь. Если останусь и не смогу держать равновесие, то в стены лабиринта, как в моих снах, начнет бить каменная шрапнель и они погибнут. Сколько уже людей погибло вокруг меня за последнее время? Я попытался сосчитать их, но подумал, что в этом нет смысла. Какой из меня брахман? Два моих дедасержант и старшина. Прадедунтер-офицер. Отецмладший сержант. Я тоже сержант. Мы не брахманы. Кшатре позорно уклоняться от битвы.
Еще один взгляд в сторону. Бродяжник неожиданно широко улыбнулся мне и кивнул. Я тоже кивнул в ответ.
Сенсэй, мы будем драться.
Он кивнул и плавно поднялся на ноги.
"Красиво он поднялся. После долгого сидения в сейдза даже у опытных людей затекают ноги. У него не затекли, хотя сидел дольше меня. Привык. Значит тренируется давно"